Камикадзе. видео

немного разного видео.....

@темы: история, видео, Япония, камикадзе

---

Японская армия видео.

Немного видео о японской армии.....

@темы: история, Япония

---

Юндум.

Юндум - аэродром для виманов.
фрагменты статьи Валдис ПЕЙПИНЬШ журнал "Тайны ХХ века"

В последнее время немало говорят о загадочном аэродроме Юндум, обнаруженном на территории маленькой африканской страны Гамбия. Аэродром этот представляет из себя чуть ли не наследие древних цивилизаций, у которых, по некоторым сведениям, имелись летательные аппараты - так-называемые виманы. В любом случае, никто достоверно не знает, кем и когда Юндум был построен.

Эта бывшая английская колония находится на атлантическом побережье тропической Африки и принадлежит к группе самых отсталых в экономическом плане стран не совсем только мира в целом, но и своего отнюдь не процветающего континента. Территория государства сильно вытянута в широтном направлении. Вглубь материка Гамбия вдается на 350 км. с запада на восток, она расположена вдоль русла одноименной полноводной реки. Ширина же страны с севера на юг не превышает 50 км.. Проживают в Гамбии немногим более полутора миллионов человек, в том числе 75% - в сельской местности.....

Заасфальтировали, разметили и полетели

Зато в Гамбии есть настоящий международный аэропорт. К тому же загадочный. Это Юндум - тот самый, столь полюбившийся уфологам и историкам-альтернативщикам. Он расположен в 27 километрах от Банжула. Длина его взлетно-посадочной полосы(ВПП), отвечающей самым высоким требованиям, - 3600 метров, так что Юндум способен принимать самолеты любого веса. Сами гамбийцы эту дорогостоящую ВПП не строили. Они лишь уложили асфальт на очищенные от земли уже имеющиеся грубо отшлифованные каменные плиты и сделали разметку.

Гамбии тогда помогало НАСА, потому что штатовское космическое ведомство было заинтересовано в создании запасного аэродрома для многоразовых кораблей типа шаттл. Первоначально США облюбовали аэропорт сенегальской столицы Дакара, но его ВПП имеет слишком большой угол относительно основной траектории полета челноков. Поэтому в сентябре 1987 года жители америки достигли договоренности с гамбийской стороной о использовании в этих целях аэродрома Юндум. Взлетно-посадочная полоса была усовершенствована. А именно, ее ширину увеличили с 29 до 45 метров. Жители америки также установили необходимые радиоэлектронные системы управления и навигации. А в 1996 году было введено в эксплуатацию здание международного аэропорта, построенное по совместному англо-гамбийскому проекту.

Если внимательно посмотреть на спутниковые снимки, можно увидеть, что центральная часть ВПП Юндума активно эксплуатируется, но с обеих сторон полосы есть неиспользуемые участки. Вымощены они светлыми плитами необычного песчано-коричневого цвета. Есть там и еще не очищенные от земли продолжения полосы. А деревья вдоль нее растут очень интересно - по линиям каких-либо разломов в почве.

Версии, версии, версии

Так откуда же взялась эта взлетно-посадочная полоса?Наиболее сенсационно, разумеется, звучит гипотеза, что ВПП была построена еще во времена працивилизации, и что отсюда, очень даже может быть, взлетали древнеиндийские или атлантские летательные аппараты - виманы. Впрочем, любители версий конспирологического плана высказали и другое предположение. Мол, аэродром был тайно сооружен немцами во время 2-й мировой войны. Порой называют и более точную дату - 1944 год. На первый взгляд версия эта не лишена некоторого правдоподобия. Действительно, в годы войны нацисты проявляли большой интерес к африканскому урану и якобы даже вывозили его из Конго самолетами, делая несколько промежуточных посадок.

В связи с этим можно даже вспомнить секретные германские аэродромы, построенные в Заполярье в тылу советских войск. Вот только что касается Гамбии, здесь имеется несколько больших В«ноВ». Во-1-х, подобные аэродромы мостились отнюдь не массивными каменными плитами, а небольшими металлическими, имеющими для уменьшения веса еще и по несколько отверстий. Во-2-х, гамбийцы утверждают, что частично покрытые грунтом плиты лежали там всегда, а не появились посреди XX века. Наконец, в-3-х, еще в январе 1943 года в Банжуле проездом побывал президент США Франклин Делано Рузвельт. Связано это было с проведением конференции в марокканской Касабланке. В ходе встречи Рузвельт и Уинстон Черчилль совместно с членами Объединенного комитета начальников штабов США и Великобритании обсудили перспективы открытия 2-го фронта и стратегию борьбы с германскими подводными лодками в Атлантике. Порт Банжула в то время использовался для промежуточных остановок военно-морских конвоев союзников, а загадочный аэродром был облюбован Воздушным корпусом армии США. Так что никаких секретных баз нацистов в непосредственной близи от подобного стратегического узла англосаксов просто быть не могло.

@темы: загадки, Гамбия

---

Фото японских моряков

30.10.2011 в 18:49

Пишет  aquilifer:

Моряки Империи.

@темы: история, Япония, флот

---

Положение военнопленных Первой Мировой войны в Тобольской губернии

"Известия Уральского Государственного Университета" № 4(66), 2009. Гуманитарные науки. История

А. С. Жарова
Положение военнопленных Первой Мировой войны в Тобольской губернии

УДК 355.257(571.1) + 355/359(571.1)“1914/1918”

Рассматривается положение военнопленных в период Первой мировой войны, находящихся в Тобольской губернии. Показаны условия их проживания, сфера применения их труда. Дается представление о гражданских военнопленных.

Первая Мировая война коснулась не только тех территорий России, где шли боевые действия, но и внутренних губерний, куда вскоре стали прибывать первые военнопленные. Одной из губерний, принявших большое количество военнопленных, стала Тобольская губерния. С начала активных боевых действий на фронтах Первой мировой войны в Тобольскую губернию стали прибывать военнопленные, воевавшие на стороне Германии и ее союзников.

В городах Западной Сибири военнопленные начали появляться уже в первые месяцы войны. 2 сентября 1914 г. первая команда пленных немцев прибыла в Курган, в Тобольске 7 сентября остановился эшелон с австрийцами и венграми, в Тюмень и Семипалатинск пленных доставили 9 сентября, в Омск – в начале октября. К лету 1915 г. только в городах Западной Сибири были размещены 64 631 пленный, в том числе – 10 322 германца. Зимой 1915/16 г. военнопленные были распределены по городам Омского военного округа следующим образом: Тобольск, Тюмень, Курган – по 5 тыс., Челябинск – 12 тыс., Петропавловск – 6 тыс., Омск – 14 тыс. человек. Безусловно, что численность пленных в городах Сибири можно установить весьма приблизительно, поскольку часто менялись места расквартирования [см.: Меньщиков, 118].

Такое количество прибывших людей нужно было где-то разместить. Крайне ограниченный жилищный фонд Сибири не мог вместить всех прибывших. Проблема теплого жилья в условиях Сибири – одна из главных проблем, и жизни тысяч пленных оказались в полной зависимости от ее разрешения. Военное ведомство, заранее не озаботившееся строительством специальных помещений для военнопленных, нашло очень простой выход из создавшегося положения: оно обязало городские власти любыми путями изыскать жилье для прибывающих пленных. Города должны были обеспечить отопление и освещение этих помещений, военные же брали на себя обязательство выплатить мизерный «квартирный оклад»: на одного военнопленного выдавалось по 10 руб. 50 коп. в год. Где же размещали пленных? В Тобольске, например, пленных разместили в городских амбарах, в постройках купца Сыромятникова и казармах инженерного ведомства. В Петропавловске и Ишиме под казармы для пленных городские власти арендовали частные дома. В Тюмени пленных разместили в общественных зданиях – городских казармах, ночлежных домах, здании конно-охотничьей команды, а также в новых и старых бараках [см.: Сибирский листок, 271]. В Кургане военнопленные первоначально размещались в приспособленных городских помещениях – здании Курганского отдела Московского общества сельского хозяйства (далее КОМОСХ), помещении Общественного собрания, кинотеатрах, цирке. Несколько позже были построены бараки, в которых и поселились разделенные на роты военнопленные. В некоторых случаях они проживали прямо в доме у нанимателя. Так например, военнопленный Франц Иосиф Винш жил в доме курганского купца Алексея Ивановича Кочешева. Сибирские города потратили на размещение пленных огромные суммы: Тюмень – 58 тысяч рублей, Курган – 63 тысячи, Петропавловск – 30 тысяч. И все же, несмотря на большие затраты, помещения для военнопленных не отвечали даже минимальным требованиям санитарии. Теснота, в которой жили пленные, способствовала распространению инфекционных заболеваний. В казармах Тобольска и Тюмени осенью 1914 г. появились больные сыпным тифом, скарлатиной, дизентерией. Правда, массовой эпидемии среди военнопленных не было. Хотя и с большим трудом, но сибирским медикам все же удалось локализовать очаги инфекционных болезней [см.: Греков, 157–158]. Положение военнопленных в разных уездах Тобольской губернии было примерно одинаковым.

В течение 1914–1915 гг. формируются документы с основными требованиями к военнопленным и правила использования их труда в различных сферах хозяйственной деятельности: Положение о военнопленных, Правила об отпуске военнопленных на сельскохозяйственные работы, Правила об отпуске военнопленных в частные промышленные предприятия. Согласно последним двум правилам пленных использовали в сельском хозяйстве и на промышленных предприятиях. Во время войны в Тобольской губернии, как и по всей России, возникла острая нехватка рабочих рук, что привело к интенсивному использованию труда военнопленных в этой области. Нередко военнопленных распределяли по волостным сельским обществам. Труд пленных использовался и в хозяйстве отдельных крестьян. Причем главным условием для получения лишних рабочих рук было требование засеять не менее 15 десятин земли. Чтобы получить в свое хозяйство пленного, крестьяне писали заявления-расписки следующего типа:

Чулков Иван Петрович,

д. Редькина Иковской волости

Я, нижеподписавшийся крестьянин д. Редькиной Иковской волости Чулков Иван, выдал настоящую подписку К.О.М.О.С.Х. в том, что весною сего года обязуюсь посеять в своем хозяйстве не менее 15 десятин, для коева посева мною взят из Курганского отдела К.О.М.О.С.Х. один военнопленный.

Марта 17 дня 1916 г. [ГАКО, ф. 267, оп. 1, д. 23-ф, л. 66]

Подобные расписки являются одним из самых распространенных документов, что лишний раз подтверждает нехватку рабочих рук в деревне и свидетельствует о востребованости труда военнопленных в сельском хозяйстве. Однако трудом пленных пользовались не только крестьяне, желающие засеять большую площадь, но и те, в хозяйстве у которых в связи с мобилизацией населения в армию возникла острая нехватка рабочих рук. Не стоит, правда, думать, что все крестьяне брали пленных для сельскохозяйственных работ. Некоторые крестьяне отказывались от помощи пленных, аргументируя это решение тем, что не хватает средств на их содержание. Такие крестьяне согласны были принять военнопленных только в том случае если все расходы на содержание пленных оплачивались из казны. И все же в губернии была и такая категория крестьян, которые не хотели брать военнопленных ни при каких условиях [Гос. архив в г. Тобольске, ф. 344, оп. 1, д. 108, л. 17–28].

Применяли труд военнопленных также на промышленных предприятиях. Пленные отпускались для предприятий так, чтобы их число не превышало 15 % общего количества рабочих. Использовали военнопленных на винокуренном заводе Смолина, крахмально-паточном заводе Ванюкова, мельнице Дунаева, обществе поощрения рысистого коневодства, в торговом доме Гольдстона и Ревзона, маслодельных артелях и даже на работах в Ивановском монастыре Падеринской волости [см.: ГАКО, ф. 267, оп. 1, д. 23-а, 139–140], Абалакском и Знаменском монастырях, в речной флотилии, на пароходах «Грозный» и «Первый». А в конце 1915 г. зародился новый для Сибири кустарный промысел – лагерные мастерские, которые возникали в концентрационных лагерях для военнопленных. Режим в этих лагерях не был чрезмерно строгим.

Использовался труд военнопленных и в лесничествах – Варваринском, Введенском, Ишимском, Курганском, Пелымском, Соколовском, Табаринском, Ошмаровском, Тавдинском, Успенском, Ялуторовском, Чаусовском, Тевриз­ском, Бичинском, Пятковском. В Государственных архивах Курганской области и города Тобольска (ГАКО) сохранились документы лесничеств, благодаря которым стало известно, какие работы выполняли военнопленные. Они занимались заготовкой и доставкой дров для железной дороги, починкой саней и телег, ремонтом дорог, прореживанием молодняка и расчисткой противопожарных полос в лесничестве, сплавом леса и т. п. [ГАКО, ф. 167, оп. 1, д. 185]. В лесничествах военнопленные работали обычно большими группами: например, в Курганском лесничестве работало до 97 человек. Кроме работающих непосредственно на лесных и лесокультурных работах, в таких артелях были повара, портные и сапожники для удовлетворения нужд пленных.


Военнопленнные на работах в Курганском лесничестве

Использовали военнопленных и в городском хозяйстве, в первую очередь на неквалифицированной работе по ремонту дорог и приведению в порядок сточных канав [см.: Крылова, 207]. В Тюмени, например, силами военнопленных были поставлены телеграфные столбы, построен защитный вал для защиты Заречья от наводнения, проведены работы на городской лесопилке [см.: Сибирский листок, 271].

Офицеров, в отличие от нижних чинов, к обязательному труду не привлекали. Зато часть пленных могла подыскать себе в городах хорошо оплачиваемую работу. Их приглашали в качестве учителей. В основном этим промыслом занимались австрийские поляки, реже немцы. Широко использовался труд военнопленных инженеров, бухгалтеров и т. д. Эти категории работников в основном комплектовались из немцев [см.: Греков, 164–165].

К месту работ военнопленных сопровождали под конвоем. Кроме того, для пленных были введены ограничения в перемещении, причем за соблюдение их отвечал наниматель.

Уволенным на работу военнопленным ни в коем случае не разрешается ходить и ездить по городу одним без сопровождающих лиц от работодателя, сидеть за воротами домов, в коих живут военнопленные. Все одиночные военнопленные будут задерживаться военными патрулями и сдаваться в комендантское управление и их работодатели больше не получат, о чем прошу поставить в известность всех работодателей и предприятия города Кургана, имеющих у себя военнопленных…

Работодатель обязан иметь за пленными постоянный надзор, как личный, так и из своих доверенных лиц (совершеннолетних мужчин). На улицу без сопровождающего не должны выходить, после 8 часов вечера выход военнопленным на улицу безусловно запрещен. Замеченные в нарушении изложенного военнопленные арестовываются военными властями и полицией, а работодатель взамен арестованного не только не получает другого военнопленного, но по усмотрению уездного воинского начальника у него могут быть сняты с работ прочие военнопленные [ГАКО, ф. 267, оп. 1, д. 23а, л. 79].

В архиве также сохранился документ, в котором объяснен порядок надзора за военнопленными, работающими в сельской местности. Для надзора за военнопленными в каждое селение назначались ратники народного ополчения: один унтер-офицер на 250–300 военнопленных и по одному рядовому в качестве взводного на каждые 50 человек. В каждое селение назначался также пленный офицер, а по возможности – двое. Военнопленные разделялись на роты по 200–250 человек, в каждой роте назначались взводные, отделенные и десятские. Сельский староста обязан был вести список учета домохозяев, у которых есть военнопленные, а также военнопленных. Как военнопленные офицеры, так и должностные лица из военнопленных солдат должны были нести ответственность за поведение и порядок среди вверенных им солдат, но дисциплинарные взыскания накладывать не имели права. Дисциплинарной властью для наложения взысканий на военнопленных обладали назначенные для надзора ратники: унтер-офицер, обладающий властью фельдфебеля; а также исполняющие должность взводных с правами унтер-офицеров, при этом налагать взыскания на пленных офицеров эти нижние чины не имели права. Если военнопленные совершают какое-либо преступление, то арестовать их имеют право не только военное начальство, но и гражданские власти. Военнопленные обязаны были ночевать у тех домохозяев, к которым были назначены на проживание, а если пленный не являлся на ночлег, хозяин обязан был немедленно заявлять об этом сельскому старосте или кому-либо из ратников [Гос. архив в г. Тобольске, ф. 344, оп. 1, д. 108, л. 382–385].

Таким образом, наниматели несли полную ответственность за поведение и охрану военнопленных, работающих у них. Кроме того, они должны были обеспечивать приемлемый уровень жизни пленных (снабжение продовольствием, одеждой, медицинской помощью). Подтверждением служат документы Курганского лесничества, например декрет Тобольского управления земледелия и государственных имуществ, в котором сказано: «Согласно высочайше утвержденного 31 мая и 29 июня с/г журналом Военного Совета о содержании военнопленных продовольствие всех военнопленных нижних чинов должно ныне производиться по нижеследующим нормам: провиант довольствия – хлеба 2 ф. и крупы 24 золотника, приварочного довольствия ? ф. мяса баранины, свинины или рыбы, при условии довольствия пленных 2 раза в неделю обязательно постной пищей, 2,5 коп. на все приварочные запасы» [ГАКО, ф. 167, оп. 1, д. 185, л. 54]. При этом оговаривается, что возможно и лучшее содержание военнопленных в зависимости от местных условий. Об обеспечении пристойной жизни военнопленных нанимателем сказано и в циркуляре КОМОСХа: «…Хозяин, взявший военнопленного, обязан выплачивать ему по 25 копеек за рабочий день (в зависимости от соглашения и старательности военнопленного возможна и добавочная приплата), но содержать его в течение 4 месяцев и дать ему необходимую одежду… Обязан хозяин обеспечить заболевших медицинской помощью» [ГАКО, ф. 267, оп. 1, д. 23а, л. 396]. В циркуляре Главного министерства землеустройства и земледелия сказано: «Размер вознаграждения военнопленных устанавливается распоряжением Начальников Управлений с таким расчетом, чтобы половина вознаграждения, вместе с отпускаемыми Военным Ведомством средствами, покрывала расходы по содержанию и окарауливанию пленных, передвижению их по работе. Вторая половина вознаграждения, выдаваемая в виде заработной платы на руки пленным, являлась побуждением их к исправной работе» [ГАКО, ф. 167, оп. 1, д. 185, л. 4]. Заработная плата выдавалась по особым расчетным книжкам, которыми был снабжен каждый военнопленный. Как уже было сказано в приведенном выше документе, эта заработная плата составляла в Курганском уезде 25 копеек.

Таково было положение военнопленных на бумаге. Что касается жизненной ситуации, то здесь все было не так гладко, как написано в документах. Имели место конфликты военнопленных и с нанимателями, и с военными. Происходили они по вине обеих сторон. Работодатели, желая сэкономить, не выполняли указанных выше правил по снабжению военнопленных продовольствием, одеждой, медицинской помощью. И хотя власти пытались бороться с этой ситуацией, забирая военнопленных у недобросовестных нанимателей, положение дел не улучшалось. В ряде случаев в возникшем конфликте были виноваты сами пленные. Наниматели сообщали, что пленные самовольно оставляют работы, «предъявляют незаконные требования: как например выдачи свежего мяса вместо малосольного, выдачи им кожаной обуви и т. д.». Для восстановления порядка против таких пленных принимались решительные меры вплоть до суда и командирования воинских команд [Гос. архив в г. Тобольске, ф. 344, оп. 1, д. 108, л. 467].

Среди работающих военнопленных были представители почти всех национальностей, воевавших на стороне Германии и ее союзников. Согласно списку военнопленных, состоящих на учете в Курганском уезде, здесь работали поляки, русины, словенцы, немцы, словаки, чехи, хорваты, румыны, мадьяры. Какого-то особенного различия между национальностями не делалосьо, ни в одном документе нет отдельного подсчета немцев и славян. Исключение составляет собственно только Положение о военнопленных – один из первых правительственных документов по этому вопросу. В ст. 13 Положения отмечалось, что «к принудительным казенным и общественным работам… могут быть привлекаемы лишь исключительно немцы, венгры; пленные же славяне всех национальностей, дружественно настроенные к России, в силу принятого в отношении их льготного режима, могут быть назначаемы лишь на работы, желаемые ими самими». Но к 1915 г. эта политика себя изжила, так как в условиях нехватки рабочих рук перешли к интенсивному использованию пленных всех национальностей, и положение военнопленных сравнялось [Меньщиков, 121–122].

Как же относилось к военнопленным местное население? Гражданское население губернии к военнопленным относилось лояльно. В периодической печати тех лет практически нет статей с негативными отзывами о военнопленных. Можно сказать, что если не возникало конфликтов на почве оплаты труда или содержания военнопленных, то отношение к ним было хорошим. Правда, следует отметить, что ассимиляции пленных в местное сообщество практически не происходило, во-первых, в связи с самим положением военнопленных, во-вторых, из-за языкового и культурного барьера. Хотя следует отметить, что в метрических книгах все же зарегистрированы браки с русским населением, что является одним из важнейших признаков ассимиляции.

В 1915 г. некоторые пленные немцы, в основном инвалиды, получили возможность вернуться на родину в результате обмена пленными между Россией и Германией. Таким образом, получили свободу в 1915 г. лейтенант 3-го уланского полка Куно Брахт, лейтенант 79-й артиллерийской бригады Вальтер Штерн, лейтенант 6-го драгунского полка Пауль Витгенштейн, находившиеся в Омске. Из Тюмени был отправлен в Германию солдат Фриц Бетге. Всего в 1915 г. на основании соглашения об обмене инвалидами-военнопленными из лагерей Сибири в Германию вернулись 52 человека. Конечно, это лишь небольшая часть военнопленных инвалидов, содержавшихся в сибирских лагерях.

В случае болезни военнопленные размещались в городской больнице и военном лазарете. Умерших хоронили на военных и городских кладбищах. Благодаря метрическим книгам Курганского римско-католического костела можно выяснить причины смертей. Наиболее часто упоминаются такие болезни, как туберкулез, воспаление легких, печени, почек, мозга, грипп, дизентерия, тиф. Как правило, умирали от болезней, только один человек умер от ран и двое утонули. Такая же ситуация прослеживается и по метрическим книгам других городов. Что же делали с имуществом умерших? Существовали так называемые Правила пересылки имущества умерших, бежавших и прочих военнопленных неприятельских армий. Согласно этому документу все оставшиеся после смерти пленных нижних чинов предметы обмундирования должны были сдаваться на местные интендантские склады. Все прочие вещи (штатское платье, белье, обувь и т. д.), если они были в удовлетворительном состоянии, после дезинфекции следовало передать другим военнопленным. Если эти вещи находились в негодном состоянии, то их надлежало уничтожать. Такие вещи, как документы, письма, знаки отличия, записные книжки, следовало отправлять в Центральное справочное бюро в Петрограде. Причем к ним должна была прилагаться сопроводительная бумага, в которой указано имя, фамилия умершего, возраст, религия, место рождения или постоянного проживания, обозначение армии (германская, австрийская или турецкая) [см.: ГАКО, ф. 267, оп. 1, д. 23а, л. 237].

В Сибири в 1914–1917 гг. размещали и так называемых гражданских пленных. Это были в большинстве своем германские и австро-венгерские подданные, находящиеся в запасе армий своих государств и проживающие к началу войны на территории России. Позднее к этой группе причислили вообще всех германцев, годных к военной службе. По всей стране прошла первая волна арестов. Жандармам не нужно было наводить какие-либо справки: с 1909 г. они составляли подробные списки германских и австрийских подданных, проживающих в городах и уездах Сибири, и эти списки ежегодно уточнялись. Поэтому жандармские управления располагали точными сведениями не только о числе германских и австрийских подданных в подведомственных им районах, но и о роде занятий, составе семьи, состоянии здоровья каждого. Гражданских военнопленных из Степного генерал-губернаторства отправляли пароходами в Тобольск. Например, 7 сентября 1914 г. на борту парохода «Сарт» из Семипалатинска в Омск, а далее – в Тобольск была отправлена группа германских подданных в составе восьми человек, из них канонир в отставке 53-летний Иоганн-Христиан Онезорге, который 23 года прожил в Семипалатинске, где содержал мясную лавку; 33-летний рядовой запаса Фридрих Мориц, мастер-пивовар; Эрнет Витке – служащий компании «Гергард Гей»; Густав Резинг из фирмы «Карл Югансен». Случайно оказавшийся в Семипалатинске инспектор нитяных мануфактур Вильгельм Ваннер также разделил участь своих соотечественников. В городе Кургане были взяты под стражу 12 человек германских и австрийских подданных, в числе коих находились видные члены курганского «высшего» общества: доктор Шапиро, техник Брендель, Влндрачек, братья Хотовинские, управляющие международной компанией Братц [Курганское слово, 1914]. Почти четверть арестованных еще до начала войны неоднократно подавали прошение о русском подданстве. Многие германцы подали ходатайства о смене подданства сразу же после объявления о начале войны. Каждое такое заявление власти принимали, против фамилии германца делалась специальная пометка, но от ареста это не спасало. Подавляющее большинство немцев-крестьян, задержанных в качестве военнопленных на территории Степного края, родились и почти всю жизнь провели в России. В Германию выезжали только для отбытия воинской повинности. И хотя с Сибирью их связывало гораздо больше, нежели с Германией, но, формально являясь подданными враждебного России государства, они также оказались в числе военнопленных. Некоторые из них были женаты на православных русских женщинах, которые отправлялись в ссылку вместе с мужьями-германцами.

Существовала и еще одна категория пленных. В официальных документах их называли «военнозадержанными». В 1914–1916 гг. войска Германии, Австро-Венгрии и России, заняв территорию противника, захватывали заложников. Так, например, осенью 1914 г. русская армия, отступая из восточной Пруссии, вывезла оттуда в плен 11 тыс. гражданских пленных, среди которых были не только молодые мужчины, но и женщины, дети. Этих пленных эвакуировали в центральные губернии России и в Сибирь [см.: Греков, 171–175]. Задержанные военнообязанные германцы и австрийцы размещались в Тобольской и Томской губерниях.

Итак, подведем итоги.

Труд военнопленных применяли практически во всех отраслях экономики, где во время Первой Мировой войны сложилась острейшая нехватка рабочих рук.

Наниматели, берущие на работу военнопленного, отвечали за его охрану и содержание, которое включало не только обеспечение одеждой, пропитанием и обувью, но и оказание в случае необходимости медицинской помощи.

При сравнительно лояльном отношении гражданского населения к военнопленным нередко возникали конфликты между военнопленными и работодателями по поводу условий содержания и оплаты труда.

Ассимиляция пленных осложнялась как самим положением военнопленных, так и культурным и языковым барьером.

К числу военнопленных, находящихся в Тобольской губернии относились и люди, воевавшие в составе неприятельских армий: русины, поляки, немцы, австрийцы, словаки, чехи, словенцы, хорваты и румыны. К разряду пленных относились и так называемые гражданские военнопленные.
Литература

1. ГАКО. Ф. 267. Оп. 1. Д. 23а; Ф. 167. Оп. 1. Д. 185; Ф. 305. Оп. 1. Д. 3; Ф. 167. Оп.1. Д. 194.

2. Греков И. В. Германские и австрийские пленные в Сибири (1914–1917) // Немцы. Россия. Сибирь. Омск, 1997.

3. Государственный архив в городе Тобольске. Ф. 344. Оп. 1. Д. 108.

4. Крылова Н. В. Военнопленные Первой мировой войны в Курганском уезде // Емельяновские чтения. Курган, 2007.

5. Меньщиков В. Н. К проблеме использования труда военнопленных немецкой национальности в Тобольской губернии в годы Первой мировой войны (1914–1917 гг.) // Немцы Сибири: история и культура. Омск, 2002.

6. Сибирский листок, 1912–1919 гг. / сост. В. Белобородов. Тюмень, 2003.

Статья поступила в редакцию 24.12.2008 г

@темы: Первая мировая война, история, Россия, пленные

---

Медикам, павшим в Афганистане посвящается.

Наткнулся на замечательный материал посвещенный павшим медикам в афганской фойне
artofwar.ru/k/karelin_a_p/karelin2.shtml
Карелин Александр Петрович
Медики, сложившие свои жизни на афганской войне

Статья огромная и постоянно пополняется. Рекомендую почитать. Помнить о павших - долг живых. Я думаю автор не обидется, что я позволю себе раместить фрагмены его ТРУДА. Очень трудно было выбрать эти отрывки ибо каждый человек из этого списка уникален и за его судьбой и жизнью стоят жизни спасенных солдат и офицеров. Низкий поклон им.......

За период военных действий в Афганистане, выполняя врачебный долг, погибли 46 офицеров медицинской службы.

стихотворение

"Поставим памятник врачам,
Как ставим памятник солдатам.
Мы доверяли их рукам,
Вверяли жизни в медсанбатах.
Поставим памятник врачам
За то, что в битвах погибали
И истекали кровью там,
Где кровь солдатам отдавали.
Поставим памятник врачам
За верность совести и долгу,
Что шли навстречу всем смертям
Дорогой огненной и долгой.
Поставим памятник врачам
Среди священных обелисков.
Пусть память сохранит векам
Далекое, что было близким.
Поставим памятник врачам!"

Это стихотворение мой коллега, врач Е.Аристов, посвятил всем павшим на той далекой войне.

Список погибших офицеров

Анишин О.В. старший лейтенант медслужбы
Бегишев Э.Ф. старший лейтенант медслужбы
Белов В.А. старший лейтенант медслужбы
Блеканов А.И. капитан медслужбы
Богонос А.Н. полковник медслужбы
Ботов В.М. подполковник медслужбы
Бунак А.Е. старший лейтенант медслужбы
Буров Ю.В. подполковник медслужбы
Валишин И.А. лейтенант медслужбы
Ващенко В.Е. майор медслужбы
Виберг С.У. старший лейтенант медслужбы
Волков В.Н. лейтенант медслужбы
Дасюк А.А. капитан медслужбы
Добровольский В.В. лейтенант медслужбы
Драницын В.А. майор медслужбы
Дубровин А.Д. полковник медслужбы
Жибков Ю.Е. полковник медслужбы
Кокшаров Г.Я. капитан медслужбы
Козлов Е.Б. лейтенант медслужбы
Костенко А.М. капитан медслужбы
Кравченко Г.М. капитан медслужбы
Красиков Е.В. старший лейтенант медслужбы
Крышталь И.Н. лейтенант медслужбы
Кузнеченков В.П. полковник медслужбы
Латкин Е.П. старший лейтенант медслужбы
Линев А.Н. лейтенант медслужбы
Метяев В.Т. старший лейтенант медслужбы
Михайлов Е.А. подполковник медслужбы
Михайлов Ф.И. полковник медслужбы
Науменко А.Н. старший лейтенант медслужбы
Новиков В.Д. старший лейтенант медслужбы
Паламарчук А.И. старший лейтенант медслужбы
Пономарев В.В. майор медслужбы
Радчевский Г.И. капитан медслужбы
Решетов М.А. старший лейтенант медслужбы
Савенко В.В. старший лейтенант медслужбы
Сахненко А.В. лейтенант ветслужбы
Сериков А.М. подполковник медслужбы
Схабенко Н.Н. старший лейтенант медслужбы
Тоцкий Ю.А. капитан медслужбы
Тулин Ш.М. лейтенант медслужбы
Ходак В.И. старший лейтенант медслужбы
Чепурин О.В. капитан медслужбы
Чудов А.А. капитан медслужбы
Шаповалов Ю.И. капитан медслужбы
Шевкопляс Н.С. капитан медслужбы

Большая часть данного списка была предоставлена Главным военно-медицинским управлением РФ. К великому сожалению, имя-отчество было обозначено только инициалами, не показаны даты рождения и гибели офицеров.
В результате проведенных поисковых работ этот список пополнился десятью офицерами МО (Кокшаров Г.Я., Дасюк А.А, Жибков Ю.Е., Ващенко В.Е., Шаповалов Ю.И, Белов В.А., Бунак А.Е., Науменко А.Н., Паламарчук А.И., Сахненко А.В.), одним офицером из МВД (Дубровин А.Д.); теперь они не канут в безвестность(!), установлены имена-отчества офицеров, их даты рождения и смерти, обстоятельства гибели. Уточнен список погибших медсестер, дополнены обстоятельства гибели. Составлен список погибших прапорщиков. Составлен список рядового и сержантского состава (включены уже более двухсот тридцати погибших), по мере обнаружения новых погибших, список будет дополняться.

Бегишев Эльгизер Федорович. Ст. лейтенант м/с, врач 154 ООСпН. Родился 22.06. 1954г. в городе Ташкент, татарин. Окончил Военно-Медицинский Факультет при Куйбышевском медицинском институте. В ВС СССР с 16.08. 1975г. В Афганистане с 30 октября 1981 года. Неоднократно принимал участие в боевых операциях, оказывая медицинскую помощь раненым и организуя их эвакуацию с поля боя. Погиб в бою (машина МТЛБ подорвалась на фугасе) 6 сентября 1983г. Награжден орденом "За службу Родине в ВС СССР", 3 степени и орденом "Красной Звезды" (посмертно). Похоронен на родине в Ташкенте на кладбище "Минор".
Далее приводится материал Дмитрия Резникова: "О трагических событиях при переходе в колонне разведчиков 154 ООСпН и гибели медиков Крышталь, Бегишева и санитара Трофимова рассказал Игорь Скирта, офицер отряда".- Из воспоминаний "Не забыть мне тебя, Афган..." И. Скирта: "Сентябрь 1983 года... Наконец-то началась долгожданная замена, уже несколько офицеров уехало, и каждый прилёт вертолета ожидаешь с нетерпением - вдруг прилетит и твой заменщик - а он все не летит, зараза, зато "прилетел" приказ - 4-ой роте совершить марш в н.п. Гардез для проведения спецмероприятия в этом районе. Но посмотрите на карту! Чья-то "умная" голова решила прогнать нас через весь Афган своим ходом вместо того, чтобы вертолетами с большей безопасностью перебросить в заданный район. Комбат усилил роту тремя БМП-2 1-й роты, командир группы Николай Меркулов и "таблеткой" - медицинская эвакуационная машина на базе МТЛБ с двумя хирургами - ст.л-т Бегишев и его заменщик, лейтенант, только что закончивший Ленинградскую медакадемию. За двое суток удачно прошли без боев Саланг и вышли к Кабулу. Хотели и дальше идти сами по дороге "смерти", как ее называли, Кабул - Гардез, но комендантский пост остановил нас и предупредил, что, хоть мы и спецназ, но одних нас не пустят - ждите попутную колонну. Старший группы, капитан Посохов, ЗКБ, решил ждать. Очень скоро пришла колонна "наливников" - где-то 30 КАМАЗов, и, в сопровождении группы Кабульских десантников, мы тронулись с богом... Описывать этот ужас не буду. Приведу лишь цифры - за полдороги духи сожгли 12 "наливников", десантура потеряла 2 БТР. После н.п. Бараки мы решили двигаться сами, но напрасно - отъехав на 2-3 км "таблетка" наехала на контактный фугас - взрыв огромной силы переворачивает МТЛБ и разрывает ее изнутри, как консервную банку - оба офицера и механик- водитель погибают на месте, придавленные бортом МТЛБ. Сержант-фельдшер с оторванной рукой ещё жив, мы с трудом освобождаем его из-под машины и, с прилетевшим вертолетом, эвакуируем его в госпиталь, где на следующий день он умер от потери крови".
Ещё об обстоятельствах гибели группы медиков сообщил Игорь Бояркин, сержант группы связи (в то время), его орфография сохранена:
"Мы всё время ехали рядом, первые две машины БРДМ, на первой был Посохов, за ним мы, связь, на БМП КШ, а за нами санчасть на МТЛБ. Когда проехали Кабул, наша колонна уткнулась в хвост колонны наливников на КАМАЗах. Эти машины были с ГСМ, бочки и прицепы с бочками поменьше. Сопровождали их "витебчане" силами не более роты и ещё "вертушки" были. Только выехали из Кабула, Домрачёв (он был на башне, а я на командирском, за механиком-водителем) мне и говорит, мол, одевай "бронник", колонну наливников начали обстреливать. Эта колонна была большая и растянулась перед нами километра на полтора. Наливники начали гореть; чтобы их проехать, нам приходилось залазить под броню.
Из Кабула мы выехали часов в 15, слева из "зелёнки" колонну интенсивно обстреливали из стрелкового оружия, причём засад было много, они были длинными по фронту, до километра. Около 23-24 часов колонна пришла в н.п. Бараки. За это время наливники потеряли 11 КАМАЗов (1 с ЗУшкой). У "витебчан" подорвался БТР со всем экипажем и десантом, их под огнём вывозили "вертушки".
В Бараках мы заночевали, там стоял батальон 56 ДШБ. Рано утром 6.09.83 мы двинулись дальше на Гардез. Перед выездом хорошо помню, как умывался лейтенант Крышталь - ему поливал воду один из молодых солдат ...
Выехали. Наливники опять впереди. Только миновали эти Бараки, как опять начался обстрел, правда, уже справа из "зелёнки". Подожгли ещё 2 наливника. ЗИЛ, видимо, машина сопровождения, стала объезжать дорогу справа по более высокому пологому откосу дороги и, конечно, подорвалась на "итальянке". Мы всё это "нагромождение" успешно объехали слева. Стали догонять наливников, но тут сзади за нами как "шарахнет". У нас аж корму на КШМке подкинуло. Я назад обернулся, но всё было в дыму. МТЛБ в этот момент была в воздухе в 5-7 метрах от полотна дороги вверх катками, потом грохнулась поперёк дороги. Башня отлетела метров за 50, а носилки ещё долго по воздуху летали.
Понятное дело, мы сразу остановились. Все погибли сразу за исключением одного солдата. Он лежал на асфальте, а ноги были придавлены бронёй. Сапёр, капитан Ильин (начальник инженерной службы Отряда - прим. автора) осмотрел место трагедии и пришёл к выводу, что фугас был поставлен на замыкание гусениц. Во всей колонне (вместе с наливниками) первая гусеничная машина, проехавшая по этой колее, была МТЛБ..."

Виберг Сергей Угувич. Ст.лейтенант м/с, начальник медицинской службы дорожно-комендантского батальона. Родился 4.06.1959г. в г. Абаза, Таштыпского района, Хакасского АО, русский. В ВС СССР с 15.081980г. Военно-медицинскую подготовку получил на военной кафедре Красноярского мединститута. В Афганистане с августа 1985г. Участвуя в боевых операциях, проявил стойкость, самоотверженность и высокое профессиональное мастерство. 4.06.1987 автомобильная колонна, в составе сопровождения которой находился Сергей, была обстреляна противником. В бою, заметив, что один из воинов получил ранение, он, рискуя жизнью, бросился ему на помощь, но был смертельно ранен выстрелом снайпера. За мужество и отвагу награжден медалью "За отвагу" и орденом "Красного Знамени" (посмертно).
Об этом трагическом дне приведены воспоминания очевидца: "Они погибли 4 июня 1987 года, среди павших были Шайдуллин И.М. и Ибрагимов И.М. Шайдуллин был механиком-водителем "бэтээра", Ибрагимов - пулемётчиком, - рассказал один из воинов заставы, прапорщик Александр Штефан. - У кишлака Калатак "духи" зажали нашу колонну. Машины горели. Комроты капитан Курбаков бросился к пылающему "КамАЗу". Шайдуллин выскочил вслед за ним - его ранило в живот. Подъехала "санитарка". Медик - старший лейтенант Виберг вместе с капитаном и пулемётчиком стали укладывать раненого на носилки, понесли к машине. Полоснула новая очередь с гор. Погибли все, живым остался лишь капитан. Потом он долго лечился в госпитале в Союзе. Позже на трассе часто можно было увидеть "бэтээр". На машине на красном фоне надпись: "Экипаж имени старшего лейтенанта С.У. Виберга" - воюющий памятник офицеру-медику".
Был установлен Вибергу С.У. и обелиск на Уланге (южная часть дороги на Саланг). В этом месте душманы часто совершали нападения на колонны. Перед выводом войск из Афганистана все Обелиски (в том числе и Обелиск Вибергу) были демонтированы и вывезены в Союз.
Похоронен Сергей Угувич на воинском кладбище Зальцовского района г. Новосибирска.

.Волков Виктор Николаевич. Лейтенант м/с, младший врач медицинского пункта парашютно-десантного полка. Родился 21.03. 1956г. в г. Томск, русский. В ВС СССР с 19.08.1977г. Окончил Военно-Медицинский Факультет при Томском мединституте в 1979г. В Афганистане с декабря 1979 года. Служил в 317 пдп 103 вдд. В бою 2.03. 1980г. находился в составе парашютно-десантной роты. Под огнем противника, рискуя жизнью, оказывал на поле боя медицинскую помощь раненым и руководил их эвакуацией. Во время боя был ранен, но поле боя не покинул. Оказавшись в окружении вместе с ранеными, руководил действиями солдат при отражении нападения. Прикрывая огнем отход раненых, был ранен вторично, на этот раз смертельно. За мужество и отвагу, высокую воинскую доблесть и самоотверженность награжден двумя орденами "Красной Звезды" (вторым - посмертно). Похоронен на городском кладбище в Томске.

Линев Андрей Николаевич. Лейтенант м/с, младший врач отряда спецназа- 334 ООСпН (отдельный отряд специального назначения), Асадабад. Родился 20 июня 1962 года в Ворошиловграде УССР. Учился в школе N37 города Ворошиловграда. В ВС СССР с 4.08.1979г. В июне 1985 года закончил с отличием Военно-Медицинскую Академию в Ленинграде им. С.М. Кирова (Военно-Морской Факультет). Был распределён на Тихоокеанский флот. Однако по личному рапорту Андрей направляется в Афганистан, в начале ноября 1985г. прибыл в 15 бригаду спец. назначения. В воинской части, куда он был направлен, постоянно велись боевые действия в горах, медработники сопровождали транспортные колонны на боевые задания. 3 декабря 1985года лейтенант Линев в составе группы спецназа принял участие в серьезной боевой операции в провинции Кунар. Их разведотряд выполнял задачу по проведению засадных действий на склонах горы Насавасар (отметка 3287) в окрестностях кишлака Ганджгал с целью уничтожения пусковых установок РСов и мятежников, а также минирования местности. При подходе к одному из нежилых кишлаков, расположенных в горной теснине, группа подверглась интенсивному обстрелу со стороны моджахедов. Во время боя с противником, когда он предпринял попытку окружения превосходящими силами, группа, в которой оказался Андрей, была прижата к скале. Завязался неравный бой (врачам спецназа чаще других приходилось принимать непосредственное участие в боевых действиях). Линев оказал помощь двум тяжелораненым, затем, прикрывая их эвакуацию, огнем своего автомата уничтожил четырех душманов, благодаря чему замысел противника был сорван, а пострадавшие вынесены в безопасное место. Сам врач был тяжело ранен в живот, однако продолжал вести бой, пока не потерял сознание. В кабульском госпитале, куда его срочно доставили на вертолете, медики всю неделю боролись за жизнь Андрея, но рано оказалась смертельной, 10 декабря Андрей умер. За мужество и героизм, проявленные при выполнении интернационального долга, Андрей Николаевич Линев награжден орденом "Боевого Красного Знамени" (посмертно). На построении отряда при прощании с лейтенантом Линёвым комбат майор Григорий Быков сказал: "Он прослужил у нас немного, но сумел доказать, что он - настоящий мужик-спецназовец. Пусть каждый из нас навсегда сохранит в душе образ этого отважного морячка!". Похоронен в городе Ворошиловграде. Средней школе N37 присвоено имя Андрея Линева. Улица, где родился и вырос Андрей, названа его именем...Добрые дела не уходят вместе с человеком. Не меркнет свет идей, если служат им преданно и несут так, как пронес их через всю жизнь молодой врач Андрей Линев...

Карасюк Анатолий Владимирович. Прапорщик, фельдшер-начальник медицинского пункта. Родился 1.05.1942г. в г. Часов-Яр Артёмовского района Донецкой области, украинец. Учился в средней школе N 19 города Часов-Яра и после окончания 8 классов работал строгальщиком на огнеупорном комбинате. В ноябре 1962 года был призван на действительную военную службу Артёмовским ОГВК. В 1968 году, окончив Семипалатинское медицинское училище, поступил на сверхсрочную службу. Служил в Семипалатинской области, в Омске, в Артёмовске. С 1976 по 1981 г. прапорщик Карасюк А.В. служил в г. Ведер, Потсдамского района. Раиса Семёновна, жена Анатолия Владимировича, рассказывала: "Муж был очень добрым и отзывчивым. Когда мы служили в Германии, он почти всё время занимался лечением солдат и детей военнослужащих, так что редко приходил домой вовремя. Хорошо знал свою профессию и очень любил её; гордился, что он - военный медик. Медицина у него была на первом плане, только потом - семья. Но я не обижалась на него, - видела, как он нужен людям, ведь его часто вызывали на службу даже в неурочные дни. Сына Олега хотел видеть только врачом..."
В Афганистане с 19 июля 1983г. Служил начальником медицинского пункта в/ч пп 93992, Джелалабад.
Выдержки из писем Анатолия Владимировича.
Сыну Олегу он писал (2.05.1984): "...Я мечтал стать медиком. И вот в армии через полгода мне просто повезло - я стал служить санитаром. Да! Да, сынок, санитаром. Выносил "раненых и больных" с полей учений, ухаживал за больными, и перестилал, и убирал в палатах, и сидел возле больных, когда нужно было. Я не стеснялся и не считался, что это "ниже" моего достоинства. И вот тут я ещё сильнее убедился, что моё место в медицине. В 23 года поступил в Семипалатинское медицинское училище. В этом же городе мы с Раей, твоей мамой, и познакомились. А дедушка был против моей учёбы. Мол, гроши буду получать, предлагал бросить медучилище и пойти учиться на шофёра. Через 6 месяцев работа в карьере и 300 рублей в кармане. Но сынок, не в деньгах-то, мой хороший, счастье. А счастье и радость тогда, когда ты получаешь удовлетворение от работы, когда знаешь, что ты приносишь людям пользу, что не просто смену отсидел, а идёшь с работы уставшим и вспоминаешь, сколько за день сделал добра, сколько тебе люди сказали спасибо - на душе радостно. Теперь о тебе. Ведь ты, Олежек, когда мы с тобой беседовали, обещал лучше учиться и поступить в медучилище. Вот сейчас у меня помощник - фельдшер. Он окончил до армии медучилище, а вот сегодня уезжает в Ленинград, в Военно-Медицинскую Академию, а другой - в мединститут. Вот и я бы хотел, чтобы ты поставил себе такую цель в жизни и выбрал специальность на всю жизнь. Целую. Папа Анатолий".
Своей маме писал (28.05.1984): "... Да, время летит. Уже осталась одна зима и будем потихоньку собираться. Так что, мама, живу надеждами и мечтами о будущем. Пройдёт время, мама, пройдут десятилетия, и о нас ещё будут говорить: "Да! Они были интернационалистами..."
В одном из последних своих писем Анатолий Владимирович писал: "Ну что, мои дорогие! Всех, всех благ! Будьте счастливы, здоровья и ждите встречи со мной. Я жив-здоров, служба идёт. За меня не волнуйтесь. Думаю, что всё будет нормально..."
Выполняя боевое задание, верный воинской присяге и своему профессиональному долгу Анатолий Владимирович погиб 6 июля 1984 года в авиационной катастрофе на борту МИ-6. За мужество и отвагу, проявленные при выполнении воинского долга прапорщик Карасюк А.В. награжден орденом "Красной Звезды" (посмертно). Похоронен в г. Артемовск. В Часов-Ярской школе установлена мемориальная доска.
"Как к неотъемлемой детали быта к ней тут привыкли, и редко кто задерживает взгляд на чеканных строках. Мимо утекают будни прозаического нашего времени и в такт ему взрослеет школьная детвора... Захотят ли они, нынешние, и сумеют ли от "рыночной" арифметики подняться к высотам человеческой души. Вопрос... Так хочется, чтобы характер, человеческий талант Анатолия Карасюка повторился в ком-то..."

О работе "сестричек" в Афганистане хорошо говорится в стихотворении Анатолия Голикова "Ангела глаза":

стихотворение

Он будто видел ангела глаза
Через засохший красно-бурый бинт.
Кружилась в небе рядом стрекоза,
И бил по нервам вертолётный винт...

И ангел, наклонившись над солдатом,
Укрыл его своею белизной,
Своим стерильно-ситцевым нарядом
От пыли, сильно пахнущей войной.

И он держался долго и упорно
За ангельски натруженную длань,
И слышал голос ангела нагорный,
Кому-то тихо шепчущий "Восстань!.."

И он вставал, вставал и падал снова,
Борясь с ещё грохочущей войной,
И лишь по звукам сердца молодого
Все знали, что он здесь, и он живой.

А он смотрел и видел голубые,
Неангельские синие глаза,
Стекала каплей в ручейки родные
В них ангельская светлая слеза.

И он, держась за ангельскую руку,
Молил: "Сестра, сестра, не отпускай!.."
И ангел в бело-розовых нарядах
Ему шептал: "Родименький, давай!.."


Мошенская Людмила Михайловна, медсестра. Погибла 12 сентября 1983г. Родилась 4.07.1956г. в г. Мариуполь, Донецкой области УССР, украинка. После окончания Мариупольского медицинского училища в 1974 году работала медицинской сестрой в детском отделении городской больницы N4. Сама вызвалась работать в войсках. В добровольном порядке Орджоникидзевским РВК 7.05.83г. была направлена на работу в Афганистан. В Афганистане с мая 1983года. Людмила стала медицинской сестрой инфекционного отделения в/ч пп 94777(650 отдельный военный госпиталь в Кабуле). Работая медсестрой проявила высокую профессиональную подготовку. Оказывая медицинскую помощь инфекционным больным, Людмила Мошенская сама тяжело заболела и умерла от тяжёлой формы брюшного тифа. Похоронена на родине на Новотроицком кладбище в Мариуполе.

Гонышев Александр Иванович. Мл.сержант, санитарный инструктор. Родился 12.08.1965г. в селе Черноречье Оренбургского района Оренбургской области. Работал в колхозе. Призван в ВС СССР 3.11.1983г Оренбургским РВК. В Афганистане с мая 1984г. Службу проходил в 668 ООСпН. Погиб 30 января 1985г. За мужество и отвагу награжден орденом "Красной Звезды" (посмертно). Похоронен на родине. В служебной характеристике, написанной посмертно, сказано: "Небольшая группа советских солдат, в которой находился мл.сержант Гонышев, попала в засаду, устроенную душманами в одном из ущельев. В завязавшемся неравном бою двое солдат были тяжело ранены. Гонышев оказал им первую медицинскую помощь, приказал остальным товарищам эвакуировать их в безопасное место и сообщить о случившемся командованию. А сам остался на месте и огнем из автомата прикрывал отход своих в тыл. Когда подоспела помощь, и душманы были выбиты, на месте боя товарищи нашли сержанта Гонышева мертвым. Ценой собственной жизни гвардии мл. сержант А.И.Гонышев спас своих боевых товарищей, проявив при этом несгибаемую стойкость и мужество". Улицу, где он жил, назвали его именем. Весной проводится в селе турнир по мини-футболу памяти А.Гонышева. В школе, возле мемориальной доски памяти Александра, ежегодно проводится час памяти героя.

Древаль Сергей Александрович. Рядовой, разведчик-санитар 2 группы 1 роты 334 ООСпН. Родился 10.01.1967г. в селе Капустинцы Липоводолинского района Сумской области Украинской ССР, украинец. Работал в совхозе "Михайловка". Призван Лебединским РВК 8.10.1985г. в Вооруженные Силы СССР. В Афганистане с апреля 1986г. Действуя умело и самоотверженно, неоднократно с риском для жизни, под огнём противника, оказывал первую медицинскую помощь раненым. 27.12.1986 года разведотряд 1 роты выполнял задание по минированию высоты (отметка 2310) над Мараварским ущельем (провинция Кунар) на границе с Пакистаном, с целью предотвращения пуска РСов моджахедами с этого направления по ППД (пункту постоянной дислокации) на новогодние праздники. Ночью уже на подходе к цели разведгруппа, в которой находился Сергей, сбилась с курса и сама попала на минное поле. Именно тогда и погиб рядовой Древаль в районе н.п. Барва-Колан при подрыве на мине заместителя командира группы лейтенанта Рудометова В.П., когда пытался вынести его в безопасное место. До этого оказал медицинскую помощь двоим раненым. Награжден орденом "Красной Звезды" (посмертно). Похоронен в селе Михайловка Лебединского района Сумской области. Именем Сергея названо поле.

Журавель Леонид Васильевич. Мл.сержант, санитарный инструктор 345 отдельного гвардейского парашютно-десантного Краснознаменного ордена Суворова 3-й степени полка имени 70-летия Ленинского комсомола. Родился 27.12.1965г. в селе Чернозубовка Кокчетавской обл. (Казахстан), украинец. По окончании сельской средней школы поступил в ПТУ-22 в Омске. Призван 7.05.1984г. Служил в ВДВ. В Афганистане с ноября 1984г. " Леонид писал из Афганистана своим младшим братьям Николаю и Юрию: "Занимайтесь, как можно больше спортом тренируйте себя, приучайте ко всем невзгодам. Как здесь, в Афганистане. Трудно тем, кто себя ни к чему не готовил. Мне намного легче, я могу проделать марш-бросок на большое расстояние в горах, да еще и с грузом за плечами. Мне жаль слабых парней, они не выдерживают трудности и раскисают..."Леонид участвовал в 17 боевых операциях. Больше года воевал на афганской земле. Воевал умело, отважно, недаром за отличие в боях был награжден медалью "За боевые заслуги". В последнем письме домой сообщал, что скоро дембель. Однако, 14 декабря 1985г. он пошел на очередную боевую операцию...Строки наградного листа гвардии младшего сержанта Журавель Леонида Васильевича: "14.12.1985г. парашютно-десантное подразделение вело бой с противником в ущелье Хазара. Л.Журавель действовал смело и решительно, под огнем мятежников оказывал медицинскую помощь товарищам. Во время эвакуации раненого сам был смертельно ранен. За мужество и отвагу гвардии младший сержант Журавель Леонид Васильевич награждается орденом "Красной Звезды" (посмертно). Похоронен на родине. Многое напоминает о нем. Обелиск с портретом Леонида установлен на кладбище, туда два раза в год в дни памяти ходят учащиеся школы. Да и сама школа носит теперь его имя - имя Леонида Журавель. Улица, на которой он жил, так же называется его именем. На Урале, в городе Сатка (Челябинская область), однополчанами создан военно-патриотический клуб имени Леонида Журавель. Много хороших слов говорили о Леониде его родные, друзья, одноклассники, однополчане. И, пожалуй, всякий присоединится к ним, хотя никогда до этого не слышал о парне с приишимской Чернозубовки. Все эти слова нужны не Леониду, они нужны нам - живущим!" (из очерка Павла Андреева "Мне жаль слабых парней"). В настоящее время семья Журавель уехала из Казахстана и проживает в Германии - на исторической родине мамы Леонида - Ирмы Робертовны.

Колаев Андрей Владимирович. Мл.сержант, санитарный инструктор разведроты 191 омсп. Родился 10.09.1966г. в г. Новокуйбышевск, русский. Призван 20.10.1984г. В Афганистане с марта 1985г. Умер 6 апреля 1985г от полученных ран при подрыве на мине. Награжден орденом "Красной Звезды" (посмертно). Похоронен на родине.
Сослуживец Лёвин Алексей (письмо предоставлено Некрасовым И.П.) вспоминает обстоятельства гибели Андрея Колаева. Разведроту подняли по тревоге - поступил сигнал о замеченном перемещении душманов в кишлаке неподалеку от расположения полка.
"Со стороны было видно, как невидимая сила подхватила их всех снизу и подняла вверх. Когда машину отбросило вправо, то снова подкинуло. Машина подорвалась дважды. Я ехал на третьей БМП-2 и с замиранием сердца наблюдал за происходящим, толком ещё ничего не понимая, что случилось. Мы быстро спрыгнули с БМП-2 и побежали к подорванной машине. Офицер-артиллерист, уже имеющий опыт и отслуживший половину своего срока, спрыгнувший со мной вместе, крикнул, чтобы мы осторожно подходили к подорванной машине. Дело в том, что "духи", закладывая фугас или противотанковую мину, рядом в радиусе 6-8 метров закладывали и противопехотные мины, зная, что пострадавшим будут оказывать помощь. Правда, делали это не всегда.
Это был для моего призыва первый выезд по тревоге и первый подрыв, к сожалению, не последний у меня на глазах. А вот для двоих моих друзей этот первый выезд оказался последним. Открыв десантные люки, увидели ужасную картину. У Колаева Андрея нога была оторвана, а другая держалась только на коже, при выносе его из десанта имела несвойственную форму. Старослужащий Салмин не растерялся и сразу перетянул жгутом то, что осталось, возле самого паха. Андрей вроде даже пришёл в себя. Он периодически пытался вставать, но ребята его придерживали и говорили ему, чтобы не вставал, опасался потери крови.
Кто-то сказал, что это агония. Не знаю, слышал ли он нас в это время или нет. Но его стоны и отдельные неразборчивые слова становились всё тише и тише. Было ощущение, что Андрей пытается нам что-то сказать. У него то пропадало сознание, то возвращалось, и он, словно проснувшийся от страшного сна, порывался вскочить и бежать.
Позже врачи нам сказали, что травмы внутренних органов были несовместимы с жизнью (оторвались почки, лопнул мочевой пузырь и т.д.). Андрей попал в ДРА и в нашу роту за 2-3 недели до этого события в качестве медбрата. Незадолго перед этим в Союзе как раз был выпуск санинструкторов. После этого подрыва у нас долго не было медика..."

Клюцук Василий Борисович. Мл.сержант, санитарный инструктор. Родился 6.01.1965г. в Хмельницкой области, украинец. Работал амбулаторным фельдшером в селе. Призван 13.04.1984г. В Афганистане с октября 1984г. Погиб в бою 16 декабря 1985г в районе ущелья Панджшер, перед этим оказал помощь и эвакуировал троих раненых солдат из подбитого БТР. Награжден орденом "Красной Звезды" (посмертно). Похоронен на родине.
Из воспоминаний Лучкова Андрея Юрьевича (рассказ "Пока плачет небо"): "...тусклая лампочка. Многокроватная палатка на 40 человек, я выполняю жим гири одной рукой, "доброхоты" считают. Васька-медик только что выиграл у меня на правой руке. Теперь есть шанс отыграться на левой, я ведь считал, что я сильнее! Упираюсь до последнего, и мне удается переиграть Василия! Ничья! Улыбаемся, подкалываем друг друга, договариваемся о новой встрече, строим планы совместных тренировок, бахвалимся. Но мне легче подготовиться к новой встрече, всё-таки "спортинвентарь" - две 16-ти килограммовые гири, залитые свинцом до 24 кг - мои. Одну "спёр" в стройбате Тёплого Стана, другую обменял на что-то, не помню у кого.
Прошло совсем немного времени и вот, "Бульба" - почтарь, принёс новость: Ваську - медика убили! У-би-ли! Я не выиграю у него на правой руке - НИКОГДА! Он ушёл навсегда. И навсегда остался молодым. Как в песне поётся. Добродушный, немного широкоскулый рослый парень...
Васька-медик, убитый прицельным снайперским выстрелом в лоб. С аккуратной дырочкой входного отверстия. Кровь на пыльном лице. Жилистая шея..."
Из послесловия к рассказу Лучкова А.Ю.: "Информация. Володимир Драган написал: "Привет, Андрей! Да, Вася Кльоцюк санинструктор из нашего полкового медпункта 181 мотострелкового полка (мой земляк и большой друг родом из Каменец-Подольский, Хмельницкой обл., Украина) погиб в декабре 1985 года при входе в ущелье р. Панджшер. Наши сапёры немного ошиблись и свернули не на ту дорогу. Колонна попала в засаду. В БТР, в котором ехал Вася, попала граната из РПГ-7. Там он и погиб. Вечная ему память!
Да, а фамилия у него такая. Типичная, украинская. Я не совсем уверен в правописании, но в музее Афганской войны в Киеве, где есть памятник воинам-"афганцам", выгравированы на гранитных камнях фамилии всех погибших, призванных с Украины, он числится именно так".

Кравченко Михаил Александрович. Сержант, санитарный инструктор парашютно-десантного батальона 345-го опдп (в/ч пп 53701, Баграм, провинция Парван). Родился 15.07.1967г. в г. Пенза, русский. Призван 25.10.1985г. В Афганистане с апреля 1986г. Смертельно ранен в бою 15 апреля 1987г. Награжден медалью "За отвагу" и орденом "Красной Звезды" (посмертно). Похоронен на родине.
За время службы в Афганистане Михаил оказал помощь многим своим раненым сослуживцам. "При первой же беде бросаться очертя голову на помощь пострадавшему, невзирая на ситуацию и опасность для себя самого - в этом проявлялся весь Мишин характер. Впрочем, таким Михаил был и на "гражданке", с детства: импульсивным, настырным, привыкшим всегда выполнять то, что наметил. У него в Арбековском микрорайоне была своя крепкая компания из одиннадцати подростков, готовых друг за друга пойти в огонь и воду. За такую спайку и неуступчивость местные ребята прозвали их "слонами". Известно, подростки любят давать друг другу прозвища, порой не всегда приятные. Но друзья Мишу Кравченко уважали, и потому прозвище звучало как-то солидно-уважительно - Кравченя...
Афганская война начала клещами военкоматовских повесток вырывать ребят из сплоченной компании. И порой навсегда. Когда хоронили Игоря Дергача, погибшего в Афганистане, у его могилы стояли только пятеро из одиннадцати друзей. Остальные уже отдавали воинский долг в разных частях.
Миша Кравченко долго стоял у могилы Дергача, потом негромко, но твёрдо сказал ребятам: "Я обязательно попаду в Афганистан, я отомщу за Игоря. А если со мной что-нибудь случится, то похороните рядом с ним".
Нельзя сказать, что в семье его решение встретили с радостью, но отнеслись к нему довольно спокойно: кому и куда идти служить, будет решать не Михаил. Семья продолжала жить в своём размеренном ритме. Отец, Александр Иванович, работал инженером-конструктором в ЦКБ арматуростроения, а мать, Тамара Александровна, - проводницей на поезде "Сура". Они знали про недуг Михаила (на медосмотре при поступлении в секцию борьбы самбо врачи обнаружили дальтонизм) и в глубине души надеялись, что сын из-за этого не пройдёт призывную комиссию военкомата.
Но у Михаила, не привыкшего бросать слова попусту, уже был свой план действий. Он сумел достать через знакомых студентов-медиков "атлас" с разноцветными кружочками, треугольниками, квадратиками, по которому врачи устанавливают дальтонизм. И выучил их расположение так, что разбуди ночью - даже спросонья мог безошибочно воспроизвести по памяти любую страницу. И "метод Кравченко" сработал на медкомиссии без осечки. Михаила признали годным к воинской службе. Но какой? Михаил не хотел рисковать: он должен попасть только в воздушно-десантные войска, ибо там, по его мнению, больше всего шансов оказаться в Афганистане. И он придумал ещё один неординарный ход: написал письмо Министру обороны с просьбой призвать его в ВДВ. И ему снова повезло! Письмо, в конце концов, попало на стол министра. Тот же не остался равнодушным к просьбе призывника. А в итоге Михаил получил письмо от самого министра, в котором сообщалось, что просьба о призыве в ВДВ будет удовлетворена.
Письмо министра в семье Кравченко восприняли по-разному: сын был на седьмом небе, а родители, естественно, были обеспокоены его судьбой. Они уже насмотрелись телевизионных репортажей, начитались газетных статей об Афганистане и понимали, что там идёт настоящая война. Конечно, можно было сходить в военкомат и рассказать о недуге сына. Но это было бы прямым предательством по отношению к Михаилу, которое он вряд ли смог бы простить. А разве не они сами воспитывали в нём самостоятельность и настойчивость в принятии решения? Нет, не хватило духу у матери с отцом остановить сына...
В октябре 1985 года его призвали в армию. Михаил попал в Литву, где дислоцировалась Центральная учебная дивизия ВДВ. Военная специальность призывника, как правило, определяется не по его желанию. Так Кравченко стал санинструктором.
С первых дней службы в Афганистане Михаил показал себя самостоятельным парнем неробкого десятка. Особенно это проявилось в первые же выходы молодого санинструктора на боевые операции. А сколько раненых он перевязал и вынес на себе за год службы в Афганистане! Если надо, брал в руки автомат и прикрывал ребят огнём и своим телом. Не случайно в списке награждённых за операцию у Алихейля появилась и фамилия Кравченко. И награда соответствовала его ратным делам - медаль "За отвагу".
Весной 1987 года подразделения полка приняли участие в операции под Джелалабадом. Разведвзвод 3-го батальона совместно с разведротой полка десантировали на одну из гор над "зелёнкой".
"Мы уже спускались с горки, когда встретили разведчиков 3-го взвода, - вспоминал боец разведроты Сафомидин Гадоев. - С ними была женщина с маленьким ребёнком. Она что-то пыталась объяснить. Миша Кравченко подошёл ко мне: "Ты ведь переводчик, поговори с ней. Может быть, она знает, где "духи"?" Из беседы с женщиной я понял, что она хочет показать нам "духовскую" пещеру с оружием. Обнаружить склад с боеприпасами - большая удача. Это ведь основная задача большинства боевых выходов, и мы пошли за ней. Женщина к пещере подошла первой и вместе с ребёнком скрылась внутри. За ней шёл Миша. Прицельные выстрелы из пещеры попали ему в голову и шею. Мишка упал и скатился вниз. Я тогда впервые увидел гибель товарища. И во сто крат было больнее оттого, что это был именно Миша - человек, который мог сделать всё для любого солдата, мог отдать последний кусок хлеба. Он был равный со всеми: с теми ребятами, кто уже ходил на боевые, и с солдатами, ещё не нюхавшими пороха. После боя мы спустили Мишу вниз и отправили самолётом в Кабул. Но перед этим мы окружили пещеру и забросали её гранатами..."
К таким словам о боевом товарище трудно что-либо добавить. Так говорят о Человеке с большой буквы и с большим сердцем. Именно таким и был Миша Кравченко. Миша - санинструктор. Как и всех погибших солдат, честно выполнивших свой воинский долг, его наградили орденом Красной Звезды. Но, думается, такой парень достоин большего" ("Миша-санинструктор", очерк).

Всего погибло рядовых и сержантов - 232 человека.

Общее число погибших медиков - 328 человек.

В заключение данного материала приводится стихотворение Владислава Исмагилова "Военным медикам". Этот автор сам служил срочную службу в 1986-88г. в Афганистане, с 1987года - в составе ООСпН 22 бригады спецназначения в Кандагаре...

стихотворение

Пить. Так хочется пить,
Но даже и думать об этом мне надо забыть.
Так сказала сестричка.
Жить. Как мне хочется жить.
Я душою кричу, ну а телом молчу.
Эх, глоток бы водички.
Боль. Растекается боль.
Онемело в брюшной, и остаток руки перетянут жгутом выше локтя.
Соль. На губах только соль.
Я, наверно, в аду и свои вижу кости.
Здесь, в медсанбате, лежу,
На Варлама гляжу; говорят, он со смертью на ТЫ. Он от Бога хирург.
Жду. Избавления жду.
А в глазах - то круги, то бесцветье, то этот проклятый с сюрпризом "Симург".
Все, ухожу в забытье.
Сверху вижу я тело свое,
И Варлам, что с сестрою колдует над ним.
Эх, он сегодня запьет,
Даже, если заштопает дыры, и мне доведется остаться живым.
Вниз. Сверху падаю вниз,
Будто я за карниз сделал шаг. Темнота.
Или так, или этак.
Взлет. Борт над базой повис.
Меня ветер обдул, значит, жив и - в Кабул.
Ну, Варламыч, с победой!
Там, под спиною Афган.
Это борт не "тюльпан", по пути завернули пилоты к нам. Жив. Ну, спасибо, Варлам!
Ты меня сторговал, и опять ты до рвоты от этой работы.
Вам,
Дорогие сестрички, медбратья, врачи, фельдшера, санинструкторы.
Вам,
Вся родная медслужба, кто нас, как конструкторы, день за днем собирал по частям.
Вам,
Кто средь стона и крика, кровавых бинтов, выполняет свой долг.
Дай вам Бог! Дай вам Бог! Дай вам Бог!
Дай вам Бог за тяжелую вашу работу!
Дай вам Бог за спасенные жизни и вашу заботу!
Дай вам Бог за в бессоннице страшные ночи!
Дай вам Бог! А Он даст обязательно, точно.
Вам,
Дорогие сестрички, медбратья, врачи, фельдшера, санинструкторы.
Вам, вся родная медслужба, кто нас, как конструкторы...
Вам от сестер, матерей, дочерей, сыновей,
Жен, братьев и друзей, и, конечно же, нас - вам поклон.
Все, что может солдату солдат, не смотря на погон.
Дай вам Бог! Дай вам Бог! Дай вам Бог!

@темы: история, медики, Афганистан, СССР

---

Тайваньская карта Сталина

Тайваньская карта Сталина
Советские летчики рассматривали китайский остров через бомбовые прицелы
2005-09-23 / Андрей Почтарев - кандидат исторических наук.

Тайвань - остров площадью 36 тыс. кв. км у юго-восточного побережья Китая. Именно здесь в 1949 году после поражения в гражданской войне с коммунистами, возглавляемыми Мао Цзэдуном, укрылись остатки националистических гоминьдановских войск генералиссимуса Чан Кайши. Вскоре при поддержке США они превратили Тайвань в "непотопляемый авианосец". Доныне 23 млн. граждан исторгнутой из Организации Объединенных Наций по требованию Пекина Китайской Республики, ее 600-тысячная армия живут в ожидании войны с КНР. Но мало кому известно, что в небе над далеким островом некогда действовали "сталинские соколы" - советские военные летчики.

РУССКИЕ В ПОДНЕБЕСНОЙ

Коммунистическая партия Китая была создана 1 июля 1921 года. Но в начальный период своего существования она не имела никакого влияния в стране. Вот почему в 1924 году руководители КПК пошли на союз с партией умеренных националистов - Гоминьданом. Его вождь доктор Сунь Ятсен своими программными документами и установками сумел создать у лидеров советской России иллюзию перспективы экспорта мировой революции в Поднебесную. В случае успеха, по мнению Москвы, "четверть народов мира могла быть собрана под красным знаменем". Но для того, чтобы "принесенное на штыках счастье" стало реальностью, необходимо было еще победить многочисленные провинциальные милитаристские группировки или клики, угрожавшие существованию гоминьдановского правительства, обосновавшегося в южной провинции Гуандун, в городе Гуанчжоу (Кантон).

Уже в марте 1923 года СССР предоставил Сунь Ятсену финансовую помощь в размере около 2 млн. серебряных мексиканских долларов (или 1 млн. долларов США, по тогдашнему курсу). Кроме того, было решено направить в Китай оружие, политических и военных советников. Первая их группа - 5 человек - приехала в Гуанчжоу летом 1923 года. Доктор Сунь Ятсен поставил перед прибывшими главную задачу: "Сформировать армию по советскому образцу, подготовить плацдарм для похода на Север". Вскоре главным военным советником в Китае стал герой Гражданской войны в России кавалер двух орденов Красного Знамени и ордена Красной Звезды 1-й степени Бухарской советской республики Павел Павлов (псевдоним Говоров).

Летом 1924 года в Китае находилось уже 25 военных советников из СССР, а в марте 1927 года - 37. Одновременно СССР наращивал переброску вооружения и фуража. За неполных три года, с октября 1924 по июнь 1927 года, объем поставок составил около 16 млн. рублей. Как правило, морем из Владивостока в Китай отправлялись и специалисты-инструкторы, в том числе авиаторы.

В ту пору собственные "военно-воздушные силы" гоминьдановцев состояли из четырех аэропланов и двух гидропланов германского производства 1916 года выпуска. Прибывая со своими самолетами, советские летчики, штурманы и механики сразу становились активными участниками боевых действий. Причем группа, сражавшаяся в Китае в 1926-1927 годах, была представлена к награждению орденами Красного Знамени.

После трагической гибели Павлова при переправе через реку Дунцзян 18 июля 1924 года главным военным советником назначили еще одного героя Гражданской войны Василия Блюхера (псевдоним - Зой Галин). С его именем связаны самые крупные военные успехи гоминьдановских войск: первый (январь-март 1925 года) и второй (октябрь-декабрь 1925 года) Восточные походы, первый (июль 1926 года) и второй (апрель-июль 1927 года) Северные походы против милитаристских группировок.

12 марта 1925 года умер Сунь Ятсен, и на первую роль в Гоминьдане постепенно выдвинулся Чан Кайши. 12 апреля 1927 года он совершил в Шанхае и Нанкине переворот в свою пользу. Сторонников доктора Суня выдавливали со всех постов. После попытки отравить Блюхера Москва отозвала его вместе с подчиненными на родину.

Необходимо отметить, что на севере Китая, в районе Пекина, в трех армиях, оперировавших обособленно, но придерживавшихся националистических позиций Гоминьдана, в 1925-1927 годах трудилась другая группа советских военных советников во главе с Витовтом Путной - около 60 человек. Здесь воевали трое летчиков-добровольцев: Степанов, Пятницкий и Шестаков. За участие в Тяньцзиньской операции против милитаристских кланов они были награждены именными серебряными чашами.

Только после того, как 7 июля 1937 года Япония, спровоцировав конфликт у моста Лугоуцяо под Пекином (мост Марко Поло), развязала широкомасштабную войну против Китая, и для отпора агрессору Гоминьдан и КПК заключили договор о создании вооруженных сил под общим командованием главы центрального правительства Чан Кайши, Москва возобновила поставки вооружения и военной техники ближайшему дальневосточному соседу. В Китай вновь были командированы для участия в боевых действиях и военнослужащие Красной армии.

Всего в 1937-1942 годах войска Чан Кайши получили из Советского Союза ВВТ на общую сумму в 122,5 млн. долл. США (на 80 млн. меньше, чем Испания в 1936-1939 годах). Китайцам отправили 897 истребителей и бомбардировщиков с запасными авиамоторами, оборудованием, запчастями и авиабомбами. А почти две трети из 4 тыс. советских военных советников и специалистов, побывавших в Китае, были авиаторами. 211 советских военнослужащих погибли в боях или умерли от ран на китайской земле. Особенно прославились военные летчики. 14-ти из них присвоили звание Героя Советского Союза (трое "китайцев" - Григорий Кравченко, Степан Супрун и Тимофей Хрюкин - позже стали дважды Героями), шестеро сбили в воздушных боях по 5 и более японских самолетов.

Но, пожалуй, самые интересные события в той войне были связаны с налетами советских пилотов-бомбардировщиков.

ПОД КРЫЛОМ - ТАЙБЭЙ

К началу 1938 года ВВС Китая имели около 100 самолетов. Япония обладала десятикратным превосходством в авиации. Одна из самых крупных японских авиабаз располагалась на Тайване, близ города Тайбэй (нынешняя столица Китайской Республики). Получив данные китайской разведки, что там производится сборка большого числа новых самолетов, главный военный советник по ВВС комбриг Павел Рычагов совместно со своим комиссаром Андреем Рытовым и военно-воздушным атташе (будущим главкомом ВВС СССР) Павлом Жигаревым разработали смелую операцию, утвержденную комдивом Михаилом Дратвиным. В ней должны были принять участие 12 бомбардировщиков СБ из группы полковника Федора Полынина (31 машина), которую он всего 1,5 месяца назад привел в Китай из СССР.

Удар приурочили к 20-й годовщине Красной армии. Расчет делался на внезапность. Поскольку остров находился далеко от материка, японцы чувствовали себя в безопасности. Но по этой же причине советские истребители не могли прикрывать свои бомбардировщики. Погода в намеченный день не благоприятствовала вылету - район Тайваня был закрыт облаками.

Из воспоминаний генерал-полковника авиации в отставке Федора Полынина: "23 февраля 1938 года летчики встали не по-праздничному - рано. Надо было еще раз осмотреть самолеты, проверить заправку, подвеску бомб, уточнить маршрут полета и цели. Но вот Рычагов разрешил взлет. Надо особенно подчеркнуть, что маршрут держался в строжайшей тайне, и никто из китайского обслуживающего персонала о нем не знал. Ранним утром мы были над сверкающими водами Тайваньского пролива. Кислородных приборов у нас не было, и мы задыхались, но спуститься слишком низко было невозможно. Потеря высоты - потеря расстояния. Это все хорошо знали".

"Полет на остров Тайвань был моим седьмым вылетом, - дополняет рассказ бывший штурман группы Иван Брусков. - Вначале погода была хорошая. Шли точно намеченным курсом на высоте 5500 метров. Когда прошли половину пути, над Тайваньским проливом заглушили моторы и шли со снижением к цели до высоты 4100 метров. При подходе к острову было видно, что восточная часть его закрыта облаками. Пик горного хребта торчал из-за облаков. Я начал готовить данные для бомбометания по расчету времени, и вдруг в облачности образовалось окно, цель открылась, вдали показался большой город Тайбэй, в трех километрах севернее - аэродром. На цель вышли точно..."

Экипажам СБ повезло - в разрывах облаков они обнаружили авиабазу. Как на ладони, видны были на стоянках ряды собранных самолетов, а позади них - огромные зеленые ангары и контейнеры. В противном случае, не зная нижнюю кромку облаков, летчикам пришлось бы рисковать, пробивая облачность, или бомбить вслепую. В любом случае эффективность налета была бы крайне низкой.

"Создавалось впечатление, - продолжает Федор Полынин, - что японцы приняли наши самолеты за свои: зенитки молчали, в воздухе не было ни одного истребителя противника. Мы развернулись и в спокойной обстановке стали прицельно бомбить, как было предусмотрено планом налета. Экипажи бомбардировщиков высыпали весь свой бомбовый груз на стоянки японских самолетов, по ангарам, портовым сооружениям и по стоянке военно-транспортных судов в порту. Аэродром окутало дымом. Продолжая атаковать, наши самолеты стали обстреливать пулеметным огнем уцелевшие от бомбометания самолеты противника и зенитные точки..."

Отбомбившись и расстреляв весь свой боезапас, СБ легли на обратный курс и без потерь приземлились в Наньчане. Советское и китайское командование тепло поздравили возвратившихся пилотов с блестящей победой.

"Самое интересное, - рассказывал командир группы, - произошло на следующий день. Утренние газеты сообщили сенсационную новость: "Молодая китайская авиация под командованием иностранного летчика произвела налет на японскую авиационную базу на острове Тайвань". Фамилия указана не была, и все думали, что это был американец В. Шмитт. В ту пору он командовал эскадрильей, укомплектованной иностранными волонтерами".

Оказалось, что, по данным разведки, советские летчики уничтожили на авиабазе в Тайбэе 40 самолетов и трехгодичный запас горючего, а также потопили и повредили несколько судов и разрушили ангары и портовые сооружения. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 ноября 1938 года полковнику Полынину было присвоено звание Героя Советского Союза.

В ответ на налет советской авиации на Тайвань 4 апреля 1938 года Япония через своего посла в Москве Сигемицу заявила наркому иностранных дел СССР Литвинову протест по поводу военной помощи, оказываемой Советским Союзом Китаю. Однако японскому дипломату доходчиво объяснили, что СССР действует в полном соответствии с международным правом. А к 1 июля Сталин после беседы с председателем Законодательного юаня (собрания) Сунь Фо, сыном Сунь Ятсена, подписал еще два соглашения о предоставлении Чан Кайши кредита на 50 млн. долл. США для закупок военной техники и вооружения.

Примечательно, что незадолго до этих событий, 20 мая, советские военные летчики, отвечая на ноту японцев, совершили еще более дерзкую акцию. Группа бомбардировщиков с аэродрома Нанкин пролетела на территорией Японии - островом Кюсю. Пройдя над рядом городов, включая Сасебо, Нагасаки, Фукуойя, "сталинские соколы" забросали их вместо бомб миллионами листовок антивоенного содержания. Это был настоящий шок для японских властей. Ведь до этого над их страной ни разу не появлялись военные самолеты противника. Вполне возможно, что одной из причин, по которой Япония 15 июля 1938 года развязала вооруженный конфликт у озера Хасан в советском Приморье, стало стремление Токио наказать Москву за ее непримиримость в китайском вопросе.

Пройдет, однако, всего лишь 12 лет, и СССР уже выступит не на стороне Чан Кайши, а против него.

НА ПРЯМУЮ ПОМОЩЬ НЕ НАДЕЙТЕСЬ!

В условиях завершения войны с Японией 14 августа 1945 года СССР заключил с Китаем договор о дружбе и союзе. Предвидя опасность со стороны набравшей силу КПК Мао Цзэдуна, Чан Кайши попытался через своего сына Цзян Цзинго (он же Николай Елизаров - выпускник Казанского танкового училища и Военно-политической академии имени Ленина, будущий президент Тайваня) убедить Сталина не оказывать помощь коммунистам. Лидер Гоминьданя был готов даже предоставить Мао возможность иметь автономную армию (до 20 дивизий) и контролировать ряд провинций и районов страны, но при одном условии - признание верховенства власти центрального правительства Китайской Республики. С перерывами переговоры велись с августа 1945 по март 1947 года.

Однако Сталин отдал предпочтение Мао Цзэдуну. Он исходил из того, что коммунистический Китай станет оплотом национально-освободительных сил колониальных и зависимых стран. "Вождь народов" решил превратить Маньчжурию в надежную опорную базу Советского Союза на Дальнем Востоке, поскольку не сомневался: после установления США контроля над Японией гоминьдановское правительство в силу ряда причин, в частности тяжелого экономического положения своей страны, внутриполитического кризиса и т.д., пойдет на тесное сближение с Соединенными Штатами и откроет Китай, в особенности его северные районы, граничащие с Советским Союзом, для широкой американской экспансии под флагом "политики открытых дверей".

Как говорил Сталин, он не знал, "что может выкинуть Чан Кайши". Поэтому в целях обеспечения безопасности СССР на Дальнем Востоке Москва передала в руки китайских коммунистов Маньчжурию, помогла им создать там крупные вооруженные силы и оказала финансово-экономическую и военно-техническую помощь, включая отправку военных советников и специалистов, а также передачу трофейного японского вооружения и военной техники. К Мао был переправлен из СССР его старший сын Ань Си - он же Сергей - капитан Красной армии, прошедший с боями в танковых войсках через Польшу, Чехословакию до Германии.

Под ударами коммунистов остатки армии Чан Кайши в конце лета - начале осени 1949 года были вынуждены эвакуироваться с помощью ВВС и ВМС США на остров Тайвань (Формозу). 1 октября того же года была провозглашена Китайская Народная Республика.

Незадолго до данного события, в июне-августе 1949 года в Москве состоялись секретные переговоры секретаря ЦК КПК Лю Шаоци со Сталиным. В соответствии с инструкциями Мао его посланец попросил советского руководителя для того, чтобы "сломить блокаду Шанхая и захватить Формозу", подготовить в СССР в срок от 6 месяцев до 1 года китайских летчиков (1 тыс. человек) и техников (300 человек), продать коммунистическому Китаю 100-200 истребителей, 40-80 бомбардировщиков и помочь в создании Военно-морского флота. Операцию по взятию Формозы Мао наметил на вторую половину 1950 года. Но Сталин проявил в этом вопросе большую осторожность и от ответа на него уклонился. Он очень опасался своими действиями дать повод американцам для вмешательства в китайские дела .

Уже 16 декабря 1949 года тайваньская проблема была поднята во второй раз во время визита в СССР Мао Цзэдуна. В ходе беседы со Сталиным председатель ЦК КПК попросил разнообразную военную помощь для освобождения Тайваня. Планируя сделать это в 1950 году, Мао аргументировал легкость достижения победы расчетами на восстание населения острова и самих гоминьдановских войск. И вновь Сталин ответил уклончиво. На просьбу китайского лидера "направить своих летчиков-волонтеров или секретные воинские части для ускорения захвата Формозы" кремлевский владыка заявил, что "оказание помощи не исключено, но формы помощи надо обдумать... Что касается штабных работников и инструкторов, то их мы можем дать в любое время. Остальное обдумаем".

Далее Сталин предложил Мао Цзэдуну набрать роту добровольцев из бывшего гоминьдановского десантного полка, перешедшего на сторону коммунистов, и забросить их на Тайвань для организации восстания на острове. Разумеется, подобная подсказка Мао не удовлетворила, и он попытался настаивать на советском содействии в создании собственных ВМС. На что последовало заявление: "Кадры китайского морского флота можно было бы готовить в Порт-Артуре. Вы дадите людей, а мы дадим корабли. Обученные кадры китайского морского флота могли бы вернуться в Китай на этих же кораблях".

Китайская сторона не успокоилась. Переломить ситуацию в третий раз попытался премьер-министр КНР Чжоу Эньлай. Беседуя 4 февраля 1950 года в Москве с маршалами Советского Союза Булганиным и Василевским, генералами Штеменко и Славиным, в присутствии командующего ВВС НОАК Лю Ялоу и военного атташе в СССР Бянь Чжан У глава китайского правительства попросил советских военачальников организовать захват Тайваня. Министр Вооруженных сил СССР Николай Булганин ответил высокому гостю предельно ясно: "Что касается Формозы - мы можем рассмотреть ваши планы и сказать свое мнение. Прямого участия в этой операции мы принять не можем. Мы ругали и ругаем американцев за их вмешательство во внутренние дела Китая. Мы не хотим сами оказаться в таком положении. Если мы примем непосредственное участие в операции, то это будет рассматриваться как прямое вмешательство во внутренние дела Китая, что нам невыгодно. Наше участие может выражаться лишь в предоставлении инструкторов, материальной части и даче (так в документе. - А.П.) своих советов. Если, конечно, вы этого пожелаете".

Чжоу Эньлай не сдавался: "...Советскому Союзу нельзя непосредственно участвовать в операции по овладению Формозой, но, может быть, можно найти добровольцев - волонтеров из числа советских военнослужащих и военнослужащих стран народной демократии". (Очевидно, Китаю было известно о присутствии таковых в армии новорожденного еврейского государства во время первой Арабо-израильской войне 1948-1949 годов. - Авт.) Маршал парировал четко: "Такой возможности сейчас нет. Мы можем послать инструкторов в авиационные и военно-морские училища, чтобы готовить ваши кадры и выделить некоторую материальную часть, если в этом будем необходимость. Из стран народной демократии также нельзя набрать волонтеров. Думаю, что это будет использовано против данных стран и Китая, и это будет повод американцам усилить военную помощь Гоминьдану. Нужно ускорить подготовку китайских кадров".

Уклончивая позиция СССР в вопросе захвата Тайваня отчасти объяснялась и стремлением урегулировать ситуацию с Северной Кореей, лидер которой - Ким Ир Сен - начиная с мая 1949 года настойчиво добивался от Москвы поддержки своего "наступления на юг" полуострова с целью объединения страны вооруженным путем. Как известно, такое "добро" от Сталина после консультаций с Мао было получено в мае 1950 года.

А пока, после подписания в Москве 14 февраля 1950 года очередного советско-китайского договора о дружбе, союзе и взаимопомощи, согласно постановлению Совета министров СССР в Китай для организации ПВО Шанхая от налетов гоминьдановской авиации с Тайваня, была срочно командирована Группа советских войск во главе с генерал-лейтенантом Павлом Батицким общей численностью более 4 тыс. человек. В ее состав входили 106-я истребительная авиадивизия (118 различных машин: 29-й полк - истребители МиГ-15, 351-й - истребители Ла-11, 829-й смешанный полк - бомбардировщики Ту-2 и штурмовики Ил-10, транспортная авиагруппа - самолеты Ли-2), 52-я зенитная артиллерийская дивизия и ряд частей обеспечения.

Вскоре увеличилась до 3,6 тыс. человек численность советских военных советников и специалистов в Китае. За период с 20 февраля по 20 октября 1950 года летчики и зенитчики Группы ПВО уничтожили в китайском небе 4 гоминьдановских бомбардировщика и 3 истребителя. И хотя район боевых действий советских пилотов был строго ограничен (не далее 70 км северо-восточнее Шанхая), есть данные, что этот запрет выполнялся не всегда.

С 16 по 18 мая 1950 года штаб Группы советских войск обеспечил операцию войск 3-го фронта НОАК по освобождению от гоминьдановцев Чусанских островов. По воспоминаниям авиамеханика 351-го полка Николая Боровкова, для высадки на Тайвань личный состав его части активно готовил в это время различные плавсредства, включая рыбацкие лодки. В начале июня с целью оценки инженерных сооружений на архипелаге Чжоушань побывали советские военные специалисты и захватили ряд трофеев, включая информационный бюллетень армии Гоминьдана за апрель 1950 года. Наконец, 21 мая 1950 года начальник штаба Группы войск ПВО в Шанхае гвардии полковник Высоцкий, на основании данных воздушной разведки советских ВВС и китайцев, утвердил и отправил в Москву подробную карту Тайваня с указанием возможных мест высадки десанта на остров и подходов к нему кораблей. По получении этой информации Генеральный штаб ВС СССР сделал необходимые расчеты на "десантную операцию китайских войск на Формозу". Этот вопрос обсуждался в ходе бесед начальника Генштаба генерала армии Семена Штеменко с командующим ВВС НОАК Лю Ялоу... Реализовать план китайским коммунистам помешала разразившаяся 25 июня 1950 года война в Корее, потребовавшая участия в ней и КНР.

С тех пор прошло почти 55 лет. Давно уже нет в живых Сталина, Чан Кайши, Мао Цзэдуна, распался СССР. Однако существует государство на Тайване, которое в настоящее время поддерживает дипломатические отношения с 29 странами. Правда, осталась неизменной позиция РФ как правопреемницы Советского Союза. Российская сторона исходит из того, что Тайвань является неотъемлемой частью Китая, и правительство КНР вправе представлять весь Китай. Москва выступает против независимости Тайваня в какой бы то ни было форме и отказывается устанавливать с ним официальные отношения, за исключением контактов в экономической и культурной областях.

Но самая главная особенность нынешней внешнеполитической линии Кремля заключается в том, что, считая вопрос Тайваня внутренним делом Китая, РФ надеется, что "тайваньская проблема будет урегулирована без ущерба для мира и стабильности в Азиатско-Тихоокеанским регионе". А пока российские летчики в ходе последних совместных учений с армией КНР "Мирная миссия-2005" вновь с успехом отработали в китайском небе.

@темы: история, Китай, Тайвань, СССР

---

Сасаки Кодзиро

04.09.2011 в 19:39

Пишет  .Satoshi.:

Сасаки Кодзиро
Сасаки Кодзиро (яп. 佐々木 小次郎 Сасаки Кодзиро:, также известен как Ганрю Кодзиро, умер в 1612) — самурай, живший в период Эдо, создатель стиля фехтования Ганрю, в честь которого получил своё прозвище, легендарный противник Миямото Мусаси.
Сасаки Кодзиро родился в феодальном поместье Фукуда уезда Тагава провинции Бидзэн (современный посёлок Соэда уезда Тагава префектуры Фукуока). Искусству владения двуручным и коротким мечами он обучался у Тоды Сэйгэна или Канэмаки Дзисая, точно неизвестно. Его любимым оружием был нодати (двуручный меч) «Сушильный Шест» длиной чуть больше 3 сяку (90 см), работы мастера Нагамицу из Бидзэна.
В 1612 году произошла знаменитая дуэль между Кодзиро и Миямото Мусаси на острове, который после этой схватки получил название Ганрюдзима.

1 - Сасаки слева, Мусаси, соответственно, справа.
2 - Место поединка.
3 - Могила Сасаки.
4 - Ichijodani - водопад, где Сасаки Кодзиро проводил тренировки и создал свой стиль.
5 - Ворота Karamon с моном Асакура на одной стороне и моном Тоётоми Хидэёси на другой.
6 - Остров Ganryujima (ранее - Funajima, переименован после смерти Сасаки Кодзиро в 1612 году).

@темы: история, Япония, Сасаки Кодзиро

---

Домики для хоббитов по-вьетнамски

05.10.2011 в 20:32

Пишет  Мифическая личность:

03.10.2011 в 15:27

Пишет  TrashTank:

Домики для хоббитов по-вьетнамски
Наш ответ Керзону Джексону!

@темы: история, Вьетнам, США

---

Польские колониальные войска

21.09.2011 в 00:47

Пишет  Лоренц Берья:

Польские колониальные войска

szhaman.com/ax-dajte-dajte-mne-desyatok-negrov/
Хорошая трава, хорошо курится, особенно когда не гонево натуральная, имевшая место в реальности.

@темы: история, Польша

---

Камикадзе, полюбивший Россию

28.08.2011 в 14:41

Пишет  Yamato Musashi:

Камикадзе, полюбивший Россию
Истории моей дружбы с Россией уже более шестидесяти лет» – так говорит японский бизнесмен господин Эйкити Нисикава (Нисикава-сан) – основатель, владелец и почётныйПрезидент крупной японской фирмы «Санъэй сёдзи кабусики кайся».

Фирма была основана им в 1958 году и основным направлением её деятельности стало строительство и управление торговыми центрами и супермаркетами в Японии в районе Кансай, но фирма занимается и рядом других направлений бизнеса, став многопрофильной, возглавив целый девелоперский холдинг «Санъэй-групп».

Судьба Президента «Санъэй сёдзи» господина Нисикава, как это ни парадоксально, тесно связана с Россией, и во многом именно этим объясняется тот факт, что японская фирма стала развивать свой бизнес в нашей стране.

История Эйкити Нисикава - это история восемнадцатилетнего японца, летчика из отряда смертников "камикадзе", попавшего в русский плен в конце Второй Мировой войны и выжившего, благодаря силе духа и счастливому стечению обстоятельств, вынесшего из плена благодарность и уважение к России и русским людям.



В плену Нисикава-сан спас от смерти двухлетнего Валерку - сына майора Василия Чеботарева, начальника лагеря для японских военнопленных на Дальнем Востоке и стал близок этой семье. Беседы с майором помогли выстоять и найти свой путь, майор ходатайствовал об отправке молодого японца на родину в числе первых репатриационных групп и сам проводил его до Находки..

Вернувшись в Японию, Нисикава-сан много и упорно трудился как наёмный работник и только в начале пятидесятых годов, взяв кредит, он стал владельцем собственной фабрики по производству соевого творога «тофу». Всё приходилось начинать с нуля. Бизнес развивался параллельно с восстановлением экономики самой Японии, и в результате долгих трудов он стал преуспевающим бизнесменом, владельцем крупной фирмы и богатым человеком.

«Всем, чего я достиг в жизни, как и самой жизнью, я обязан майору-сан…» - так считает господин Нисикава спустя шестьдесят лет после памятных событий в России.

В конце восьмидесятых – начале девяностых годов прошлого века стал приоткрываться «железный занавес», отделяющий Советский Союз от остального мира, и Нисикава-сан при помощи и поддержке Генерального консульства СССР в Осаке нашел семью Чеботаревых в Воронеже. К тому времени Василия Чеботарева уже не было в живых, но там жили его жена Наталья Осиповна и тот мальчик Валерка, который к тому времени сам стал военным, работал в Воронежском высшем военно-авиационном училище, имел семью и двух взрослых дочерей.
Нисикава-сан приехал в Воронеж на могилу майора, пригласил семью к себе в г.Осака, стал оказывать большую помощь не только семье Чеботаревых, но и Воронежу.

Тесные связи с Россией Нисикава-сан поддерживает с 1990 года, и если Воронежу он оказывал и оказывает в основном благотворительную помощь, то в Москве - это ещё и инвестиционная деятельность на взаимовыгодной основе.

После открытия в 1991 году московского представительства возглавляемой им фирмы «Санъэй сёдзи кабусики кайся» и создания российского подразделения группы «Санъэй» Закрытого акционерного общества «Санъэй-Москва» господин Нисикава много сделал для российской столицы и ее жителей.
Созданная им в Москве фирма открыла два супермаркета в районах Северное Бутово и Медведково, построила современный торговый центр «Семеновский».

Значителен вклад Нисикава-сан в проведении экономических реформ в России. Он регулярно приглашает в Японию на стажировку на безвозмездной основе специалистов в области экономики, финансов, менеджмента, строительства и т.д., оказывает помощь различным организациям и частным лицам: родильным домам, интернатам для инвалидов, детским домам, организует бесплатное лечение в Японии тяжелобольных людей, медицинская помощь которым возможна только в этой стране.

Господин Эйкити Нисикава вносит также значительный вклад в развитие японо-российских дружеских отношений своей общественной деятельностью: активно работает в ветеранской организации участников Второй Мировой войны - бывших военнопленных.

Роль Э.Нисикавы в общественной, миротворческой и благотворительной деятельности в России была по достоинству оценена. В октябре 1996 года был издан Указ Президента Российской Федерации о награждении Нисикава-сан орденом Дружбы за большой вклад в укрепление дружбы, сотрудничества и российско-японских связей.

Кроме того, господин Нисикава награжден орденом Орла, учрежденным 23 июля 1993 года решением Совета Федерации, юбилейными медалями: «В память 850-летия Москвы» и медалью Жукова – в ознаменование 100-летия со дня рождения Г.К.Жукова.


Нисикава-сан также является кавалером ордена Св.Станислава г.Осака, Япония

В настоящее время он почти отошел от дел по руководству созданной им фирмы, передав бразды правления и ведение всех коммерческих дел в надежные руки старшего сына Масанобу Нисикава, оставаясь при этом почётным Президентом фирмы.

@темы: история, Россия, Япония

---

Вспоминает Хорунжий казачьих войск Вермахта В.Г. Пивоваров

01.09.2011 в 00:36

Пишет  TrashTank:

Казак. Герой. Освободитель.
Вспоминает Хорунжий казачьих войск Вермахта В.Г. Пивоваров

«Родился я в 1925 году в Новочеркасской тюрьме. Отца (атамана, казачьего белого полковника), мать, брата, сестру большевики приговорили к смерти. Мать была беременная мной. Когда она родила меня, по ее просьбе передали меня в Кривянскую станицу. В Кривянской жил Григорий Назарович Пивоваров (фамилию которого я с тех пор ношу) – хорунжий, награжден крестами. Он взял меня (тайно от окружающих, что я сын белых) со своей женой на воспитание, они стали моими неродными родителями. А родных моих отца и мать, брата и сестру расстреляли красные гады.

Стал я жить с новыми родителями, но воспитания от них как от отца и матери, не получал. Они только драли меня и я спал с коровой в хлеву. Когда я перешел во 2-й класс школы, меня разоблачили, что я сын Белого Атамана, Казачьего Полковника. Меня вызвали к директору школы, заорали во имя Ленина и выгнали насовсем. Я пришел домой, сказал это матери, отцу Пивоваровым. Отец только тихонько проговорил: “Паразиты”.

Потом отец начал пасти телят в станичном колхозе имени Ленина. А соседка стала меня дразнить, что я подкидыш и выблядок. Я плакал и спрашивал родителей, правда ли это? Они отвечали, что нет.

Потом я стал ходить в станичную вечернюю школу для взрослых. А потом вышел указ, что сын за отца не отвечает, и я мог продолжать учиться в вечерней школе без помех. Тем более, там была учительницей наша с Кривянской казачка – папина любовница. Она меня и учила, покель не началась война и меня не взяли на рытье окопов. А когда вернулся оттуда домой, колхоз послал меня на курсы трактористов. После них я успел немного поработать на тракторе до прихода на Дон немцев.

Когда немцы пришли, казаки начали свое воинское формирование. Молодежь вызвал наш станичный атаман Попов Федор Капитонович, там были немцы, казачьи офицеры, предложившие нам к ним вступать. Я пришел домой, рассказал об этом матери. Она сказала: “Иди, запишись добровольцем!” Я первым и записался. Был направлен в Новочеркасск в 1-ю сотню, 1-й взвод, 1-е отделение – в Атаманскую сотню 1-го Донского полка Атамана Войска Донского полковника С.В.Павлова. С ним я потом в боях ходил в разведку.

Сергей Васильевич Павлов - начальник Штаба освобождения Дона, полковник царской армии, в советское время работавший инженером на одном из заводов Новочеркасска, где создал подпольную антибольшевистскую организацию. 11 ноября 1942 года 73-летний генерал-лейтенант Петр Николаевич Краснов, проживавший в Берлине атаман Донского казачества в годы Гражданской войны, отправил Павлову письмо, в котором дал ряд рекомендаций по организации повстанческой деятельности и формированию частей. В конце ноября 1942 Павлов приступил к созданию казачьего полка, военнослужащих которого стали окормлять местные православные священники. 1-й Донской казачий полк практически полностью уничтожен в боях в феврале 1943. В 1943 году Павлов сформировал 2, летом 1944 еще 5 казачьих полков. С декабря 1943 Походный атаман казачьих войск. Погиб в бою с партизанами 17 июня 1944 года в Белоруссии. Генерал-майор вермахта (посмертно).

Потом добровольцев стали направлять в другие подразделения. Я попал во взвод под командой Нимчурова среди православного казачества в свою станицу Кривянскую. От нее мы и начали отступать 13 января 1943 года от красных.

Когда я пошел в полк, то мой дядя, моя настоящая родня снарядили меня (по старому казачьему обычаю) саблей, наганом, карабином и седлом. А лошадью дали кобылку из табуна, красавицу. Когда мы отступали и обошли Грушовскую станицу по камышам, моя кобылка упала, попав в расставленный здесь капкан, и придавила меня. Ребята ушли вперед, я выполз из-под лошади – раздался по мне выстрел! Били по мне красные партизаны, пацаны по 17 лет, еще ударили их выстрелы.

Я стал из карабина отстреливаться, идя до ерика (узкой протоки, соединяющей заливы между собой). Когда подошел там до кустов, у меня остался один патрон. Я вытащил саблю, чтобы отбиваться. Вдруг вижу рядом под кустом валяются брошенные кем-то два автомата – чуть-чуть ржавые! По мне снова начали стрелять из камышей. Я залег и ударил по ним из автомата. Замолчали партизаны; возможно, побил всех.

Рядом было чистое поле, я по нему к вечеру дошел до хутора Поповка, где остановились казаки нашей сотни. Один найденный автомат я сменял у них на коня и заснул крепким сном.

Утром ребята уехали, меня забыли. Хозяйка хаты меня будит – на краю хутора красные! Я вскочил, она сунула мне кусок хлеба в дорогу. Кинулся я на двор к коню, подтянул подпруги, сел на него. На улицу через ворота выезжать было нельзя. С другой стороны двора был проулок, но перед ним тын. Я перекрестил коня, натянул поводья: “Ну, родной!” — и пустил его на тын. Конь через него прыгнул. Сзади по мне началась стрельба, ранили. Но меня спасла балка (долина с плоским дном, конечная стадия развития оврагов), по которой я ушел от погони.

Я догнал своих и сразу попал в бой. В том бою много погибло казаков и немцев. Кругом трупы, у разбитого орудия лежал тяжелораненный немецкий оберст (полковник), который руководил этим боем. Подъехали немецкие санитарные машины, его стали туда укладывать. Оберст меня позвал, я подошел. Он пожал мне руку и снимает свои часы, кобуру с парабеллумом, дает мне их в награду за отличие в бою. И потом сразу оберст умер.

Других немецких раненых положили в машины, я тоже ранен, а мне ребята подводят по привычке коня. Я сел на него и поехал – рана у меня была небольшая. Это было мое первое ранение.

Потом меня направили на курсы в Кировоград, а оттуда — в Первый эскадрон. Был я в нем в боях под Киевом, Житомиром, Ровно, Дубнами, Бродами. Побывал и в Почаевской Лавре, где в соборе преклонился перед Чудотворной Иконой Божией Матери. Как раз там нас красные окружили, но бандеровцы вывели нас по лесам.

Снова потом я попал в свой эскадрон и воевал в Польше. В местечке Майдан Пинятски я был тяжело ранен, отправили меня в Глогау – госпиталь в Германии. Поправился и оттуда был направлен в Италию в Казачий Стан. Был награжден именным оружием и тремя казачьими крестами. Мне присвоили чин хорунжего.

В Италии весной 1945 года мы с казачьими частями, семьями, где были и земляки нашей Кривянской станицы, пошли по горам в Австрию в город Лиенц. Немцы оттуда ушли, нашим лагерем стали командовать англичане. Там начали формировать из ветеранов взводы. Англичане нам сказали, чтобы мы сдавали оружие, кроме сабель, на замену его новым. Меня назначили командиром взвода по сдаче оружия, что мы исполнили.

В этот момент мы узнали, что Англия предала казаков красным, будет отправлять нас в СССР! Начались волнения в бараках, мы сделали в лагере на помосте церковный престол и священники РПЦЗ начали на нем молиться Богу, чтобы помиловал. А казаки из всех полков встали вокруг. Английская пехота, шотландцы начали по нам стрелять. Потом они укрепили рядом с нами гранаты, протянули от них к себе взрывные шнуры… Я приказал своим разбегаться врозь по берегу реки Дравы. Услышал первый хлопок гранаты и сам побежал. А что делали казачьи жёны! Бросали своих детей в реку и шли прямо на штыки англичан…

У меня были в карманах две гранаты. Но не стал их в англичан кидать. Вижу, что за это они нас всех перебьют. На мосту через реку, где передавали казаков красным, все было залито кровью. Кровь, кровь была везде от взрывов гранат. Я не хотел сдаваться, но меня ударили прикладом. Таких из нас уложили под шинели у палаток. Рано следующим утром меня с другими казаками скрутили, завели в машины и отвезли в советский лагерь за рекой.

Оттуда отправили на Дон, домой. А в 1947 году меня арестовали. Сначала дали статью для отбывания лагерного срока, а в 1948 году перевели ее на высшую меру наказания – расстрел. Потом нескоро прислали в тюрьму другой приговор – замена расстрела на 25-летний срок отбывания наказания.

Сидел я в Караганде. Освободился после того, как сатана Сталин умер.

Взято отсюда по наводке от  Jenious.

@темы: история, Россия, война

---

Три великих копья Японии

04.09.2011 в 21:06

Пишет  .Satoshi.:

Три великих копья Японии.
Хонда Тадакацу.
Также известный под именем Honda Heihachiro, - генерал на службе Токугавы, участвующий практически во всех битвах Иэясу. В бою его легко можно было узнать по знаменитому шлему с оленьими рогами. Он был колоритной фигурой, вокруг которой слагалось множество легенд. Говорят, Тадакацу называли Воином, который удивил саму смерть, поскольку он не был ранен ни в одной из множества битв, в которых участвовал. Воинское мастерство Хонды было настолько велико, что выбранное им в качестве оружия копье, Tonbo Giri (Разрезающее Стрекозу - имя, пришедшее из легенды, в которой говориться, что наконечник копья так остр, что приземлившаяся на него стрекоза рассекается пополам под давлением собственного веса), стало называться одним из "Трех величайших копий Японии". Ода Нобунага называл Тадакацу "самураем из самураев", Тоётоми Хидэёши заметил, что лучшими самураями были "Хонда Тадакацу на западе и Точибана Мунэшигэ (Tochibana Muneshige) на востоке". И даже Такэда Cингэн оценил Хонду, назвав его "богатством Токугавы Иэясу".

В 1586 он получил титул Накацукаса-тайю, а после того, как Иэясу переехал в Канто Тадакацу получил во владение Отаки в провинции Кадзуса. Во время битвы при Сэкигахара он командовал отрядом в 500 человек, а после кампании получил владение в провинции Идзу с доходом в 150 000 коку.

2 - Tonbogiri (蜻蛉切 "Dragonfly Cutting Spear". Длина (423 см), лезвие (43 см).

Фукусима Масанори (1561-1624)
Самурай из провинции Овари, Фукусима Масанори служил Тоётоми Хидэёси в сражении при Сидзугадакэ и завоевал почетное звание одного из «Семи копий при Сидзугадакэ» - наиболее отличившихся в битве воинов. За свою храбрость он был награжден землями с доходом 5 000 коку.

Фукусима Масанори родился в 1561 году в деревне Футацудэра уезда Кайто провинции Овари в семье сельских ремесленников. Его отец — Итибэй (яп. 市兵衛, いちべえ — был бондарем. Мать происходила из крестьянского рода Киносита и была родной тётей Тоётоми Хидэёси.

ещё многобукаф для интересующихся

В ходе кампании против рода Ходзё в 1590 г. Масанори участвовал в атаке на замок Нираяма, хотя войскам Токугава, к которым он был присоединен, и не удалось захватить замок. Когда началась война в Корее (1592-1598), Масанори владел землями в провинции Иё (о. Сикоку) и выставил 4 800 чел., вошедших в состав так называемой 5-й дивизии наряду с войсками Тёсокабэ и Хатисука Иэмаса. В ходе войны контингент Масанори не вошел в силы первого удара и ему пришлось заниматься в основном подавлением партизанского движения в захваченных провинциях.

После войны Масанори получил большие земельные угодья в родной провинции Овари с доходом 200 000 коку. Это давало ему значительную экономическую и военную мощь. После смерти Тоётоми Хидэёси в 1598 г. Токугава Иэясу укрепил связи с Масанори, отдав ему в жены свою приемную дочь. В 1600 г., когда началась война между Исида Мицунари и Токугава Иэясу, Масанори встал на сторону последнего, как и многие другие боевые командиры Корейской войны (большинство из них питало неприязнь к Исида Мицунари, не отличавшемуся военным талантом и выполнявшему в ходе войны роль инспектора армии).

В ходе кампании Фукусима Масанори и Икэда Тэрумаса осадили замок Гифу в провинции Мино. Во время штурма произошел курьезный случай – ни Масанори, ни Тэрумаса не хотели уступать право атаки замка первым, и делу чуть не дошло до стычки между двумя командирами. К счастью, был найден компромисс – Икэда согласился атаковать задние ворота замка, и оставил Масанори главные ворота. После взятия Гифу армия Масанори присоединилась к главным силам Токугава Иэясу и Масанори досталось почетное место в первых рядах. Его право начать сражение первым, однако, оспорил Ии Наомаса, стоявший в арьергарде, который с 30 всадниками ринувшийся на отряды Симадзу. Масанори отличался необузданным нравом и, несомненно, чувствовал себя задетым, но несмотря на это, его войска вели себя достойно, сражаясь с войском Укита Наоиэ и в результате сломив его сопротивление.

После Сэкигахара доход Масанори возрос до 498 000 коку. Несмотря на такое вознаграждение, Иэясу никогда полностью не доверял Масанори, помня его преданность Хидэёси. Когда в 1614-15 гг. Масанори просил разрешить ему участвовать в осаде Осакского замка, ему было отказано и он был оставлен в Эдо, столице Токугава. После смерти Иэясу в 1616 г. его сын и новый сёгун Хидэтада обвинил Масанори в плохом управлении и сослал его в Каванакадзима (провинция Синано) с доходом всего 45 000 коку.

Источники:
The Cambridge History of Japan, vol. 4
Mary Elisabeth Berry. Hideyoshi.
Wikipedia
www.geocities.jp/senryusai


Nihongo или Nippongo (日本号 Общая длина 2,3 м, лезвие 80 см.
Знаменитое копье, которое когда-то использовалось в императорском дворце. Позже Nihongo владел Фукусима Масанори.

Затем копье перешло к Tahei Mori. Оно было ставкой (!) в споре кто выпьет больше сакэ. Протрезвевший Масанори наутро хотел вернуть оружие, но Мори отклонил просьбу.

В настоящее время выставлено в музее города Фукуока.

Юки Хидэясу (1574-1607)
Хидэясу был вторым сыном Токугава Иэясу. Он рос под присмотром Тоётоми Хидэёси и помогал ему в кампании на Кюсю. Хидэясу был принят в клан Юки в 1590 г. и унаследовал от своего приемного отца Харумото владение в провинции Симоса с доходом в 100 000 коку.

Во время кампании Сэкигахара он оказал неоценимую помощь в сдерживании Уэсуги Кагэкацу, за что был позже награжден владением в провинции Этидзэн с доходом 750 000 коку.

опять для интересующихся

Хидэясу был также владельцем замка Фусими, где он и умер в 1607 г. Ходили разговоры о его близости к клану Тоётоми, что, возможно, и стало причиной его несвоевременной смерти.

В Этидзэн ему наследовал сын Таданао (1595-1650). Младший сын, Тадамаса, был храбрым воином и во время Осакской кампании 1614-1615 гг. взял не менее 57 голов.

По рассказам современников, Хидэясу отличался вспыльчивостью.
Otegine (御手杵 Длина 3,8 м, лезвие 138 см.

1 - Копье создано в Суруга, местности, принадлежавшей клану Юки.
2 - В 1945г. из-за прямого попадания зажигательной бомбы в музей, копьё, вместе с другими экспонатами, было утеряно. В 2003 году была создана реплика копья, длина 243см.
3 - Копье перешло от бездетного Chunyou Yuki второму сыну Токугава Иэясу - Yuki Hideyasu (1574-1607). Памятник Yuki Hideyasu на месте разрушенного замка Fukui.
4 - Имя содержит иероглифы, обозначающие буддийский атрибут ваджра.

@темы: история, Япония

---

Японские моряки

24.09.2011 в 08:03

Пишет  aquilifer:

Японские моряки.

@темы: история, Япония, флот

---

сувениры по-японски

06.10.2011 в 00:39

Пишет  Yamato Musashi:

Bun-bun, arawashi, bun to tobu zo!
Помните как японцы красиво иносказательно называли Зеро? Араваши, яростный орел)
А вот как это обыгрывается в их сувенирном творчестве)

@темы: Япония, разное

---

162 генерала погибли в боях Великой Отечественной

06.10.2011 в 08:30

Пишет  TrashTank:

162 генерала погибли в боях Великой Отечественной.
Сколько из них вы сможете вспомнить???

05.10.2011 в 19:41

Пишет  Gonzzza:

@темы: история, вторая мировая война, СССР

---

Джордж Дьюи

Джордж Дьюи
Сын своего отца
(1837 – 1917)

Джон Ф. Вукович

Джордж Дьюи родился 26 декабря 1837 года в маленьком городке Монпелье в штате Вермонт и был самым младшим из трех сыновей. Мы мало что знаем о матери Джорджа – Мари Перрэн, которая скончалась от туберкулеза, когда мальчику было всего 5 лет. Его отец доктор Джулиус Дьюи оказал решающее влияние на формирование характера сына. Он был одним из столпов общества и олицетворял пуританский дух дисциплины, упорной работы и стремления к совершенству. Дьюи позднее очень высоко оценил вклад отца в свои успехи. «Всему, чего я добился в этой жизни, я прежде всего обязан влиянию своего отца в первые годы учебы. От него я унаследовал крепкое здоровье и живой темперамент».

Этот самый «живой темперамент» в школьные годы Дьюи не всегда мог удержать под контролем. Доктор Дьюи беспокоился, как бы его непоседливый сын не оказался неудачником, и постоянно подталкивал молодого Джорджа делать что-нибудь самостоятельно. Позднее Дьюи скажет, что дисциплина его отца «была необходима натуре, склонной бунтовать против спокойного окружения», но в то время старания отца большей частью пропадали напрасно.

Особенно много хлопот Дьюи доставлял в школе, где он заслужил прозвище «черноглазый негодник». Его новый учитель З.К. Пэнгборн быстро обнаружил, что Дьюи «всегда ищет приключений... он отрицает власть и выказывает твердую решимость ей не подчиняться, если только она его не устраивает».

Других учителей Дьюи сумел запугать, однако коротышка Пэнгборн (прозванный 90-фунтовым) с помощью прочного коровьего кнута сумел приучить Дьюи к порядку. Эта отвага произвела такое впечатление на Дьюи, что, когда во время Гражданской войны он встретил Пэнгборна, то признался: «Я всегда буду вам благодарен. Вы сделали из меня человека. Если бы не порка, которую вы задали мне в Монпелье, я, скорее всего, кончил бы жизнь в тюрьме».

В 1852 году доктор Дьюи отправил своего шустрого сына в военную школу – университет Норвича. В 1954 году Дьюи попытался поступить в американскую военную академию, но так как вакансии от Вермонта были заполнены, он вместе с 59 другими неудачниками отправился в военно-морскую академию. Провожая своего сына в Аннаполис, доктор Дьюи сказал: «Джордж, я сделал для тебя все, что мог. Остальное ты должен сделать сам». Много лет спустя Дьюи напишет: «Всю жизнь я старался следовать этому совету».

Монотонная жизнь и жесткий распорядок академии раздражали Дьюи, он пытался отвлечься от «бесконечной зубрежки» с помощью различных выходок, за что в течение первого же года получил 113 взысканий. В результате он закончил год 33-м в классе из 35 курсантов. Но в то же время проявилась и другая сторона характера Дьюи. В свободное время он работал в местной церковной школе, что внешне противоречило его натуре, но стало признаком взросления Дьюи. В результате 18 июня 1858 года ставший серьезным Дьюи закончил академию, поднявшись на пятое место среди 15 выпускников.

После окончания Аннаполиса в те годы требовалось провести 2 года в плавании, чтобы получить офицерское звание. Первым кораблем Дьюи стал паровой фрегат «Уобаш», флагман Средиземноморской эскадры. Дьюи набирался опыта. Так как молодые офицеры охотно сопровождали дочерей послов и консулов, Дьюи был уверен, что во время якорных стоянок «Уобаша» он будет приятно проводить время. Он всегда считал эти годы «самым счастливым периодом службы морского офицера».

Закончив плавание, Дьюи вернулся в академию для сдачи экзаменов, необходимых для получения звания лейтенанта. Он легко сдал все экзамены и получил офицерские эполеты в апреле 1861 года в возрасте 23 года. Дьюи решил воспользоваться этим, чтобы показать своему отцу, что «остальное» он сделал действительно хорошо. К самым высоким вершинам его вели слова отца и память о нем.

После получения звания Дьюи был предоставлен отпуск, который был прерван самым неожиданным образом. Орудия конфедератов обстреляли Форт Самтер, и началась Гражданская война. Дьюи был назначен на старый паровой фрегат «Миссисипи» в качестве старшего помощника. В мае 1861 года этот корабль присоединился к блокадной эскадре северян в Мексиканском заливе.

Дьюи впервые участвовал в бою под Новым Орлеаном, где служил под командованием 60-летнего капитана 1 ранга Дэвида Фарагата. Новый Орлеан считался неприступной крепостью. Ниже города располагались 2 сильных форта – Джексон и Сент-Филип, которые перекрывали проход в устье реки Миссисипи. Бригадный генерал Дж.О. Барнард, который строил форт Сент-Филип, предупредил Фаррагата, что ему нужно взять оба укрепления перед тем, как начать штурм Нового Орлеана. Фаррагат решил игнорировать этот совет и повел свой флот мимо фортов прямо на город.

Это смелое решение произвело потрясающее впечатление на молодого Дьюи. Позднее он писал: «Подобно Гранту, Фаррагат всегда шел вперед. Вместо того, чтобы беспокоиться о силе врага, он заставлял врага беспокоиться о его собственных силах».

В ночь на 24 апреля 1862 года Фаррагат повел свои корабли вверх по реке к победе. Во время боя Дьюи заметил странный предмет, идущий вниз по течению на «Миссисипи». Это был броненосный таран конфедератов «Манассас». Так как у Дьюи не было времени совещаться с капитаном, он немедленно приказал положить руль право на борт. Таран нанес кораблю скользящий удар, однако серьезных повреждений удалось избежать, благодаря своевременному и смелому маневру Дьюи.

Дьюи нашел в Фаррагате образец для подражания, «свой идеал морского офицера». Фаррагат научил его вникать во все аспекты боя, как в ходе планирования, так и во время самого сражения. Личная отвага Фаррагата воодушевляла Дьюи, особенно когда он видел Фаррагата на мостике корабля, выкликающего приказы остальной эскадре. «Его лицо выражало уверенность в победе, глаза сверкали... Я никогда не забуду это зрелище». Когда Фаррагат предпочел не обращать внимания на слухи о мощных вражеских укреплениях Нового Орлеана, Дьюи научился скептически относиться к сообщениям о силах врага. Как он вспоминал: «Часто оказывалось, что противник не имеет ничего похожего на силы, которые приписывали ему слухи». Так было в Новом Орлеане. Так было и в Маниле 36 лет спустя.

Фаррагат всегда стремился захватить инициативу. Он дал Дьюи хороший урок, запомнившийся навсегда. Молодой офицер не сумел таранить уходящий корабль конфедератов, потому что «ожидал приказа». В присутствии Дьюи Фаррагат пристально посмотрел на беднягу и медленно сказал: «Молодой человек, сегодня вам представилась возможность прославиться в качестве военного моряка, но вы ее упустили. Я сомневаюсь, что вы когда-либо получите еще одну».

Фаррагат дал такой пример, что Дьюи счел необходимым написать в своей «Автобиографии»: «Когда я оказывался в затруднительном положении или запутывался настолько, что самые простые вещи казались туманными, я часто спрашивал себя: «Что сделал бы Фаррагат?» Каким бы ценным ни было обучение в Аннаполисе, это было ничто по сравнению со службой вместе с Фаррагатом во время войны».

14 марта 1863 года Дьюи участвовал в бою в Порт-Хадсона, еще одной крепости конфедератов на Миссисипи. Фрегат «Миссисипи» выскочил на мель из-за ошибки лоцмана, и под сильным огнем врага команде пришлось оставить его. Чтобы заставить экипажи 3 спасательных шлюпок вернуться и забрать оставшихся моряков, Дьюи прыгнул в одну и под дулом револьвера заставил перепуганных матросов грести обратно. Несмотря на снаряды противника, они оставались рядом с кораблем, пока не забрали весь экипаж.

Хотя действия Дьюи заслужили высокую оценку капитана, он беспокоился, что их могут неправильно истолковать. Как старший помощник, он должен был оставаться на борту, пока весь экипаж, кроме него и капитана, не покинет корабль.{Немного странное правило. Или автор ошибается? В европейских флотах старпом покидает корабль первым, унося с собой документы, а капитан действительно последним. Прим пер.} Если бы он был убит в шлюпке, остальные могли бы подумать, «что я бросил тонущий корабль... Моему отцу в Вермонте было бы крайне неприятно прочитать такое. Он больше не думал бы, что я выполняю свой долг достаточно хорошо». Дьюи считал это самым опасным моментом за всю службу на флоте.

Совершенно иная работа ожидала Дьюи осенью 1864 года, когда он был назначен старшим помощником на «Колорадо». Команда этого корабля была совершенно сырой, дисциплина практически отсутствовала, а моральный дух был очень низким. Задачей Дьюи было сплотить эти семь сотен моряков в единую команду.

Когда он прибыл, почти сто матросов «Колорадо» содержались в кандалах за различные дисциплинарные нарушения. Остальные в ответ на приказания офицеров просто матерились. После того, как в первое же утро большая часть команды не исполнила приказ «свистать всех наверх», Дьюи бросился вниз, выкидывая спящих из коек. Большинство из них присоединилось к своим товарищам на палубе, но небольшая группа матросов во главе с ненормальным по фамилии Уэбстер не подчинилась приказу Дьюи.

Дьюи понял, что это тот случай, когда «либо я стану господином, либо господином станет толпа». Он решил лишить группу бунтовщиков ее стержня. Дьюи приказал заковать Уэбстера в кандалы и посадить в карцер.

Когда через несколько дней Уэбстера освободили, он принялся бить бутылки о переборки, крича, что убьет первого же, кто спустится по трапу. Дьюи схватил револьвер и стал на трап. Он крикнул: «Уэбстер, это старший помощник Дьюи. Я спускаюсь, и ты, Уэбстер, можешь быть уверен, я застрелю тебя, если ты попробуешь хотя бы тронуть меня пальцем». Прежде чем Уэбстер успел ответить, Дьюи сбежал вниз по трапу и заставил его сдаться. Потом Дьюи писал, что «вскоре корабль изменился». Подобно своему учителю мистеру Пэнгборну, Дьюи решил проблему, устранив зародыш трудностей.

За время Гражданской войны Дьюи получил богатый опыт. Он служил старшим помощником на 6 разных кораблях и участвовал в 4 крупных кампаниях, был произведен в капитан-лейтенанты в возрасте 28 лет. Более важно то, что Дьюи повидал в бою всяких офицеров – и блестящих, и бездарей.

Когда Дьюи исполнилось 30 лет, произошло событие, которое позднее принесло ему много огорчений. 27 октября 1867 года он женился на Сьюзен Бордмэн Гудвин, дочери губернатора Нью-Хэмпшира Ихабода Гудвина. Семья Дьюи провела в Аннаполисе 3 счастливых года, где Дьюи был куратором четырех выпускников. Незадолго до Рождества 1872 года Сьюзен родила Джорджа Гудвина Дьюи, однако она не смогла оправиться от родов и через 5 дней скончалась. Ее смерть буквально подкосила Дьюи. Всю оставшуюся жизнь он носил портрет жены в бумажнике.

Годы в период между Гражданской войной и Испано-американской войной были настоящей пыткой для честолюбивых молодых морских офицеров. Мощный флот периода Гражданской войны быстро превратился в нечто мизерное. До 80-х годов все нововведения обходили флот Соединенных Штатов стороной, и он откатился на двенадцатое место в мире, уступая даже такой «великой морской державе», как Чили. Более того, после Гражданской войны осталось огромное число лишних офицеров, и теперь продвижение по служебной лестнице шло мучительно медленно. Некоторые офицеры предпочли уйти в отставку, но Дьюи остался, затаив надежду. Он говорил: «Пока ты на действительной службе, всегда остается шанс на сражение».

Долгий период надзора за маяками и монотонной работы в картографической службе иногда прерывали блестящие вспышки, и у Дьюи появлялся шанс показать себя настоящим командиром. Во время первого плавания в качестве капитана корабля Дьюи пошел на «Наррагансете» в Калифорнийский залив для каких-то рутинных дел. Когда корабль находился там, испанцы захватили американский пароход «Виргиниус», тайно перевозивший оружие на Кубу. Трое американских моряков были казнены. В воздухе явственно запахло войной. Офицеры Дьюи горько сожалели, что они находятся на Тихом океане, так как все события должны были разыграться в Атлантике. Но Дьюи быстро их переубедил. «Как раз наоборот, нам очень повезло. Если Испания объявит войну, «Наррагансет» захватит Манилу». Но его смелое заявление кануло в пустоту, когда испанские власти согласились выплатить компенсации семьям пострадавших.

Флот Соединенных Штатов начал медленно выходить из упадка в 80-х годах, началось строительство так называемого «нового флота». В 1883 году конгресс выделил средства на постройку новых военных кораблей впервые со времен Гражданской войны, это были 3 крейсера и посыльное судно. Потом были заложены 16 броненосцев и броненосных крейсеров.

Дьюи находился в самой гуще событий. Сначала он занимал пост начальника Технического Бюро (1889 – 93 годы), а потом стал президентом Инспекционного Совета (1895 – 97 годы). Поэтому он находился рядом с людьми, которые стояли за резким увеличением флота. Так как Инспекционный Совет должен был проводить испытания и приемку всех новых кораблей, Дьюи смог лично в деталях ознакомиться с новейшими кораблями. Годы спячки, которые последовали за окончанием Гражданской войны, канули в прошлое. Дьюи, который медленно продвигался по служебной лестнице, стал капитаном 2 ранга в 1872 году, капитаном 1 ранга – в 1884 году и получил постоянное звание коммодора 23 мая 1896 года.

Однако, когда новоиспеченный коммодор вместе со своими товарищами бродил по холмам любимого Вермонта летом 1896 года, его терзали дурные предчувствия. Он вспоминал, что его одноклассник-судья добился заметного положения, тогда как сам Дьюи за много лет тяжелой службы на флоте практически не сумел отличиться. Это травило ему душу.

«Я не желал войны, но без нее военный моряк не получает возможности отличиться. Если не будет войны до моей отставки, то я просто присоединюсь к огромному множеству моряков, которые известны историкам только по документам в морском министерстве, как «Джордж Дьюи, который поступил на службу во флот в 1854 году и вышел в отставку по возрасту в звании контр-адмирала».

До этой самой отставки оставалось всего 4 года, однако события приняли такой оборот, что доселе неизвестный Джордж Дьюи приобрел всемирную известность. То, что ему казалось закатом карьеры, на самом деле стало ее зенитом.

Американцы сочувственно относились к восстанию, поднятому на Кубе в 1895 году против испанского колониального владычества. В результате отношения между Соединенными Штатами и Испанией постоянно ухудшались. Когда они дошли до такой степени, что угроза войны стала вполне реальной, командование Азиатской эскадры потребовало доукомплектовать офицерский состав, так как эскадре предстояла атака другого колониального владения Испании – Филиппин. Один влиятельный политик решил, что Дьюи будет идеальной кандидатурой для этого. Заместитель морского министра Теодор Рузвельт желал видеть во главе эскадры агрессивного офицера, и, по его мнению, Дьюи «являлся человеком, на которого можно положиться в деле подготовки наступления. Он будет действовать бесстрашно и все возьмет на свою ответственность, когда возникнет такая необходимость». Рузвельт и Дьюи с помощью сенатора от штата Вермонт Редфилда Проктора сумели склонить на свою сторону президента Уильяма МакКинли. В октябре 1897 года он приказал морскому министру Джону Д. Лонгу назначить Дьюи на пост командующего Азиатской эскадрой.

Дьюи не стал тратить время на подготовку к отъезду. Обнаружив, что сведения о Филиппинах, хранящиеся в папках отдела военно-морской разведки, устарели, он принялся собирать каждую кроху информации, которую мог найти. Чтобы как-то справиться с острейшей нехваткой боеприпасов, которую нельзя было устранить в ближайшие 6 месяцев, он приказал погрузить дополнительные боеприпасы на канонерку «Конкорд», которая должна была присоединиться к Азиатской эскадре в феврале. Новый груз снарядов должен был доставить крейсер «Балтимор» в марте. Так как «Балтимор» прибыл на Дальний Восток буквально за 2 суток до объявления войны, оказалось, что Дьюи проявил гениальную прозорливость, требуя доставить боеприпасы немедленно. Но даже теперь его корабли были вынуждены идти в бой с полупустыми погребами.

Дьюи пересек Тихий океан и 2 января 1898 года в Иокогаме поднялся на борт своего флагмана – бронепалубного крейсера «Олимпия». В следующем месяце, как только боезапас с «Конкорда» был перегружен на «Олимпию», Дьюи направился в Гонконг, чтобы находиться ближе к Филиппинам.

Когда 17 февраля эскадра прибыла в Гонконг, Дьюи уже ждала телеграмма от морского министра Лонга, в которой говорилось об уничтожении в Гаване броненосца «Мэйн». Через 8 дней пришла довольно лихая телеграмма от Рузвельта. Воспользовавшись отсутствием Лонга, заместитель министра приказал Дьюи сосредоточить эскадру в Гонконге и приготовиться атаковать испанцев.

22 апреля, когда прибыли «Балтимор» и «Рейли», эскадра Дьюи, наконец, собралась полностью. Она состояла из 6 боевых кораблей: бронепалубных крейсеров «Олимпия», «Балтимор», «Бостон» и «Рейли», а также канонерок «Конкорд» и «Петрел». В качестве вспомогательного судна при эскадре состоял легко вооруженный тендер «МакКуллох». Общее водоизмещение 6 кораблей составляло 19098 тонн, а суммарная численность экипажей была 1456 человек. «Бостон», вошедший в строй в 1887 году, оказался единственным кораблем, чей возраст превышал 7 лет. Для перевозки припасов Дьюи приобрел угольщик «Наншан» и пароход «Дзафиро», предусмотрительно зарегистрировав их как невооруженные американские торговые суда. Это позволило им заходить в нейтральные порты в военное время для приобретения угля и всего необходимого. Дьюи постарался не упустить самых мелких деталей. Как и Фаррагат, он старался обеспечить снабжение эскадры. После этого Дьюи приказал всем кораблям очистить днище в сухом доке, провести мелкий ремонт и перекрасить борта в темно-серый цвет.

Коммодор мобилизовал себе в помощники американского консула в Маниле Оскара Ф. Уильямса. Он должен был собрать информацию о приготовлениях испанцев к обороне Филиппин. Перед тем как 23 апреля покинуть Гонконг, Уильямс сообщил Дьюи, что на острове Коррехидор установлены 6 новых орудий. Желая получить дополнительную информацию, Дьюи приказал своему адъютанту переодеться в гражданское и посещать корабли, прибывающие в Гонконг из Манилы, под видом обычного путешественника, интересующегося морскими делами.

Всю полученную информацию Дьюи передавал своему штабу. Мичман Хью Родмэн, который восхищался предусмотрительностью Дьюи, как сам Дьюи восхищался Фаррагатом, отмечал, что «были рассмотрены и изучены все возможные случайности, были составлены планы на каждый такой случай. Поэтому, когда пришло время сражаться с вражеским флотом, мы имели подготовленный план, который идеально отвечал сложившейся ситуации».

Атака Манилы была делом непростым. Так как от ближайшего американского дока Дьюи отделяли 7000 миль, он окончательно терял поврежденные корабли, тогда как испанцы могли исправить повреждения, используя базы на Филиппинах. Попытка прорваться в Манильскую бухту могла кончиться катастрофой. Маленькие островки Коррехидор и Кабальо делили 10-мильный пролив на два прохода. Группа скал, названная Эль-Фрайле, лежала на полпути между Кабальо и берегом и еще больше сужала южный проход. Испанцы установили на Коррехидоре мощные батареи, менее сильные батареи находились на Кабальо и Эль-Фрайле. Эскадре Дьюи пришлось бы пройти прямо под дулами этих орудий.

В Гонконге циркулировали слухи, будто испанцы установили в Маниле тяжелые орудия, а вход в бухту прикрыли плотными минными полями. Консул Уильямс сообщил, что пролив Бока Гранде заминирован, но Дьюи не поверил этому, сочтя слухи обычной уловкой противника. Он был убежден, что большая глубина и сильные течения делают постановку мин слишком трудной, а тропические воды быстро превратят в ржавчину любой минреп.

Манила находилась в 30 милях от входа в бухту. Самые сильные испанские батареи находились именно там. Испанцы имели 4 орудия 240 мм, которые были дальнобойнее, чем 203-мм орудия Дьюи. В 6 милях на юго-запад от Манилы в бухту выдавался мыс Сэнгли, который образовывал маленькую бухточку Каньякао. У основания мыса Сэнгли располагался арсенал Кавите.

Испанские власти прекрасно знали, что целью Дьюи будет Манила. Командующий испанской эскадрой адмирал дон Патрисио Монтохо-и-Пасарон предпочел бы ждать Дьюи в бухте Субик, находящейся в 30 милях на север от входа в Манильскую бухту. Оттуда его корабли могли внезапно атаковать эскадру Дьюи в момент прохода через пролив под огнем береговых батарей. К счастью для американцев, испанские власти оказались слишком медлительны и не создали там никакой базы. Поэтому Монтохо был вынужден оставаться в Маниле.

Единственным преимуществом Монтохо были тяжелые орудия береговых батарей Манилы, однако он сам лишил себя этого преимущества, переведя эскадру в бухту Каньякао. Испанский адмирал был убежден, что у него почти нет шансов разбить противника с теми слабыми силами, которые он имел. Поэтому Монтохо надеялся хотя бы спасти Манилу от обстрела американцев. Он также верил, что относительно мелкое место возле Кавите поможет его морякам добраться до берега, после того как их корабли будут потоплены.

Монтохо имел 7 кораблей: небронированный крейсер «Рейна Кристина» (флагман), старый деревянный крейсер «Кастилия», малые крейсера «Исла де Куба», «Исла де Лусон», «Дон Антонио де Уллоа», «Дон Хуан де Аустриа» и канонерку «Маркиз дель Дуэро». Он выстроил корабли полумесяцем в бухте Каньякао. Еще 4 канонерки, орудия которых были установлены на берегу, стояли позади Кавите в относительной безопасности. Общее водоизмещение кораблей Монтохо равнялось 11689 тоннам, то есть почти вдвое меньше, чем у Дьюи. Испанская эскадра также значительно уступала американцам в огневой мощи, имея всего 31 орудие больше 120 мм, причем максимальный калибр испанских орудий равнялся 162 мм. Дьюи имел 53 орудия, в том числе 203-мм.

24 апреля морской министр Лонг телеграфировал Дьюи, что «объявлено состояние войны между Соединенными Штатами и Испанией. Немедленно следуйте к Филиппинам. Начинайте действия против испанской эскадры. Вы должны захватывать или уничтожать. Приложите крайние усилия». В тот же день губернатор Гонконга потребовал, чтобы Дьюи вывел корабли из гавани, так как Соединенные Штаты стали воюющим государством. Когда Дьюи уводил свою эскадру в море, кое-кто жалел их. Один британский чиновник заявил: «Это была прекрасная команда. К несчастью, мы больше их не увидим».

Дьюи направился в бухту Мирс, находящуюся в 35 милях к северу от Гонконга, где провел дополнительные учения. Одновременно с только что прибывшего крейсера «Балтимор» на другие корабли была перегружена часть боеприпасов. Когда 26 апреля из Манилы прибыл консул Уильямс, он сообщил Дьюи, что вблизи Манилы и Кавите, на островах Коррехидор и Кабальо установлены орудия, а пролив между Коррехидором и берегом заминирован. Дьюи решил атаковать немедленно, так как «чем быстрее и агрессивнее будут наши действия, тем меньше окажутся наши потери, и тем быстрее наступит мир». На следующий день, построившись в две колонны, отряд Дьюи на скорости 8 узлов пошел к Маниле, которая находилась на расстоянии 620 миль.

Пока эскадра медленно ползла к Филиппинам, коммодор постоянно устраивал боевые учения и тренировки по исправлению повреждений, поэтому у экипажей не было свободной минуты. Моряки тщательно обыскали свои корабли и выбросили за борт все лишнее дерево, чтобы уменьшить опасность пожаров и сократить количество осколков. Чтобы поднять моральный дух, Дьюи попросил Уильямса обратиться к экипажу «Олимпии». Консул произнес пламенную речь, в которой обвинил испанцев в оскорблении американского флага и угрозах его собственной жизни. Он также зачитал прокламацию, выпущенную испанским военным губернатором 23 апреля, в которой эскадра Дьюи называлась сбродом, «не знающим ни дисциплины, ни приказов». Листовка предсказывала, что Испания «триумфально пройдет через новые испытания, разгромит и растопчет наглецов из паршивых Штатов». Согласно свидетельству очевидца, это заявление было встречено «взрывом иронического хохота». А когда Уильямс закончил, «все мы, до последнего человека, дружно проклинали испанцев».

Флот Дьюи был готов. Его люди жаждали битвы. Но чем ближе Дьюи подходил к цели, тем больше перед ним возникало вопросов, ответа на которые он не имел. Эскадра находилась слишком далеко от американских баз, поэтому он не имел права проиграть бой. Дьюи не мог позволить себе даже неполную победу. Требовался разгром. Хотя Дьюи был уверен в успехе, он все-таки заметил: «Среди военных в Гонконге составилось мнение, что наша эскадра идет на верную гибель».

Когда эскадра подошла к Филиппинам, Дьюи отделил «Бостон» и «Конкорд», чтобы обследовать бухту Субик. 30 апреля в 15.30 они сообщили, что врага там нет, после чего Дьюи с облегчением воскликнул: «Теперь мы их прикончим!»

Впереди лежала Манильская бухта. Дьюи не мог рассчитывать на внезапность, так как испанцы знали, когда он покинул Гонконг, и могли высчитать время его прибытия. Это означало, что 17 испанских орудий, прикрывающих вход в бухту, могут создать ему серьезные проблемы. Особенную опасность представляли 6 орудий на островках Кабальо и Эль-Фрауле, которые могли обстреливать американскую эскадру в течение 15 минут, пока она проходила мимо них, причем с дистанции не более 1,5 миль.

Дьюи сообщил свой план капитанам во время последнего совещания на борту «Олимпии». Он решил не дожидаться рассвета, а провести эскадру через пролив в темноте, надеясь захватить испанцев врасплох. Коммодор предположил, что испанцы будут ждать, что он станет действовать так же, как действовали бы они сами в подобной ситуации. Дьюи решил, что сами испанцы никогда не осмелились бы войти в неосвещенную незнакомую бухту, вдобавок еще укрепленную.

Сам коммодор собирался идти в голове колонны на «Олимпии». Когда его племянник лейтенант Уильям Уиндер предложил пустить впереди транспорт, чтобы расчистить проход через минные заграждения, Дьюи резко ответил: «Билли, я ждал этой возможности 60 лет. Есть там мины или нет, – но я поведу эскадру сам». Он закончил совещание предельно простым приказом: «Следуйте в кильватере флагмана и повторяйте все его маневры».

Действия Дьюи при подходе к Манильской бухте очень напоминают действия адмирала Фаррагата. В своей «Автобиографии» Дьюи пишет, что спросил себя: а как поступил бы Фаррагат, будь он на его месте? «Во время подготовки к бою я часто задавал себе этот вопрос, и признаюсь откровенно, я думал о нем в ночь, когда мы входили в бухту. В результате я пришел к выводу, что делаю все, что сделал бы Фаррагат».

В 21.45 была сыграна боевая тревога. На кораблях были погашены все огни, кроме маленького гакабортного огонька, который был виден следующему мателоту. Дьюи в белом мундире и фуражке с золотым шитьем поднялся на верхний мостик «Олимпии», где и оставался все время боя. Корреспондент Джозеф Л. Стикни, бывший морской офицер, которого Дьюи взял с собой в качестве неофициального летописца, писал: «Совершенно спокойный, он неподвижно стоял на мостике, словно мы входили в мирную гавань». Примерно в полночь американская эскадра вошла в пролив Бока Гранде одной кильватерной колонной в полумиле севернее Эль-Фрайле и соответственно в 2 милях южнее Кабальо. Все напряженно вглядывались в темноту, ожидая вспышек выстрелов испанских орудий.

Первые корабли уже прошли пролив, когда 1 мая в 0.17 «Конкорд» и «Бостон», замыкавшие строй, были обстреляны из 120-мм орудий с Эль-Фрайле. 3 снаряда шлепнулись в воду, а ответный огонь кораблей заставил вражескую батарею замолчать.

Неожиданный ход Дьюи сработал. Его эскадра вошла в бухту и могла заняться поисками испанских кораблей. Соединение медленно двигалось в направлении Манилы и прибыло туда на рассвете. Исключая 2 мины, взорвавшиеся перед «Олимпией», других происшествий не было. Около 4.00 командам на боевые посты принесли кофе и сухой паек. Вскоре после этого Дьюи взял курс на мыс Сэнгли, а потом увидел испанский флот, стоящий на якорях в Маниле. И все его 226 орудий. Он отдал последний приказ перед боем: «Наншану», «Дзафиро» и «МакКаллоху» следовать в отдаленный сектор бухты, чтобы не подвергаться опасности.

Следом за «Олимпией» двигались «Балтимор», «Рейли», «Петрел», «Конкорд» и «Бостон». Первый испанский выстрел прогремел в 5.15, после чего Дьюи приказал сократить интервалы в колонне. Эскадра со скоростью 8 узлов направлялась к Кавите, и теперь дистанция между кораблями в колонне равнялась 200 ярдам. Штурман «Олимпии» лейтенант К. Г. Галкинс выкрикивал быстро сокращающееся расстояние до противника.

Почти 30 минут испанские орудия беспрепятственно вели огонь, пока Дьюи шел прямо на противника. Испанцы не добились попаданий, но корреспондент пишет, что «нервное напряжение было ужасным. В любой момент десятки людей могли рухнуть на палубу раненные или мертвые». Когда дистанция сократилась до 5000 ярдов, Дьюи повернул эскадру на запад, параллельно береговой линии. Перегнувшись через поручни на крыше штурманской рубки, он отдал приказ, который вошел в американскую историю. В 5.40 коммодор сказал капитану 1 ранга Чарльзу В. Гридли: «Когда вы будете готовы, Гридли, можете открывать огонь». Выстрел 203-мм орудия «Олимпии» послужил сигналом всей эскадре.

Американские корабли начали первый из пяти 2-мильных галсов вдоль строя испанской эскадры. После первого захода Дьюи сократил дистанцию до 3000 ярдов. 3 головных крейсера сосредоточили огонь на флагмане Монтохо – крейсере «Рейна Кристина». Огромные столбы воды поднимались вокруг американских кораблей, пока испанские комендоры пытались пристреляться. Хотя один испанский снаряд упал рядом с «Олимпией» и забросил какой-то кусок дерева на мостик под ноги Дьюи, стрельба испанцев была малоэффективной. Лейтенант Брэдли Фиск сравнил маневры эскадры с «тщательно отрепетированным спектаклем. Корабли двигались медленно и четко, почти не ломая строй». Долгие часы тренировок, которые устраивал Дьюи своим морякам в Гонконге, принесли плоды.

Около 7.00 «Рейна Кристина» пошла прямо на «Олимпию», надеясь переломить ход боя в пользу испанцев. Однако стрельба американцев быстро положила конец этой попытке. К 7.30 испанский флагман превратился в пылающую развалину. Половина экипажа была ранена или убита, и Монтохо был вынужден перенести флаг на другой корабль.

Во время четвертого галса Дьюи обнаружил, что бухта глубже, чем показывают его карты, поэтому он сократил дистанцию до 2000 ярдов. Хотя теперь его корабли оказались в пределах досягаемости мелких испанских орудий, коммодор пошел на это, чтобы нанести противнику максимальные повреждения, используя остатки боезапаса.

В 7.30 капитан 1 ранга Гридли сообщил Дьюи, что для 127-мм орудий «Олимпии» осталось только 15 % снарядов. Эта новость оказалась совершенно неожиданной и крайне неприятной. Дьюи не мог пополнить боезапас. Испанцы получили ряд сильных ударов, однако продолжали вести бешеный огонь, «тогда как наши запасы снарядов были ограничены», отмечает Дьюи. У коммодора не оставалось иного выхода, как приказать отойти, чтобы оценить ситуацию. Стикни описывает удивленные взгляды, обращенные на Дьюи. «Я ничуть не преувеличиваю, но, когда мы выходили из бухты, уныние на мостике «Олимпии» было таким же непроглядным, как лондонский туман в ноябре». Чтобы скрыть причину отхода, экипажам был отдан приказ завтракать. Большинство моряков желали продолжения битвы. Кто-то обратился к командиру: «Ради бога, капитан, не останавливайте нас! К чертям завтрак!»

Дьюи вскоре обнаружил, что рапорты о нехватке боеприпасов были ошибочными. «Олимпия» выпустила 15 % снарядов калибра 127 мм, и погреба были полны, в них оставались 85 % боезапаса. Капитаны сообщили, что их корабли получили совершенно ничтожные повреждения, были ранены только 8 человек, все на крейсере «Балтимор».

Когда в 11.16 Дьюи возобновил бой, на огонь американцев ответили только «Уллоа» и береговые батареи мыса Сэнгли. Пока «Балтимор» обстреливал батареи, остальные корабли сосредоточили огонь на «Уллоа» и быстро потопили его. Так как орудия на мысе Сэнгли не имели достаточного угла снижения, они не могли обстреливать корабли на дистанциях менее 2000 ярдов. Поэтому американские корабли подошли вплотную к мысу и спокойно расстреливали батареи, пока в 12.15 над Кавите не появился белый флаг. К 12.30 бой закончился.

Эскадра Дьюи одержала сокрушительную победу. Все 7 кораблей Монтохо были уничтожены, погиб 161 моряк, 210 были ранены. Ни один американский корабль не получил серьезных повреждений, лишь 9 человек были ранены. Война шла всего неделю, но испанский флот на Тихом океане уже был уничтожен. Когда Дьюи собрал офицеров в своей каюте, чтобы поблагодарить их, в заключение он сказал: «Джентльмены, другая сила, выше, чем наша, выиграла сегодняшнюю битву».

Практически односторонняя битва заставила некоторых скептиков усомниться в достижениях Дьюи. Он столкнулся с этим вскоре после боя и ответил так: «Я полагаю, это была бы более значительная победа, если бы, отведя корабли для завтрака во время боя, я сказал: «Никто до сих пор не погиб – так пусть кто-нибудь все-таки погибнет, иначе люди скажут, что мы вообще не сражались». И потом послал бы в качестве мишени один корабль, не поддержав его огнем остальных». Целью битвы является выигрыш с минимальными потерями. Дьюи сумел решить обе задачи. Если бы он понес более тяжелые потери, он не стал бы более великим адмиралом. Он был бы лишь более кровавым.

Так как Дьюи приказал перерезать телеграфный кабель Манила – Гонконг, чтобы лишить испанцев связи, сообщение о его победе было получено в Соединенных Штатах лишь 7 мая. Американский народ охватил невиданный патриотический подъем, Дьюи и его матросы вмиг стали национальными героями. Детей называли «Дьюи», немедленно появились шляпы Дьюи, трости, ложки, пресс-папье. Жевательная резинка, названная «Жвачкой Дьюи», заполнила все магазины. 16 мая конгресс присвоил Дьюи звание контр-адмирала, для чего специальным законом количество этих званий было увеличено с 6 до 7. Через 10 месяцев ему присвоили звание адмирала флота, которого до Дьюи и после него не имел ни один американский моряк. Ему предоставили возможность либо оставаться на службе до самой смерти, либо уйти в отставку с сохранением жалования в полном размере.

На Филиппинах у Дьюи не было времени праздновать. Хотя эскадра Монтохо была уничтожена, испанцы еще удерживали Манилу. Дьюи мог захватить город, однако он сообщил в Вашингтон, что ему нужны подкрепления, чтобы удержать захваченное. 2 мая он перевел эскадру на укрытую якорную стоянку в Кавите, вне пределов досягаемости орудий Манилы, и там оставался до конца кампании.

В середине июня Вашингтон сообщил ему, что флот под командованием контр-адмирала Мануэля де ла Камара вышел из Испании на Дальний Восток. По крайней мере на бумаге его силы превосходили эскадру Дьюи, но вскоре эта опасность развеялась. В июле американская Северо-Атлантическая эскадра в бою у Сантьяго уничтожила крейсерскую эскадру, посланную испанцами в Карибское море. Флот Камары был отозван для защиты берегов Испании от возможного нападения американцев.

Но тут проблемой для Дьюи стали немцы. Надеясь отхватить кусок оставшихся бесхозными Филиппин, Германия направила эскадру вице-адмирала Отто фон Дидерихса в Манилу. С мая по август более сильная германская эскадра нарушала международные обычаи, заходя в блокированные порты. Дьюи был взбешен, и один корреспондент даже застал его за подготовкой плана сражения с немцами.

В июне и июле прибыли 6000 американских солдат для оккупации Манилы. Теперь Дьюи имел достаточно сил, чтобы стать командиром настоящего блокадного соединения. Он довольно резко заявил немцам: «Если Германия хочет войны, что ж, мы готовы». Так как в Маниле не было кораблей других держав, которые могли бы поддержать фон Дидерихса, германский адмирал согласился на компромисс, который ослабил напряжение.

Однако в любом случае эскадра Дьюи уже не играла никакой роли в Маниле после того, как 13 августа 1898 года американские войска заняли город. Он оставался там, пока тянулись мирные переговоры, и лишь 20 мая 1899 года, через 1 год и 20 дней после прибытия на Филиппины, измученный Дьюи покинул Манилу. Он сказал репортеру: «Мне жаль уходить. Но я больше не могу стоять на страже и нести груз ответственности».

В Нью-Йорке величайшего героя Америки ждал фантастический прием. На салюты в честь Дьюи было израсходовано больше пороха, чем сам он истратил в Манильской бухте. Городские газеты собрали 70000 серебряных монеток от школьников, чтобы отлить огромный кубок. Появились сотни поэм, увековечивших деяния адмирала. Празднования завершились 30 сентября колоссальным парадом на Пятой авеню, в котором участвовали 35000 человек во главе с президентом МакКинли. Места у окон, через которые можно было посмотреть на парад, продавались за огромные по тем временам деньги – по 500 долларов.

Дьюи не нравилась шумиха, поднятая вокруг него. Он написал сыну, что собирается «избегать всего, что только возможно». Но был и один приятный эпизод. Сойдя на берег с борта «Олимпии» в Нью-Йорке, Дьюи в толпе увидел многих своих родных. Тогда он повернулся к корреспонденту Фредерику Палмеру и радостно сказал: «Теперь я думаю, они признают, что Джордж приобрел кое-какой вес».

Популярность Дьюи пошла на убыль, когда 9 ноября 1899 года он женился на Милдред МакЛин Хазен – вдове одного из видных вашингтонских деятелей. Идол публики стал как-то немного приземленнее, и популярный хроникер тех времен написал: «Казалось, что американский народ выбрал сам себя в качестве жены адмиралу Дьюи и теперь считал адмирала двоеженцем».

Разочарование публики усилилось, когда газетчики выяснили, что прекрасный дом в Вашингтоне, приобретенный адмиралу по общественной подписке, был им подарен своей новой жене. Но Дьюи только хотел, чтобы его сын получил этот дом после его смерти, однако местные законы требовали, чтобы сначала дом перешел к жене. К тому времени, когда все разъяснилось, облик Дьюи еще больше потускнел.

Примерно в это время начались разговоры о том, что Дьюи будет баллотироваться в президенты в 1900 году. Если бы собрание выборщиков состоялось сразу после его возвращения с Филиппин, кандидатура адмирала встретила бы всеобщее одобрение. Но сейчас дела обстояли совсем иначе. Дьюи нажил новых врагов, когда 3 апреля 1900 года сказал репортеру: «Я убежден, что обязанности президента не так уж трудно исполнять. Его главная задача – выполнять законы конгресса». На Дьюи обрушился шквал критики. Корреспондент назвал его заявление «одним из самых наивных высказываний, когда-либо сделанных человеком, хотя бы немного сталкивавшимся с американской политической системой». Поэтому Дьюи не оставалось ничего иного, как дать задний ход. 6 мая он заявил, что не собирается баллотироваться в президенты. Недолгая политическая карьера Дьюи с треском окончилась.

Остаток жизни Дьюи посвятил тому, что знал лучше всего – командованию флотом. Исключая недолгий выход в море во время Венесуэльского кризиса в 1902 – 03 годах, служба Дьюи проходила на берегу. 13 марта 1900 года он стал первым президентом Генерального Совета ВМФ. Эта организация была создана для подготовки военных планов в мирное время и оказывала серьезное влияние на морскую политику. Имя и слава адмирала придали вес его должности.

В 1913 году здоровье Дьюи ухудшилось, с ним случился удар. Хотя Дьюи оправился, но не до конца. 11 января 1917 года страшные боли в плече и спине сразили адмирала. 16 января в бреду он обратился с молитвой к своему отцу: «Я надеюсь, отец, что ты думаешь, что я сделал все хорошо. Я надеюсь, что ты гордишься мною, отец». В 17.36 адмирал Дьюи скончался.

Тело Дьюи было выставлено для прощания в Капитолии – такой чести удостаивались очень немногие. На его мундире была приколота лишь одна награда – первая медаль за кампанию, введенная американским конгрессом. На ней был изображен артиллерист у орудия, а вокруг шла простая надпись: «В память победы в Манильской бухте».

@темы: история, флот, адмиралы, Джордж Дьюи

---

Танковые тараны

Танковые тараны
Материал из Бронетанковой Энциклопедии — armor.kiev.ua/wiki
Автор(ы): Герой Советского Союза, Маршал бронетанковых войск О.Лосик
Источник: О.Лосик. Немного о танковых таранах // «Военные Знания», сентябрь 1996 Russian Battlefield

Среди подвигов, совершенных танкистами, особое место занимают тараны, совершенные экипажами. К сожалению, как-то так получилось, что о героях-танкистах - мастерах таранов знают очень немногие. Но такие тараны совершались на протяжении всей войны. Одним из первых его совершил экипаж лейтенанта П.Гудзя. Это случилось 22 июня 1941 года в 8 км от Яворова: танк KB таранил немецкие T-III и бронетранспортер.

Особенно много таранов было в 1943 году. Например, в сражения в районе Прохоровки 12 июля советские воины совершили более 20 танковых таранов, а за 50 дней Курской битвы - более 50. Такими ударами уничтожались не только легкие и средние бронированные машины врага, но иногда "тигры" и "пантеры". При ударе корпусом немецкие танки выходили из строя. У них лопалась броня, рвались гусеницы, деформировались ведущие и опорные катки.

Прямые удары совершались, как правило, в исключительных случаях, когда кончались боеприпасы, повреждалась пушка, а бой продолжался. Иногда на них шли при внезапной встрече с вражескими машинами на улицах городов и поселков, а также в ближнем танковом бою, когда танки врывались в боевые порядки противника. Таранить стремились в борт танка, иногда это приводило с переворачиванию машины противника. Часто машины взрывались либо из-за детонации боекомплекта, либо из-за возгорания топлива, пролившегося из поврежденных баков. При взрыве обычно страдали обе машины.

Нередко, чтобы выполнить боевую задачу, экипажи шли на таран преднамеренно. Случалось это обычно при плохой видимости (туман, снег, дождь) или ночью, когда прицельный огонь из пушки вести нельзя. Особенно эффективными были преднамеренные тараны, нацеленные на уничтожение вражеских колонн. Боевые машины внезапно врывались в них и ударами корпуса крушили врага, вызывая панику. Такой вид таранов - одна из вершин мужества и мастерства танкистов, действовавших в разведке, в авангардах и в передовых отрядах. Они, как правило, наносили противнику большой ущерб.

В годы войны такие тараны совершили экипажи Героев Советского Союза капитана В.Богачева из 43-й танковой дивизии под Дубно (26 июня 1941 г.), старшего лейтенанта А.Умникова из 50-й гвардейской танковой бригады под Краматорском (7 февраля 1943 г.), лейтенанта И.Киселева из 65-й ТБ у польского населенного пункта Юзефув (15 января 1945 г.).

Известны несколько случаев таранов танками бронепоездов. 24 июня 1944 года под Бобруйском на станции Черные Броды таран бронепоезда совершил экипаж танка гвардии лейтенанта Дмитрия Комарова 15-й гвардейской танковой бригады, а 4 августа 1944 года на Сандомирском плацдарме - капитана Леонида Малеева, командира роты 47-го гвардейского тяжелого танкового полка.

Врываясь на вражеские аэродромы, воины таранили самолеты. Механики-водители 24-го танкового корпуса в наступательной операции Сталинградской битвы, преодолев с боями за 5 суток свыше 240 км, утром 24 декабря 1942 года прорвались к станции Тацинская. Здесь находились тыловая база снабжения и 2 аэродрома противника, где размещались более 300 самолетов. Боеприпасов оставалось мало, поэтому самолеты уничтожали в основном таранными ударами. Танкисты 1-го танкового батальона 54-й танковой бригады капитана С.Стрелкова и 2-го танкового батальона 130-й ТБ капитана М.Нечаева уничтожили около 300 самолетов на аэродромах и 50 - на железнодорожных станциях в эшелонах. С участием танкистов был разрушен "воздушный мост", по которому шло снабжение окруженной в Сталинграде группировки Паулюса. Лишилась необходимой поддержки с воздуха и группировка Манштейна, пытавшаяся деблокировать окруженные армии.

Тараны танков против самолетов применили также 11 января 1944 г.воины 49-й ТБ на аэродроме г. Любек (Польша), где сожгли 17 самолетов. 28 марта 1944 г. 64-я гвардейская ТБ на аэродроме г. Черновцы таранными ударами и огнем уничтожила 30 самолетов. 17 января 1945 г. тр И.Кравченко из 47-й гвардейской ТБ на аэродроме под г. Сохачев (Польша) таранными ударами и огнем истребила 20 самолетов.

Танковые тараны совершались как днем, так и ночью. 26 июня 1941 года ночной таран под Дубно совершили танкисты 43-го отдельного разведывательного батальона. Колонна одного из полков противника, вооруженного танками T-II и T-III, остановилась для заправки горючим. При наступлении темноты машины капитана Архипова сделали залп из пушек и ворвались в колонну. Противник понес значительные потери, поднялась паника. Были захвачены пленные.

Танки, врываясь на вражеские огневые позиции, таранили артиллерийские батареи, крушили шестиствольные реактивные минометы и другую боевую технику. При невозможности обхода или для выигрыша времени воины успешно громили мощные берлинские баррикады и даже кирпичные стены зданий.

Результативность танковых таранов во многом зависела от подготовки командиров танков и механиков-водителей. Чтобы совершить такой удар, от экипажей, особенно механиков-водителей, требовались высокое профессиональное мастерство, предельное напряжение духовных и физических сил, мужество и отвага. Поэтому тараны совершались преимущественно опытными танкистами, уверенными в боевых и технических возможностях техники, готовыми до конца выполнить свой воинский долг перед Родиной.

Наибольшее число таранов совершено экипажами танков KB и Т-34. Они, обладая значительной массой, скоростью и мощной, качественной броней, сокрушали ударом корпуса вражеские танки, бронетранспортеры, штурмовые орудия и другие бронированные машины и равноценные им боевые объекты противника. Иногда экипаж, используя последнюю возможность для уничтожения врага, совершал "огненный таран" в объятой пламенем машине. Известны случаи, когда одним экипажем было совершено несколько танковых таранов. При обороне Москвы в ноябре 1941 года 4 тарана совершил экипаж танка KB Героя Советского Союза А.Босова, 3 тарана совершил механик-водитель KB Н.Томашевич в одном бою 12 июля 1941 года, выручая попавшего в беду под Лугой танк командира оперативной группы подполковника Вязникова. Трижды таранил врага И.Рогозин под городом Кривой Рог, дважды - экипажи танков лейтенанта И.Бутенко и старшего лейтенанта П.Захарченко.

Надо ли учить танкистов применению в бою танковых таранов? Опыт минувшей войны показывает, что надо. В ряде танковых частей на фронте, да и в некоторых училищах во время войны этому специально учили и правильно делали. В результате таранов экипажи иногда выходили победителями в самых сложных условиях боевой обстановки, нанося врагу значительный урон.

Танковый таран - это оружие смелых людей. В нем сочетается беспредельная храбрость с высоким воинским мастерством, с точным расчетом. Чувство товарищества и высочайшая ответственность за выполнение воинского долга перед Отечеством являлись основным побудительным мотивом их применения танкистами в годы войны.

@темы: история, танки

---

История Ныроба

История Ныроба

взято с сайта История и архиология Урала
archaeology.hobi.ru/places.php?id=7

Первое упоминание Ныроба находится в писцовой книге И.Яхонтова 1579 г. по Чердынскому уезду. Яхонтов указывает «деревне Ныроб на речке на роднике» по реке Колве «Верхнего» стана Чердынского уезда. В деревне 6 крестьянских домов. Владельцы их Микитка Ларев, Сенька Дмитриев, Иванко Нос, Варка Микитин, Еремка Бобыль и Якуш Черной имели в 1579 году пашни 15 четвертей, перелогу 20 четей в трех полях худой земли и сена по р.Колве 100 копен. В следующих документах Ныроб фигурирует уже как погост, в писцовых книгах Михаила Кайсарова 1624 г. дано описание погоста Ныроба и его храма, выстроенного во имя Николая Чудотворца.

Михаил Никитич Романов был сослан в деревню Ныробку Чердынского уезда по приговору боярскому в июне 1600 г., по обвинению в колдовстве: Семен Годунов, родственник Бориса, подкупил Бартенева Второго, казначея Романовых, и тот подложил в кладовую Александра Никитича Романова мешок с кореньями – «колдовскими травами».

Михаил Никитич Романов был выслан из Москвы летом 1600 г., а привезен в Ныроб в начале 1601 г. (т.е. в начале сентября 1600 г. по нашему летоисчислению) под стражею, во главе которой стоял Роман Тушин. По прибытию в Ныроб он был посажен в земляную яму. «Сверху землянка была крепко закрыта, и только маленькое отверстие в этой крыше служило для проникновения света и подачи пищи. Пища состояла только из хлеба и воды. С наступлением холодов в землянке устроили печь, дым из которой…выходил через то же единственное отверстие в потолке, предварительно наполняя собой яму». Михаил Никитич был закован в железные оковы «весом три пуда», ныне хранящиеся в Чердынском музее. По преданию, ныробчане по весне проведали, что узника морят голодом, и дети начали таскать ему еду; однажды их застал за этим занятием Роман Тушин, устроил допрос, выяснил, что действуют они так по наущению отцов своих; шесть ныробцев были схвачены и отправлены в Москву «за крепким караулом». Обратно в Ныроб вернулись двое – четверо скончались от жестоих пыток и изнурительного содержания в тюрьме. Эта история подтверждается грамотой Михаила Федоровича чердынскому воеводе Василию Федоровичу Бутурлину и подъячему Неустрою Алимпиеву от 15 ноября 1621 г.

Михаил Никитич «в земляной темнице сидел год и преставился», т.е. в августе 1601 г. Если следовать традиции, закрепившейся в романовской историографии, Михаил Никитич был умершвлен; такой же точки зрения придерживается и А.Дмитриев.

О месте погребения Михаила Никитича источники говорят довольно неопределенно: «и погребен бысть там [в Ныробе] в пустом месте; над гробом его выросли два дерева, именуемые кедр, одно дерево в головах, другое в ногах». В позднем ныробском письменном сказании указано: «и погребен был у церкви Николая Чудотворца, подле алтарь на северной стороне, и где тело его лежало – построена была церковь и в ней гробница покрыта сукном и крест вышит». Эти сообщения, по мнению А.Дмитриева, не противоречат друг другу: деревянная церковь Николая Чудотворца была выстроена примерно в 1613-14 гг., а в 1601 г. здесь действительно было «место пустое». А.Дмитриев расшифровывает эти записи таким образом: «погребен был в 1601 г. (в последних числах) в пустом месте; года через 4, т.е. в 1606 г., когда не было тут еще никакой церкви, тело боярина увезли в Москву, после чего наконец в 1613-1614 гг. «где тело его лежало – выстроена была церковь» св. Николая Чудотворца деревянная, алтарь которой своей северной стороной приходился рядом с бывшей могилой Романова».

После смерти Михаила Никитича, в 1602 г. над местом заточения была построена деревянная часовня. В 1793 г. вместо деревянной построили каменную часовню во имя Архангела Михаила. После этого наружный вид часовни постепенно изменялся. Как свидетельствует А.Дмитриев, с наружной стороны часовни, по лицевой стороне, с которой вход в часовню, по карнизу под крышей и так со всех сторон была сделана вязью – «весьма безграмотно» - следующая надпись: «ПО УКАЗУ ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, В ВЯТСКОЙ ДУХОВНОЙ ПРЕОСВЯЩЕННОГО ЛАВРЕНТИЯ, ЕПИСКОПА ВЯТСКОГО И ВЕЛИКОПЕРМСКОГО, КОНСИСТОРИИ В 7109 ГОДУ ПРИСЛАН БЫЛ С МОСКВЫ ОТ ЦАРЯ БОРИСА ГОДУНОВА В ПЕРМЬ ВЕЛИКУЮ, В ЧЕРДЫНСКИЙ УЕЗД, В ПОГОСТ НЫРОБ, В ЗАТОЧЕНИЕ БЛАЖЕННЫЕ ПАМЯТИ БОЯРИН МИХАИЛ НИКИТИЧ РОМАНОВ, СВЯТЕЙШЕМУ ПАТРИАРХУ ФИЛАРЕТУ НИКИТИЧУ БРАТ РОДНОЙ, А ПО РОДСТВУ БЛАЖЕННЫЕ ПАМЯТИ ГОСУДАРЮ ЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ МИХАИЛУ ФЕДОРОВИЧУ, ВСЕЯ РОССИИ САМОДЕРЖЦУ, БЫЛ ДЯДЯ РОДНОЙ. В ПОГОСТЕ НЫРОБ, В ЗАТОЧЕНИИ, В ЗЕМЛЯНОЙ ТЕМНИЦЕ СИДЕЛ ГОД; НА ТОМ МЕСТЕ ПОСТРОЕНА БЫЛА ДЕРЕВЯННАЯ ЧАСОВНЯ; НЫНЕ ВМЕСТО ОНОЙ ДЕРЕВЯННОЙ, ПО УКАЗУ ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, В 1793 ГОДУ ПОСТРОЕНА СИЯ КАМЕННАЯ ЧАСОВНЯ, ЕДИНСТВЕННО В ПАМЯТЬ БЫВШЕГО НА ТОМ МЕСТЕ В ЗАТОЧЕНИИ БОЯРИНА МИХАИЛА НИКИТИЧА РОМАНОВА, ТЩАНИЕМ И КОШТОМ ЗДЕШНЕЙ ВОЛОСТИ КРЕСТЬЯН И УСЕРДНЫМ СТАРАНИЕМ КРЕСТЬЯНИНА МАКСИМА ПОНОМАРЕВА».

В 1913 г., «мая 25 дня» вокруг часовни была заложена каменная ограда, сохранившаяся по сей день; на столбах ограды имеются вычеканенные медные памятные доски.

В годы советской власти часовня использовалась не по назначению, затем была разрушена.

Археологическое изучение
В 1997 г. отрядом КАЭ под руководством Г.П.Головчанского производилась расчистка фундаментов часовни, поставленной на месте "сидения" Михаила Никитича Романова.


Ныроб в годы Второй Мировой Войны
взято с сайта Ныроб - капелька России
news-nyrob.ucoz.ru/index/voennaja_stranica/0-13

22 июня 1941 года без объявления войны фашистская Германия напала на Советский Союз.
На защиту Отечества поднялся весь советский народ. Война длилась четыре года.
Многие ушли на фронт в составе Уральского добровольческого корпуса. Среди добровольцев в первых рядах были коммунисты и комсомольцы, труженики Прикамья. Всего за годы войны Пермская областная партийная организация провела шесть партийно-комсомольских мобилизаций и послала на фронт около 21-й тысячи коммунистов или более половины своего состава.
Наши земляки, сыны и дочери Прикамья, внесли весомый вклад в дело разгрома гитлеровских полчищ. 135 тысяч человек были награждены орденами и медалями, 183 удостоены высокого звания Героя Советского Союза. Из них 13 — уроженцы Чердынского района. В .Ныробе учился и жил Герой Советского Союза Алексей Васильевич Флоренко, а в Искоре—Иван Васильевич Антонов.
Храбростью, высоким воинским мастерством уральцы вписали воистину золотые страницы в боевую летопись Родины. Подвиг наших земляков—это пример беззаветного служения любимой Отчизне.

Алексей Васильевич Флоренко, Герой Советского Союза

Родился в 1922 году на Украине в Ростовской области. Вместе с родителями в 1931 году переехал на Урал в нос. Байдач Чердынского района. Начиная с седьмого класса, учился в Ныробской средней школе. Алексей по характеру был общительный и жизнерадостный, активно участвовал в школьной жизни, увлекался спортом. В период летних каникул работал на лесосплаве. В день своего рождения —6 февраля 1941 года вступил в члены ВЛКСМ. По еле окончания средней школы работал в колхозе, на лесозаготовках. В ноябре 1941 года призван в ряды Советской Армии. Участвовал в боях в составе 280 гвардейского истреби тельного противотанкового, артиллерийского полка. Был командиром огневого взвода. Воевал на Волховском и Белорусском фронтах. Награжден орденом Красной звезды.
Погиб в боях при освобождении Белоруссии в июле 1944 года.
Звание Героя Советского Союза присвоено 25 сентября 1944 года.
Как это было...
В боях под д. Лапичи Минской области при форсировании реки Свислочь и занятии плацдарма на северном берегу реки, Флоренко со своим взводом отбил 13 контратак противника, уничтожив при этом два танка, огнемет, орудие, несколько пулеметов, один наблюдательный пункт и до 180 гитлеровцев.
25 июля на рубеже населенных пунктов Малинники Григоровцы Белостокской области противник, используя местность, зашел в тыл батареи, пытаясь отрезать ее от соседних частей, Флоренко быстро организовал круговую оборону и, имевшимся одним орудием, быстро открыл огонь по автоматчикам и танкам противника. В ходе боя было уничтожено до 50 гитлеровцев и один танк «Тигр». Противник предпринял вторую атаку с еще большим количеством танков. Орудие было подбито и умолкло, на взвод шло еще 35 танков противника. Бойцы отбивались гранатами и бутылками с горю чей смесью. В ходе атаки Флоренко был ранен, собрав силы и простясь с товарищами, с гранатой бросился под Танк противника и... победил!
Славный сын Родины сражался до последнего дыхания Свои подвиг он совершил в Польше в Белостокской области В г. Гаиновки школа № 22 носит имя Героя Советского От юза А. В. Флоренко. Там и его могила
В 1966 г. родители Алексея—Василий Минаевич и Клавдия Николаевна по приглашению польских товарищей посети ли могилу сына. Родители присутствовали на торжественном открытии бюста А. В. Флоренко и на церемонии присвоения школе его имени.
Ныробская средняя школа и пионерская дружина тоже носят имя Героя.

Список ныробцев, погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны

Авхимович Семен Никифорович Ныроб п|б 18.6.1944 г.
Бледной Филипп Степанович 1911 Ныроб 1.1.1943 г.
Богданов Иван Ефимович 1905 Ныроб 22.9.1942 г.
Бонин Яков Степанович 1901 Ныроб 23.2.1943 г.
Боровков Борис Николаевич 1913 Ныроб п|б 1.10.1943 г.
Васнецов Михаил Степанович 1913 Ныро-б
Васнецов Василий Александрович 1924 Ныроб п[б 3.1943 г.
Васкецов Иван Трофимович 1917 Ныроб 15.8.1943 г.
Васкецов Илья Петрович 1923 Ныроб п|б 1.8.1942 г.
Васкецов Александр Данилович 1918 Ныроб 3.1945 г.
Васкецов Петр Дмитриевич 1904 Ныроб 28.2.1942 г.
Васкецов Иван Гаврилович 1913 Ныроб п\б 1.1942 г.
Васкецов Николай Трофимович 1926 Ныроб 2.1944 г.
Васкецов Александр Михайлович 1914 4.3.1944 г.
Васкецов Александр Александрович Ныроб 20.3.1945 г.
Васкецов Семен Никифорович 1903 Ныроб п|б 12.1942 г.
Васкецов Петр Степанович 1909 Ныроб 7.1942 г.
Васкецов Трофим Егорович 1903 Ныроб п | б 3.1942 г.
Васкецов Михаил Ионович 1904 Ныроб п|б 3.1942 г.
Васкецов Федор Степанович 1907 Ныроб п|б 9.1942 г.
Васкецов Петр Михеевич 1903 Ныроб п|б 5.1942 г.
Васкецов Семен Наумович 1903 Ныроб п|б 12.1941 г.
Васкецов Виталий Максимович 1924 Ныроб п|б 3.1945 г.
Васкецов Михаил Иванович 1906 Ныроб л|б 9.104! г.
Васкецов Александр ИАгович 1914 Ныроб 30.8.1944 г.
Васкецов Иван Степанович 1901 Ветлан п[б 12.1941 г.
Васкецов Николай Алексеевич 1922 Ветлан 29.8.1943 г.
Васкецов Филипп Михайлович 1923 Богатыреве 27.5.1944 г.
Васкецов Иван Петрович 1905 Ныроб
Васкецов Сергей Александрович 1918 Ныроб 19.12.1942 г.
Васкецов Семен Федорович Ныроб 4.1942 г.
Воропаев Николай Сергеевич Ныроб 8,1943 г.
Винокуров Василий Герасимович Ныроб 5.9.1943 г.
Тусев Иван Андреевич 1926 Ныроб 9.7.1944 г.
Гайперович Виктор Григорьевич 1926 Ныроб 17.7.1944 г.
Губин Игнатий Николаевич 1905 Ныроб п/б 5.2.1942 г.
Гонтарь Алексей Иванович 1909 Ныроб п|б 1.1943 г.
Девятков Даниил Иванович 1917 Ныроб 22.3.1942 г.
Девятков Павел Яковлевич 1923 Ныроб 6.9.1944 г.
Девятков Прокопий Тихонович Ныроб 10.8.1943 г.
Девятков Александр Егорович 1912 Ныроб 8.1.1943 г.
Девятков Александр Михайлович 1915 Ныроб п1б 20.5.1944 г.
Девятков Василий Иванович 1921 Ныроб п/б 1945 г.
Дьяков Изосим Павлович 1905 Ныроб 23.6.1943 г.
Дьяков Иван Семенович 1918 Ныроб п/б 1943 г.
Дьяков Александр Моисеевич 1904 Ныроб п|б 2.1942 г.
Дьяков Василий Максимович 1909 Ныроб 1943 г.
Дьяков Василий Семенович 1925 Ныроб п|б 3.1944 г.
Деревянченко Николай Дмитриевич 1903 Ныроб 24.8.1942 г.
Дьяков Николай Павлович 1914 Ныроб п|б 12.1942 г.
Елыкомов Алексей Иванович 1909 Ныроб 30.5.1943 г.
Елыкомов Михаил Степанович 1918 Ныроб
Елыкомов Михаил Григорьевич 1915 Ныроб п|б 9.1941 г.
Елыкомов Иван Дмитриевич 1911 Ныроб п|б 3.1943 г.
Елыкомов Александр Иванович 1907 Ныроб 19.8.1941 г.
Елыкомов Иван Григорьевич 1896 Ныроб п|б 5.1942 г.
Ефременко Григорий Степанович 1912 Ныроб п|б 3.1943 г.
Епанчин Александр Иванович 1926 Ныроб 15.11.1944 г.
Епанешников Владимир Васильевич 1916 Ныроб 15.8.1944 г.
Иванов Иван Алексеевич 1908 Ныроб п|б 10.1941 г.
Ивачев Иван Дмитриевич 1905 Ныроб п|б 10.1944 г.
Кушнин Валентин Иванович 1924 Ныроб п|б 5.1944 г.
Кушнин Василий Иванович 1911 Ныроб п|б 11.1941 г.
Кикирев Вениамин Иванович 1923 Ныроб 28.8.1943 г.
Коетромин Василий Степанович Ныроб 25.1.1945 г.
Кравченко Василий Ермилович 1903 Ныроб п|б 1.1942 г.
Кирьянов Гурьян Яковлевич Ныроб 1.1941 г.
Катеринин Григорий Константинович Ныроб 8.12.1943 г.
Кривенко Иван Ефимович Ныроб 22.8.1942 г.
Камлак Степан Тихонович 1909 Ныроб п|б 7.1941 г.
Кушнин Дмитрий Никифорович 1904 Ныроб 19.9.1942 г.
Кучин Степан Иванович 1917 Ныроб п|б 20.8.1942 г.
.Кибальников Григорий Иванович Ныроб 19.3.1944 г.
Ломаев Дмитрий Никонорович 1924 Ныроб 23.5.1943 г.
Лопаницын Евгений Васильевич Ныроб п|б 21.9.1944 г.
Ломаев Никонор Андреевич 1897 Ныроб
Лойко Юрий Степанович 1925 Ныроб 13.5.. 1944 г.
Лойко Григорий Степанович Ныроб
Мишульский Иван Макарович 1914 Ныроб 18.8.1942 г.
Мельков Александр Андреевич 1914 Ныроб п|б 27.11.1942 г.
Мартыненко Василий Григорьевич 1914 Ныроб п|б 6.8.1942 г.
Милованов Василий Никифорович Ныроб п|б 9.2.1944 г.
Мисюрев Антон Венедиктович 1916 Ныроб 9.3.1943 г.
Носов Виктор Григорьевич 1926 Ныроб 18.3.1945 г.
Носов Андрей Васильевич 1893 Ныроб 1.1942 г.
Носов Иван Иванович 1917 Ныроб п|б 6.10.1941 г.
Нехаев Трофим Георгиевич 1913 Ныроб 2.7.1944 г.
Оконешников Михаил Васильевич 1901 Ныроб 12.2..1942 г.
Пономарев Николай Иванович 1925 Ныроб 23.1.1945)'.
Пономарев Николай Осипович 1895 Ныроб 9.9.1943 г.
Пономарев Александр Яковлевич 1899 Ныроб 4.4.1944 г.
Пономарев Николай Егорович 1923 Ныроб 22.5.1941 г.
Пономарев Василий Павлович Ныроб 3.1944 г.
Пономарев Олег Семенович Ныроб 1.1945 г.
Пономарев Сергей Терентьевич Ныроб 3.1944 г.
Пономарев Федор Максимович 1919 Ныроб 1.1945 г.
Пономарев Алексей Иванович 1909 Ныроб п|б 12.1942 г.
Пономарев Иван Андреевич 1923 Ныроб п|б 1.1943 г.
Пономарев Петр Миронович 1919 Ныроб 15.10.1943 г.
Пономарев Александр Миронович 1910 Ныроб 4.8.1942 г.
Пономарев Николай Миронович 1911 Ныроб 15.10.1943 г.
Пономарев Иван Миронович 1923 Ныроб п|б 5.1944 г.
Пономарев Иван Егорович 1919 Ныроб п|б 4.1945 г.
Пономарев Александр Васильевич 1913 Ныроб п|б 20.8.1942 г
Пономарев Михаил Максимович 1916 Ныроб п{б 6.1942 г.
Пономарев Иван Иванович Ныроб п|б 5.1943 г
Пономарев Андрей Алексеевич 1912 Ныроб п|б 12.1942 г.
Пономарев Николай Николаевич 1922 Ныроб п|б 2.7.1942 г.
Пономарев Петр Иванович 1904 Ныроб п|б 22.7.1943 г.
Пономарев Василий Павлович 1919 Ныроб 8.5.1943 г
Пономарев Михаил Николаевич 1899 Ныроб 22.2.1945 г.
Пономарев Николай Максимович 1900 Нырсб п|б 6.1942 г
Пономарев Егор Антонович 1922 Ныроб 6.1.1943 г.
Пономарев Владимир Михайлович 1918 Ныроб 10.5.1942 г
Пономарев Александр Петрович 1903 Ныроб п|б 5.9.1942 г
Попов Григорий Калинович 1912 Ныроб п|б 9.1941 г.
Попов Иван) Николаевич 1913 Ныроб п|б 18.8.1942 г
Попов Алексей Калинович 1918 Ныроб 24.8.1943 г.
Пашин Иван Гаврилович 1908 Ныроб 27.12.1941 г
Пинчук Николай Иоеипович 1918 Ныроб п|б
Рудаков Сергей Ветрович 1908 Ныроб п|б 29.8.1942 г.
Рожайекий Федор Егорович 1911 Ныроб
Руденко Терентий Григорьевич Колвинец п|б 1943 г.
Рыжков Владимир Павлович 1907 Ныроб п|б 1.1942 г
Рассохин Михаил Петрович 1914 Ныроб 1.1.1942 г.
Свирепов Дмитрий Иванович 1908 Ныроб 26.1.1943 г.
Скляр Анатолий Артемович 1921 Ныроб 23.2.1943 г.
Семенюта Степан Иванович 1918 Ныроб 10.1941 г.
Судницын Павел Ефимович 1923 Ныроб п|б 10.1943 г.
Сахаров Андрей Васильевич 1915 Ныроб п|б 1941 г.
Симаков Павел Алексеевич 1897 Ныроб п|б 3.9.1943 г.
Суслов Григорий Афанасьевич Ныроб
Судницын Петр Данилович Ныроб 21.11.1941 г.
Терентиев Николай Александрович 1922 Ныроб п|б 5.1942 г.
Туров Илларион Иванович 1926 Ныроб 14.3.1944 г.
Чагин Владимир Николаевич 1923 Ныроб 1.8.1944 г.
Чевтаев Николай Степанович 1901 Ныроб 25.6.1944 г.
Чайка Антон Дмитриевич 1905 Ныроб 23.2.1943 г.
Шумихвн Михаил Васильевич 1915 Ныроб п[б 5.9.1942 г.
Юрченко Анатолий Никифорович 1912 Ныроб 15.4.1944 г.
Южанинов Павел Александрович Ныроб 10.9.1943 г.

@темы: история, Россия, Романов, Ныроб, Урал

---

«Самый замечательный из всех фараонов…»

«Самый замечательный из всех фараонов…»

Учебно – методическое пособие
Составитель: Н.И. Майоров, старший преподаватель кафедры истории древнего мира и средних веков ИФ ТГУ.
Рецензент: Головина Вера Александровна, д.и.н., ведущий научный сотрудник ИВИ РАН.

"Самый замечательный из всех фараонов"... Так охарактеризовал Аменхотепа IV, знаменитого реформатора египетской религии, крупнейший американский египтолог Д.Г.Брэстед. Он же назвал этого фараона "первой личностью в истории человечества". (Д.Г.Брэстед. История Египта. М., 1915, с. 36).

Первая глава предлагаемой работы посвящена истории открытий, связанных с изучением эпохи, когда жил великий Эхнатон.

В 1948 г. немецкий писатель и журналист Курт Вальтер Керам (Марек) опубликовал книгу "Боги, гробницы, ученые". За короткий срок "роман археологии" был переведен на десятки языков и принес автору всемирную славу. Трижды книга издавалась и в нашей стране. Она способствовала пробуждению глубокого интереса к археологии у тысяч молодых людей, привела многих из них на скамьи университетских аудиторий и в палатки полевых экспедиций. В увлекательной форме К. Керам рассказал об истории великих археологических открытий в XIX - первой половине XX вв., которые произвели подлинный переворот в исторической науке, многократно расширили ее пространственные и хронологические рамки, вырвали из плена забвения целые народы и государства.

За сорок с лишним лет, прошедших со дня выхода книги, ученые накопили множество новых фактов, прочитали массу неизвестных ранее источников, создали новые теории и гипотезы, заметно изменившие наши представления о древних цивилизациях.

Самым захватывающим разделом научно-популярного труда К. Керама является "книга пирамид", посвященная истории изучения древнего Египта. Советские ученые тоже неоднократно знакомили широкую аудиторию с достижениями египтологии. В этом плане выгодно отличаются работы М.Э. Матье, Ю.Я. Перепелкина, И.С. Кацнельсона. Однако в целом наши издательства явно не балуют публику доступными научно-популярными книгами, знакомящими с новациями в этой области. Несмотря на то, что интерес к древностям Египта очень высок - это показали огромные очереди в Москве, Ленинграде и Киеве, где в 1973 г. экспонировались сокровища гробницы Тутанхамона из Каирского музея – и, тем не менее, уровень знаний массового читателя не может удовлетворить. За 20 лет преподавания истории Древнего Востока в Томском университете автор убедился, что такой интереснейший период истории Египта, как амарнский, очень мало известен даже поступающим на исторический факультет - абитуриенты в лучшем случае знают кое-что о Нефертити.

Поэтому будет нелишним еще раз обратиться ко времени знаменитого реформатора Эхнатона, чтобы коротко изложить историю наиболее сенсационных открытий, сделанных за два века египтологии и попытаться ответить на некоторые интригующие вопросы ориенталистики. Современное развитие науки о древности показывает, что несмотря на огромные успехи в этой области, есть еще много "белых пятен" в изучении Та-Камет - "Черной страны", как называли ее древние обитатели долины Нила. Используя методику К. Керама, автор попытался осветить сложные проблемы просто и понятно, следуя по пути, которым шли исследователи, постепенно накапливая знания. Благодаря чуду воскрешения, казалось бы, навсегда канувших в лету имен и фактов, мы сейчас знаем о древнем Египте гораздо больше, чем античные писатели, жившие на два тысячелетия ближе к эпохе великих фараонов.

Во второй главе брошюры будут изложены события переломного амарнского периода. Вполне возможно, что обращение к истории древнего Египта даст богатую пищу для размышлений о нашем бурном времени.

Читатели, интересующиеся наукой о древности, смогут использовать данную работу как учебно-справочное пособие, для чего прилагается список литературы.

Глава I В ПОИСКАХ ГРОБНИЦЫ ЭХНАТОНА

До конца XVIII в. европейцы очень мало знали о Египте. Основным источником скупых сведений о далеком прошлом великой цивилизации являлись Ветхий Завет и труды античных историков, прежде всего Геродота, Страбона, Диодора, Плутарха, побывавших в стране пирамид до, или в самом начале нашей эры. В работе Иосифа Флавия сохранились отрывки из труда египетского жреца Манефона, жившего в IV-III вв. до н.э. и написавшего на древнегреческом языке "Египетскую историю". Сохранился и составленный Манефоном список 30 династий фараонов.

После арабского завоевания Египет в течение многих столетий находился под властью местных династий Мамелюков и был почти недоступен для европейцев. Письменность и язык древних египтян были забыты, стали мертвыми. И хотя отдельные путешественники, рискуя жизнью, проникали в загадочную страну, они мало что могли добавить к скудным знаниям о ее прошлом.

У истоков возрождения древнейшей цивилизации стоит генерал Бонапарт, будущий император Франции Наполеон I; честолюбивый молодой полководец мечтал о создании великой империи, которая включала бы в себя не только Европу, но и страны экзотического Востока. Взгляд генерала приковали к себе Египет и Индия; именно здесь он мечтал нанести смертельный удар Англии. Но Наполеон был не только гением военного искусства и талантливым законодателем - он понимал огромное значение научного исследования.

Весной 1798 г. Бонапарт ознакомил ученых со своими планами, и 175 "штатских", среди них астрономы и геометры, химики и ориенталисты, художники и писатели, выразили желание примкнуть к военной экспедиции в страну тайн.

17 мая 1798 г. флот из 328 кораблей, имея на борту 38 тысяч солдат и офицеров (почти столько же имел Александр Македонский, начиная восточный поход), отплыл из Тулузы через Мальту на Египет. Адмирал Нельсон безуспешно пытался обнаружить и уничтожить французскую эскадру в Средиземном море - судьба еще оберегала будущего императора. 30 июня 1798 г. корабли экспедиции отдали якоря на рейде Александрии; вместе с солдатами высадилась и группа ученых, перед которыми стояла задача по сбору и описанию исторических памятников. После трудного перехода по пустыне корпус подошел к Каиру, где французов ожидала армия мамелюков, великолепных наездников во главе с их владыкой Мурадом. Перед решительным сражением у подножия каменных гигантов Гизе 29-летний генерал, пораженный величием гробниц древних фараонов, произнес свою знаменитую фразу: "Солдаты! Сорок веков смотрят на вас с высоты этих пирамид!"

По сути, это был вызов человека Запада загадочному, многовековому Востоку и победила в этой жестокой схватке европейская выучка. 25 июля Бонапарт вошел в Каир, а отряд генерала Дезэ устремился по следам разбитого Мурада в Верхний Египет. К отряду был прикомандирован барон До-миник Виван Денон, прекрасный рисовальщик и неутомимый собиратель древностей. Именно ему обязана египтология своими первыми шагами: позднее его рисунки легли в основу 48-томного "Описания Египта", положившего начало всестороннему изучению "страны и ее прошлого". В том же 1798 году в Каире был основан Египетский институт. Художники и ученые собирали и изучали тот богатейший материал, что лежал прямо на поверхности земли: великие пирамиды, остатки храмов и обелисков, скульптуры и стелы. Археологическое исследование Египта только-только начинается; предпринимаются не систематические раскопки, а скорее зондажи в поисках гробниц, входов в пирамиды, расчистки сфинкса и т.д.

При укреплении форта св. Жюльена близ Розетты инженером Бушаром был найден весьма примечательный камень. Он представлял собой черную базальтовую плиту с отполированной поверхностью, покрытую колонками полустертых знаков. Плита оказалась билингвой - двуязычной надписью на древнегреческом и древнеегипетском языках; причем выполненной двумя системами письма - иeроглификой и демотикой. Тут же была прочитана греческая часть надписи - речь в ней шла о благодарности жрецов Мемфиса эллинистическому правителю Египта Птолемею V Эпифану в 196 г. до н.э.

Позднее только благодаря Розеттскому камню, была дешифрована древнеегипетская письменность и возрожден забытый с I в. н.э. язык.

Если результаты первого знакомства ученых с Египтом можно считать блестящими, то военная экспедиция закончилась плачевно. 7 августа в сражении при Абукире Нельсону все же удалось уничтожить французский флот. Бонапарт попал в западню - египетский поход оказался гибельной авантюрой. Голод, холера, слепота вырывали из рядов корпуса тысячи солдат и офицеров, беды не обошли стороной и ученых. Но генерал Бонапарт никогда бы не стал Наполеоном I, если бы не делал все для того, чтобы склонить фортуну на свою сторону. Были еще громкие победы на суше, и все же поход был обречен. Через год, 19 августа 1799 г. Бонапарт бежал, бросив свою армию погибать - его ждала Франция.

В сентябре 1801 г. остатки экспедиционного корпуса капитулировали в Александрии. Французам пришлось передать все собранные древности англичанам, в том числе и Розеттский камень. Эти раритеты и положили начало знаменитой египетской коллекции Британского музея. Однако труды французских ученых не остались втуне; со всего материала были сняты копии и отливки, сохранилось огромное количество рисунков и с 1809 г. начало выходить "Описание Египта", которое открыло европейцам почти неведомую древнюю цивилизацию, казалось бы, навечно занесенную песками Африки.

Но пока еще нильская долина напоминала грандиозное кладбище, где в изобилии были разбросаны развалины храмов, дворцов, гробниц, пилонов и обелисков. Большинство из них испещрены загадочными знаками - рисунками, упорно хранившими тайны погибшей культуры. XIX век недаром называют "золотым веком" истории. Несколько поколений ученых создали за этот срок новые отрасли исторического знания - такие, например, как история Древнего Востока. Они извлекли из недр земли бесчисленные памятники далеких угасших эпох, заставили заговорить камни. Одной из самых великих заслуг исследователей XIX века по праву считается дешифровка различных систем древней письменности и, в особенности, египетской иероглифики. А сколь многого ожидала публика от расшифровки иероглифов! Ведь было широко распространено мнение, что эти надписи скрывают великую мудрость и тайны египетских жрецов, а ревностные христиане вычитывали из древнейших текстов целые страницы Библии.

Огромные затруднения вызывает проблема реконструкции мертвого языка, но вдвойне труднее прочитать надписи на неизвестном языке, если неизвестны система и принципы самой письменности непознанной цивилизации. Объяснение принципов дешифровки почти невозможно сделать развлекательным чтением, оно требует от читателя особой сосредоточенности и известного напряжения. Поэтому можно лишь порекомендовать любознательным обширную литературу по этой проблеме.

Многие ученые из Англии, Франции, Германии, Италии, скандинавских стран пытались проникнуть в тайну древнеегипетских иероглифов. Среди них были такие крупные фигуры, как физик Томас Юнг, иезуит Афанасий Кирхер, известный ориенталист маркиз де Саси, но их усилия не увенчались успехом. Многие отступались, решив, что "проблема слишком запутана и научно неразрешима".

И все же нашелся гениальный человек, который сделал самые важные шаги в этой области. Им стал Жан Франсуа Шампольон (1790-1832 гг.) подлинный революционер в науке о древности. "Робеспьер из Гренобля" - так называли его друзья. С детства талантливый лингвист готовил себя к великому открытию: он изучил около полдюжины древних языков, в том числе и коптский. Это очень важно, ибо коптский язык был прямым наследником языка древних египтян и на нем еще в XVII в. говорили копты - христиане. Как и другие ученые, Шампольон в основном работал с текстом Розеттской надписи. Он исходил из предпосылки, что имена Птолемея и Клеопатры, обведенные овалом - картушем, составлены из алфавитных знаков. Переходя от разочарования к открытиям, вынося недоброжелательность конкурентов, отклоняясь от верного пути, он все же сумел разобраться в сложном египетском шрифте, состоящем из нескольких сот знаков. 27 сентября 1822 г. Шампольон сделал в Академии наук в Париже сообщение о своих принципах дешифровки иероглифов. Этот день и считается датой рождения науки египтологии.

Французский ученый не только первым начал читать египетские тексты, но и много лет напряженно работал над грамматикой и словарем древнеегипетского языка. Они были изданы его учениками только после безвременной смерти своего учителя. Он скончался в возрасте 41 года от чахотки, подорвав силы организма яростной работой. Шампольон так и не увидел полного признания своих заслуг - у него было много врагов. Однако осуществить мечту всей своей жизни он все же смог. В июле 1828 г. Шампольон вступил на священную для него землю Египта во главе научной экспедиции и провел здесь полтора года, неутомимо собирая и обследуя памятники древностей. В результате появилась роскошная публикация документов - "Памятники Египта и Нубии".

Итак, Франсуа Шампольону удалось найти ключ ко многим тайнам древнего Египта, но дешифровка письменности была еще далеко не завершена.

Продолжили эту работу Розеллини в Италии, Лееман в Нидерландах, де Руже во Франции, но особую роль сыграли немецкие ученые Карл Рихард Лепсиус и Генрих Бругш.

К.Р. Лепсиус посвятил всю свою жизнь египтологии, как и Шампольон, правда без его восторженного преклонения перед "священной землей", без неудержимой погони за случайными находками. Немецкого, вернее прусского ученого, характеризуют аккуратность и скрупулезность. Методично придерживаясь строгих научных приемов, Лепсиус обследует сотни пирамид и гробниц, подолгу задерживаясь на одном месте. Тщательно подготовленная научная экспедиция под его руководством пробыла в Египте три года. Именно К. Рихард Лепсиус первым обратил внимание на развалины в Телль-эль-Амарне и измерил Долину царей в Фивах, снял бесчисленные копии с надписей. Плодом экспедиции явились сокровища Египетского музея в Берлине, а результатом изучения источников - многочисленные публикации, начиная с двадцатитомного издания "Памятники из Египта и Эфиопии" и кончая книгой о египетских фараонах. Лепсиус заложил так же основы научной периодизации и хронологии Египта; он был первым, кто сумел разглядеть подлинную историю древнего народа там, где другие видели только нагромождение руин. Г. Бругш в основном довершил дешифровку письменности, ему принадлежит первый обширный словарь древнеегипетского языка и труд "История фараонов".

С научной точки зрения Лепсиус и его коллеги сделали, несомненно, больше основателя египтологии - но ведь первый шаг самый трудный.

Египтология все прочнее становилась на почву строгой науки, и развитию ее способствовали люди одержимые, бесконечно преданные своему делу. Среди них были представители различных национальных школ. Огромный след оставил в изучении древнего Египта французский археолог Огюст Мариэтт (1821-1881), человек инициативный и деятельный.

В 1850 г., будучи сотрудником Луврского музея он был послан в Каир для приобретения папирусов. В Египте он увидел хищническую распродажу древностей. На этом колоссальном аукционе приобретались экспонаты для пополнения экспозиций европейских и американских музеев и частных коллекций богатых любителей экзотических редкостей. Раскопки сопровождались разрушением памятников, их вели, заботясь в основном о материальном успехе. Одновременно с увлечением коллекционированием, как всегда, началась фабрикация подделок под древности. Все это наносило непоправимый ущерб науке и национальному достоянию страны.

О. Мариэтт первым понял, что самое важное для будущего науки сохранить египетские древности. Он решил посвятить этому благородному делу всю свою жизнь. Только в 1858 г. ему удалось осуществить самое главное - основать Египетский музей, а немного позже вице-король назначил его директором Управления по делам Египетских древностей и главным инспектором всех раскопок.

В 1902 г. Музей получил прекрасное здание в Каире и превратился не только в богатейшее собрание экспонатов, но и стал организационным центром проведения исследований в Египте. Все находки древностей стали рассматриваться как государственная собственность, и вывоз сокровищ из страны был если не прекращен, то весьма затруднен.

О. Мариэтт был и инициатором первых крупных археологических раскопок. В 1851 г. тридцатилетний ученый откопал в Саккара близ Мемфиса храмовый комплекс Серапеум с его знаменитой аллеей сфинксов и гробницами священных быков Аписов.

Неутомимый археолог в общей сложности копал в 37 местах на протяжении 30 лет и совершил множество открытий.

В благодарность французскому ученому в саду Египетского музея был установлен памятник и здесь же в древнем гранитном саркофаге покоится его прах.

Продолжателями дела Мариэтта стал его ученик Гастон Масперо (1846-1916гг.) и великий английский археолог Уильям Метью Флиндерс Петри (1853-1942гг.).

С именем Г. Масперо связана почти детективная история одной из интереснейших находок в Долине царей. Наше дальнейшее повествование будет связано прежде всего с двумя местностями в Египте - Телль-эль-Амарной и Бибан-эль-Молук или "долиной царей".

На западном берегу Нила близ Фив, столицы Египта в Среднем и Новом царствах, среди голых бесплодных скал простирается целый лабиринт пустынных и знойных ущелий. В одном из них - по-арабски Бибан-эль-Молук - "Врата царей", начали высекать в скалах свои гробницы фараоны XVIII династии. Почему же властители Египта отказались от тысячелетней традиции находить успокоение под сенью рукотворной каменной горы? Решение, видимо, было связано с осознанием бесполезности обеспечить сохранность мумии в громадной пирамиде. К началу царствования XVIII династии в Египте не осталось ни одной царской усыпальницы, которая не была бы разграблена, ни одной мумии с которой бы не были сорваны "магические покровы". По замыслу создателей нового типа заупокойных сооружений - скальных гробниц, покой бессмертному фараону должна была обеспечить глубочайшая тайна места захоронения. Потому-то с XVI в. до н.э. доверенные лица фараонов руководят постройкой гробниц в каменных стенах уединенной мрачной долины. Безлюдная, окаймленная отвесными скалами, выветренные склоны которых прорезаны трещинами и расселинами, долина как нельзя лучше подходила для печальной цели - служить местом последнего успокоения великих фараонов. Чтобы еще крепче сохранить величайшую тайну, участвовавших в работе строителей, возможно уничтожали.

Но и эти каменные мешки не стали надежными убежищами для государственных лиц. Огромные сокровища, сопровождавшие фараона в его последнем подземном дворце, создавали неумолимую угрозу ограбления - ведь одна ночь могла обеспечить смелых и удачливых воров на всю жизнь.

Против грабителей не помогали ни страшные заклятия, ни хитроумные уловки строителей, ни тщательная охрана, ни мучительные казни, которым подвергались схваченные преступники.

Своего апогея грабеж гробниц достиг во времена XX династии, когда Египет находился в упадке и слабые правители, носившие громкое имя Рамсеса, не могли обеспечить порядок в стране. Дошедшие до нас папирусы описывают судебный процесс, происходивший в 16 год правления Рамсеса IX. Действующими лицами выступают на этом разбирательстве как крупные должностные лица - например, начальник западных Фив Певеро, так и банда рядовых грабителей. Теперь становится ясно, что осквернители гробниц пользовались поддержкой "специалистов" - стражники и чиновники, поставленные охранять покой и тайны фараонов, руководили действиями грабителей.

Судебные процессы не смогли остановить систематический, организованный разбой в Долине царей. Верным своему долгу жрецам надоело облачать обобранные царские мумии в новые пелены и снабжать их драгоценными амулетами, тем более, что при XXI династии, кажется, вовсе отказались от охраны гробниц. Поэтому, с ведома фараона Паноджема I, правившего в конце XI в. до н.э., жрецы решили сохранить мумии, собрав их в надежном месте. Под покровом ночи специально отобранные люди собирали по гробницам останки фараонов, их жен и близких и переносили в тайник. Всего перезахоронили 50 мумий. Их спрятали, разделив на две группы. Большая часть мумий была укрыта в тайнике в скалах, окружающих заупокойный храм царицы Хатшепсут. Нашли их только через 29 веков.

Посетивший Египет в I в. н.э. Страбон нашел гробницы Долины царей давно опустевшими и заброшенными. После распространения христианства склепы служили приютом для отшельников, спасавшихся от соблазнов мира. В новое время здесь хозяйничали разбойничьи шайки, опустошавшие случайно уцелевшие гробницы. Не потому ли в сказках "Тысячи и одной ночи" - их окончательная редакция сложилась именно в Каире - то и дело говорится о подземельях, где спрятаны заполненные золотом и драгоценными каменьями сундуки и сосуды?

Жители селения Курна близ Долины царей издавна промышляли тайными раскопками и кладоискательством. В 1871 г. молодой араб Ахмед Абд-эль Рассул отправился со своим старшим братом Мухаммедом и соседом на поиски предметов древности. На дне глубокой расселины между Долиной царей и Дейр - эль - Бахри они натолкнулись на шахту глубиной двенадцать метров. Ахмед спустился в нее по веревке и увидел коридор, который завершился продолговатым склепом. Это помещение почти до потолка было наполнено саркофагами и многочисленными предметами заупокойного культа. Опытный кладоискатель сразу понял, что безбедная жизнь ему и всем членам многочисленного клана будет обеспечена, если он сохранит свое открытие в тайне. И братьям это удалось. За 10 лет они лишь трижды спускались в свой "сейф" за новыми партиями товара, вынося на поверхность по несколько корзин с ушебти - погребальными статуэтками, папирусами, скарабеями и пр. С большими предосторожностями компаньоны продавали предметы древности богатым коллекционерам в Луксоре, некоторые из раритетов стали в 1874 г. появляться в антикварных лавках Парижа. Это привлекло внимание Г. Масперо, тогдашнего директора Службы древностей. Он начал расследование, которое и привело к братьям - арабам. Их арестовали и доставили к правителю области Даут-паше. Обыск ничего не дал, а жители Курны, связанные круговой порукой, наперебой доказывали честность обвиняемых. За отсутствием улик власти вынуждены были освободить членов "достойного" семейства, а обескураженный Масперо вернулся в Париж.

Но вскоре в семье Абд-эль-Рассулов вспыхнули раздоры, и 25 июня старший брат повинился паше во всем. Так как срочные дела задерживали Масперо в Париже, в Луксор отправился его заместитель Эмиль Бругш, брат знаменитого египтолога. 6 июля Э. Бругш спустился в искусно замаскированное отверстие и увидел то, что превзошло самые смелые его ожидания.

Первый же саркофаг, на который натолкнулся ученый в коридоре, принадлежал фараону XIX династии Сети I, чью мумию напрасно искал Бельцони в обширной гробнице этого царя в Долине. В погребальной камере саркофаги были сложены как попало, некоторые из них были открыты, а несколько мумий валялись среди груды украшений и утвари. Здесь лежали бренные останки самых могущественных правителей Нового царства: Яхмоса I, Тутмоса III, Рамсеса II и других.

Уже при беглом осмотре Бругш понял историю "странствующих мумий" - на стенах тайника были изложены одиссеи мертвых царей. Поневоле вспоминаются проникнутые пессимизмом строки знаменитой "Песни арфиста": "Те, кто строил из гранита, кто замуровывал камеру в пирамиду, создавал прекрасные творения..., их жертвенные камни также пусты, как и тех уставших, которые покоятся на берегу, не оставив после себя наследников".

Поднявшись на поверхность, заместитель Масперо пришел к единственно верному решению - как можно быстрее вывезти все из гробницы. Оставить содержимое тайника на месте означало неминуемое разграбление, так как фантастические слухи о найденных неисчислимых сокровищах с быстротой молнии распространились в округе и могли вскоре привести к вооруженному нападению. С помощью паши Бругшу удалось набрать двести феллахов из Курны, прародины грабителей, и уже на следующее утро приступить к подъему памятников. Вся работа была проведена за 48 часов (причем исчезла только одна корзина с предметами). Однако погрузка тяжелых саркофагов на каирский пароход в условиях адской жары затянулась до 14 июля. Через 3 дня экспедиция благополучно прибыла в столицу.

На протяжении всего пути население провожало пароход как погребальный катафалк: мужчины стреляли из ружей, салютуя мертвым фараонам, а женщины, распустив волосы, предавались стенаниям как древние профессиональные плакальщицы.

В 1898 г. Виктор Лоре открыл гробницу Аменхотепа II. Здесь он нашел "странствующие мумии" тринадцати фараонов. В отличие от тайника, в гробнице не сохранилось никаких драгоценностей, нетронутыми остались только мумии. Чтобы не тревожить сон царственных покойников, гробницу снова замуровали. Тем не менее, через год по древнему рецепту - сговору со сторожами - сюда вновь проникли воры, которые безжалостно повредили теперь и сами мумии. Так подтвердилась правота быстрых и решительных действий Бругша.

Впоследствии оказалось, что в этих двух партиях нет мумий некоторых очень интересных фараонов XVIII династии, которые не упомянуты и в списке Манефона. А узнать об этом ученым вновь помог случай.

На восточном берегу Нила в 300 км. южнее Каира есть место, известное сейчас под названием Телль-эль-Амарна. Здесь горы, вплотную подойдя к реке, начинают отступать и образуют просторную равнину в форме почти правильного полукруга. Путешественники и археологи давно стали посещать эту местность. Все они ограничивались осмотром пустых гробниц, высеченных в разных местах ущелий. Стены, зачастую незаконченных усыпальниц, были покрыты рельефами и надписями, сохранившими ценнейшие сведения о "великом и многолюбимом" граде Ахетатоне", о людях, живших в нем 34 века назад.

Мало кто интересовался развалинами самого города, хотя еще в начале XIX века можно было различить направление улиц, очертания храмов, дворца, отдельных домов. Участники экспедиции Шампольона в 1828 г. даже смогли набросать общий план руин. Только Лепсиус, проявивший живой интерес к фигуре реформатора религии Аменхотепа IV, провел здесь пробные раскопки. Но вскоре местечко опустело. Жители соседнего городка брали отсюда камень для построек (что обычно для Востока), торговцы древностями рылись в поисках раритетов, а феллахи - местные крестьяне, начисто уничтожали остатки жилищ, добывая для удобрения полей пропитанные минеральными солями пыль и почву.

Внезапно мертвый город привлек к себе внимание всех египтологов. Одна из местных крестьянок нашла несколько глиняных табличек, покрытых необычными клинообразными знаками. Защищаясь от назойливых "франков" (так называли в Египте всех европейцев - любителей древностей), феллахская женщина запустила в чужеземцев глиняными черепками. Этот поступок не только не избавил жителей Амарны от докучливого любопытства коллекционеров, но привел к противоположному результату. Черепки помогли найти большой дипломатический архив фараонов Аменхотепа III и его сына Аменхотепа IV, больше известного под именем Эхнатона. В собрании глиняных табличек (их свыше 350) хранилась переписка могущественных правителей Египта с царями и князьями Передней Азии. В архиве были письма от владык Митанни, Касситского Вавилона, Ассирии, Хеттского государства и правителей небольших княжеств Сирии, Финикии и Палестины. Таблички покрыты клинописью на аккадском языке, служившим в то время средством международного общения. Вначале их приняли за фальшивки, так как поблизости не оказалось ученого, знающего клинопись. Первые черепки появились на базарах Каира к концу 1887 г. и продавались по десяти пиастров за штуку. В 1890 г. их увидел известный английский ориенталист А.Г. Сейс. Оксфордский профессор по достоинству оценил значимость писем и сообщил о них в Европу. Музеи и коллекционеры Лондона, Парижа и Берлина немедленно включились в соревнование за приобретение бесценных черепков, а английский археолог У.Ф.Петри в ноябре 1891 г. начал раскопки в Телль-Амарне, которые ведутся учеными разных стран с некоторыми перерывами на протяжении целого века.

Прежде чем рассказать о результатах раскопок, нужно несколько слов сказать о Флиндерсе Петри - хотя он заслуживает гораздо большего. Еще в молодости он высказал мысль, которая легла в основу методики его будущих исследований - слой за слоем "просеять" землю Египта, для того, чтобы найти и изучить все, что скрывается в его недрах. Петри приобрел широкие познания в различных областях пауки - в химии, математике и, естественно, классической филологии. В возрасте 27 лет в 1880 г. он отправился в Египет, где занимался раскопками 46 лет. Несомненно, это один из самых талантливых, удачливых и добросовестных египтологов, создателей современных методов археологических исследований. Достаточно перечислить наиболее известные открытия английского ученого, чтобы стал понятен масштаб его работы. Начал он с раскопок греческой колонии Навкратис в Дельте, затем, исследует города Танис и Кахун, нашел знаменитый лабиринт Аменемхета III, много сил и времени потратил на изучение пирамид Гизе, вел раскопки в Фивах, Крокодилополе, Фаюмском оазисе и др. местах.

Результаты работ экспедиции Ф. Петри в Телль-Амарне вызвали подлинную сенсацию. Удалось установить общий облик города, были обнаружены архитектурные фрагменты, великолепные скульптуры, замечательные росписи. Оказалось, что извлеченный из земли город был резиденцией Аменхотепа IV, жившего в XIV в. до н.э. С 1902 г. английский археолог Норман Дэвис вместе с женой начали детальное описание богатейших материалов гробниц на восточном берегу.

Систематическое изучение города по существу началось только в 1907 году, когда концессия на эти раскопки была дана Германскому востоковедческому обществу. Его экспедиции под руководством Людвига Борхардта работали в Амарне до первой мировой войны и добились ошеломляющих успехов. Тогда-то и были найдены всемирно известные скульптурные портреты Эхнатона, Нефертити и их дочерей. Поведение немецких ученых в этом эпизоде проливает яркий свет на методы соперничества археологов различных национальных школ и способы пополнения коллекций крупнейших музеев Европы и Северной Америки.

Когда зимой 1912 г. Л. Борхардт приступил к раскопкам очередного жилища, никто не мог и предположить, что здесь будут найдены самые необыкновенные шедевры древнеегипетского искусства. Развалины оказались мастерской скульптора Тутмеса, где в небольшом помещении хранились модели лучших творений мастера. 6 декабря здесь был обнаружен разбитый бюст Эхнатона, а рядом с ним раскрашенный бюст его супруги, великой царицы Нефертити, сделанный из белого, чуть-чуть сероватого известняка - теперь этот портрет знают все! Так как существовали строгие правила, предусматривавшие сдачу всех ценных находок в Каирский музей, то немецкие археологи пошли на прямой обман чиновников Департамента древностей. Головку Нефертити и ряд других скульптур облепили гипсом и выдали за архитектурные фрагменты и только таким образом получили разрешение на вывоз найденных вещей. Когда статуэтка Нефертити была выставлена в Берлинском музее, грубое нарушение правил стало явным и после 1-ой мировой войны немцы уже не получили права продолжать раскопки. Концессию передали английскому "Фонду исследования Египта" и обследование Ахетатона возобновилось в 1920 г. Во главе английских археологов стояли такие известные ученые как Т.Э. Питт, Ф. Ньютон, Л. Вулли, а затем Дж. Пендльбюри, с именем которого связан ряд важных открытий. Он трагически погиб в годы 2-ой мировой войны, во время оккупации немцами Крита; как многолетний исследователь острова, он прекрасно знал местность и служил там в английских войсках. Раненым он был захвачен гитлеровцами, отказался отвечать на их вопросы и был расстрелян.

Находки всех перечисленных экспедиций дали богатый материал, хотя, конечно, не исчерпали всех возможностей Амарны.

А что же происходило в то время, когда раскапывался Ахетатон, в Долине царей?

Огромный город мертвых привлекал к себе все новых и новых исследователей, росли горы мусора и щебня, увеличивалось количество открытых тайников и гробниц. В 1902 г. разрешение на раскопки в Долине царей было дано состоятельному американцу, "медному королю" мистеру Теодору Дэвису и он вел здесь работы в течение 12 сезонов. Конечно, сам миллионер, большой любитель древностей, был дилетантом в египтологии, поэтому он постоянно привлекал опытных археологов - Говарда Картера, Артура Вейгалла, Эдварда Айртона. В 1903 г. Г. Картер натолкнулся на гробницу Тутмоса IV, затем были найдены захоронения царицы Хатшепсут, родителей жены Аменхотепа III - Тии и другие. Но все эти открытия не представляли собой большой материальной и художественной ценности.

И вот в январе 1907 г. английский археолог Э. Айртон нашел запечатанный вход в гробницу, вокруг которой уже более восьми десятков лет не утихают споры. Когда Дэвис и Айртон спустились по 20 ступенькам в подземелье, они увидели на створках двери изображение и имена царицы Тии, чья удивительная судьба давно занимала воображение ученых. За галереей открылся склеп, просторное прямоугольное помещение. При вскрытии гробницы присутствовал Г. Масперо, оставивший красочное описание картины, представшей перед участниками экспедиции в электрическом свете.

В комнате без росписей и размеров разбросаны части балдахина или заупокойной сети, саркофаг открыт с одного бока, виден антропоидный золотой гроб. Вокруг множество предметов заупокойного культа, особенно привлекает внимание 4 алебастровых канопа с крышками в виде женской головки. Мумия принадлежала человеку небольшого роста, золотая маска сорвана так, что уцелел только лоб, голову украшал "нубийский парик". В том, что погребение фараоновское - сомнений не было, об этом ярко говорят знаки царского достоинства: змея- аспид, накладная борода, имена обведены двойным картушем, в надписях титул "властитель добрый" и др. Мумия оказалась в очень плохом состоянии и при первом прикосновении рассыпалась, от нее остались только кости. Кто же был похоронен в золотом гробу? Вначале все были уверены в том, что наконец-то найдена мумия Эхнатона. Это мнение разделяли такие известные исследователи как Г. Картер и выдающийся русский eгиптолог Б.А. Тураев. Вот что он писал в своей истории Древнего Востока: "Дэвис нашел в 1907 г. мумию Эхнатона, перенесенную его преемником в Фивы, и помещенную в гробницу Тии. Медицинское исследование доказало, что царь-богослов был эпилептиком, страдал галлюцинациями и умер от удара". Однако в настоящее время это мнение не разделяют многие ученые, и во второй главе мы познакомим читателей с точкой зрения крупнейшего советского египтолога Ю.Я. Перепелкина.

После нашумевшей находки "тайника Эхнатона" ученые и кладоискатели все более склонялись к выводу, что в Долине царей обнаружено уже все, что было возможно. В предисловии к последнему тому отчета о раскопках Т.Дэвис писал: "Я опасаюсь, что Долина Царей теперь исчерпана". С ним согласился и такой непререкаемый авторитет как Г. Масперо. Но были люди, которые верили, что здесь их ждут новые великие открытия. И кто же они, эти оптимисты, оказавшиеся в конечном счете победителями? Прежде всего это Г. Картер и лорд Карнарвон.

Говард Картер родился в 1874 году в графстве Норфолк и был младшим сыном известного художника - Н. Картера. В 17 лет Говард принял участие в качестве рисовальщика в очередной экспедиции патриарха египетской археологии Ф. Петри, у которого молодой Картер прошел отличную школу и "заболел" Египтом, в 1900 г. он становится генеральным инспектором службы древностей в Южном Египте. Здесь он принимал участие и контролировал раскопки Т. Дэвиса. В 1905 г. из-за служебного конфликта Картер был вынужден выйти в отставку, но в 1906 г. судьба свела оказавшегося не у дел археолога с лордом Карнарвоном. В характере Г. Картера бросаются в глаза следующие черты: человек с практическим складом ума, он сохранил увлеченность и романтические порывы первых пионеров археологии; энтузиазм сочетался у него с максимальной научной точностью. К тому же в 1916 г. в стычке с грабителями он продемонстрировал редкостную храбрость.

Совсем другие пути привели в Долину Царей Джорджа Эдварда Стенхопа Малине Герберта лорда Карнарвона, пятого носителя этого титула, наследника огромного состояния. Истинный джентльмен, спортсмен, путешественник и коллекционер. Страстное увлечение лорда автомобилями закончилось катастрофой в Германии, где машина Карнарвона перевернулась. Последствием аварии явилось поражение дыхательных путей; врачи посоветовали ему сменить климат и уехать в Египет, подальше от туманного Альбиона. Так в 1903 г. лорд оказался на берегах Нила и тоже "заболел" раскопками - в этом он увидел возможность соединить увлечение спортом и коллекционирование. Отсутствие специальных знаний заставило лорда обратиться за помощью к профессору Масперо и тот рекомендовал ему опытного археолога Г. Картера. Так началось сотрудничество двух человек, которых объединяло упорство в достижении цели, терпение и вера в успех. У них сложилось своеобразное разделение труда - на раскопках трудился Картер, а лорд наблюдал и подписывал, правда, не скупясь, чеки.

Картера притягивала Долина царей, которую он хорошо знал, и где он надеялся найти именно гробницу Тутанхамона. Откуда эта уверенность? Дело в том, что к тому времени были обнаружены захоронения всех известных фараонов XVIII династии (ведь Картер считал, что тайник, открытый в 1907 г. хранил мумию Эхнатона), кроме Тутанхамона. К тому же на определенном участке царского некрополя не раз находили предметы с именем этого фараона, тут же находились гробницы близких ему людей.

Однако концессия на раскопки в Долине царей принадлежала Т. Дэвису, и компаньонам пришлось 5 сезонов копать в других частях Фив, впрочем, без особых достижений. Наконец, к лету 1914 года лорд Карнарвон получил официальное разрешение на производство раскопок в Бибан-эль-Молук. Но тут началась 1-я мировая война, Картера призвали на службу, поэтому работали урывками. Только осенью 1917 г. масштаб работ расширился и дал надежду на успех. Искать гробницу решили в центре Долины царей, в треугольнике, образованном гробницами Рамсеса II, Мернептаха и Рамсеса VI. Экспедиции пришлось преодолеть многочисленные затруднения. За шесть сезонов Картер "разворотил" весь треугольник, за исключением небольшого клочка земли, на котором были обнаружены остатки хижин древних строителей гробниц. Надежды на открытие становились все более призрачными, исследователи уже собирались переносить раскопки в совершенно другое место, но после некоторых колебаний все же решили последнюю зиму посвятить Долине Царей и снести лачуги. Вот тогда-то и удалось обнаружить вход в гробницу Тутанхамона - богатейшую, почти не разграбленную царскую усыпальницу древнего Египта, это произошло 3 ноября 1922 г. Об удивительных находках, сделанных в гробнице, любознательный читатель может прочитать в работах самого Г. Картера, К. Керама и советского ученого И.С. Кацнельсона.

Нам бы хотелось только указать на некоторые нюансы, связанные с "открытием века" - как его окрестили падкие на сенсацию представители прессы, многие годы заполнявшие страницы газет "сводками" из тихого городка Луксора.

Сразу после появления первых сообщений о найденной гробнице в газете "Таймс", которой лорд Карнарвон за приличную сумму уступил монопольное право публикаций, в Долину царей началось настоящее паломничество. "Сама мысль о погребенных сокровищах для большинства людей таит в себе нечто привлекательное", - писал Картер. Притягательная сила гробницы, желание посетить ее, превратились в настоящую манию. Только за три месяца 1926 года сюда прибыло 12 300 туристов. Картер, далеко не дипломат, порой весьма резко и категорично отказывал посетителям, чем возбуждал обиды и жалобы, умножая число недоброжелателей. Непримиримость Картера привела к тому, что его отстранили от дальнейших работ, гробницу закрыли и выставили охрану. Разыгрался скандальный судебный процесс, и лишь с большим трудом удалось добиться соглашения и возобновить работу. Таким образом огромный интерес создал склочную обстановку вокруг Картера и гробницы, что, в свою очередь, затрудняло исследование, а ошибки и преувеличения в газетных статьях породили самые нелепые слухи и сплетни.

В небольшой усыпальнице юного фараона, действительно были собраны большие ценности. Только третий гроб из чистого листового золота толщиной от 2,5 до 3,5 мм весит 110,4 кг, портретная маска Тутанхамона - одно из величайших творений художников-ювелиров, тоже выкована из чистого золота и весит 9 кг. Разыгравшаяся фантазия превратила эти богатства в груды золота и драгоценных камней, к слухам о неисчислимых сокровищах добавился страх перед "местью фараона".

"История открытия гробницы Тутанхамона вначале напоминает сказку о волшебной лампе Алладина, а заканчивается как греческая легенда о Немезиде," - писала сестра Карнарвона. Она имела в виду миф о проклятии фараона. "Смерть близкими шагами настигнет того, кто нарушит покой фараона", - так звучит перевод надписи, якобы найденной в гробнице Тутанхамона. Миф о "проклятии" возник вероятнее всего после смерти лорда Карнарвона 23 апреля 1923 г., после укуса москита, который вызвал осложнение, сопровождавшееся воспалением легких. Это и послужило основанием для легенды, которую пресса раздувала до начала тридцатых годов. Тотчас после смерти лорда раздались голоса о "возмездии богохульнику".

Кстати, лорд оказался не таким уж безупречным джентльменом. Недавно обнаружилось, что в родовом имении Карнарвонов хранились некоторые вещи из гробницы Тутанхамона - страсть коллекционера возобладала над этикой и требованием закона.

Возникновению легенды, вольно или невольно, способствовал сам Г. Картер. В его книге явно чувствуется налет мистицизма; он часто рассуждает об эмоциональных связях между людьми далекого прошлого и современными: "и вновь овладело нами ощущение таинственности, благоговения перед давно минувшими, но все еще могущественными тайными силами, витающими над гробницей".

Вскоре после смерти лорда Карнарвона появились и новые "жертвы фараона". "Страх объял Англию" - писала одна газета, после того, как скончался Арчибальд Дуглас Рейд, который хотел сделать рентгеновский снимок мумии. Затем от неизвестного вида лихорадки умирает египтолог Л. Вейгалл, за ним последовал А.К Мейс, помогавший Картеру вскрывать погребальную камеру. Покончил с собой в состоянии душевной депрессии сводный брат лорда Карнарвона Обрей Герберт. В 1929 г. от укуса какого-то насекомого умирает леди Карнарвон - Эвелина Херберт, дочь лорда, его верная помощница в Египте.

К 1930 г. из числа непосредственных участников раскопок в живых остался только Г. Картер. В общей сложности газетчики причислили к "жертвам проклятия" около двадцати человек, каким-либо образом имевшим отношение к раскопкам гробницы. Эта цепь смертей сравнима разве что с перечнем лиц из списка новоорлеанского прокурора Гаррисона, занимавшегося расследованием обстоятельств гибели президента Дж. Кеннеди. Наконец, чтобы успокоить публику и прекратить эту газетную вакханалию, в дело вмешались археологи и прежде всего сам Картер. Он писал, что подходил к своей работе в гробнице с благоговейным трепетом, но без того ужаса и содроганий, которых жаждет падкая на сенсацию толпа. Он говорил о "смехотворных россказнях", называл гробницу "самым безопасным местом на свете", где царила полнейшая стерильность. Горько звучат его заключительные слова: "мы, очевидно, вовсе не так далеко продвинулись по дороге морального прогресса, как это представляется многим людям".

Немецкий профессор Георг Штейндорф привел решающий аргумент: "Проклятия фараона вообще не существует; оно никогда не было высказано, его не содержит ни одна надпись". Причиной легенды, прежде всего, была прямая фальсификация. Этот миф мало чем отличается от так называемой "цифровой мистики" вокруг Большой пирамиды или шума вокруг современных астрологов и "колдунов" обоего пола. По своей природе это такой же феномен массовой психологии, что и "Проклятие алмаза Хоупс" или "Проклятие тамплиеров" из серии "Проклятые короли" Дрюона.

Сам же Говард Картер, главный "виновник осквернения могилы" на 17 лет пережил свое открытие и умер в 1939 г. в возрасте 65 лет. Чем же обогатила науку гробница Тутанхамона? К скромным познаниям истории Египта амарнского периода мало что прибавилось - в гробнице не обнаружено ни документов, ни новых текстов. Хотя следует указать, что находки позволили внести уточнение в хронологию и в генеалогию царской семьи. Зато историкам религии и искусства усыпальница дала очень много: она сохранила непревзойденные образцы искусства древних египтян.

Глава II ТАЙНА "ПРЕСТУПНИКА ИЗ АХЕТАТОНА"

В первой главе мы с вами проследили как накапливались знания по истории и культуре Древнего Египта, как происходила дешифровка иероглифической письменности и совершались археологические открытия. Постепенно прояснялись темные пятна в далеком прошлом и на сцену выходили действующие лица, неупомянутые в списке Манефона.

А сейчас мы попробуем перенестись на берега Нила и совершим путешествие в прошлое, отстоящее от нас на три с половиной тысячелетия.
Образование мировой египетской державы.

Многотысячелетняя история Египта знала взлеты и падения; эпохи сильного централизованного государства и расцвета экономики и культуры чередовались с периодами упадка и раздробленности. Около 130 лет в стране господствовали гиксосы - в основном семитские по своему составу племена, создавшие сильное государство в Сирии и Палестине и распространившие свою власть на Дельту и значительную часть Нила. Борьбу против завоевателей возглавил один из номов Верхнего Египта - Фивы. Под руководством Яхмоса "властители страны" (так называли себя гиксосы) были изгнаны из Египта. Так началось около 1580 г. до н.э. правление XVIII династии и пятисотлетний период Нового царства. Первые фараоны этой династии Яхмос I, Аменхотеп I, Тутмос I, заложили основы огромной державы, включавшей в себя нильскую Эфиопию и значительную часть территории Восточного Средиземноморья. Затем на престоле недолгое время находился Тутмос II. Своим наследником он оставил сына от наложницы - будущего Тутмоса III. Право на престол в Египте давала женитьба наследника на дочери фараона от главной жены и это условие было соблюдено. Но честолюбивая вдова Тутмоса II Хатшепсут - круглолицая женщина с удлиненными глазами и слегка орлиным носом - смело забрала в свои руки всю полноту власти, опираясь на местную знать и жрецов главного бога Фив Амона. Вплоть до двадцатого года своего официального царствования Тутмос III был фактически лишен права вмешиваться в дела государства. Поэтому после смерти тещи, он постарался уничтожить всякую память о ненавистной сопернице. Для этого разрушались ее постройки, сносились обелиски и, самая страшная месть для египтян, уничтожалось ее имя. Укрепив армию, Тутмос III, немедленно двинул войска в Азию.

22 года продолжались походы великого завоевателя и границы Египта раздвинулись от Евфрата на северо-востоке до четвертых порогов Нила на юге.

Следующий царь Аменхотеп II был едва ли не самым крутым и опасным из всех египетских фараонов. Среднего роста, он обладал чудовищной силой и выносливостью и похвалялся в своих надписях единоличными подвигами и огромным числом пленных. После короткого правления Тутмоса IV, к власти пришел его сын Аменхотеп III, при котором величие огромной державы достигло апогея.

Новый фараон не стремился к завоеваниям, главной его целью было сплочение страны и упрочение собственной власти. По всему Египту, но особенно в Фивах, развернулось гигантское строительство - до сих пор в Карнаке стоят двадцатиметровые скульптуры Аменхотепа III, так называемые "Колоссы Мемнона", олицетворявшие божественную власть могущественного царя. Двор фараона был сказочно великолепен. Блестели золото, драгоценные камни, слоновая кость, лоснилось черное дерево, колебались страусовые перья, шуршало тонкое полотно.

Страна располагала внушительным экономическим потенциалом, на основе которого повелители Египта могли содержать огромную армию и роскошный двор, вести грандиозное строительство. Перестройка общества завершилась вступлением в бронзовый век, производительные силы получили мощный толчок в своем развитии. В ремесле и в сельском хозяйстве широко применялись новые орудия и новая технология: ножные меха в кузницах, вертикальный ткацкий станок, подвесная прялка, усовершенствованный плуг, колесные повозки и сани. Расширяется система ирригации, появляется большое количество крупного рогатого скота и тонкорунных овец . Огромные богатства стекаются в Египет из завоеванных стран: из Ливана поступал строительный лес, из Эфиопии - черное дерево и слоновая кость. Невиданного дотоле размаха достигает рабовладение. Фивы становятся блестящей столицей "мировой" державы, а бог Амон - ее покровителем, затмившим всех остальных богов Египта. Он присоединил к своему имени имя главного солнечного божества древнего Гелиополя и теперь почитался как Амон-Ра. В глазах народа он был исцелителем больных, заступником бедняков, покровителем воинов. Обитал Амон в исполинских храмах, где в недоступных простым смертным покоях в таинственном мраке возвышался его идол.

Казалось бы, ничто не предвещает потрясений и власть фараона беспредельна и вечна. Но в недрах египетского общества незаметно копились противоречия, нарастала социальная напряженность. Острее всего это проявилось в различии интересов отдельных слоев и группировок господствующего класса. Идет борьба внутри правящей верхушки, разбогатевшей в результате успешных войн XVI-XV вв. до н. э. Значительная часть награбленного оседала в храмах, благодаря щедрым царским дарам, быстро росли огромные храмовые хозяйства. Жречество не только богатело, но и непрерывно усиливало свое политическое и идеологическое влияние. Амон был объявлен покровителем фараонов и подателем всех их побед. Из этой концепции вытекала идея зависимости царской власти от воли Амона, фиванское жречество получило возможность влиять на передачу власти по наследству от одного фараона к другому через оракул Амона, т.е. указание бога (фактически верховного жреца) на кандидатуру будущего наследника. Усиление политического влияния фиванских первосвященников вызывало недовольство наследственной служилой знати и наталкивалось на противодействие фараонов, проводивших политику централизации власти. К тому же цари XVIII династии стремились превратить храмовые хозяйства в придаток государственного хозяйства и черпать из них зерно, скот, рекрутов для армии. Все это не могло не вызвать конфликта между служилой и военной знатью, возглавляемой фараонами, с одной стороны, и высшим жречеством Амона, поддерживаемым родовитой столичной и номовой аристократией, с другой.

В это время в социальной структуре произошли значительные изменения. Появилась прослойка людей незнатного происхождения, называвших себя "немху" - "сироты", которые получали от администрации небольшое имущество, в том числе и рабов. Выходцы из "немху" занимают низшие и средние посты в государственном аппарате, а наиболее одаренные и замеченные повелителем взлетают на вершину пирамиды власти и занимают высшие посты в столице. Именно эти люди стали прочной социальной опорой фараонов, в то время, как наследственная знать с презрением и подозрением смотрела на "выскочек".

Основная масса египетского населения несла тяготы многочисленных войн. Пока завоевания были удачными и в Египет текли богатства из далеких стран, положение основных производителей было довольно прочным. Но как только ослабевала военная мощь державы, их благосостояние ухудшалось, налоги и поборы увеличивались, эксплуатация росла. Это грозило грядущими потрясениями, прежде всего из-за усиливающейся конфронтации внутри общества. Противоречия, малозаметные на фоне блеска и могущества государства, в период нестабильности проявились в стихийных выступлениях низов и острых схватках при дворе фараона.

При XVIII династии произошла существенная перестройка государственного аппарата; многочисленное чиновничество было разделено по ступеням иерархической лестницы от визиря до деревенского старосты. Важной задачей стала организация управления на обширных завоеванных территориях в Нубии и Азии. Здесь была создана постоянная египетская администрация во главе с "царским сыном Куша" на юге и наместником "северных стран" в Сирии и Палестине. Правда, влияние фараоновских чиновников во внеегипетских владениях нигде не было сильным - как только ослабевала военная мощь Египта, местные правители сразу же выходили из-под контроля и начинали проводить независимую политику.

Мощный государственный аппарат обеспечивал фараону управление огромной державой и сложной жизнью египетского общества. Но уже в правление Аменхотепа III происходили какие-то столкновения. Смутные отголоски этих событий имеются в надписи Эхнатона на пограничной плите в Телль-Амарне, где говорится, что не только он сам, но и отец его, и даже дед - Тутмос IV, слышали в своей жизни что-то "очень дурное". Кто же это осмелился противоречить воле могущественных фараонов? Кто мог поставить под сомнение всесокрушающую власть живых богов? Ясно, что только сплоченная группа могла доставить крупные неприятности царям Египта. Скорее всего это высшее жречество, которое желало направлять действия фараонов по своему усмотрению. Но грозные повелители не хотели и не могли уступать.

На втором году своего правления Аменхотеп III женился вопреки недовольству жречества и старой аристократии на Тие, некрасивой, но умной девушке, дочери жреца, заведовавшего скотом в одном из провинциальных храмов.

@темы: история, Египет, Аменхотеп IV, Эхнатон