Боевые действия вокруг Дубровника в Герцеговине

[Samuray-08]

Боевые действия вокруг Дубровника в Герцеговине
Автор: Олег Валецкий

Источник www.almanacwhf.ru/index.php?option=com_content&...



Вуковарская операция показала крайне низкий уровень оперативного командования в ЮНА, которая имела полное преимущество над противником. Маневр силами практически здесь не применялся. Было непонятно, для чего нужны бесчисленные командные звенья. Верховное командование ЮНА, командование 1-ой Военной областью, штабов корпусов и дивизий при десятках штабов бригадного звена. На практике же операцию могло вести одно командование, а не два, как это было ("Север" и "Юг" и располагавшее бы десятком сводных частей, равных полнокровным бригадам, состоявших бы не только из сил ЮНА, но и из добровольцев, резервистов и милиции. Огромное количество различных командных звеньев лишь отягощало командование войсками, за что было заплачено жизнью людей.
Вуковарская операция была, без сомнения, самой крупной операцией ЮНА, но она охватывала максимум до сотни тысяч людей с несколькими сотнями бронемашин, несколькими тысячами орудий, ракетных установок и минометов при поддержке, может, сотни боевых самолетов и вертолетов. С учетом всего фронта в области Восточной Славонии, Бараньи и Западного Срема, тесно связанного с Вуковарской операцией, все это можно было охватить одним командованием. Такое же командование можно было развернуть и в Западной, Славонии, дав ему зону ответственности до Загреба и Вараждина включительно. Третью такую зону следовало бы развернуть с центром в Книнской Краине на базе сил Книнского корпуса ЮНА и сил местных сербов, ведших бы действия с направлением на Задар. Еще одно командование ЮНА следовало развернуть в операции по взятию Дубровника, которая велась на территории формально мирной Боснии и Герцеговины, силами корпусов ЮНА из Ужицы и Подгорицы. Возможно, было тут выделить в отдельное оперативное командование войска, задействованные в боях вокруг Мостара, где генерал Перишич пытался организовать защиту военных объектов ЮНА от сил хорватов из Западной Герцеговины, дав ему в подчинение войска ЮНА во всей Восточной Боснии, и прежде всего, в Сараево.


В Герцеговине боевые действия начались еще осенью 1991 года, когда в том же Сараево еще был мир, нарушаемый разве что демонстрациями различных партий и организаций. В Герцеговине же ЮНА вела войну против вооруженных сил Хорватии, оформленных в ЗНГ (преобразованных потом в ХВО) и в МВД, а также вооруженным и сил местных хорватов, также организованных и вооруженных образцу из Загреба. Хорватия имела ясные цели - перенести войну со своей территории в Боснию и Герцеговину, переложив значительную часть ее тяжести на мусульман, которых тогда хорваты "временно" сделали союзниками, и сам Туджман был готов воевать "до последнего мусульманина". Эпицентром боев здесь первоначально был Дубровник. Осенью 1991 года он стал целью боевых операций ЮНА. Дубровник и узкая прибрежная полоса еще в социалистической Югославии были отданы Хорватии, что почти полностью отрезало республику Боснию и Герцеговину от моря, за исключением узкого двадцатикилометрового выхода в Адриатику, практически, закрытого полуостровом. Пелешац и островами Корчула, Хвар, Млет, Ластово у городка Неум. Более того, территория Социалистической Республики Хорватии заходила и на полуостров Превлаку, закрывавшем вход в залив Боку Которска, единственную хорошо защищенную военно-морскую базу, оставшуюся бы у ЮНА, после выхода из Югославии Хорватии. Правда, вопрос о границе на Превлаке не был решен ни при Тито, но хорватская власть, что тогда, что при Туджмане всегда Превлаку считала своей и нередко свои претензии высказывала и на саму область вокруг Боке Которской. Между тем, сам Дубровник до социалистической власти, в Хорватию не входил. Независимая Хорватия исчезла еще в XI веке, а в Дубровнике веками была собственная республика, жившая под покровительством Турецкой империи, служа той морскими воротами и платя ей большую дань, одновременно находясь под большим влиянием Венецианской республики, такой же, как и Дубровник торговой республики. В силу этого, местные жители испытали на себе итальянское влияние, а господствующее положение в Дубровнике занимала католическая церковь. Однако и Герцеговина, и половина Далмации была сербской и сербы, естественно, Дубровник рассматривали, как свой город. Помимо этого с переходом многих сербов сначала в "униатство", а затем в католичество, хорваты в Загорье (область под Загребом) их "хорватизировали" и надо сказать, что в Герцеговине эти новые хорваты стали себя считать "солью" хорватского народа. Наибольший хорватский национализм был именно здесь, и именно отсюда Туджман получал больше всего добровольцев в свои войска. Однако в Дубровнике общество было традиционно куда либеральнее, и многие местные хорваты сохранили еще многие сербские обычаи, да и в самом городе жило много сербов. В конце концов, геополитические интересы новой Югославии требовали взятия Дубровника и всей прибрежной полосы до Неума. Если США смогли найти свои геополитические интересы в Саудовской Аравии и в Казахстане, а Великобритания на Фольклендах и в Омане, то непонятно почему Югославия не имела право на такие же интересы на своей, коммунистической властью очерченной, границе. Однако любое право должно подкрепляться силою, а ее ЮНА, так и не проявила. Она, имея технику, не имела людей. Не от хорошей жизни командование осенью 1991 года объявило массовый прием добровольцев в ряды ЮНА, которые после краткого обучения посылались на все фронты войны с Хорватией, от Вуковара до Дубровника и многие из них потом получали предложения о переходе на службу в армию или милицию.


Главную роль в боевых действия под Дубровником сыграли военно-морские силы, а точнее их 9-ая Военно-морская область под командованием адмиралов Йокича и Зеца, а также Подгорический корпус 2-ой армии под командованием генерала Павла Стругара.
Основную массу в этом, как и во всех других корпусах ЮНА, составляли резервисты, которыми пополнялись части с началом боевых действий и молодые солдаты срочной службы. Что касается последних, то они, призываемые на один год, подготовлены были недостаточно. Во всей мировой истории элиту воюющих войск составили люди куда старше восемнадцатилетних солдат. Неясно, на каких основаниях генералы ЮНА считали, что этим солдатам можно научиться обращаться с современной техникой, для чего в гражданской сфере требуются годы учебы. Но все это было бы преодолимо, если бы имелось достаточное количество профессиональных солдат, однако, последних в ЮНА было немного, и главный источник ее пополнения, были резервисты. Понятно, что в том беспорядке, которым сопровождалась эта война без объявления войны, большой процент "отказников" и "дезертиров" удивления не представляют. Надеяться на то, что резервисты полузабытыми и недостаточными знаниями, нередко десяти пятнадцатилетней давности, смогут быстро освоиться на фронте, нельзя. К тому же, многие из них никакого желания воевать не имели, а, следовательно, и военное дело усваивать не могли. Широко распространенная практика призыва на 45 дней не могла обеспечить создание духа "полкового товарищества". Не зря, что резервисты, в общей массе, уступали по качеству солдатам срочной службы. По иному обстояли дела с добровольцами, то есть в основном теми же резервистами, но теми, кто добровольно выразил желание принять участие в боевых действиях, ибо резервистами ведь пополнялись все части ЮНА, как боевые, так и тыловые, как на территории боевых действий, так и вне ее. Однако и добровольцы были не "цветочки", не раз отличаясь пьянками, грабежами и непослушанием. Усложняла отношения между офицерами ЮНА и добровольцами - политика. Добровольцы, в большей своей массе, были связанны с различными политическими движениями, которые были настроены антикоммунистически и националистически. Истории конфликтов добровольцев с командованием по поводу замены сербских национальных знаков - двуглавых орлов, короны и крестов с четырьмя буквами "С" на пятиконечные звезды настолько многочисленны, что нет нужды о них писать. Конечно, мало кто из добровольцев был связан с какой-то отдельной идеологией, которых в тогдашней Югославии было найти много, да и они постоянно менялись, но в одном, почти все добровольцы, были согласны - воевали они за "серпство", то есть за сербские национальные интересы.

Главным же врагом ЮНА был национализм, а тем самым и национализм сербский был под подозрением в силу "антифашистской" риторики ее идеологов. Другое дело, как за те, или иные цели бороться. И тут было полно примеров, когда национальные цели прикрывали грабежи и пьянство, неспособность и трусость, а коммунистические лозунги не мешали, многим офицерам исполнять свой долг, в том числе и перед народом. Несомненно, все же что вся коммунистическая идеология была вредна, для успешного ведения войны, ибо, будучи и так ошибочной, в 90-ых годах в обществе она стала анахронизмом. В боевых же действиях все лишнее, как правило, мешает.
Но, несмотря на все недостатки, военная организация ЮНА, волна патриотизма и, разумеется, большое преимущество в вооружении обеспечили успешное продвижение югославских войск. Их продвижение было успешно, в особенности их правого фланга, ведшего действия по охвату Дубровника с северо-запада, отсекая его от Неума, через который шла хорватская помощь Дубровнику из Сплита. При сильной артиллерийской поддержке войска шли довольно успешно и хорваты, боясь окружения, отступали. Местные горы высотой до 1000 метров частью были лысые, частью, покрытые невысоким лесом, и так как глубоких ущелий здесь не было, то хорваты нигде не могли надолго зацепиться. Однако сопротивление хорватские войска оказывали довольно упорное и всего в той операции погибло несколько сот, до тысячи человек, с тем, что данные занижались, особенно в отношении сербов из Герцеговины, тоже ведь находившихся в рядах ЮНА.
Со стороны Черногории части ЮНА после боев на полуострове Превлака и Конавле также вышли к Дубровнику, но тут было подписано перемирие и югославские войска через Метковичи, Стон и Слано, уже вышедшие к морю и отрезавшие Дубровник от остальной Далмации были остановлены, а от занятия нескольких островов в море, командование отказалось. В январе в войска прибыли хорватские офицеры договариваться об отводе войск и на этом осада Дубровника закончилась, хотя многие "усташи" в нем уже было, стали сбрасывать свою форму, переодеваясь в гражданскую одежду.


С ходом войны ЮНА внутренне весьма менялась, и это зависело не от политических движений в тылу, как это ныне пытаются представить, а от фронтовой обстановки. ЮНА просто не могла оставаться той же "интернационально - коммунистической армией", когда в ее рядах остались почти исключительно сербы, (черногорцы являются, все же, сербами), а ее противниками были достаточно, национально, а то и религиозно нетерпимые к сербам хорватские, а затем и мусульманские силы, да и словенские силы, особым интернационализмом не отличались. Что касается албанцев, то те на Косово и Метохии имели собственные государственные "нелегальные" структуры, не признавая за сербами прав на власть и жительство здесь, а их политические вожди организовали массовую отправку добровольцев на войну, разумеется, на хорвато-мусульманскую сторону. Такую же политику вели, в своем большом числе, вожди мусульман Санджака (область на юге Сербии и севере Черногории), а отчасти, и даже некоторые вожди венгерских сепаратистов и "черногорских" сепаратистов. Было очевидно даже самому твердолобому югославскому генералу, что единственной опорой для ЮНА могут стать лишь сербы, и поэтому вне зависимости от чьих-то желаний ЮНА была вынуждена опереться на них, а тем самым в большей мере учитывать их интересы. Невозможно уже было ЮНА, в которой процент сербов рос каждый месяц из-за бегства из нее солдат и офицеров других национальностей, продолжать вести прежнюю "миротворческую" политику, когда на ее казармы шли такие же нападения, как и на всех сербов. В силу этого, нередко происходило сближение офицеров ЮНА на фронте, особенно низовых звеньев, с местными сербскими властями. Впрочем, до принятия решения Белградом о начале войны в Боснии и Герцеговине, ЮНА здесь вела, в основном, оборону казарм. В основном, здесь воевали войска местных гарнизонов ЮНА, чья задача была сохранить военное имущество, и, надо заметить, сохранено оно было плохо. Тем не менее, различие с Хорватией было значительным, ибо ЮНА в Боснии и Герцеговине уже находилась в войне и тем самым местные сербы, в большей мере, могли рассчитывать на ее поддержку. Одновременно и сама ЮНА, тогда нуждалась в поддержке местных сербов, ибо она к активным действиям в условиях гражданской войны оказалась неподготовленной. В действиях западной части Боснии и Герцеговины, у ЮНА вообще не было большого выбора, так как здесь она и была в основном пополнена местными сербами. Уже тогда предлагалось создать сербскую Краинскую армию из Баня-Лучского и Бихачского корпусов ЮНА, сербских сил Книнской Краины и Западной Славонии, и Книнского корпуса ЮНА, а так же из отдельных частей Тузланского корпуса ЮНА.


Краинской армий тогда не получилось, как и многократно объявляемых объединений РС и РСК, а к чему это привело - известно. Все же из частей Бихачского корпуса, в значительной мере "приватизированном" мусульманскими и хорватскими силами, а так же из других сил ЮНА, оказавшихся отрезанными в то время от Югославии, вскоре был создан и 2-ой Краинский корпус. Баня-Лучский корпус был преобразован в 1-ый Краинский корпус ВРС (Войско Республики Сербской), ставший главной силою Республики Сербской, а Книнский корпус был преобразован в войска РСК.
По иному происходило дело на Востоке Боснии и Герцеговины. Здесь с 1991 года действовало два корпуса ЮНА - Ужичкий и Подгоричкий, введенные сюда из Сербии и Черногории соответственно для участия в операции по взятию Дубровника. Дубровник тогда взят не был, хотя его хорватские защитники начали бежать из него, а подписанное перемирие привело к полной остановке в январе 1992 года этой операции ЮНА и к отводу ее сил от Дубровника. Уже тогда Босния и Герцеговина стала театром боевых действий, потому что силы ЮНА не могли дойти до Дубровника по узкому, не более чем десятикилометровому побережью Конавле, бывшему частью довоенной Социалистической Союзной Республики Хорватия. Заняв эту приграничную Черногории область, ЮНА для наступления на Дубровник своей главной опорой сделала Восточную Герцеговину, традиционно бывшую преимущественно сербской. Мусульмане имели, здесь мало собственных компактных территорий, живя в изолированных селах или по городам в сербском окружении. С хорватами ситуация была иная. Они в Западной Герцеговине составляли абсолютное большинство, и эти их земли составляли одно целое с преимущественно хорватскими землями вокруг Дубровника, отделенными от остальной территории Хорватии морем, а также 7-8 километровым участком Адриатического побережья (город Неум), принадлежавшего в старой Югославии социалистической союзной республике Боснии и Герцеговине. Понятно, что узкую, до десятка километров, и вытянутую на сотню километров вдоль моря область вокруг Дубровника ЮНА не могла взять без опоры на территорию Боснии и Герцеговины, охватывая Дубровник с Запада (Слано, Метковичи, Неум). ВМС Югославии тогда были используемы плохо, несмотря на наличие у них морской пехоты и десантно-высадочных средств. Опора же на территорию Боснии и Герцеговины вызывала большие политические трения в этой республики, бывшей еще в составе Югославии. Хорватские политики в Боснии и Герцеговине выступили против ЮНА, что не было неожиданностью. Хорваты Герцеговины выделялись националистическими настроениями и дали власти в Загребе не только большое количество добровольцев, но и ведущих политиков. Герцеговские города Любушки, Широки Брег, Ливно, Мостар стали базами вооруженных сил Хорватии и до начала боевых действий под Дубровником, и, естественно, что с началом этой операции начались нападения на силы ЮНА по всей Западной Герцеговине. Тем самым одновременно с Дубровнической операцией ЮНА была вынуждена вести оборонительные действия и в самой Боснии и Герцеговине, причем ей надо было действовать в совершенно неясной политической обстановке, когда ведущие Официальные политики этой республики не могли прийти к какому-либо общему мнению по ключевым вопросам. Хорватские политики в своей массе выступали против Югославии, в чем их поддерживало большинство мусульманских политиков, а сербские политики, несмотря на нередкие исключения, все же выступали за Югославию.
Еще более сложно было действовать на местности, в довольно таки смешанной национальной среде, в которой ни по внешности, ни по языку невозможно было отличить сербов от хорватов или от мусульман, притом, что формально Босния и Герцеговина не была театром военных действий. Вряд ли в таких условиях силы ЮНА, введенные из Сербии и Черногории, постигли бы большой успех, не будь поддержки местных сербов, которых к тому же, по крайней мере в Герцеговине в ЮНА призывали как резервистов, а они шли в нее добровольно.

Без сомнения, опора на местных сербов была правильным поступком, ибо лишь глупец может отказываться от поддержки местного населения, лучше любой разведки знающего и местность и противника. В армии США не зря создали силы зеленых беретов, принимая в них много иностранцев и не как обычные разведывательно-диверсионные подразделения и части, а как силы, способные создать и, подготовить силы местных союзников США, а при необходимости и командовать ими как раз в войнах, подобной югославской. Так, например, рота зеленых беретов разворачивалась бы в группу "В", состоящую, в свою очередь из шести групп "А" по двенадцать человек и могла обучить часть в 3-4 тысячи местных "союзников", действуя в зоне ответственности армейского корпуса. Это, опять-таки, не ново, ибо традиционно армии в подобных войнах использовали местное население и методы "народной партизанской" войны. В Америке такие силы создали еще британцы, используя их против индейцев, а потом и против других неприятелей британской короны в соответствии с индейскими же методами и пополняя не только из среды колонистов, но и из самих индейцев. И что интересно - эти-то силы, в особенности индейцы, и сыграли большую роль в американской войне "за независимость" против британцев. Были они названы "Ranger" и ныне они существуют в армии США, правда, уже как классическая разведывательно-диверсионная часть - полк, но подчиненная непосредственно штабу сухопутных войск. Такие силы создавались всеми теми европейскими армиями, которые были вынуждены вести постоянную борьбу с нападениями варварских (в основном исламских азиатских и африканских) государств, племен и просто банд, не признававших ни европейских законов войн, ни подписываемых договоров о мире. Наиболее известными были казаки, бывшие сначала в Московской Руси и Речи Посполитой, а затем и в Российской Империи, прежде всего пограничными войсками, но вместе с тем разведывательно-диверсионными силами. Надо заметить, что и Австрия, находившаяся долгое время в постоянной войне с Турцией, создала такие силы на своей границе, разделив Граничные Краины на генералаты и полки. Большинство в этих силах составляли как раз сербы, массово уходившие из-под власти турок на земли австрийского императора. А позднее эти же сербы, эмигрируя в Россию, составляли большой процент в возникавших гусарских частях. Следовательно, в Югославии традиция подобных сил была сильна, и, прежде всего у сербов. В королевстве Сербия подобные силы были оформлены в "четническом" движении, действовавшем под командованием разведывательной службы сербской армии, и шефа этой службы полковника Драгутина Димитриевича - "Аписа". Германия во второй мировой войне такие силы создала в составе СС (прежде всего это были эйнзацкоманды и зондеркоманды входившие в состав эйнзацгруп). В их составе были как разведывательно-диверсионные подразделения и сотрудники германских спецслужб, в том числе большое количество немцев-фольксдойче, так и подразделения и части из иностранцев. Несмотря на общее германское поражение, бывшее следствием "абсурдной" гитлеровской политики, германские силы "специального назначения" достигли больших успехов в войне. Разумеется, и Британия, и СССР имели подобные силы - SOE (силы специального назначения) и схожие им силы в составе НКВД и Красной армии действовавшие, прежде всего в составе партизанских отрядов. Все же, в общем, немцы смогли в более полной мере использовать то, что традиционно было характерными особенностями армий Британской и Российской Империи. Последние же в ходе второй мировой войны лишь отчасти применили этот свой опыт, как правило, из-за идеологического догматизма. В полной мере это относилось и к Югославии.

Югославские вооруженные силы до войны состояли из ЮНА и ТО (территориальной обороны). Последняя в соответствии с доктриной "общенародной борьбы" была подготавливаема к борьбе с "иностранными" захватчиками на захваченной ими территории, но в особенности в горах и городах, для чего она имела в своем составе и разведывательно-диверсионные подразделения. Не хотелось бы особо преувеличивать роль этой подготовки, так как в своей массе силы ТО подготовку проходили больше на бумаге, да и можно представить, как она шла на местном уровне, когда здесь ТО была разделена не только между общинами, но и между местными заедницами, на которые были поделены эти общины. ТО не зря не была нигде применена ни после ее, дележки и она везде, даже в Сербии перестала существовать, зато хорошо послужила словенской, хорватской и мусульманской властям в создании собственных вооруженных сил. Ту же судьбу ТО имела и на сербских территориях Хорватии и Боснии и Герцеговины, ибо там ни о какой партизанской войне речь идти не могла, так как с захватом неприятельской территории подавлялся и всякий вооруженный отпор, да и вообще шло полное "чищение" местности от почти всего гражданского населения. В таких условиях, конечно, не попартизанишь. ЮНА главную помощь от местных сербов получала сотрудничеством с местными сербскими властями, уже имевшими свои вооруженные отряды. В то же время подобное сотрудничество хоть и давало хорошие результаты, видимо с "научной" точки зрения было неприемлемо, и поэтому в ЮНА так и не возникло сил, подобных королевским четникам. Само название "четник" в ЮНА было запрещено по уже упоминавшимся причинам, но можно было бы найти другое название, чтобы оставить суть. Основа для создания подобных сил ЮНА тогда была довольно серьезна. В первую очередь это были 63 парашютная бригада, дислоцированная в Нише (созданная в 1992 году), 72 разведывательно-диверсионная бригада, дислоцированная в Панчево. Главную же роль могли сыграть силы военной полиции, при которых и можно было создать хотя бы отдельные отряды не только из местных, но и из приезжих добровольцев. Тут можно бы, прибегнуть к использованию не только сербов, но и не сербов, в том числе тех мусульман и хорватов, что продолжали оставаться верными Югославии, а при необходимости и иностранных добровольцев. Все это было бы минимумом, обеспечившим бы хоть относительное исполнение даже тех ограниченных боевых задач, что ставились перед ЮНА и что одновременно создавало бы основу для возникновения действительно боеспособных сил местных сербов, способных не только обороняться, но и нападать. ЮНА обладала достаточно хорошей базой для быстрого и качественного создания подобных сил.


Так, 63 парашютная бригада, дислоцированная в Нише, могла обеспечить подготовку в боевых условиях, как минимум несколько таких отрядов, способных выполнять боевые задачи, как в глубине неприятельской обороны, так и в собственном тылу. Эта бригада в войне так и не использовалась в полном составе. Парашютные роты, пополняемые в основном срочнослужащими, выполняли пехотные и полицейские задачи, а практически единственный вертолетный десант был выполнен ею, правда, весьма успешно под герцеговским городом Чаплина совместно с 97 авиационной бригадой с целью деблокирования там казармы ЮНА и эвакуации гарнизону. Применялись вертолеты ЮНА и в Шамце (Посавина) куда ими были переброшены силы "красных беретов" и добровольцев («Серые волки» и СДГ «Аркана») ради установления там сербской власти. Разумеется, 63 бригада использовалась для наиболее ответственных задач, но эти задачи были в большинстве своем обусловлены не "профилем" этой бригады, а нуждами командования, не имевшего достаточного количества подготовленных подразделений, способных выполнить ответственные задачи. Поэтому парашютисты здесь обороняли штабы, казармы, склады, аэродромы, сопровождали конвои, ходили в атаки боролись с диверсантами и это само по себе нормально, ибо как раз те, кто подготовлен к диверсионной войне, может лучше всего бороться с диверсиями, представлявшими главную опасность для ЮНА. В то же время все это привело к тому, что 63 бригада в полном составе не применялась и не использовалась для своих главных задач, то есть для десантных высадок, с целью захвата неприятельских штабов и объектов. Для этого же были все условия, ибо в воздухе полностью господствовали югославские ВВС, чей боевой радиус и боевые возможности в любой войне определяли глубину высадки воздушных десантов. Югославия имела на вооружении две эскадрильи военно-транспортных самолетов АН-26, а так же несколько эскадрилий вертолетов МИ-8, чего было достаточно, дабы выбросить десант в несколько парашютных рот в один вылет. Таких же вылетов могло быть несколько, для чего могла быть привлечена и 72 разведывательно-диверсионная бригада. Эта бригада была создана в 1992 году в городе Панчево и состояла из антитеррористического и разведывательно-диверсионного батальонов укомплектованных профессиональными военнослужащими (позднее был создан еще один разведывательно-диверсионный батальон, укомплектованный срочнослужащими). Однако в 63 бригаде было и две-три группы, предназначенные для глубинной разведки, а так же для спасения пилотов, сбитых самолетов, и они были укомплектованы профессиональными военнослужащими. Эти роты совместно с такими же профессиональными подразделениями из 72 бригады и, при необходимости морских диверсантов 82го центра ВМС, могли провести непосредственную разведку места высадки десанта и обеспечить эту высадку. Одновременно, военные разведка" (ВОС) и контрразведка совместно с ДБ могли провести агентурную разведку, опираясь на развитую довоенную сеть агентов в самой Югославии, а тем самым, если обстановка требовала осуществить заблаговременную заброску в район предстоящей высадки. Для этого были силы специального назначения, вроде известной антитеррористической группы "Кобра", укомплектованной хорошо подготовленными офицерами и подофицерами. Такие группы могли бы осуществить детальный сбор информации и обеспечить уничтожение центров неприятельского сопротивления с помощью этих десантов, при необходимости проводя самостоятельные "акции".


Так что, у ЮНА в 1991-92 годах были все козыри, по крайней мере, в Боснии и Герцеговине, и измени она тактику и привлеки в состав своих частей отряды из местных и приезжих добровольцев, ее действия были бы победоносны, успешны, молниеносны. Что толку в бесконечных рассуждениях о политике, когда не используются и те возможности, что дает боевая обстановка. Пропагандистские рассуждения о "непобедимости партизан" - обычная глупость, ибо, во-первых, непобедимых армий нет, а вторых, подобную непобедимость обеспечивает не только предательство тех или иных политиков или военных, но и ограниченность людей, руководящих военными операциями. Часто упоминается Вьетнам или Афганистан, но забывается опыт британской армии в Малайи, подавившей движение коммунистических партизан, (преимущественно китайского происхождения) хорошо разработанной тактикой, а гак же привлечением в свои ряды большого количества местного населения, в первую очередь мусульман-малайцев, испытывавших традиционную неприязнь к китайцам.


В Югославии ситуация была схожей. В той же Герцеговине ЮНА, например, не пришлось бы столько тратить время в боях около и внутри Мостара, если бы тамошние сербы, составлявшие 30% его населения, были этой ЮНА организованны и использованы в соответствии с опытом, накопленном в первые месяцы югославской войны. ЮНА, в отличие от той же российской армии, столь же бестолково завязшей в войнах по всему бывшему СССР, все же имела развитую подготовленную организацию военной полиции, имевшей свои роты практически в каждой бригаде, а батальоны - в корпусах. Военная полиция в ЮНА рассматривалась как своеобразная элита и имела, по сравнению с пехотой, лучшее обеспечение и подготовку. Поэтому эта организация была задержана всеми противоборствующими сторонами. В войне военная полиция ЮНА в основном использовалась для борьбы с диверсантами (до 20% боевых задач), для розыска дезертиров, регулировки движения, борьбы с уголовными преступлениями, для поддержания дисциплины, как в войсках, так и на занятой территории и для охраны (до 40% боевых задач, из которых 49% относилось на объекты, районы, направления; 27%. - важные лица; 14% - пленных; 11% - склады и штабы). Военная полиция была подчинена управлению военной безопасности и действовала, прежде всего, по ее планам, хотя часто из-за неудовлетворительного сотрудничества с местными органами власти, в первую очередь с милицией, военная полиция делала немало ошибок на местности. Много ущерба приносила и непродуманная политика на верху, халатность и самонадеянность внизу. Так, например, на посту МВД Хорватии был взят в плен генерал ЮНА Аксентьевич со всей своей охраной и бронетранспортером.
Без сомнения, опыт показал, что главное преимущество в боевой обстановке военной полиции было в близости к военной безопасности, то есть к источникам разведывательных данных, и чем быстрее и правильнее они использовались, тем лучше были действия военной полиции. Ведь сам по себе десяток военных полицейских, даже наилучшим образом подготовленных, не мог бы обеспечить надежную защиту какому-нибудь комбригу, если предварительно не был проведен сбор данных о его будущем маршруте. Думается, что следовало бы в каждой роте военной полиции создать собственный разведотдел и больше внимание уделять интервентным взводам, игравшим в военной полиции главную роль, как в борьбе с неприятельскими разведывательно-диверсионными группами, так и самостоятельно ведя разведывательно-диверсионные действия. Следовало в центр организаций роты военной полиции поставить интервентный взвод, развернув его в отряд до полусотни человек, отбираемых из лучших военных полицейских, тогда как остальные взводы можно было расформировать, оставив лишь отделения, способных обеспечить посменную патрульно-постовую службу, а так же охрану объектов и лиц. Многочисленные задачи по внешней охране объектов следовало оставить резервным охранным подразделениям. Интервентным же отрядам надо было давать наиболее важные задачи по охране лиц и объектов, однако основную свою деятельность они должны были нести на фронте ведя штурмовые либо разведывательно-диверсионные действия, или борясь с таковыми. Для улучшения маневра силами в такой борьбе можно было бы объединить разведывательно-диверсионные подразделения бригад с военной полицией, создав отдельные батальоны, придавая им хотя бы, по три-четыре вертолета "Газель" и Ми-8, которые почти не использовались на практике для таких задач не только в неприятельском тылу, но и в своем собственном. Исключения были редки, пример: бой с неприятельскими диверсантами, пытавшимися взорвать дунайский мост 51-ой дивизии под Безданом (Сербия), когда вертолеты использовались югославской стороной, но принадлежали они МВД.


Сама военная полиция часто чрезмерно привлекалась к охране в ущерб борьбе с диверсантами, и это вело к частым случаям успешных неприятельских диверсионных действий. Главная тяжесть борьбы с диверсантами лежала на командования бригад, и именно они и должны были иметь подобные отряды батальонного состава, способные бы выделять группы смешанного состава величиной до взвода с несколькими оперативными работниками безопасности. Одновременно несение патрульно-постовой службы, по моему мнению, на занятой территории должно, было лежать на военной полиции корпусов, но и в этом случае необходимо было иметь вышеупомянутые отряды, не только для борьбы с неприятельскими агентами и диверсантами в глубоком тылу, но и для разведывательно-диверсионных действий в глубоком неприятельском тылу. Одна из причин этого была бы в том, чтобы военная полиция не переполнялась, как это нередко бывало на практике, "тыловыми героями".
Военная полиция в югославской войне часто несла правоохранительную деятельность в населенных пунктах. Приблизительно требовалось взвода для населенного пункта до 5 тысяч человек и роты, а для города с 20-50 тысячами, что, конечно, подразумевало и наличие здесь местных органов МВД. Считаю, что на корпусной военной полиции должна была приходиться главная тяжесть регулировки транспортного движения, что отнимало 20-25% времени, притом что приходилось и сопровождать колонны на глубину десятков километров, то есть вне зон ответственности бригад, а бригадная военная полиция не могла контролировать довольно запутанные пути сообщения по всей фронтовое глубине. Оценив достаточно реальную картину, можно сделать вывод, что даже без учета предложенного, военная полиция сама по себе нуждалась в сотрудничестве с местными сербскими силами, и такие силы были из числа местных сербских добровольцев, "красные береты". ЮНА на деле недостаточно сотрудничала с ними и те подчинялись либо местным органам МВД, либо штабам местной ТО.
МВД Сербии в 1992 году значительно укрепилось, в особенности возросло число "красных беретов". Антитеррористические силы МВД Сербии были развернуты в три отряда ранга усиленной роты и дислоцированы в Белграде, Новом Саде и Приштине под общим командованием будущего министра МВД Сербии Радована Стоича - «Баджо" (убитого неизвестным в Белграде в 1998), который в ходе компании в Хорватии руководил действиями сербской ТО и соответственно имел достаточный опыт командования.
Список используемой литературы

Военные журналы:

Журнал по вопросам стрелкового оружия "Калибар"(Белград)
Журнал(военное обозрение) Генералштаба ЮНА/Югоспавской армии "Войни
Гласник"(до 1993г.),с 1993 г. "Нови гласник"(Белград)

Статьи:

"Специальные силы армии" (Специальное приложение №1 к журналу "Калибар"
"Специальные силы полиции" (Специальное приложение №2 к журналу "Калибар"
"Невидимые и эффективные-противотеррористический отряд "Кобры""(Милан Галович Специальное приложение №1 к журналу "Калибар"
"Войной закаленные фронтовики"(Исток Бойович Специальное приложение №1 к журналу "Калибар"
"Подводные лисицы"(Бранко Богданович Специальное приложение №1 к журналу "Калибар"
"Тяжелые испытания 63 парашютной бригады"(Драган Джамич Специальное приложение №1 к журналу "Калибар"
"ЙСО"(Бранко Богданович,Милан Галович Специальное приложение №2 к журналу "Калибар"
"Юбилей САЙ"(Исток Бойович ,Манойло-"Маньо" Вукотич,Бранко Богданович,Драган Джамич,Борис Войводич,Милан Галович,Дане Субашич"Калибар" №62-2001)
"Военополицейские задачи"( "Нови гласник"1996-2 пп-к Драголюб Евджевич)
"Специальные действия(действия сил специального назначения) в бывшей Югославии"("Нови гласник"1998-5 пп-к Милош Поштич)
"Боевые действия в Восточной Славонии"( "Нови гласник"1996-3/4 пп-к Милош Поштич)
"Боевые действия вертолетных сил"( "Нови гласник" п-к Момчило Сакан)
"Силы современных воздушно-десантных операций"("Нови гласник" п-к Лазар Бодражич)

Общественно-политические журналы:

"Погледи" историческо-политический журнал(Белград)
"Наше наследже" исторический альманах(Белград)

@темы: история, Герцеговина, война