Америка? Нет больше вашей Америки..
Дневниковые записи непосредственного участника испытаний
младшего сержанта Щепотьева Е.С.
Полигон ПРО "Сары - Шаган" - полигон ПВО "Капустин яр", 1958 г.
11 сентября 1958 года, четверг.
...К нам в роту приехало самое высокое начальство нашего полигона Сары-Шаган: начальник связи всего полигона полковник Бурханов, начальник связи головной в/ч03080 полковник Баранов. После долгой беседы со всем личным составом и с каждым в отдельности, нам дали заранее заготовленные подписки о неразглашении военной и государственной тайны. Срок ее действия большой-25 лет. Точно такой же срок за разглашение - 25 лет тюремного заключения. Куда же мы попали служить, если такие строгости? А что нас ждет впереди? В заключение нашей встречи нам сказали о том, что 16 сентября шесть экипажей с радиорелейными станциями Р-401 на шасси автомобиля ГАЗ-63 погрузятся на железнодорожные платформы и поедут в ответственную командировку. Куда именно, узнаем когда приедем на место. Но "солдатское радио" безошибочно сообщило нам, что едем под Сталинград на полигон "Кап.яр". А адрес его - "МОСКВА-400"!
читать дальше
Да, мой ротный, ст. л-т Зелепукин не ошибся и правильно сказал, что мне придется служить в Москве. Но в какой именно, он этого не знал.
16 сентября 1953 года, вторник.
... В 8-00 выехали на ж/д станцию Сары-Шаган. Приступили к погрузке. На платформах установили и хорошо закрепили автомашины, оборудовали вагон-"телятник" под жилье. Посреди вагона установили "печку буржуйку", по бокам сделали деревянные лежаки. С собою взяли все постельные принадлежности: матрацы, подушки, одеяла, простыни и наволочки. Неизвестно, где и как мы будем жить, нужно рассчитывать только на свои возможности. Для "буржуйки" заготовили дров и угля, т.к. на дворе уже осень, по ночам прохладно. В 15-00 тронулись в дальний путь. Нас 30 человек и 2 офицера, командир взвода л-т Житников и его заместитель по технической части /зампотех/ л-т Жернов. Помкомвзвода - сержант Корчагин, командир моего экипажа, в котором еще 4 солдата вместе с шофером, сержант Курятник.
Путь наш лежит через Караганду по Северному Казахстану до Южного Урала, а оттуда на юг к Астрахани. Свой маршрут мы изучили досконально по карте Советского Союза, висящей в нашей палатке – ленкомнате, где проводили занятия.
25 сентября 1958 года, четверг.
... Утром приехали на ж/д станцию города Уральск. Здесь наш состав переформировали. Стоять пришлось очень долго. Заранее, когда мы были еще далеко от этого города, наш командир экипажа Леша Курятник отпросился у взводного в увольнение. В Уральске у него жили родственники: родная сестра, дядька с теткой. Он сел на пассажирский поезд и уехал к ним. Когда наш поезд приехал в Уральск, л-т Житников отправил посыльных по оставленному Лешей адресу и вскоре они пришли вместе с ним. Мы продолжили свой путь дальше.
Вот что нам рассказал наш Леша, после посещения своих родственников.
- Когда я к ним приехал, была очень радостная встреча. Когда сели за стол, дядька меня спросил, мол, куда держите путь? Я замахал руками, мол, о чем вы спрашиваете, это же военная тайна, мы подписку дали о неразглашении ее. Но после третьей рюмки "чая" я сдался и сказал ему, что едем в Кап.яр под Сталинград. Чем там занимаются и что нам предстоит делать, мы сами еще ничего не знаем. В ответ на мои слова дядька меня просто ошарашил:
- А что здесь еще нужно знать, - сказал он.- У нас все знают, что оттуда ракеты пускают!
Вот так военная тайна! Нам вдалбливали в головы, чтобы мы ее хранили как зеницу ока, а здесь, за тысячу километров от полигона все знают, чем там занимаются. Это уже не тайна, если о ней все знают!
Я рассказал Алексею аналогичный случай о Майли-Сайской трагедии, о которой никто у нас в стране не знал, а "Голос Америки" всему миру о ней рассказал.
28 сентября 1958 года, воскресенье.
... Ну, вот и закончился наш длинный путь, о котором можно много рассказать, но мало места в дневнике. В 3-00 ночи проснулись на конечной станции Капустин Яр Астраханской области. Наши платформы с вагоном тепловоз повез дальше задом - наперед, т.е. он сзади, а мы спереди. Загнали наш состав прямо в военный городок к рампе, с которой съезжает колесная техника. Мы быстро убрали крепление и съехали на землю. Все машины поставили в свободный угол территории городка. Городок небольшой, но очень компактный. Большие жилые дома и казармы из силикатного кирпича, широкие улицы и тротуары, обсаженные деревьями и кустарниками. Но тоску наводит 2-3-х метровый деревянный забор, которым огорожен весь городок. Поверх забора в несколько рядов колючая проволока. Да, отсюда никуда не сбежишь!
Нас поселили в казарму, где проживает 2-я отдельная радиорота. Наш почтовый адрес: Москва-400 в/ч29139 "Ж". Командир роты - майор Васильченко, которого солдаты зовут "Гетманом" за его крутой нрав и вечно хмурый вид, будто жизнью недоволен.
3 октября 1958 года, пятница.
... В наш взвод радиорелейных станций пришел начальник связи всей в/ч 29139 полковник Цветков. Он нам сказал, что скоро предстоит работа, мы должны быть к ней готовы. Мы разъедемся по площадкам и точкам. На вопрос, что за работа будет, он уклонился от ответа, заявив, что скоро сами все узнаем и увидим. Письма писать запретил впредь до особого разрешения. Дал нам подписать индивидуальные подписки о неразглашении тайны. Сколько же их давать? В Сары-Шагане давали, здесь даем! От нас полковник потребовал безупречной работы на своих радиостанциях, чтобы связь была отличная, т.к. от нее зависит взаимосвязь между КТС /контрольно-техническими станциями/и командным пунктом /КП/.
6 октября 1958 года, понедельник.
... Ну, вот и началась наша работа. Мы выехали на 31-ю площадку, где находится КП. Одну радиостанцию оставили на этой площадке, а остальные выехали в степь. Там развернули антенны и начали входить в связь с КП. Устроили соревнование, кто быстрее установит антенну и даст связь. Наш экипаж работал четко и слаженно и первым связался с радиостанцией на КП. Нам выпала честь первыми выехать в степь вместе со "стартовиками". Но кто они такие, мы о них ничего не знаем...
7 октября 1958 года, вторник.
... Подъем в 3-00. Не выспавшиеся, голодные, побежали к своей радиостанции. С вечера все было приготовлено к выезду. Сделали запас дров для буржуйки", стоящей в углу будки радиостанции. Водитель прогрел двигать, и мы выехали с площадки. Командирский "ГАЗик" впереди, мы за ним, а за нами колонна из 200 автомашин с водородными баллонами. Ехали по степному бездорожью очень долго. Приехали на место. Быстро установили антенну, вошли в связь с КП. "Стартовики" тем временем стащили с машины "шарик" и раскатали его. Это был большой зонд метров 50-75 в лежачем уложении. Поочередно к нему подъезжали машины с баллонами и через редукторную систему закачивали в него водород. Лежащий на земле "шарик" превратился в громадный шар. Чтобы он не улетел, его посадили на замок, пристегнутый за передний бампер автомашины. Когда все баллоны кончились, к зонду прицепили большой контейнер с аппаратурой. Замок отстегнули, и зонд улетел в небо. Погода стояла прохладная, дул пронизывающий ветер. Мы заранее протопили свою "буржуйку" и в будке было тепло. Гражданские "спецы ", запускавшие зонд и офицеры набились в будку, как селедки в бочке. Нашим солдатам пришлось ее покинуть, и они ушли в кабину машины. На связи у рации остался мой командир Алексей Курятник и я, рядовой. Из разговоров "спецов " между собой и с КП я понял смысл их работы. Необходимо зонд поднять на максимальную высоту, но чтобы он не взорвался от избыточного давления водорода изнутри. Нужно было экспериментальным путем подобрать необходимое количество водорода, чтобы оболочка зонда не лопнула преждевременно от избыточного давления, и в тоже время зонд достиг максимальной высоты. С КП за ним следили с помощью радиолокационных станций. Вскоре с КП поступила команда "Отбой". Зонд лопнул на высоте 18 км. Контейнер на парашюте спустился на землю и его должны подобрать "поисковики" на вертолете. Высота была достигнута очень малая, предстояла еще упорная работа. Но наша работа была закончена, мы свернули антенну и вместе с колонной вернулись на площадку.
23 октября 1958 года, четверг.
... После нашей первой поездки со "стартовиками" погода стояла замечательная, настоящее "бабье лето". За это время в степи перебывали все экипажи радиостанций. За это время была отработана технология запуск зондов. Сейчас они достигают высоты в 25-30 км. Синоптики обещают хорошую погоду, в ближайшие дни должна быть "работа".
Но, увы! Господь бог, наверное, понял, что мы замышляем на земле, поэтому он, вместо хорошей погоды, послал на нас непогоду. Очень низкая плотная облачность. Ветер пронизывает до костей. Неужели пришла зимушка-зима? Ох, и долгой же она будет! Это не юг, где мы в это время еще загорали.
31 октября 1958 года, пятница.
... Все уже изошли на… удобрение. Всю неделю непогода: низкая облачность, ветер, то дождь, то снег. Сегодня нам объявили, что завтра при любой погоде будет "работа". Ждать погоды некогда. 5-го ноября в Женеве начинает работу Совещание представителей всех ядерных держав: США, СССР, Англии и Франции по выработке решения по запрещению ядерных испытаний во всех сферах.
И праздник - 41-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции наступит через неделю. Должны же наши командиры отрапортовать Партии и Правительству, что задание выполнено? А что будет с нами завтра? С этой мыслью в голове легли спать.
1 ноября 1958 года, суббота.
... Но спать много не пришлось. Подняли в 3-00. И сразу как обухом по голове неприятное известие - ночью на боевом посту с заряженным оружием в руках застрелился часовой. Не выдержали нервы у парня. Очевидно, решил заранее свести счеты с жизнью, чтобы не мучиться. Но для нас работа вся еще впереди.
Нашему экипажу выпала честь работать со "стартовиками". Выехали в 4 часа в темноте. Приехали на место, когда стало светать. Установили антенну, дали связь с КП, ждем в нервном ожидании. Настроение у всех отвратительное. Да, есть отчего понервничать. А вдруг все сработает не так, как задумано высоким начальством? Оно ведь сидит на КП в глубоком подземелье, а мы под открытым небом. Только низкие облака стелятся над нами. Сплошная облачная пелена, нет ни одного просвета. Без солнца темно, как в сумерках. Что же с нами будет? Эта мысль не дает покоя.
Весь процесс работы должен быть очень согласованным. В определенное время "стартовики" запускают зонд. Пока он поднимается, мы должны убрать антенну, все собрать и с колонной выехать в безопасное место. Когда зонд поднимется на максимальную высоту, в небо запускается ракета. На энной высоте, на энном расстоянии от зонда она взрывается, зонд мгновенно сгорает. Контейнер с аппаратурой падает на землю на парашюте. Аппаратура регистрирует все параметры взрыва. Контейнер в степи подбирают "поисковики" на вертолетах. Вся надежда на аппаратуру в контейнере, потому что установленная на площадках и КТСах кинофотоаппаратура осталась нерасчехленной из-за большой облачности.
В 12-00 объявили трехчасовую готовность. Начали закачивать водород в зонд. В течение двух часов эту работу закончили. Объявили часовую готовность. Вся наша работа закончилась. Мы убрали антенну, сложили ее под кабину радиостанции. "Стартовики" подцепили жаропрочный контейнер с аппаратурой. Щелкнул замок удерживающий зонд у земли и тот взмыл в небо. Пора трогаться в обратный путь. Связь с КП только через телескопическую антенну, установленную на крыше радиостанции и только "на прием". Командир дал команду "По машинам!" и все тронулись в путь. Своих солдат посадили в кабины грузовиков, а в будке радиостанции руководитель "стартовиков". Мы с Алексеем у аппаратуры. Оба блока настроены на одинаковую волну с КП. Оба держим трубки телефонов около уха. Если один вдруг не услышит, то услышит другой. Степная грунтовая дорога после обильных дождей превратилась в сплошное месиво.
"Получасовая готовность!" - передали с КП. Затем отсчет начался по минутам: 20, 15, 10, 5, 4, 3, 2, 1. Командирский "ГАЗик" остановился. Командир приказал: "Всем под машины!"
Ой, что начало творится! Все, невзирая на свои звания и ранги, бросились на грязную землю и, толкая друг друга локтями, полезли под машины. Но автомобиль не ж/д вагон, под него голову затолкаешь, а все остальное снаружи. Мы с Алексеем по-прежнему "на приеме". Начался стартовый отсчёт времени по секундам. После последних слов: "Протяжка, протяжка, пуск!" ракета сорвалась со стартового стола и ушла в небо. Мы с Алексеем кубарем вывалились из будки и скрылись под машиной. Наступила зловещая тишина. Но длилась она недолго. Сначала нам показалось, что облачность рассеялась, и выглянуло солнце. Но это было искусственное солнце - взрыв ядерного устройства, ядерной боеголовки ракеты. Интересно узнать, во сколько же раз вспышка ядерного взрыва ярче солнца, если она так пронзила своим светом такую облачность, что настоящего солнца не видно совсем.
Вслед за вспышкой через некоторое время раздался такой оглушительный гром, что чуть было не полопались барабанные перепонки в ушах. Послышался треск фанеры, которой обшита наша будка. Вслед за ударной волной показалось, что кто-то меня вытаскивает из-под будки за ноги. Но это "кто-то" была та же ударная волна, которая, ударившись о землю, возвращалась в точку взрыва.
Когда у всех прошел страх и ужас, стали потихоньку выползать из-под машин. Командир подал команду: "По машинам!" и вся колонна рванула вперед с этого страшного места. Здесь уж никто не стал поддерживать строй в колонну, дистанцию, а наперегонки друг с другом рванули по бездорожью.
Настроение у нас было и приподнятое и подавленное одновременно. Приподнятое потому, что нам выпала "честь" быть под самым эпицентром взрыва. Но, несмотря на это мы остались живы, целы и невредимы. Подавленное потому, что нас не на секунду не покидала мысль, а что с нами будет потом, через определенное время. Ведь мы знаем, что японцы после Хиросимы и Нагасаки до сих пор пожинают плоды атомной бомбы. А у нас она лучше или хуже?...
2 ноября 1958 года, воскресенье.
... Погода улучшилась, изредка из-за облаков появляется солнышко. Но оно нас не радует. Не радует нас и выходной день. Никак не можем отойти от вчерашнего дня...
3 ноября 1958 года, понедельник.
... А сегодня снова "работа". Но в субботу, когда мы вернулись из степи, мы набросились на своего взводного, что больше мы в степь не поедем даже под дулом автомата. После обмена мнениями, мы поняли, что здесь немножко тряхнуло, т.к. от эпицентра были далеко. Видя нашу непримиримую позицию лейтенант пошел навстречу. Наш экипаж оставил на площадке, а этот экипаж, который был здесь, отправил в степь. А погода испортилась прямо на глазах. Вновь господь бог решил всю "работу" нам испортить. Снова появились тучи и затянули всё небо. Как и в субботу, в 12-00 объявили 3-х часовую готовность. Наша радиостанция стоит рядом со зданием командного пункта на 31-й площадке. Постоянно работает громкоговорящая связь, т.н. "брехальник". Как и в прошлый раз была объявлена двух, одна и получасовая готовность.
Площадка обнесена 2-метровым забором. Если забраться на крышу будки, очень хорошо видны стартовые площадки, полукругом расположенные вокруг головной 31-й площадки. С крыши хорошо видна ракета, стоящая на пусковой установке, т.н. "столе". Рядом с ним несколько локаторов и кабин, установленных стационарно. Ракета, в отличие от других постоянно запускающихся по целям - мишеням, имеет яркую окраску. Наверное, чтобы не спутать с обычной. Велико было наше желание все увидеть своими глазами, но наш л-т Житников, постоянно находящийся у нашей радиостанции запретил нам это делать. И он оказался прав! Когда по "брехальнику" объявили "Протяжка, протяжка, пуск!" ракета сорвалась со "стола" и мгновенно скрылась в облаках. И почти в тоже мгновение весь небосвод, окутанный плотными облаками, озарился ярким светом, будто выглянуло солнце. Буквально через секунды раздался такой оглушительный гром, будто удар молнии произошел рядом с твоим ухом. Вслед за ним на нас хлынула ударная волна такой силы, что наша автомашина, стоявшая на колодках, заходила ходуном. Послышался звон разбитых стекол в окнах здания, рядом с которым стояла радиостанция. Произошло что-то непредвиденное. То ли заряд был большей мощности, то ли высота взрыва была небольшой, то ли ракета пошла не по курсу и ее пришлось преждевременно взорвать, для всех это недоразумение оставалось в тайне. Но факт остается фактом! Все были страшно напуганы.
После взрыва из бункера, который находится под КП, появилось все высокое начальство. Все забегали, засуетились. Но вскоре прилетел вертолет с дозиметристами, что-то померили, записали, сказали начальству и снова улетели. Начальство успокоилось, но только не мы. Что такое не везет? В этом мы убедились на своей собственной шкуре! Думали, что удрали из степи, а нарвались на взрыв здесь, на головной площадке. Все окна в домах и казармах, обращенных в сторону взрыва, были выбиты. Говорят, что начальство уже решило весь персонал площадок эвакуировать временно, но дозиметристы его успокоили.
Результаты этого взрыва пришлось долго ликвидировать. По рассказам всезнающего "солдатского радио" пострадали все площадки от взрыва. На "30-ке" ударной волной выбиты все стекла в домах и казармах. Но больше всех досталось двухэтажной "офицерской" столовой. Она стоит на краю "30-ки". Своими витражными окнами она развернута в степь. Волной все витражи выбиты и в столовой гуляет осенний ветер. Вот так плачевно для всех закончилась наша "работа". Слава тебе, господи, что ее больше не будет, послезавтра начало работы Совещания в Женеве. Я не знаю, как мы напугали своих потенциальных противников этими взрывами, но сами были напуганы очень здорово, до сих пор трясутся колени. А что еще нас идет впереди? Поживем - увидим!
4 ноября 1958 года, вторник.
... Ну вот, свершилось, о чем мечтали полмесяца, сегодня получили. С утра на небе ни единого облачка. Чистое небо и яркое солнце! Выходит, что не зря мы два дня работали. Хоть тучи разогнали. Может быть, еще погода будет теплой, не хочется зимы с начала ноября...
6 ноября 1958 года, пятница.
... Все экипажи съехались на 31-ю площадку. Только и разговоры о том, как "это" было. Настроение у всех вовсе не праздничное. Всех мучает один и тот же вопрос: а что нас ждет впереди? Мои предположения о результатах "работы" полностью подтвердились. Наступило "бабье лето"! Тепло, светло и мухи не кусают! Живи и радуйся! Но жизнь продолжается, а радости нет на душе.
Вчера в Женеве начало свою работу Совещание ядерных держав по прекращению испытаний ядерного оружия. Давно пора! Если мы так и в дальнейшем будем его испытывать, то скоро некому будет его испытывать. Люди ведь не роботы, всем хочется жить. Наша Советская страна всегда выступала и выступает за полное прекращение испытаний любого оружия, особенно массового поражения. Но как поется в песне: "Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути!". Наша командировка продолжается, т.к. еще неизвестно чем закончится это совещание. Если безрезультатно, "работы" будут продолжены, и мы еще понадобимся.
Когда мы обсуждали результаты этой "работы", я сделал для себя вывод, что больше всех досталось все-таки нам. Остальные испытали её на себе не в такой степени, т.к. расстояние было побольше . В разговоре я поделился своими соображениями, что эта "работа" проводилась для улучшения погоды, в чем все смогли сами убедиться. Но на мои слова ребята покрутили у себя пальцем у виска и сказали мне, что я "с приветом" и меня пора комиссовать как безнадежно больного. Ну что еще им можно говорить, если у них отсутствует чувство юмора? Больше я с ними не шутил.
младший сержант Щепотьев Е.С. , 1958 г.
источник: www.kapyar.ru/index.php?pg=443
младшего сержанта Щепотьева Е.С.
Полигон ПРО "Сары - Шаган" - полигон ПВО "Капустин яр", 1958 г.
11 сентября 1958 года, четверг.
...К нам в роту приехало самое высокое начальство нашего полигона Сары-Шаган: начальник связи всего полигона полковник Бурханов, начальник связи головной в/ч03080 полковник Баранов. После долгой беседы со всем личным составом и с каждым в отдельности, нам дали заранее заготовленные подписки о неразглашении военной и государственной тайны. Срок ее действия большой-25 лет. Точно такой же срок за разглашение - 25 лет тюремного заключения. Куда же мы попали служить, если такие строгости? А что нас ждет впереди? В заключение нашей встречи нам сказали о том, что 16 сентября шесть экипажей с радиорелейными станциями Р-401 на шасси автомобиля ГАЗ-63 погрузятся на железнодорожные платформы и поедут в ответственную командировку. Куда именно, узнаем когда приедем на место. Но "солдатское радио" безошибочно сообщило нам, что едем под Сталинград на полигон "Кап.яр". А адрес его - "МОСКВА-400"!
читать дальше
Да, мой ротный, ст. л-т Зелепукин не ошибся и правильно сказал, что мне придется служить в Москве. Но в какой именно, он этого не знал.
16 сентября 1953 года, вторник.
... В 8-00 выехали на ж/д станцию Сары-Шаган. Приступили к погрузке. На платформах установили и хорошо закрепили автомашины, оборудовали вагон-"телятник" под жилье. Посреди вагона установили "печку буржуйку", по бокам сделали деревянные лежаки. С собою взяли все постельные принадлежности: матрацы, подушки, одеяла, простыни и наволочки. Неизвестно, где и как мы будем жить, нужно рассчитывать только на свои возможности. Для "буржуйки" заготовили дров и угля, т.к. на дворе уже осень, по ночам прохладно. В 15-00 тронулись в дальний путь. Нас 30 человек и 2 офицера, командир взвода л-т Житников и его заместитель по технической части /зампотех/ л-т Жернов. Помкомвзвода - сержант Корчагин, командир моего экипажа, в котором еще 4 солдата вместе с шофером, сержант Курятник.
Путь наш лежит через Караганду по Северному Казахстану до Южного Урала, а оттуда на юг к Астрахани. Свой маршрут мы изучили досконально по карте Советского Союза, висящей в нашей палатке – ленкомнате, где проводили занятия.
25 сентября 1958 года, четверг.
... Утром приехали на ж/д станцию города Уральск. Здесь наш состав переформировали. Стоять пришлось очень долго. Заранее, когда мы были еще далеко от этого города, наш командир экипажа Леша Курятник отпросился у взводного в увольнение. В Уральске у него жили родственники: родная сестра, дядька с теткой. Он сел на пассажирский поезд и уехал к ним. Когда наш поезд приехал в Уральск, л-т Житников отправил посыльных по оставленному Лешей адресу и вскоре они пришли вместе с ним. Мы продолжили свой путь дальше.
Вот что нам рассказал наш Леша, после посещения своих родственников.
- Когда я к ним приехал, была очень радостная встреча. Когда сели за стол, дядька меня спросил, мол, куда держите путь? Я замахал руками, мол, о чем вы спрашиваете, это же военная тайна, мы подписку дали о неразглашении ее. Но после третьей рюмки "чая" я сдался и сказал ему, что едем в Кап.яр под Сталинград. Чем там занимаются и что нам предстоит делать, мы сами еще ничего не знаем. В ответ на мои слова дядька меня просто ошарашил:
- А что здесь еще нужно знать, - сказал он.- У нас все знают, что оттуда ракеты пускают!
Вот так военная тайна! Нам вдалбливали в головы, чтобы мы ее хранили как зеницу ока, а здесь, за тысячу километров от полигона все знают, чем там занимаются. Это уже не тайна, если о ней все знают!
Я рассказал Алексею аналогичный случай о Майли-Сайской трагедии, о которой никто у нас в стране не знал, а "Голос Америки" всему миру о ней рассказал.
28 сентября 1958 года, воскресенье.
... Ну, вот и закончился наш длинный путь, о котором можно много рассказать, но мало места в дневнике. В 3-00 ночи проснулись на конечной станции Капустин Яр Астраханской области. Наши платформы с вагоном тепловоз повез дальше задом - наперед, т.е. он сзади, а мы спереди. Загнали наш состав прямо в военный городок к рампе, с которой съезжает колесная техника. Мы быстро убрали крепление и съехали на землю. Все машины поставили в свободный угол территории городка. Городок небольшой, но очень компактный. Большие жилые дома и казармы из силикатного кирпича, широкие улицы и тротуары, обсаженные деревьями и кустарниками. Но тоску наводит 2-3-х метровый деревянный забор, которым огорожен весь городок. Поверх забора в несколько рядов колючая проволока. Да, отсюда никуда не сбежишь!
Нас поселили в казарму, где проживает 2-я отдельная радиорота. Наш почтовый адрес: Москва-400 в/ч29139 "Ж". Командир роты - майор Васильченко, которого солдаты зовут "Гетманом" за его крутой нрав и вечно хмурый вид, будто жизнью недоволен.
3 октября 1958 года, пятница.
... В наш взвод радиорелейных станций пришел начальник связи всей в/ч 29139 полковник Цветков. Он нам сказал, что скоро предстоит работа, мы должны быть к ней готовы. Мы разъедемся по площадкам и точкам. На вопрос, что за работа будет, он уклонился от ответа, заявив, что скоро сами все узнаем и увидим. Письма писать запретил впредь до особого разрешения. Дал нам подписать индивидуальные подписки о неразглашении тайны. Сколько же их давать? В Сары-Шагане давали, здесь даем! От нас полковник потребовал безупречной работы на своих радиостанциях, чтобы связь была отличная, т.к. от нее зависит взаимосвязь между КТС /контрольно-техническими станциями/и командным пунктом /КП/.
6 октября 1958 года, понедельник.
... Ну, вот и началась наша работа. Мы выехали на 31-ю площадку, где находится КП. Одну радиостанцию оставили на этой площадке, а остальные выехали в степь. Там развернули антенны и начали входить в связь с КП. Устроили соревнование, кто быстрее установит антенну и даст связь. Наш экипаж работал четко и слаженно и первым связался с радиостанцией на КП. Нам выпала честь первыми выехать в степь вместе со "стартовиками". Но кто они такие, мы о них ничего не знаем...
7 октября 1958 года, вторник.
... Подъем в 3-00. Не выспавшиеся, голодные, побежали к своей радиостанции. С вечера все было приготовлено к выезду. Сделали запас дров для буржуйки", стоящей в углу будки радиостанции. Водитель прогрел двигать, и мы выехали с площадки. Командирский "ГАЗик" впереди, мы за ним, а за нами колонна из 200 автомашин с водородными баллонами. Ехали по степному бездорожью очень долго. Приехали на место. Быстро установили антенну, вошли в связь с КП. "Стартовики" тем временем стащили с машины "шарик" и раскатали его. Это был большой зонд метров 50-75 в лежачем уложении. Поочередно к нему подъезжали машины с баллонами и через редукторную систему закачивали в него водород. Лежащий на земле "шарик" превратился в громадный шар. Чтобы он не улетел, его посадили на замок, пристегнутый за передний бампер автомашины. Когда все баллоны кончились, к зонду прицепили большой контейнер с аппаратурой. Замок отстегнули, и зонд улетел в небо. Погода стояла прохладная, дул пронизывающий ветер. Мы заранее протопили свою "буржуйку" и в будке было тепло. Гражданские "спецы ", запускавшие зонд и офицеры набились в будку, как селедки в бочке. Нашим солдатам пришлось ее покинуть, и они ушли в кабину машины. На связи у рации остался мой командир Алексей Курятник и я, рядовой. Из разговоров "спецов " между собой и с КП я понял смысл их работы. Необходимо зонд поднять на максимальную высоту, но чтобы он не взорвался от избыточного давления водорода изнутри. Нужно было экспериментальным путем подобрать необходимое количество водорода, чтобы оболочка зонда не лопнула преждевременно от избыточного давления, и в тоже время зонд достиг максимальной высоты. С КП за ним следили с помощью радиолокационных станций. Вскоре с КП поступила команда "Отбой". Зонд лопнул на высоте 18 км. Контейнер на парашюте спустился на землю и его должны подобрать "поисковики" на вертолете. Высота была достигнута очень малая, предстояла еще упорная работа. Но наша работа была закончена, мы свернули антенну и вместе с колонной вернулись на площадку.
23 октября 1958 года, четверг.
... После нашей первой поездки со "стартовиками" погода стояла замечательная, настоящее "бабье лето". За это время в степи перебывали все экипажи радиостанций. За это время была отработана технология запуск зондов. Сейчас они достигают высоты в 25-30 км. Синоптики обещают хорошую погоду, в ближайшие дни должна быть "работа".
Но, увы! Господь бог, наверное, понял, что мы замышляем на земле, поэтому он, вместо хорошей погоды, послал на нас непогоду. Очень низкая плотная облачность. Ветер пронизывает до костей. Неужели пришла зимушка-зима? Ох, и долгой же она будет! Это не юг, где мы в это время еще загорали.
31 октября 1958 года, пятница.
... Все уже изошли на… удобрение. Всю неделю непогода: низкая облачность, ветер, то дождь, то снег. Сегодня нам объявили, что завтра при любой погоде будет "работа". Ждать погоды некогда. 5-го ноября в Женеве начинает работу Совещание представителей всех ядерных держав: США, СССР, Англии и Франции по выработке решения по запрещению ядерных испытаний во всех сферах.
И праздник - 41-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции наступит через неделю. Должны же наши командиры отрапортовать Партии и Правительству, что задание выполнено? А что будет с нами завтра? С этой мыслью в голове легли спать.
1 ноября 1958 года, суббота.
... Но спать много не пришлось. Подняли в 3-00. И сразу как обухом по голове неприятное известие - ночью на боевом посту с заряженным оружием в руках застрелился часовой. Не выдержали нервы у парня. Очевидно, решил заранее свести счеты с жизнью, чтобы не мучиться. Но для нас работа вся еще впереди.
Нашему экипажу выпала честь работать со "стартовиками". Выехали в 4 часа в темноте. Приехали на место, когда стало светать. Установили антенну, дали связь с КП, ждем в нервном ожидании. Настроение у всех отвратительное. Да, есть отчего понервничать. А вдруг все сработает не так, как задумано высоким начальством? Оно ведь сидит на КП в глубоком подземелье, а мы под открытым небом. Только низкие облака стелятся над нами. Сплошная облачная пелена, нет ни одного просвета. Без солнца темно, как в сумерках. Что же с нами будет? Эта мысль не дает покоя.
Весь процесс работы должен быть очень согласованным. В определенное время "стартовики" запускают зонд. Пока он поднимается, мы должны убрать антенну, все собрать и с колонной выехать в безопасное место. Когда зонд поднимется на максимальную высоту, в небо запускается ракета. На энной высоте, на энном расстоянии от зонда она взрывается, зонд мгновенно сгорает. Контейнер с аппаратурой падает на землю на парашюте. Аппаратура регистрирует все параметры взрыва. Контейнер в степи подбирают "поисковики" на вертолетах. Вся надежда на аппаратуру в контейнере, потому что установленная на площадках и КТСах кинофотоаппаратура осталась нерасчехленной из-за большой облачности.
В 12-00 объявили трехчасовую готовность. Начали закачивать водород в зонд. В течение двух часов эту работу закончили. Объявили часовую готовность. Вся наша работа закончилась. Мы убрали антенну, сложили ее под кабину радиостанции. "Стартовики" подцепили жаропрочный контейнер с аппаратурой. Щелкнул замок удерживающий зонд у земли и тот взмыл в небо. Пора трогаться в обратный путь. Связь с КП только через телескопическую антенну, установленную на крыше радиостанции и только "на прием". Командир дал команду "По машинам!" и все тронулись в путь. Своих солдат посадили в кабины грузовиков, а в будке радиостанции руководитель "стартовиков". Мы с Алексеем у аппаратуры. Оба блока настроены на одинаковую волну с КП. Оба держим трубки телефонов около уха. Если один вдруг не услышит, то услышит другой. Степная грунтовая дорога после обильных дождей превратилась в сплошное месиво.
"Получасовая готовность!" - передали с КП. Затем отсчет начался по минутам: 20, 15, 10, 5, 4, 3, 2, 1. Командирский "ГАЗик" остановился. Командир приказал: "Всем под машины!"
Ой, что начало творится! Все, невзирая на свои звания и ранги, бросились на грязную землю и, толкая друг друга локтями, полезли под машины. Но автомобиль не ж/д вагон, под него голову затолкаешь, а все остальное снаружи. Мы с Алексеем по-прежнему "на приеме". Начался стартовый отсчёт времени по секундам. После последних слов: "Протяжка, протяжка, пуск!" ракета сорвалась со стартового стола и ушла в небо. Мы с Алексеем кубарем вывалились из будки и скрылись под машиной. Наступила зловещая тишина. Но длилась она недолго. Сначала нам показалось, что облачность рассеялась, и выглянуло солнце. Но это было искусственное солнце - взрыв ядерного устройства, ядерной боеголовки ракеты. Интересно узнать, во сколько же раз вспышка ядерного взрыва ярче солнца, если она так пронзила своим светом такую облачность, что настоящего солнца не видно совсем.
Вслед за вспышкой через некоторое время раздался такой оглушительный гром, что чуть было не полопались барабанные перепонки в ушах. Послышался треск фанеры, которой обшита наша будка. Вслед за ударной волной показалось, что кто-то меня вытаскивает из-под будки за ноги. Но это "кто-то" была та же ударная волна, которая, ударившись о землю, возвращалась в точку взрыва.
Когда у всех прошел страх и ужас, стали потихоньку выползать из-под машин. Командир подал команду: "По машинам!" и вся колонна рванула вперед с этого страшного места. Здесь уж никто не стал поддерживать строй в колонну, дистанцию, а наперегонки друг с другом рванули по бездорожью.
Настроение у нас было и приподнятое и подавленное одновременно. Приподнятое потому, что нам выпала "честь" быть под самым эпицентром взрыва. Но, несмотря на это мы остались живы, целы и невредимы. Подавленное потому, что нас не на секунду не покидала мысль, а что с нами будет потом, через определенное время. Ведь мы знаем, что японцы после Хиросимы и Нагасаки до сих пор пожинают плоды атомной бомбы. А у нас она лучше или хуже?...
2 ноября 1958 года, воскресенье.
... Погода улучшилась, изредка из-за облаков появляется солнышко. Но оно нас не радует. Не радует нас и выходной день. Никак не можем отойти от вчерашнего дня...
3 ноября 1958 года, понедельник.
... А сегодня снова "работа". Но в субботу, когда мы вернулись из степи, мы набросились на своего взводного, что больше мы в степь не поедем даже под дулом автомата. После обмена мнениями, мы поняли, что здесь немножко тряхнуло, т.к. от эпицентра были далеко. Видя нашу непримиримую позицию лейтенант пошел навстречу. Наш экипаж оставил на площадке, а этот экипаж, который был здесь, отправил в степь. А погода испортилась прямо на глазах. Вновь господь бог решил всю "работу" нам испортить. Снова появились тучи и затянули всё небо. Как и в субботу, в 12-00 объявили 3-х часовую готовность. Наша радиостанция стоит рядом со зданием командного пункта на 31-й площадке. Постоянно работает громкоговорящая связь, т.н. "брехальник". Как и в прошлый раз была объявлена двух, одна и получасовая готовность.
Площадка обнесена 2-метровым забором. Если забраться на крышу будки, очень хорошо видны стартовые площадки, полукругом расположенные вокруг головной 31-й площадки. С крыши хорошо видна ракета, стоящая на пусковой установке, т.н. "столе". Рядом с ним несколько локаторов и кабин, установленных стационарно. Ракета, в отличие от других постоянно запускающихся по целям - мишеням, имеет яркую окраску. Наверное, чтобы не спутать с обычной. Велико было наше желание все увидеть своими глазами, но наш л-т Житников, постоянно находящийся у нашей радиостанции запретил нам это делать. И он оказался прав! Когда по "брехальнику" объявили "Протяжка, протяжка, пуск!" ракета сорвалась со "стола" и мгновенно скрылась в облаках. И почти в тоже мгновение весь небосвод, окутанный плотными облаками, озарился ярким светом, будто выглянуло солнце. Буквально через секунды раздался такой оглушительный гром, будто удар молнии произошел рядом с твоим ухом. Вслед за ним на нас хлынула ударная волна такой силы, что наша автомашина, стоявшая на колодках, заходила ходуном. Послышался звон разбитых стекол в окнах здания, рядом с которым стояла радиостанция. Произошло что-то непредвиденное. То ли заряд был большей мощности, то ли высота взрыва была небольшой, то ли ракета пошла не по курсу и ее пришлось преждевременно взорвать, для всех это недоразумение оставалось в тайне. Но факт остается фактом! Все были страшно напуганы.
После взрыва из бункера, который находится под КП, появилось все высокое начальство. Все забегали, засуетились. Но вскоре прилетел вертолет с дозиметристами, что-то померили, записали, сказали начальству и снова улетели. Начальство успокоилось, но только не мы. Что такое не везет? В этом мы убедились на своей собственной шкуре! Думали, что удрали из степи, а нарвались на взрыв здесь, на головной площадке. Все окна в домах и казармах, обращенных в сторону взрыва, были выбиты. Говорят, что начальство уже решило весь персонал площадок эвакуировать временно, но дозиметристы его успокоили.
Результаты этого взрыва пришлось долго ликвидировать. По рассказам всезнающего "солдатского радио" пострадали все площадки от взрыва. На "30-ке" ударной волной выбиты все стекла в домах и казармах. Но больше всех досталось двухэтажной "офицерской" столовой. Она стоит на краю "30-ки". Своими витражными окнами она развернута в степь. Волной все витражи выбиты и в столовой гуляет осенний ветер. Вот так плачевно для всех закончилась наша "работа". Слава тебе, господи, что ее больше не будет, послезавтра начало работы Совещания в Женеве. Я не знаю, как мы напугали своих потенциальных противников этими взрывами, но сами были напуганы очень здорово, до сих пор трясутся колени. А что еще нас идет впереди? Поживем - увидим!
4 ноября 1958 года, вторник.
... Ну вот, свершилось, о чем мечтали полмесяца, сегодня получили. С утра на небе ни единого облачка. Чистое небо и яркое солнце! Выходит, что не зря мы два дня работали. Хоть тучи разогнали. Может быть, еще погода будет теплой, не хочется зимы с начала ноября...
6 ноября 1958 года, пятница.
... Все экипажи съехались на 31-ю площадку. Только и разговоры о том, как "это" было. Настроение у всех вовсе не праздничное. Всех мучает один и тот же вопрос: а что нас ждет впереди? Мои предположения о результатах "работы" полностью подтвердились. Наступило "бабье лето"! Тепло, светло и мухи не кусают! Живи и радуйся! Но жизнь продолжается, а радости нет на душе.
Вчера в Женеве начало свою работу Совещание ядерных держав по прекращению испытаний ядерного оружия. Давно пора! Если мы так и в дальнейшем будем его испытывать, то скоро некому будет его испытывать. Люди ведь не роботы, всем хочется жить. Наша Советская страна всегда выступала и выступает за полное прекращение испытаний любого оружия, особенно массового поражения. Но как поется в песне: "Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути!". Наша командировка продолжается, т.к. еще неизвестно чем закончится это совещание. Если безрезультатно, "работы" будут продолжены, и мы еще понадобимся.
Когда мы обсуждали результаты этой "работы", я сделал для себя вывод, что больше всех досталось все-таки нам. Остальные испытали её на себе не в такой степени, т.к. расстояние было побольше . В разговоре я поделился своими соображениями, что эта "работа" проводилась для улучшения погоды, в чем все смогли сами убедиться. Но на мои слова ребята покрутили у себя пальцем у виска и сказали мне, что я "с приветом" и меня пора комиссовать как безнадежно больного. Ну что еще им можно говорить, если у них отсутствует чувство юмора? Больше я с ними не шутил.
младший сержант Щепотьев Е.С. , 1958 г.
источник: www.kapyar.ru/index.php?pg=443
@темы: история, СССР, ядрёна бомба
-
-
24.12.2011 в 01:39-
-
24.12.2011 в 10:47-
-
24.12.2011 в 14:54