Америка? Нет больше вашей Америки..
работа НЕ МОЯ
Новочеркасское восстание 1962 года
В годы правления Н.С. Хрущева было не одно восстание, о которых широкой публике до сих пор или вовсе не известно, либо известны лишь слухи. Это и краснодарские события 61-го года, и муромский «похоронный бунт», и беспорядки в Александрове.
«Коммунистическая» версия этих трагических событий была в свое время изложена в выступлении члена Президиума ЦК КПСС Ф.Р. Козлова по новочеркасскому радио 3 июня 1962 г., в обвинительных заключениях и приговорах по судебному процессу над участниками беспорядков, а также во внутренних документах КГБ и ЦК КПСС. Суть этой версии проста: «хулиганствующие» и уголовные элементы, тайные и явные антисоветчики, пьяницы и маргиналы с помощью провокаций, угроз и принуждения сбили с правильного пути толпу несознательных рабочих и, несмотря на усилия «сознательных» – коммунистов, комсомольцев и «передовиков», повели ее за собой против советской власти.
читать дальше Размах событий был таким, что узнай о них (даже в официальной интерпретации) население всей страны, возмущенное повышением цен, и феномен Новочеркасска вполне мог превратиться в новочеркасский синдром.
Итак, что же произошло в Новочеркасске в июне 1962 года…
Официальная версия:
Из информации генерального прокурора
СССР Н. Трубина о событиях в Новочеркасске
В 1962 г. в связи с обострением продовольственного положения в СССР были повышены розничные цены на некоторые продукты питания, что вызвало массовые протесты населения. В июне 1962 г. вспыхнула забастовка на Новочеркасском электровозостроительном заводе.
Накануне событий по Центральному радио и в печати было объявлено о повышении в стране с 1 июня 1962 года розничных цен на мясомолочные продукты. Оно совпало с мероприятиями администрации Новочеркасского электровозостроительного завода имени Буденного (НЭВЗ) по снижению расценок за оплату труда рабочих. Все это послужило поводом к стихийной забастовке 1 июня 1962 года рабочих завода, которая вылилась в многотысячный митинг. <...>
Утром 2 июня... многотысячная масса людей, в том числе женщины и дети, ... колонной направились в г. Новочеркасск, чтобы выразить свои требования и освободить содержащихся в городском отделении милиции лиц, задержанных накануне в районе НЭВЗа. С целью воспрепятствовать движению колонны по указанию Плиева командир танковой части Новочеркасского гарнизона полковник Михеев к утру 2 июня сконцентрировал на мосту через реку Тузлов подчиненный личный состав с 9-10 танками и несколькими бронетранспортерами. Прибывшие к мосту люди проигнорировали требование командования части прекратить шествие и двинулись дальше в город. <...>
Утром 2 июня в здание горкома партии и горисполкома прибыли тт. Кириленко, Козлов, Микоян, Ильичев, Полянский, Шелепин, ответственные работники центральных органов страны... Ф.Р. Козлов доложил в Москву Н.С. Хрущеву об обстановке и просил через министра обороны СССР дать указания командующему войсками И.А. Плиеву по пресечению военнослужащими возможных в городе погромов. 2 июня из г. Ростова-на-Дону были подвезены и выданы всему личному составу внутренних войск оружие и боеприпасы, а к 10 часам все подразделения названных войск приведены в боевую готовность... Многотысячная группа людей приблизилась на расстояние 100-60 метров к зданию горисполкома. <...>
Председатель горисполкома т. Замула, заведующий отделом ЦК КПСС т. Степаков... предприняли попытку с балкона через микрофон обратиться к подошедшим с призывом прекратить дальнейшее движение и возвратиться на свои рабочие места. В Замулу, Степакова и других лиц, стоявших на балконе, полетели палки, камни, одновременно из толпы раздавались угрозы. Наиболее агрессивная группа ворвалась внутрь здания и учинила погром. Были разбиты стекла окон, двери, повреждены мебель, телефонная проводка, сброшены на пол люстры, портреты.
К зданию горисполкома прибыл начальник Новочеркасского гарнизона генерал-майор Олешко с 50 вооруженными автоматами военнослужащими внутренних войск, которые, оттесняя людей от здания, прошли вдоль его фасада и выстроились лицом к ним в две шеренги... Олешко с балкона обратился к собравшимся с призывом прекратить погромы и разойтись... Толпа не реагировала, раздавались различные выкрики, угрозы расправы, на площади стоял сплошной шум... Военнослужащими из автоматов был произведен предупредительный залп вверх, отчего шумевшие и напиравшие на солдат лица отхлынули назад... Из толпы раздались выкрики: "Не бойтесь, стреляют холостыми", - после чего люди вновь ринулись к зданию горисполкома и к выставленным вдоль него солдатам. Последовал повторный залп вверх и сразу единичные выстрелы по толпе, в результате чего 10-15 человек остались лежать на площади. После этих выстрелов возникла паника, люди стали разбегаться, началась давка. <...>
Одновременно... у горотделов милиции и КГБ также собралась агрессивно настроенная толпа. Она оттеснила охранявших здания военнослужащих 505-го полка внутренних войск и предприняла активную попытку ворваться в отдел милиции через выбитые окна и двери с целью освободить задержанных граждан. Из толпы раздавались призывы захватить оружие... Одному из погромщиков удалось вырвать из рук рядового Репкина автомат, и из захваченного оружия он пытался открыть огонь по военнослужащим. Опередив его, военнослужащий Азизов произвел несколько выстрелов и убил его. При этом были убиты еще четыре лица из числа нападавших, другие погромщики получили ранения. Более 30 погромщиков, ворвавшихся в коридоры и во двор горотдела милиции, были задержаны и водворены в изолятор. Солдатами и офицерами внутренних войск были изгнаны погромщики из здания Госбанка, куда они сумели проникнуть на непродолжительное время...
В результате применения оружия в целях самозащиты военнослужащими внутренних войск 2 июня на площади и у горотдела милиции было убито 22 и ранено 39 участников беспорядков. Еще два человека убиты вечером 2 июня при невыясненных обстоятельствах. <...>
А теперь разберем эти события более подробно и более объективно.
1. Повышение цен на продовольствие.
Реакция населения.
Существовала знаменитая реприза популярнейших в 50-60-е гг. украинских артистов - Тарапуньки и Штепселя. На вопрос - где ты продукты покупаешь - следовал ответ: да я сумку к радиоприемнику подвешиваю! Эта чисто советская шутка неизменно вызывала восторг у слушателей. Действительно, газеты, радио и телевидение постоянно твердили о том, как успешно труженики села догоняют Америку по производству мяса и молока на душу населения, как уже перегнали капиталистические страны по ряду показателей, как страна выигрывает соревнование со всем миром - но продуктов-то в магазинах становилось все меньше и меньше. Причем пропадали те самые товары, которых, если послушать радио, и становилось все больше и больше - мясо и молочные продукты. Затем вдруг дефицитом стали растительное масло, хлеб, крупы. В ряде областей страны уже в 1962-1963 гг. были введены карточки на большинство видов продовольствия. С 1962 года начинается закупка зерна заграницей.
Формальным выражением провала сельскохозяйственной политики Хрущева стало постановление ЦК КПСС и Совмина СССР о повышении цен на мясомолочные продукты, опубликованное 31 мая 1962 г.
Это была, конечно, вынужденная мера и экономически понятна: попытка хотя бы отчасти снизить давление государственных дотаций за продовольствие на бюджет, а также путем повышения и закупочных и розничных цен - повысить заинтересованность сельскохозяйственных предприятий.
Однако эти меры были, во-первых, никак не подготовленными, не были связаны даже с минимальными попытками компенсировать населению дополнительные расходы, во-вторых, это было по сути первое после войны, отмены карточной системы официально объявленное государством повышение цен. Эта мера противоречила тому, что само государство усиленно насаждало, приучая население, что жизнь может дорожать где угодно, но не в СССР, и стабильные государственные цены с тенденцией к их понижению - это единственно возможная экономическая политика. Эта мысль с особой силой пропагандировалась в конце 50-х годов, когда СССР должен был победить в экономическом соревновании США.
Не удивительно, что повышение цен немедленно вызвало в стране острую реакцию. Уже на следующий день, 1 июня, руководство КГБ СССР докладывало членам Президиума ЦК КПСС об отношении населения на повышение цен. В этой информации отмечалось, что решение о повышении цен встретило поддержку среди сельского населения страны. Однако среди жителей городов эта мера вызвала протест. В Москве были расклеены листовки, на домах появились надписи «с клеветническими измышлениями в адрес Советского правительства и требованием снизить цены на продукты». Листовки были обнаружены и в городах Московской области, в Ленинграде, в Донецке, Днепропетровске.
Осведомители КГБ сообщали, что «в городе Тбилиси ...ряд лиц высказывались в том духе, что принятое решение якобы свидетельствует о крахе экономической политики». Такие разговоры были и в других городах. Их суть сводилась к необходимости сохранить цены и отказаться от помощи слаборазвитым и социалистическим странам.
На следующий день, 2 июня 1962 г. КГБ информировал о недовольстве населения на Дальнем Востоке, о листовках «содержащих выпад против одного из руководителей партии и правительства» (по терминологии КГБ так обозначался Н.С.Хрущев).
Раздавались голоса с призывом начать забастовки, демонстрации протеста. Сотрудник Внуковского аэропорта Лапин предлагал «собраться на Красной площади и потребовать отмены постановления о повышении цен на продукты». Помощник машиниста станции Нижний Тагил Мазур, выступая перед большим количеством рабочих, говорил об ухудшении жизни, о том, что зарплату снижают, а цены увеличивают. «При нынешнем правительстве хорошего ждать нечего. Необходимо сделать забастовку и потребовать улучшения жизненных условий». В докладе КГБ 3 июня 1962 г. отмечалось широкое распространение призывов к забастовкам.
Среди интеллигенции особенно активно комментировали провал планов «догнать и перегнать Америку»: «Хоть бы молчали, что мы уже обогнали Америку. Противно слушать наш громкоговоритель. Целый день о том, что мы, мы, мы. Все это беспредельное хвастовство». Эти слова информаторы КГБ подслушали у артиста Заславского. А преподавательница английского языка Белиловская, которая руководила кружком политучебы, сокрушалась: «Все время в беседах со слушателями я опиралась на нашу чудесную программу, говорила о непрерывном росте благосостояния трудящихся. Что же я буду говорить теперь? Мне просто перестанут верить».
Перестали верить не только руководительнице кружка политпросвета. Второй закон Ньютона, глася, что «всякому действию свойственно равное и противоположно направленное противодействие» действует и в политике. Массированный пропагандистский натиск, трескотня вокруг Программы КПСС, гарантировавшей через 20 лет полную экономическую победу над капитализмом, а через 20 - построение коммунизма на земле - все это сменилось глубоким разочарованием, кризисом коммунистической веры, сменившейся на равнодушие, цинизм, расчетливость.
Бесконечные рассуждения о «повышении руководящей роли КПСС» обернулись «злобными надписями в адрес одного из руководителей партии и Советского правительства», призывали «пойти к обкому партии» (г. Горький), «пойти к первому секретарю обкома партии и выразить протест против этого решения» (г. Кемерово), и выводом: «Нигде нет правды. Никому из начальства верить нельзя» (г. Пермь, завод им. Калинина).
Все эти тенденции, зафиксированные в информации КГБ, в полной мере воплотились в событиях в Новочеркасске в начале июня 1962 г.
Накануне событий, названных позднее «Новочеркасской трагедией», дирекция Новочеркасского Электровозостроительного завода им. Буденного объявила о снижении расценок на производимую рабочими продукцию.
2. Хроника событий.
2.1. Начало забастовки. День первый.
Ранним утром 1 июня, перед началом рабочего дня, в 7.30, небольшая группа рабочих-формовщиков сталелитейного цеха Новочеркасского электровозостроительного завода, численностью 8-10 человек, стала обсуждать повышение цен. На беду здесь оказался заведующий промышленным отделом Ростовского обкома КПСС Бузаев, который взялся «разъяснять рабочим Обращение ЦК КПСС и Совета Министров СССР». Стихийно начался митинг. Стали подходить рабочие с других участков. Часть рабочих прекратила работу, они собрались в заводском сквере.
Судя по информации заместителя председателя КГБ СССР П. Ивашутина, где подробно излагалась фактическая канва событий в Новочеркасске, к этой группе рабочих направился директор завода Курочкин.
Выступление Курочкина, следом за разъяснениями политики партии и правительства заведующим отделом обкома партии, стало вторым, и едва ли не решающим звеном в обострении конфликта. Рабочие пытались выяснить у него вопросы о том, как же им теперь жить без мяса, масла и других продуктов. Директор, не поняв взрывоопасной ситуации, с сарказмом ответил, что «раз нет денег на хлеб и мясо, то ешьте пирожки с ливером». Эти слова и стали той искрой, которая привела к трагедии. Бросили работу рабочие других цехов и стали собираться в сквере у завода. Рабочие стали обвинять директора в плохих условиях труда, в постоянных нарушениях техники безопасности, в низких заработках.
Оснований для этого было более чем достаточно. На заводе раньше уже была забастовка рабочих кузово-сборочного цеха, вызванная плохими условиями труда, имели место случаи массовых отравлений рабочих обмоточно-изоляционного цеха. Рабочие были возмущены снижением расценок, в результате чего их заработок упал на 30%.
Перепалка между директором и рабочими кончилась его бегством в заводоуправление. Рабочие пошли следом за ним, раздавались призывы идти к заводоуправлению.
Через полчаса, к 11 на площади перед заводоуправлением собралась большая толпа рабочих, протестовавших против повышения цен и понижения расценок. В 12 часов дня был остановлен пассажирский поезд Саратов-Ростов, из кабины машиниста поезда рабочие стали подавать сигналы, гудками призывая на площадь горожан.
Вспоминает Рыбаков В., очевидец событий: «Народ с поселков стал собираться к заводу. Двинулись на заводоуправление, начали его громить… Люди поймали на заводе главного инженера, требовали объяснений. Никто его не бил, хотя рубашку на нем порвали».
На завод приехало областное начальство - секретарь обкома Маяков, а затем - первый секретарь обкома Басов, председатель Ростовского облисполкома Заметин, председатель совнархоза Иванов, зам. начальника областного управления КГБ Лазарев вместе с сотрудниками УГКБ. Толпа у заводоуправления быстро росла за счет и рабочих и городских жителей, начальство укрылось внутри заводоуправления и, по словам справки КГБ, «не выходила к рабочим и никаких решительных действий, направленных к установлению порядка, не принимали».
К многотысячной толпе митингующих электровозостроителей стали примыкать и хулиганствующие элементы, требующие разгрома продовольственных магазинов. Ситуация накалялась и бастующие уже не подчинялись ни требованиям прибывшей милиции, ни военных офицеров.
В связи с участившимися случаями погромов городские власти направили к НЭВЗу начальника Новочеркасского гарнизона генерал-майора Олешко с личным составом 12-й артиллерийской школы в количестве 500 курсантов. Одновременно из Ростова прибыли 150 военнослужащих 505 полка внутренних войск. Вечером 1 июня была предпринята попытка подавить волнения силой, но рабочие разогнали милицию. Военнослужащие подвергались не только оскорблениям, но и побоям. Несколько человек к исходу дня были госпитализированы с тяжелыми травмами.
Бастующие направили свои отряды к районной газораспределительной станции с целью ее отключения и остановки работы промышленных предприятий, а также на сами предприятия с агитацией - поддержать выступление в защиту прав трудящихся. Но внутренние войска очистили газораспределительную станцию от бастующих, взяли ее под охрану и арестовали около 30 «зачинщиков беспорядков». Все жизненно важные городские объекты вскоре взяли под охрану: госбанк, почту, телеграф, радиоузел, административные здания и т.д. Так, из госбанка военнослужащие вывезли на автомашинах сейфы с ценностями. К вечеру 1 июня в Новочеркасск прибыли несколько танков и бронетранспортеров. Таким образом, наряду с внутренними войсками и милицией, а также военно-учебной частью (артшкола) в противостоянии с забастовщиками приняли участие и воинские части.
2.2. Захват горкома КПСС. Расстрел толпы. День второй.
Утром Хрущёву была доложена следующая информация:
«Нежелательные волнения продолжают иметь место в гор.Новочеркасске на электровозном заводе. Примерно к трём часам ночи после введения воинских частей, толпу, насчитывающую к тому времени около четырёх тысяч человек, удалось вытеснить с территории завода и постепенно она рассеялась. Завод был взят под военную охрану, в городе установлен комендантский час, двадцать два зачинщика были задержаны».
С утра 2 июня бастовали и другие предприятия города (но далеко не все). На НЭВЗе состоялся общий стихийный митинг, решено идти демонстрацией в город. Вот как описывает утро Е.И. Мардарь: «…Толпа скандировала «В город!» и в очередной раз, выломав вновь установленные за ночь заводские ворота, направилась в центр. Мы шли так, как не ходили даже на демонстрацию. Четкие ряды шеренг. Знамена. Единый порыв, сплотивший нас. И понеслось над колонной: «Смело, товарищи, в ногу!», «Вставай, проклятьем заклейменный!» Мы совсем не напоминали группу хулиганствующих элементов, какими были впоследствии представлены. Да и хороша была группа — чуть ли не половина населения города. Мы шли не захватывать власть, а выразить свой протест против невыносимых условий жизни, выдвинуть свои экономические требования, хотели, чтобы нас просто выслушали».
На пути колонна встретила заграждение из танков на мосту через реку Тузлов и, не встретив запрета, двинулась в центр города, к зданию горкома КПСС, при этом некоторые солдаты даже помогали людям перелезать через танки.
Василий Михайлов, очевидец событий, случайно оказался на пути следования колонны: «Город был пустой. Около круга (пл. Революции, ныне пл. Троицкая) я увидел цепь солдат, ими командовал какой-то офицер, а ниже, около Триумфальной арки, стояли танки. К танкам приблизилась толпа людей, несколько сотен человек. Они спокойно перелезли через танки, пошли дальше. Рабочие приблизились к солдатам. Из толпы закричали: «Что, на рабочих оружие?!» Люди в первой шеренге сцепились друг с другом локтями и пошли на солдат. Они смяли цепи солдат, и рабочие пошли дальше…»
К этому времени, а точнее с утра 2-го июня, в здании ГК КПСС и Горисполкома собрались прибывшие в Новочеркасск многие члены Президиума ЦК КПСС - Ф.Р. Козлов, А.И. Микоян, А.П. Кириленко, Л.Ф. Ильичев, Д.С. Полянский и Шелепин и более десятка руководителей различных ведомств, в том числе и силовых, например генералы Захаров, Ивашутин и др. Они пытались взять ситуацию в Новочеркасске под свой контроль, в целом даже не понимая, что же происходит в городе. Так, Ильичев все время повторял: «Это религиозные сектанты, казаки подняли мятеж», хотя ни одного человека в казачьей форме или с казачьими лозунгами среди демонстрантов не было.
Тем временем демонстранты успели подойти к Московской улице, и им оставалось идти менее получаса. Тогда Ф.Р. Козлов созвонился с Н.С. Хрущевым в Москве, настаивая на том, чтобы командующему войсками СКВО генералу Плиеву дали директиву из центра о применении воинских частей в пресечении демонстрации. Такая директива от министра обороны Малиновского генералу Плиеву поступила. 2 июня днем из Ростова-на-Дону в Новочеркасск завезли необходимое вооружение и боеприпасы. К середине дня все части вооружили боевым оружием. Оперативный штаб по управлению всеми правительственными силами возглавил заместитель министра внутренних дел СССР Ромашков. Он принял решение сосредоточить в Новочеркасске дополнительно части внутренних войск: 98-й отдельный батальон из Каменска-Шахтинска и 566 полк из Грозного, а также весь оставшийся в Ростове личный состав 505 полка.
Демонстранты подошли к зданию ГК КПСС и Горисполкома, точнее расположились в сквере перед зданием. В здании в это время находились председатель горисполкома Замула и заведующий отделом ЦК КПСС Степаков, которые предприняли попытку провести переговоры с митингующими. Но их призыв прекратить беспорядки и вернуться на рабочие места был встречен возмущением демонстрантов. Группа агрессивно настроенных демонстрантов прорвалась через редкое оцепление военных в здание с целью захватить в заложники кого-либо из руководителей. Но в кабинетах никого не нашли. Имелись попытки взломать дверь партийно-государственного архива. В ряде кабинетов разрушили двери, разбили люстры, испортили телефонную связь.
Ф.В. Лукичева оказалась в самом эпицентре событий: «Навстречу нам шла колонна людей с транспарантами, флагами, портретами правительства. Впереди шли дети — пионеры в красных галстуках. От колонны отделилась часть людей, и они кинулись к дверям исполкома, смяв охрану, ворвались в здание. На балкон вышел председатель горисполкома Замула, но он ничего не успел сказать народу, так как был смят ворвавшимися людьми… Затем на балконе появились опять эти люди и стали бросать с балкона портреты руководителей партии и правительства. Одна женщина трясла над головой батоном колбасы и кричала: «Смотрите, что они жрут!» Буфет в здании горкома партии был разгромлен». Еще очевидцы утверждали, что на балкон вытащили какого-то чиновника в галстуке. По лицу у него размазывали сливочное масло.
Эту небольшую победу демонстранты подкрепили призывами к тому, чтобы направить делегацию для переговоров в правительственный штаб к А.И. Микояну, находившемуся в здании бывшего Кадетского корпуса, а в то время кавалерийских курсов, а также идти к зданию городской милиции и освободить тех людей, которых органы арестовали в ночь с 1-е на 2-е июня. Первая группа безрезультатно провела встречу не с А.И. Микояном, а с Ф.Р. Козловым. А вторая группа ушла к зданию городского отдела милиции.
Оставшееся на площади большинство демонстрантов вскоре увидело генерал-майора Олешко с 50 вооруженными автоматчиками, которые оттеснили толпу от здания ГК КПСС и Горисполкома. На все просьбы и требования генерала уйти от здания, митингующие отвечали неодобрительными возгласами и лозунгами.
Для прекращения беспорядка автоматчики дали предупредительный залп в воздух. Толпа отхлынула, но затем вернулась на исходные позиции, так как кто-то крикнул, что их пугают и по живым людям стрелять не будут. Задние ряды, не зная, что происходит впереди, давили на передние и те медленно стали продвигаться к зданию.
Автоматчики дали еще один предупредительный залп в воздух. Толпа не останавливалась. Некоторые стали вырывать оружие у солдат. Прозвучало несколько выстрелов по толпе. Упали первые убитые и раненые, в т.ч. с каштанов в сквере, где сидели любопытные мальчишки.
Возникла паника, давка. Люди стали разбегаться. На опустевшую площадь вскоре прибыли санитарные и пожарные машины. Одни вывозили трупы в морг при инфекционной больнице и раненых в хирургическую больницу, а другие смывали брандспойтами кровь на асфальте. Вся площадь была залита кровью, её пытались смыть, но не получилось, тогда всю площадь заасфальтировали. Вечером и ночью шли аресты лиц, наиболее активно проявивших себя в демонстрации или погромах.
Версий расстрела митингующих выдвигается несколько, вот, например, что об этом пишет Кирсанов Е.И. – историк-краевед: «По утвердившейся в сознании многих людей версии, стреляли в толпу солдаты из оцепления здания Горкома партии и Горисполкома. Но в таком случае они, стреляя из автоматов, уложили бы не одну сотню плотно стоящих перед зданием людей. А убитыми на площади оказалось 17 чел. (по другим данным - 20 чел.) и несколько десятков ранены.
Военная прокуратура России в фильме, показанном по ОРТ в передаче «Как это было» (25.10.97г.), склоняется к версии, что стреляли сверху, с крыши здания Горкома партии и Горисполкома и скорее всего из одного пулемета. Кто и почему это сделал - неизвестно. Но, по крайней мере, эта версия ближе к истине, она более правдоподобна и убедительнее отвечает на вопрос, почему, стрелявшие из автоматов 50 солдат убили только 17 человек и несколько десятков ранили из рядом стоящей плотной толпы, а не значительно больше, как это можно было ожидать исходя из сложившейся ситуации. Частично эту же версию подтверждает и тот факт, что первые выстрелы и пули пришлись на каштаны, где сидели вездесущие мальчишки. После первой очереди они посыпались на землю как горох. Среди них оказались раненые. Можно связать с этой же версией и те следы от пуль, которые остались на тыльной стороне памятника Ленину, стоявшего на значительном расстоянии от здания Горкома партии и Горисполкома. Да и женщина, упавшая от ранения в ногу, находившаяся в момент ранения за толпой, а не впереди толпы, также подтверждает версию о стрельбе с крыши, а не о выстрелах «в лоб» автоматчиков из оцепления здания. Есть ссылки на то, что 10 чел. на площади были убиты выстрелами в голову. Это также косвенно указывает на то, что стреляли сверху. А снайпера это были или один пулеметчик, это уже другой вопрос…»
Вообще же расстрел на площади, напугав обывателей и здравомыслящих, тем не менее не вызвал всеобщего паралича. Стихийный протест продолжался. Во второй половине дня на площади у горкома еще можно было услышать призывы добиваться своего и даже мстить за убитых. Н.И. Бугайчук, осужденный впоследствии за участие в беспорядках, «призывал солдат к неповиновению и физическому уничтожению офицеров Советской Армии, а также провоцировал толпу к расправе над одним офицером, заявляя хулиганствующим элементам, что он якобы отдал приказ стрелять в погромщиков». «Упертым» бунтовщиком оказался и Михаил Кузнецов. Вечером второго июня он «неоднократно пытался бросать камни в военнослужащих, проезжавших на автомашинах, препятствовал их движению, выкрикивал угрозы в адрес военнослужащих».
А между тем в горотделе милиции на Московской улице также прошли столкновения со смертельным исходом. Часть демонстрантов, пытаясь освободить участников событий, арестованных КГБ в ночь с 1-го на 2-е июня, проникла в здание милиции и один из них сумел вырвать автомат у часового. Его напарник открыл огонь на поражение и убил 4-х нападавших и нескольких ранил. Случайной пулей был убит у забора 15-ти летний мальчик. После этого ситуация резко изменилась и около 30 демонстрантов, ворвавшихся в здание горотдела милиции, были арестованы и посажены в изолятор. Рядом в здании Госбанка офицеры и солдаты захватили группу лиц, пытавшихся провести погром в банке.
В этот же день состоялись переговоры властей с делегацией восставших. Интересно то, что сам факт ведения этих переговоров со стороны восставших был оценен судом как тяжкое преступление. Руководитель этой делегации, насчитывавшей 9 человек, Б.Н. Мокроусов, был приговорен позже к расстрелу. В обвинительном заключении сообщалось, что, «выступая в качестве представителя от бандитов и хулиганов, Мокроусов в беседе с прибывшими в город Новочеркасск руководителями КПСС и Советского правительства вел себя дерзко и вызывающе, в наглой форме требовал вывода воинского подразделения из города, злобно клеветал на материальное положение трудящихся, наносил угрозы и грубые оскорбления в адрес руководителей партии и правительства».
2.3. «Умиротворение» города. День третий.
3 июня «хулиганских проявлений» было немного. А вот забастовщики электровозостроительного завода не сдавались. Утром 3 июня они пришли на работу, а затем небольшими группами, по 2-3 человека, снова двинулись в город. В пути к ним стали присоединяться более многочисленные группы рабочих (по 10-15 человек). Некоторые ехали на машинах, большинство шло пешком. К 8 часам утра на месте вчерашнего побоища – у горотдела милиции и у горкома КПСС – снова стала собираться толпа. Сначала она насчитывала лишь 150 человек. Но люди продолжали подходить, а затем около 9 часов утра, наступил критический момент. Какая-то женщина истерически крикнула, что вчера убили её сына. Толпа достигла 500 человек. Страсти накалялись, люди приблизились к оцеплению, в котором стояли солдаты, и стали требовать освобождения арестованных. Власти решили напомнить о себе и попытаться отвлечь внимание толпы. В кинотеатре «Победа» были установлены репродукторы и началась трансляция записанных накануне речи Микояна и приказа командующего округом о введении комендантского часа.
Серьезные опасения властей вызвала оперативная информация о какой-то «группе мотоциклистов», направлявшейся из Новочеркасска в Шахты (город в 40 км от Новочеркасска). Дело выглядело так, что некие парламентеры забастовщиков едут к соседям за поддержкой. За городом были установлены посты, которые в течение дня задержали 32 человека, направлявшихся в сторону г. Шахты на мотоциклах, велосипедах или пешком. Трое задержанных показались подозрительными и были арестованы за участие в волнениях. Ничего достоверного об их планах и намерениях неизвестно. Однако повышенная чувствительность «начальства», опасавшегося распространения беспорядков вширь, сама по себе достаточно симптоматична.
К 12 часам властям удалось, наконец, организовать партийный актив, дружинников, некоторых лояльных рабочих. Началась массовая агитация на заводах и среди горожан. В 15 часов по радио выступил член Президиума ЦК КПСС Ф.Р. Козлов. Эта речь, по оценке заместителя председателя КГБ Ивашутина, стала «переломным моментом в настроении людей». После неё они постепенно начали расходиться.
Обращаясь к населению Новочеркасска, Ф.Р. Козлов сослался на переговоры «с группой представителей, выделенных вами (т.е. жителями города. Тогда еще не осмеливались назвать их «бандитами и хулиганами»). Они поставили вопрос о порядке в городе и на предприятии... Они попросили нас выступить по местному радио и выразить наше отношение к беспорядкам, которые чинят хулиганствующие элементы...
Группа представителей, которую мы принимали, заявила, что прекращение работы на заводе Буденного и участие этого предприятия в беспорядках объясняется недостатками в нормировании труда, в работе торговой сети, а также повышением розничных цен на мясо и мясопродукты...
Мы ответственно заявляем, что тщательно разберемся на месте с недостатками в установлении расценок на этих предприятиях. Примем меры к улучшению торговли продуктами питания и широкого потребления...»
Далее Ф.Р. Козлов пытался объяснить необходимость повышения цен на продукты животноводства. Он ссылался на трудности с финансированием сельского хозяйства, на необходимость обеспечить оборонные расходы, на последствия войны, на угрозу империализма и т.д.
Козлов уверял, что «эти меры временные и они в ближайшие год-два принесут хорошие результаты и мы добьемся в нашей стране изобилия продуктов питания, снижения цен и повышения жизненного уровня».
В речи содержались многочисленные призывы к восстановлению порядка в городе. Речь Ф.Р.Козлова заканчивалась следующим образом: «Нормальный порядок в городе несмотря ни на что будет восстановлен. За работу, товарищи!»
Порядок был восстановлен. Было убито 23 человека и 87 ранено. По другим оценкам погибло 26 человек и ранено было 90. Органами КГБ и МВД СССР было возбуждено 57 уголовных дел, по которым осудили 114 человек.
2.4 Завершение беспорядков
4 июня жизнь города начала входить в нормальную колею. Если, конечно, считать «нормальным» страх сотен людей, опасавшихся ареста и не знавших, кого именно «засекли» в дни волнений негласные соглядатаи. Завод им. Буденного приступил к работе. По обычному ритуалу прошли собрания актива, осудившие, как положено, участников беспорядков, то есть в значительной мере самих себя. Рабочие ночной смены принесли символическую «искупительную жертву» – выполнили производственный план на 150%. (9 июня рабочие сталелитейного цеха, начавшего забастовку, пытаясь задобрить власть, обратились с письменными и устными заявлениями к администрации с просьбой разрешить им работать в воскресенье, чтобы «искупить вину» за имевшие место беспорядки. Рабочих похвалили, но «разъяснили», что день отдыха надо все-таки «использовать по назначению».) Не выдержав нервного напряжения, ожидания ареста, некоторые забастовщики и демонстранты приходили в КГБ с повинной.
Эта успокаивающая картина была несколько подпорчена сообщениями об «антисоветских проявлениях». Далеко не все, «поднявшие руку» на «родную советскую власть», были преисполнены раскаянием. Среди корреспонденции органы госбезопасности обнаружили анонимный «Первый ультиматум», подписанный неким «Народным комитетом». В нём содержалось требование допустить родственников к раненым, указать место захоронения трупов. В противном случае авторы документа грозили сообщить о расстреле иностранцам. (Подобной утечки информации за границу власти и в самом деле боялись. В Новочеркасске и Шахтах работало 5 машин радиоконтрразведывательной службы на случай попыток радиолюбителей отправить сообщения за границу.)
В одном из цехов завода им. Буденного нашли листовку протеста, написанную токарем-револьверщиком В.М. Богатыревым. В том же цехе обнаружили еще одну листовку (автора не нашли), а на стене – надпись с угрозами в адрес начальника цеха. На улице Герцена на видном месте прохожие читали: «Да здравствует забастовка».
3. Суд и приговоры.
Коммунистические вожди, лично Н.С. Хрущев, дававший санкцию на расстрел, напуганные и озлобившиеся на свой народ, решили осудить «зачинщиков» «на всю катушку» и, продемонстрировав «строгость» к бунтовщикам, подавить очаг сопротивления в Новочеркасске в зародыше. Широкой огласке дело решили не предавать, на многие годы «засекретив» даже сам факт волнений. Однако в Новочеркасске, где «секретить» было совершенно бессмысленно, решили устроить показательный процесс.
14 августа в Новочеркасске под большой охраной милиции и войск МВД начался открытый судебный процесс над участниками волнений. Суд был коротким - 20 августа он уже завершился.
Учитывая, что никакой действительной «организации» в Новочеркасске не было, предварительное следствие и суд, получившие столь ясную политическую директиву, встали на путь фабрикации дел, а в число «зачинщиков» запихнули всех, кто попался под руку, особенно если из них можно было слепить образ хулиганов, отщепенцев, паразитов и тунеядцев.
Следствие упорно цеплялось за любые доказательства того, что люди, избранные в качестве «козлов отпущения», организовывали или способствовали организации погромов. Для этого применялся несложный приём. Следствие постоянно возвращалось к обстоятельству, «важному для дела»: совершая те или иные действия (призывы к забастовке, демонстрации, требования о снижении цен и т.п.), подследственные уже знали о происходивших в других местах беспорядках и погромах. А раз знали, то «по существу призывали к их активизации и расширению», то есть действовали умышленно и злонамеренно.
Записка заведующего Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР В.И. Степакова в ЦК КПСС о судебном процессе в городе Новочеркасске.
24 августа 1962 г.
Совершенно секретно
Двадцатого августа текущего года в Новочеркасске закончился открытый судебный процесс судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, на котором рассмотрено дело по обвинению в бандитских действиях 1-3 июня 1962 года Кузнецова, Черепанова, Зайцева, Сотникова, Мокроусова, Каркач, Шуваева, Левченко, Черных, Гончарова, Служенко, Дементьева, Каткова и Щербан.
На суде до конца разоблачена гнусная роль подсудимых, возглавлявших уголовно-хулиганствующие элементы, показана вся их преступная деятельность. Судебный процесс раскрыл отвратительное моральное лицо каждого подсудимого, всесторонне показал общественную опасность совершенного ими преступления.
Неопровержимыми доказательствами, многочисленными свидетельскими показаниями вина подсудимых в судебном заседании установлена полностью. Все преступники, за исключением Дементьева, признали свою вину и заявили о своем раскаянии в совершенных ими тяжких преступлениях.
Суд, учитывая особую общественную опасность подсудимых, как основных организаторов и активных участников бандитских действий, приговорил Черепанова, Мокроусова, Кузнецова, Сотникова, Зайцева, Каркач и Шуваева к высшей мере наказания – расстрелу. Остальные подсудимые приговорены к длительным срокам заключения в исправительно-трудовых лагерях строгого режима.
Судебный процесс сыграл большую роль – воспитательную и профилактическую. На каждом заседании суда присутствовало 450-500 человек. Всего на процессе побывало около 4 тыс. трудящихся, в том числе 450 работников электровозостроительного завода. Трудящиеся города, находившиеся в зале суда, активно поддерживали процесс. В зале неоднократно раздавались аплодисменты, когда речь шла о применении к преступникам самых суровых мер наказания. Единодушным одобрением всех присутствующих был встречен справедливый приговор бандитам. Многочисленные высказывания рабочих, служащих, интеллигенции свидетельствуют о полной поддержке приговора всеми честными тружениками города. Лишь отдельные лица выражают свое сочувствие осужденным, считая их действия правильными.
Острая оценка дана бывшим руководителям Новочеркасского электровозостроительного завода. Бюро Ростовского обкома КПСС в июле текущего года за плохое руководство коллективом предприятия, бездушное отношение к нуждам и запросам рабочих, запущенность в вопросах нормирования и организации труда исключило из партии и сняло с должности директора т.Курочкина Б.Н. За неудовлетворительную постановку партийной работы освобожден от обязанностей секретарь парткома завода т.Перерушев М.Ф. Ему объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку.
Бюро обкома партии привлекло к строгой партийной ответственности секретарей Новочеркасского горкома КПСС и председателя горисполкома. За неудовлетворительное руководство горкома партии первичными парторганизациями и особенно партийной организацией электровозостроительного завода, слабую требовательность к кадрам первому секретарю ГК КПСС т.Логинову Т.С. объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку, второму секретарю т.Захарову В.В. и секретарю т.Осипенко В.Ф. объявлены выговоры с занесением в учетную карточку. Председателю горисполкома т. Замула В.М. за серьезные недостатки в культурно-бытовом обслуживании рабочих электровозостроительного завода и жителей поселка «Октябрьский» объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку.
Двадцать второго августа бюро обкома партии на своем заседании рассмотрело некоторые вопросы дальнейшего усиления идейно-воспитательной работы в Новочеркасске и в других городах области, наметило в ближайшее время осуществить ряд мер улучшения политической работы по месту жительства трудящихся, по усилению коммунистического воспитания молодежи и другие. Для оказания практической помощи партийным организациям в решении этих вопросов на места командированы секретари и члены бюро обкома КПСС.
Судебный процесс должен был не только напугать жителей Новочеркасска, но и доказать им, что танки в город вводили правильно, что у власти не было иного выхода, как расстрелять толпу «хулиганствующих» и кровавых бандитов и т.п. Одновременно верховные правители и прежде всего Хрущев пытались убедить и самих себя в том, что «народ» на их стороне. Не случайно о ходе процесса КГБ, Прокуратура СССР и Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР регулярно информировали высшее руководство страны.
Все в этой информации должно было доказать, что принятое решение было абсолютно правильным и «народ» вполне разделяет ненависть власти к бунтовщикам и «хулиганствующим». Одни преступники сами раскаялись, другие, те, кто свою вину полностью или частично отрицал, «были изобличены свидетелями как отъявленные преступники, рвачи и морально разложившиеся люди».
В целом судебный процесс над участниками волнений свою сверхзадачу выполнил. «Начальство» могло быть довольно. Приговор зал встретил «продолжительными аплодисментами», а КГБ и Прокуратура СССР гордо заявили: «Если ранее часть людей не понимала происшедших событий, то теперь жители города Новочеркасска разобрались в их существе, поняли, что беспорядки были спровоцированы уголовно-хулиганствующими элементами, и с возмущением осуждают преступные действия бандитов и хулиганов».
Сами осужденные, как те, что признали вину, так и те, кто держался стойко и настаивал на полной невиновности, были единодушны в одном: мера наказания ни в одном случае не соответствовала тяжести содеянного, а суд не принял во внимание ни личности осужденных, ни причин возникновения событий. Кассационные жалобы остались без удовлетворения. А на все последующие индивидуальные и коллективные обращения в высшие партийные, государственные и судебные органы приходили однотипные, штампованные ответы: «Осужден правильно».
4. Трагедии осужденных и их родственников.
Из 87 раненых 30 человек остались инвалидами на всю жизнь. Получили травмы разной степени тяжести 35 военнослужащих, 3-е были госпитализированы. Несмотря на оказанную медицинскую помощь, люди, получившие травмы и увечья, впоследствии не имели права говорить, при каких обстоятельствах они пострадали, и претендовать на социальные выплаты и льготы. В их документах диагнозом были проставлены обычные бытовые травмы. Нет ни слова об огнестрельных ранениях, государство отказалось признать свою ответственность и возместить этим людям ущерб.
Многие из арестованных с 1-го по 17 июня (а некоторые и позже) прошли через камеры Новочеркасской тюрьмы, а затем попали в лагеря. Название «Устимлаг» в бывшей Коми АССР известно многим участникам Новочеркасских событий.
Самым трагичным стало то, что родственники погибших людей, не знали, где похоронены или скрыты тела их родных. По предложению Микояна решили захоронить убитых группами по разным кладбищам. Тела погибших были тайно вывезены за город и похоронены на трех заброшенных кладбищах Ростовской области. Погибшие были сброшены в общие ямы кучей, завернутые в брезент. Только через 30 лет активисты фонда «Новочеркасская трагедия 1962 года» совместно с военной прокуратурой упорными поисками нашли свидетелей и места захоронения погибших. На окраине г. Таганрога в поселке Марцево были захоронены: 8 человек. Другую группу из 8 человек погребли на кладбище в поселке Тарасовский. Под Новошахтинском были похоронены еще 7 человек. («Новочеркасские Ведомости», № 1, 1991г.).
Несмотря на все запреты и строжайшую тайну вести о Новочеркасской трагедии стали распространяться по стране и проникать на Запад. В Ростове-на-Дону были обнаружены лозунги типа: «Да здравствует Новочеркасское восстание!» «Вива, Новочеркасск!» и др. Но органы работали в полную силу и вскоре о Новочеркасских событиях 1962 г. говорили только шепотом, да и то не со всеми. В основном информацию о Новочеркасских событиях давали в эфир «западные радиоголоса», такие как «Свобода», «Би-Би-Си», «Голос Америки» и другие. Советские власти и средства массовой информации хранили молчание.
Почти 30-летнее молчание было прервано активными запросами общественности в различные государственные органы СССР и России в начале 1990-х годов. Первый городской митинг новочеркасцев, посвященный памяти жертв событий 1962 г. состоялся у здания Администрации в 1991г., т.е. в день 29-й годовщины. На месте гибели людей в сквере перед площадью установили памятный знак-камень из белого мрамора. В 1994 году состоялось перезахоронение жертв Новочеркасской трагедии на городском кладбище, а 8 июня 1996 г. Президент России Б. Ельцин подписал Указ «О дополнительных мерах по реабилитации лиц, репрессированных в связи с участием в событиях в г. Новочеркасске в июне 1962 г.»
«Как все же конъюнктурна история в руках государства, в руках политиков. Если в 1962 г. и позднее трагические события в Новочеркасске преподносили как выступления несознательных рабочих против заботящейся о них советской власти, т.е. как антисоветские выступления, то во времена перестройки, гласности, различных демократических реформ эти же события стали трактовать прямо противоположно, как выступления сознательных рабочих против прогнившей советской системы, за демократию и т.д. А фактически на самом деле не было ни того, ни другого. Нормальные люди хотели нормального отношения к себе и своим нуждам. Они хотели понять, чего от них требуют повышением цен и параллельным снижением расценок (а значит и заработков). Но им не смогли по человечески объяснить все это и вызвали взрыв накопившихся эмоций, которые переросли в стихийное выступление с требованием нормальной жизни и ничего более. По сути своей человеческая стихия, доведенная до отчаяния, не может быть советской или антисоветской, демократической или антидемократической. Она может быть только психологической. На наш взгляд, это был неуправляемый взрыв человеческих чувств, эмоций, пытавшихся добиться правды, объяснения несправедливых действий правительства и администрации завода, значительно урезающих материальные возможности трудящихся. Поскольку никаких удовлетворяющих взбудораженных людей аргументов высшие должностные лица партии и государства не смогли дать, то они воспользовались тем, что, по их мнению, было самым «весомым аргументом» - применение оружия».
Постановление Правительства РФ № 810 от 22.10.92г. и № 102 от 14.02.94г. «О выплате единовременных денежных компенсаций семьям погибших во время событий в городе Новочеркасске и необоснованно осужденных в связи с этими событиями к исключительной мере наказания» предусматривает выплату пособия 20 человекам на общую сумму 6.674.000 руб. в 1994 г., а в 1997 г. было выплачено пособие А.Н. Черепановой за ее мужа, расстрелянного в 1962 г. в размере 1.897.500 руб. (не деноминированных рублей!); а по Постановлению № 843 от 18 июля 1996 г. «О выплате единовременных пособий лицам, получившим огнестрельные ранения во время событий в г. Новочеркасске в июне 1962 года» выплачены единовременные пособия на общую сумму 42.833.500 руб. 13 чел., ставшим инвалидами в результате огнестрельных ранений и 7 чел., получившим огнестрельные ранения, но не ставших инвалидами.
Заключение.
Новочеркасские волнения давно превратились в символ народного сопротивления коммунистическому режиму. Конечно, они были стихийны, конечно, участники выступлений были ограничены в своих требованиях и наивны в своей вере в «доброго царя» (в лице Политбюро и Н.С. Хрущева). Но по-другому и быть тогда не могло. Почти поголовно люди были уверены, что построенный строй – действительно «социализм».
События, подобные новочеркасским, потенциально способны вызвать «эффект домино». Известия о таких крупных волнениях избавляют народ от ощущения бесперспективности любого выступления против режима и, будучи преданы гласности, способны стать вдохновляющим примером для недовольных. А если таких недовольных – целая страна (кому же нравиться, когда зарплата снижается, а цены растут), то предпочтительнее пренебречь возможным устрашающим эффектом от жестокого суда над «зачинщиками» и сохранить события в тайне. Поэтому, несмотря на открытые показательные процессы над участниками волнений, информацию о событиях за пределы города постарались не выпускать, а городских жителей запугали настолько, что они, по воспоминаниям очевидцев, вообще боялись откровенно обсуждать итоги судебной расправы над зачинщиками, опасаясь к тому же, что и сами «засветились» во время волнений.
«В конечном счете, коммунистические правители на своем внутреннем «семейном» кругу удовлетворились довольно бесхитростной версией своей идеологической и юридической «обслуги», а для «внешнего употребления» предпочли ограничиться привычным молчанием. «Вожди» были не без оснований уверены в том, что чем дольше население не узнает ничего внятного о событиях, подобных новочеркасским, тем дольше прослужит режиму великий миф о «нерушимом единстве партии и народа». Лидеры страны подсознательно чувствовали, что расстрел безоружной толпы, требовавшей от советской власти, как от какого-нибудь дореволюционного заводчика, хлеба и нормальной зарплаты, совсем не сулил им лавров великих политиков и борцов за дело рабочего класса.»
Коммунистические власти проявили при подавлении беспорядков сначала беспомощность и глупость, а потом – невероятную тупую жестокость. Все это свидетельствует о том, что советская верхушка очень серьезно отнеслась к этим событиям и была ими сильно напугана.
Чтобы вполне понять истерическую реакцию властей на события в Новочеркасске, нужно ясно представлять себе то негативное информационное поле, в котором оказались высшие руководители после объявления о повышении цен. Сообщения об антиправительственных листовках и высказываниях, оскорблениях в адрес Хрущева, призывах к бунтам и забастовкам действительно приходили отовсюду. Власти испугались политических последствий собственного решения, а в фокусе их внимания в этот критический момент оказался именно Новочеркасск – место наивысшего накала страстей.
Руководители партии и КГБ отгоняли от себя тревожные мысли о стратегическом или тактическом просчете, о правильности своей социально-экономической политики, о кризисе доверия власти, о том, что продовольственные трудности и дороговизна – классический повод не только для забастовок и бунтов, но даже для революций.
В информации заместителя председателя КГБ при Совете министров СССР Ивашутина в ЦК КПСС о массовых беспорядках в г. Новочеркасске от 7 июня 1962 г. отмечалось, что на Новочеркасском электровозостроительном заводе им. Буденного «уже имели место факты, когда некоторые рабочие кузово-сборочного цеха приходили на завод, но в течение трех дней не приступали к работе, требуя от дирекции улучшения условий труда». Другими словами, опыт забастовок и проволочек у новочеркасских рабочих был. «В то же время, - писал Ивашутин, - нужной партийно-воспитательной работы не велось». При этом всю ответственность КГБ попытался свалить на партийные органы: «О таком неблагополучном положении – об условиях труда и состоянии заработной платы на электровозостроительном заводе было известно парткому завода и Новочеркасскому горкому КПСС. Однако, как выяснилось позже, Новочеркасский горком КПСС не оценил создавшейся на заводе обстановки, вовремя не довел до сведения партийного и комсомольского актива о предстоящем повышении цен на отдельные виды продуктов…»
«Установлено, - сообщал Ивашутин, - что директор завода тов. Курочкин мало заботился о нуждах рабочих, грубо вел себя в коллективе, бюрократически относился к людям, что также способствовало обострению обстановки на заводе».
Пройдясь по верхам событий, КГБ не стал углубляться в детали и подробности. А гораздо важнее то, что в городе был продовольственный кризис. Мяса в магазинах не хватало, за картошкой на рынке занимали очередь в час ночи. Ели даже жареную картофельную шелуху. Когда в начале мая рабочим электровозостроительного завода в очередной раз снизили расценки и увеличили нормы выработки, жить, особенно семейным, а их оказалось много среди «зачинщиков», стало совсем невмоготу. Тут и без повышений цен продержаться от зарплаты до зарплаты было трудно. А 31 мая, несмотря на ожидавшееся на следующий день повышение цен, о чем дирекция знала, в сталелитейном цехе НЭВЗ было проведено очередное снижение расценок на производимую продукцию, ничего более глупого в то время сделать было нельзя. В цепи случайностей, приведших рабочих и власть к трагедии массового расстрела, появилось первое звено.
Список литературы.
1. Кирсанов Е.И. Новочеркасская трагедия 1962 г.// www.novocherkassk.ru/history
2. Козлов В.А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе. Новосибирск. Сибирский Хронограф, 1999.
3. Мардарь И. Хроника необъявленного убийства. Новочеркасск. 1992.
4. Пихоя Р.Г. Почему Хрущёв потерял власть. Международный исторический журнал. 2000. № 8.
5. Знание – Сила. 2001. № 9.
6. Исторический архив. 1993. № 1, 4.
7. Правда, 3 июня 1991 г.
Новочеркасское восстание 1962 года
В годы правления Н.С. Хрущева было не одно восстание, о которых широкой публике до сих пор или вовсе не известно, либо известны лишь слухи. Это и краснодарские события 61-го года, и муромский «похоронный бунт», и беспорядки в Александрове.
«Коммунистическая» версия этих трагических событий была в свое время изложена в выступлении члена Президиума ЦК КПСС Ф.Р. Козлова по новочеркасскому радио 3 июня 1962 г., в обвинительных заключениях и приговорах по судебному процессу над участниками беспорядков, а также во внутренних документах КГБ и ЦК КПСС. Суть этой версии проста: «хулиганствующие» и уголовные элементы, тайные и явные антисоветчики, пьяницы и маргиналы с помощью провокаций, угроз и принуждения сбили с правильного пути толпу несознательных рабочих и, несмотря на усилия «сознательных» – коммунистов, комсомольцев и «передовиков», повели ее за собой против советской власти.
читать дальше Размах событий был таким, что узнай о них (даже в официальной интерпретации) население всей страны, возмущенное повышением цен, и феномен Новочеркасска вполне мог превратиться в новочеркасский синдром.
Итак, что же произошло в Новочеркасске в июне 1962 года…
Официальная версия:
Из информации генерального прокурора
СССР Н. Трубина о событиях в Новочеркасске
В 1962 г. в связи с обострением продовольственного положения в СССР были повышены розничные цены на некоторые продукты питания, что вызвало массовые протесты населения. В июне 1962 г. вспыхнула забастовка на Новочеркасском электровозостроительном заводе.
Накануне событий по Центральному радио и в печати было объявлено о повышении в стране с 1 июня 1962 года розничных цен на мясомолочные продукты. Оно совпало с мероприятиями администрации Новочеркасского электровозостроительного завода имени Буденного (НЭВЗ) по снижению расценок за оплату труда рабочих. Все это послужило поводом к стихийной забастовке 1 июня 1962 года рабочих завода, которая вылилась в многотысячный митинг. <...>
Утром 2 июня... многотысячная масса людей, в том числе женщины и дети, ... колонной направились в г. Новочеркасск, чтобы выразить свои требования и освободить содержащихся в городском отделении милиции лиц, задержанных накануне в районе НЭВЗа. С целью воспрепятствовать движению колонны по указанию Плиева командир танковой части Новочеркасского гарнизона полковник Михеев к утру 2 июня сконцентрировал на мосту через реку Тузлов подчиненный личный состав с 9-10 танками и несколькими бронетранспортерами. Прибывшие к мосту люди проигнорировали требование командования части прекратить шествие и двинулись дальше в город. <...>
Утром 2 июня в здание горкома партии и горисполкома прибыли тт. Кириленко, Козлов, Микоян, Ильичев, Полянский, Шелепин, ответственные работники центральных органов страны... Ф.Р. Козлов доложил в Москву Н.С. Хрущеву об обстановке и просил через министра обороны СССР дать указания командующему войсками И.А. Плиеву по пресечению военнослужащими возможных в городе погромов. 2 июня из г. Ростова-на-Дону были подвезены и выданы всему личному составу внутренних войск оружие и боеприпасы, а к 10 часам все подразделения названных войск приведены в боевую готовность... Многотысячная группа людей приблизилась на расстояние 100-60 метров к зданию горисполкома. <...>
Председатель горисполкома т. Замула, заведующий отделом ЦК КПСС т. Степаков... предприняли попытку с балкона через микрофон обратиться к подошедшим с призывом прекратить дальнейшее движение и возвратиться на свои рабочие места. В Замулу, Степакова и других лиц, стоявших на балконе, полетели палки, камни, одновременно из толпы раздавались угрозы. Наиболее агрессивная группа ворвалась внутрь здания и учинила погром. Были разбиты стекла окон, двери, повреждены мебель, телефонная проводка, сброшены на пол люстры, портреты.
К зданию горисполкома прибыл начальник Новочеркасского гарнизона генерал-майор Олешко с 50 вооруженными автоматами военнослужащими внутренних войск, которые, оттесняя людей от здания, прошли вдоль его фасада и выстроились лицом к ним в две шеренги... Олешко с балкона обратился к собравшимся с призывом прекратить погромы и разойтись... Толпа не реагировала, раздавались различные выкрики, угрозы расправы, на площади стоял сплошной шум... Военнослужащими из автоматов был произведен предупредительный залп вверх, отчего шумевшие и напиравшие на солдат лица отхлынули назад... Из толпы раздались выкрики: "Не бойтесь, стреляют холостыми", - после чего люди вновь ринулись к зданию горисполкома и к выставленным вдоль него солдатам. Последовал повторный залп вверх и сразу единичные выстрелы по толпе, в результате чего 10-15 человек остались лежать на площади. После этих выстрелов возникла паника, люди стали разбегаться, началась давка. <...>
Одновременно... у горотделов милиции и КГБ также собралась агрессивно настроенная толпа. Она оттеснила охранявших здания военнослужащих 505-го полка внутренних войск и предприняла активную попытку ворваться в отдел милиции через выбитые окна и двери с целью освободить задержанных граждан. Из толпы раздавались призывы захватить оружие... Одному из погромщиков удалось вырвать из рук рядового Репкина автомат, и из захваченного оружия он пытался открыть огонь по военнослужащим. Опередив его, военнослужащий Азизов произвел несколько выстрелов и убил его. При этом были убиты еще четыре лица из числа нападавших, другие погромщики получили ранения. Более 30 погромщиков, ворвавшихся в коридоры и во двор горотдела милиции, были задержаны и водворены в изолятор. Солдатами и офицерами внутренних войск были изгнаны погромщики из здания Госбанка, куда они сумели проникнуть на непродолжительное время...
В результате применения оружия в целях самозащиты военнослужащими внутренних войск 2 июня на площади и у горотдела милиции было убито 22 и ранено 39 участников беспорядков. Еще два человека убиты вечером 2 июня при невыясненных обстоятельствах. <...>
А теперь разберем эти события более подробно и более объективно.
1. Повышение цен на продовольствие.
Реакция населения.
Существовала знаменитая реприза популярнейших в 50-60-е гг. украинских артистов - Тарапуньки и Штепселя. На вопрос - где ты продукты покупаешь - следовал ответ: да я сумку к радиоприемнику подвешиваю! Эта чисто советская шутка неизменно вызывала восторг у слушателей. Действительно, газеты, радио и телевидение постоянно твердили о том, как успешно труженики села догоняют Америку по производству мяса и молока на душу населения, как уже перегнали капиталистические страны по ряду показателей, как страна выигрывает соревнование со всем миром - но продуктов-то в магазинах становилось все меньше и меньше. Причем пропадали те самые товары, которых, если послушать радио, и становилось все больше и больше - мясо и молочные продукты. Затем вдруг дефицитом стали растительное масло, хлеб, крупы. В ряде областей страны уже в 1962-1963 гг. были введены карточки на большинство видов продовольствия. С 1962 года начинается закупка зерна заграницей.
Формальным выражением провала сельскохозяйственной политики Хрущева стало постановление ЦК КПСС и Совмина СССР о повышении цен на мясомолочные продукты, опубликованное 31 мая 1962 г.
Это была, конечно, вынужденная мера и экономически понятна: попытка хотя бы отчасти снизить давление государственных дотаций за продовольствие на бюджет, а также путем повышения и закупочных и розничных цен - повысить заинтересованность сельскохозяйственных предприятий.
Однако эти меры были, во-первых, никак не подготовленными, не были связаны даже с минимальными попытками компенсировать населению дополнительные расходы, во-вторых, это было по сути первое после войны, отмены карточной системы официально объявленное государством повышение цен. Эта мера противоречила тому, что само государство усиленно насаждало, приучая население, что жизнь может дорожать где угодно, но не в СССР, и стабильные государственные цены с тенденцией к их понижению - это единственно возможная экономическая политика. Эта мысль с особой силой пропагандировалась в конце 50-х годов, когда СССР должен был победить в экономическом соревновании США.
Не удивительно, что повышение цен немедленно вызвало в стране острую реакцию. Уже на следующий день, 1 июня, руководство КГБ СССР докладывало членам Президиума ЦК КПСС об отношении населения на повышение цен. В этой информации отмечалось, что решение о повышении цен встретило поддержку среди сельского населения страны. Однако среди жителей городов эта мера вызвала протест. В Москве были расклеены листовки, на домах появились надписи «с клеветническими измышлениями в адрес Советского правительства и требованием снизить цены на продукты». Листовки были обнаружены и в городах Московской области, в Ленинграде, в Донецке, Днепропетровске.
Осведомители КГБ сообщали, что «в городе Тбилиси ...ряд лиц высказывались в том духе, что принятое решение якобы свидетельствует о крахе экономической политики». Такие разговоры были и в других городах. Их суть сводилась к необходимости сохранить цены и отказаться от помощи слаборазвитым и социалистическим странам.
На следующий день, 2 июня 1962 г. КГБ информировал о недовольстве населения на Дальнем Востоке, о листовках «содержащих выпад против одного из руководителей партии и правительства» (по терминологии КГБ так обозначался Н.С.Хрущев).
Раздавались голоса с призывом начать забастовки, демонстрации протеста. Сотрудник Внуковского аэропорта Лапин предлагал «собраться на Красной площади и потребовать отмены постановления о повышении цен на продукты». Помощник машиниста станции Нижний Тагил Мазур, выступая перед большим количеством рабочих, говорил об ухудшении жизни, о том, что зарплату снижают, а цены увеличивают. «При нынешнем правительстве хорошего ждать нечего. Необходимо сделать забастовку и потребовать улучшения жизненных условий». В докладе КГБ 3 июня 1962 г. отмечалось широкое распространение призывов к забастовкам.
Среди интеллигенции особенно активно комментировали провал планов «догнать и перегнать Америку»: «Хоть бы молчали, что мы уже обогнали Америку. Противно слушать наш громкоговоритель. Целый день о том, что мы, мы, мы. Все это беспредельное хвастовство». Эти слова информаторы КГБ подслушали у артиста Заславского. А преподавательница английского языка Белиловская, которая руководила кружком политучебы, сокрушалась: «Все время в беседах со слушателями я опиралась на нашу чудесную программу, говорила о непрерывном росте благосостояния трудящихся. Что же я буду говорить теперь? Мне просто перестанут верить».
Перестали верить не только руководительнице кружка политпросвета. Второй закон Ньютона, глася, что «всякому действию свойственно равное и противоположно направленное противодействие» действует и в политике. Массированный пропагандистский натиск, трескотня вокруг Программы КПСС, гарантировавшей через 20 лет полную экономическую победу над капитализмом, а через 20 - построение коммунизма на земле - все это сменилось глубоким разочарованием, кризисом коммунистической веры, сменившейся на равнодушие, цинизм, расчетливость.
Бесконечные рассуждения о «повышении руководящей роли КПСС» обернулись «злобными надписями в адрес одного из руководителей партии и Советского правительства», призывали «пойти к обкому партии» (г. Горький), «пойти к первому секретарю обкома партии и выразить протест против этого решения» (г. Кемерово), и выводом: «Нигде нет правды. Никому из начальства верить нельзя» (г. Пермь, завод им. Калинина).
Все эти тенденции, зафиксированные в информации КГБ, в полной мере воплотились в событиях в Новочеркасске в начале июня 1962 г.
Накануне событий, названных позднее «Новочеркасской трагедией», дирекция Новочеркасского Электровозостроительного завода им. Буденного объявила о снижении расценок на производимую рабочими продукцию.
2. Хроника событий.
2.1. Начало забастовки. День первый.
Ранним утром 1 июня, перед началом рабочего дня, в 7.30, небольшая группа рабочих-формовщиков сталелитейного цеха Новочеркасского электровозостроительного завода, численностью 8-10 человек, стала обсуждать повышение цен. На беду здесь оказался заведующий промышленным отделом Ростовского обкома КПСС Бузаев, который взялся «разъяснять рабочим Обращение ЦК КПСС и Совета Министров СССР». Стихийно начался митинг. Стали подходить рабочие с других участков. Часть рабочих прекратила работу, они собрались в заводском сквере.
Судя по информации заместителя председателя КГБ СССР П. Ивашутина, где подробно излагалась фактическая канва событий в Новочеркасске, к этой группе рабочих направился директор завода Курочкин.
Выступление Курочкина, следом за разъяснениями политики партии и правительства заведующим отделом обкома партии, стало вторым, и едва ли не решающим звеном в обострении конфликта. Рабочие пытались выяснить у него вопросы о том, как же им теперь жить без мяса, масла и других продуктов. Директор, не поняв взрывоопасной ситуации, с сарказмом ответил, что «раз нет денег на хлеб и мясо, то ешьте пирожки с ливером». Эти слова и стали той искрой, которая привела к трагедии. Бросили работу рабочие других цехов и стали собираться в сквере у завода. Рабочие стали обвинять директора в плохих условиях труда, в постоянных нарушениях техники безопасности, в низких заработках.
Оснований для этого было более чем достаточно. На заводе раньше уже была забастовка рабочих кузово-сборочного цеха, вызванная плохими условиями труда, имели место случаи массовых отравлений рабочих обмоточно-изоляционного цеха. Рабочие были возмущены снижением расценок, в результате чего их заработок упал на 30%.
Перепалка между директором и рабочими кончилась его бегством в заводоуправление. Рабочие пошли следом за ним, раздавались призывы идти к заводоуправлению.
Через полчаса, к 11 на площади перед заводоуправлением собралась большая толпа рабочих, протестовавших против повышения цен и понижения расценок. В 12 часов дня был остановлен пассажирский поезд Саратов-Ростов, из кабины машиниста поезда рабочие стали подавать сигналы, гудками призывая на площадь горожан.
Вспоминает Рыбаков В., очевидец событий: «Народ с поселков стал собираться к заводу. Двинулись на заводоуправление, начали его громить… Люди поймали на заводе главного инженера, требовали объяснений. Никто его не бил, хотя рубашку на нем порвали».
На завод приехало областное начальство - секретарь обкома Маяков, а затем - первый секретарь обкома Басов, председатель Ростовского облисполкома Заметин, председатель совнархоза Иванов, зам. начальника областного управления КГБ Лазарев вместе с сотрудниками УГКБ. Толпа у заводоуправления быстро росла за счет и рабочих и городских жителей, начальство укрылось внутри заводоуправления и, по словам справки КГБ, «не выходила к рабочим и никаких решительных действий, направленных к установлению порядка, не принимали».
К многотысячной толпе митингующих электровозостроителей стали примыкать и хулиганствующие элементы, требующие разгрома продовольственных магазинов. Ситуация накалялась и бастующие уже не подчинялись ни требованиям прибывшей милиции, ни военных офицеров.
В связи с участившимися случаями погромов городские власти направили к НЭВЗу начальника Новочеркасского гарнизона генерал-майора Олешко с личным составом 12-й артиллерийской школы в количестве 500 курсантов. Одновременно из Ростова прибыли 150 военнослужащих 505 полка внутренних войск. Вечером 1 июня была предпринята попытка подавить волнения силой, но рабочие разогнали милицию. Военнослужащие подвергались не только оскорблениям, но и побоям. Несколько человек к исходу дня были госпитализированы с тяжелыми травмами.
Бастующие направили свои отряды к районной газораспределительной станции с целью ее отключения и остановки работы промышленных предприятий, а также на сами предприятия с агитацией - поддержать выступление в защиту прав трудящихся. Но внутренние войска очистили газораспределительную станцию от бастующих, взяли ее под охрану и арестовали около 30 «зачинщиков беспорядков». Все жизненно важные городские объекты вскоре взяли под охрану: госбанк, почту, телеграф, радиоузел, административные здания и т.д. Так, из госбанка военнослужащие вывезли на автомашинах сейфы с ценностями. К вечеру 1 июня в Новочеркасск прибыли несколько танков и бронетранспортеров. Таким образом, наряду с внутренними войсками и милицией, а также военно-учебной частью (артшкола) в противостоянии с забастовщиками приняли участие и воинские части.
2.2. Захват горкома КПСС. Расстрел толпы. День второй.
Утром Хрущёву была доложена следующая информация:
«Нежелательные волнения продолжают иметь место в гор.Новочеркасске на электровозном заводе. Примерно к трём часам ночи после введения воинских частей, толпу, насчитывающую к тому времени около четырёх тысяч человек, удалось вытеснить с территории завода и постепенно она рассеялась. Завод был взят под военную охрану, в городе установлен комендантский час, двадцать два зачинщика были задержаны».
С утра 2 июня бастовали и другие предприятия города (но далеко не все). На НЭВЗе состоялся общий стихийный митинг, решено идти демонстрацией в город. Вот как описывает утро Е.И. Мардарь: «…Толпа скандировала «В город!» и в очередной раз, выломав вновь установленные за ночь заводские ворота, направилась в центр. Мы шли так, как не ходили даже на демонстрацию. Четкие ряды шеренг. Знамена. Единый порыв, сплотивший нас. И понеслось над колонной: «Смело, товарищи, в ногу!», «Вставай, проклятьем заклейменный!» Мы совсем не напоминали группу хулиганствующих элементов, какими были впоследствии представлены. Да и хороша была группа — чуть ли не половина населения города. Мы шли не захватывать власть, а выразить свой протест против невыносимых условий жизни, выдвинуть свои экономические требования, хотели, чтобы нас просто выслушали».
На пути колонна встретила заграждение из танков на мосту через реку Тузлов и, не встретив запрета, двинулась в центр города, к зданию горкома КПСС, при этом некоторые солдаты даже помогали людям перелезать через танки.
Василий Михайлов, очевидец событий, случайно оказался на пути следования колонны: «Город был пустой. Около круга (пл. Революции, ныне пл. Троицкая) я увидел цепь солдат, ими командовал какой-то офицер, а ниже, около Триумфальной арки, стояли танки. К танкам приблизилась толпа людей, несколько сотен человек. Они спокойно перелезли через танки, пошли дальше. Рабочие приблизились к солдатам. Из толпы закричали: «Что, на рабочих оружие?!» Люди в первой шеренге сцепились друг с другом локтями и пошли на солдат. Они смяли цепи солдат, и рабочие пошли дальше…»
К этому времени, а точнее с утра 2-го июня, в здании ГК КПСС и Горисполкома собрались прибывшие в Новочеркасск многие члены Президиума ЦК КПСС - Ф.Р. Козлов, А.И. Микоян, А.П. Кириленко, Л.Ф. Ильичев, Д.С. Полянский и Шелепин и более десятка руководителей различных ведомств, в том числе и силовых, например генералы Захаров, Ивашутин и др. Они пытались взять ситуацию в Новочеркасске под свой контроль, в целом даже не понимая, что же происходит в городе. Так, Ильичев все время повторял: «Это религиозные сектанты, казаки подняли мятеж», хотя ни одного человека в казачьей форме или с казачьими лозунгами среди демонстрантов не было.
Тем временем демонстранты успели подойти к Московской улице, и им оставалось идти менее получаса. Тогда Ф.Р. Козлов созвонился с Н.С. Хрущевым в Москве, настаивая на том, чтобы командующему войсками СКВО генералу Плиеву дали директиву из центра о применении воинских частей в пресечении демонстрации. Такая директива от министра обороны Малиновского генералу Плиеву поступила. 2 июня днем из Ростова-на-Дону в Новочеркасск завезли необходимое вооружение и боеприпасы. К середине дня все части вооружили боевым оружием. Оперативный штаб по управлению всеми правительственными силами возглавил заместитель министра внутренних дел СССР Ромашков. Он принял решение сосредоточить в Новочеркасске дополнительно части внутренних войск: 98-й отдельный батальон из Каменска-Шахтинска и 566 полк из Грозного, а также весь оставшийся в Ростове личный состав 505 полка.
Демонстранты подошли к зданию ГК КПСС и Горисполкома, точнее расположились в сквере перед зданием. В здании в это время находились председатель горисполкома Замула и заведующий отделом ЦК КПСС Степаков, которые предприняли попытку провести переговоры с митингующими. Но их призыв прекратить беспорядки и вернуться на рабочие места был встречен возмущением демонстрантов. Группа агрессивно настроенных демонстрантов прорвалась через редкое оцепление военных в здание с целью захватить в заложники кого-либо из руководителей. Но в кабинетах никого не нашли. Имелись попытки взломать дверь партийно-государственного архива. В ряде кабинетов разрушили двери, разбили люстры, испортили телефонную связь.
Ф.В. Лукичева оказалась в самом эпицентре событий: «Навстречу нам шла колонна людей с транспарантами, флагами, портретами правительства. Впереди шли дети — пионеры в красных галстуках. От колонны отделилась часть людей, и они кинулись к дверям исполкома, смяв охрану, ворвались в здание. На балкон вышел председатель горисполкома Замула, но он ничего не успел сказать народу, так как был смят ворвавшимися людьми… Затем на балконе появились опять эти люди и стали бросать с балкона портреты руководителей партии и правительства. Одна женщина трясла над головой батоном колбасы и кричала: «Смотрите, что они жрут!» Буфет в здании горкома партии был разгромлен». Еще очевидцы утверждали, что на балкон вытащили какого-то чиновника в галстуке. По лицу у него размазывали сливочное масло.
Эту небольшую победу демонстранты подкрепили призывами к тому, чтобы направить делегацию для переговоров в правительственный штаб к А.И. Микояну, находившемуся в здании бывшего Кадетского корпуса, а в то время кавалерийских курсов, а также идти к зданию городской милиции и освободить тех людей, которых органы арестовали в ночь с 1-е на 2-е июня. Первая группа безрезультатно провела встречу не с А.И. Микояном, а с Ф.Р. Козловым. А вторая группа ушла к зданию городского отдела милиции.
Оставшееся на площади большинство демонстрантов вскоре увидело генерал-майора Олешко с 50 вооруженными автоматчиками, которые оттеснили толпу от здания ГК КПСС и Горисполкома. На все просьбы и требования генерала уйти от здания, митингующие отвечали неодобрительными возгласами и лозунгами.
Для прекращения беспорядка автоматчики дали предупредительный залп в воздух. Толпа отхлынула, но затем вернулась на исходные позиции, так как кто-то крикнул, что их пугают и по живым людям стрелять не будут. Задние ряды, не зная, что происходит впереди, давили на передние и те медленно стали продвигаться к зданию.
Автоматчики дали еще один предупредительный залп в воздух. Толпа не останавливалась. Некоторые стали вырывать оружие у солдат. Прозвучало несколько выстрелов по толпе. Упали первые убитые и раненые, в т.ч. с каштанов в сквере, где сидели любопытные мальчишки.
Возникла паника, давка. Люди стали разбегаться. На опустевшую площадь вскоре прибыли санитарные и пожарные машины. Одни вывозили трупы в морг при инфекционной больнице и раненых в хирургическую больницу, а другие смывали брандспойтами кровь на асфальте. Вся площадь была залита кровью, её пытались смыть, но не получилось, тогда всю площадь заасфальтировали. Вечером и ночью шли аресты лиц, наиболее активно проявивших себя в демонстрации или погромах.
Версий расстрела митингующих выдвигается несколько, вот, например, что об этом пишет Кирсанов Е.И. – историк-краевед: «По утвердившейся в сознании многих людей версии, стреляли в толпу солдаты из оцепления здания Горкома партии и Горисполкома. Но в таком случае они, стреляя из автоматов, уложили бы не одну сотню плотно стоящих перед зданием людей. А убитыми на площади оказалось 17 чел. (по другим данным - 20 чел.) и несколько десятков ранены.
Военная прокуратура России в фильме, показанном по ОРТ в передаче «Как это было» (25.10.97г.), склоняется к версии, что стреляли сверху, с крыши здания Горкома партии и Горисполкома и скорее всего из одного пулемета. Кто и почему это сделал - неизвестно. Но, по крайней мере, эта версия ближе к истине, она более правдоподобна и убедительнее отвечает на вопрос, почему, стрелявшие из автоматов 50 солдат убили только 17 человек и несколько десятков ранили из рядом стоящей плотной толпы, а не значительно больше, как это можно было ожидать исходя из сложившейся ситуации. Частично эту же версию подтверждает и тот факт, что первые выстрелы и пули пришлись на каштаны, где сидели вездесущие мальчишки. После первой очереди они посыпались на землю как горох. Среди них оказались раненые. Можно связать с этой же версией и те следы от пуль, которые остались на тыльной стороне памятника Ленину, стоявшего на значительном расстоянии от здания Горкома партии и Горисполкома. Да и женщина, упавшая от ранения в ногу, находившаяся в момент ранения за толпой, а не впереди толпы, также подтверждает версию о стрельбе с крыши, а не о выстрелах «в лоб» автоматчиков из оцепления здания. Есть ссылки на то, что 10 чел. на площади были убиты выстрелами в голову. Это также косвенно указывает на то, что стреляли сверху. А снайпера это были или один пулеметчик, это уже другой вопрос…»
Вообще же расстрел на площади, напугав обывателей и здравомыслящих, тем не менее не вызвал всеобщего паралича. Стихийный протест продолжался. Во второй половине дня на площади у горкома еще можно было услышать призывы добиваться своего и даже мстить за убитых. Н.И. Бугайчук, осужденный впоследствии за участие в беспорядках, «призывал солдат к неповиновению и физическому уничтожению офицеров Советской Армии, а также провоцировал толпу к расправе над одним офицером, заявляя хулиганствующим элементам, что он якобы отдал приказ стрелять в погромщиков». «Упертым» бунтовщиком оказался и Михаил Кузнецов. Вечером второго июня он «неоднократно пытался бросать камни в военнослужащих, проезжавших на автомашинах, препятствовал их движению, выкрикивал угрозы в адрес военнослужащих».
А между тем в горотделе милиции на Московской улице также прошли столкновения со смертельным исходом. Часть демонстрантов, пытаясь освободить участников событий, арестованных КГБ в ночь с 1-го на 2-е июня, проникла в здание милиции и один из них сумел вырвать автомат у часового. Его напарник открыл огонь на поражение и убил 4-х нападавших и нескольких ранил. Случайной пулей был убит у забора 15-ти летний мальчик. После этого ситуация резко изменилась и около 30 демонстрантов, ворвавшихся в здание горотдела милиции, были арестованы и посажены в изолятор. Рядом в здании Госбанка офицеры и солдаты захватили группу лиц, пытавшихся провести погром в банке.
В этот же день состоялись переговоры властей с делегацией восставших. Интересно то, что сам факт ведения этих переговоров со стороны восставших был оценен судом как тяжкое преступление. Руководитель этой делегации, насчитывавшей 9 человек, Б.Н. Мокроусов, был приговорен позже к расстрелу. В обвинительном заключении сообщалось, что, «выступая в качестве представителя от бандитов и хулиганов, Мокроусов в беседе с прибывшими в город Новочеркасск руководителями КПСС и Советского правительства вел себя дерзко и вызывающе, в наглой форме требовал вывода воинского подразделения из города, злобно клеветал на материальное положение трудящихся, наносил угрозы и грубые оскорбления в адрес руководителей партии и правительства».
2.3. «Умиротворение» города. День третий.
3 июня «хулиганских проявлений» было немного. А вот забастовщики электровозостроительного завода не сдавались. Утром 3 июня они пришли на работу, а затем небольшими группами, по 2-3 человека, снова двинулись в город. В пути к ним стали присоединяться более многочисленные группы рабочих (по 10-15 человек). Некоторые ехали на машинах, большинство шло пешком. К 8 часам утра на месте вчерашнего побоища – у горотдела милиции и у горкома КПСС – снова стала собираться толпа. Сначала она насчитывала лишь 150 человек. Но люди продолжали подходить, а затем около 9 часов утра, наступил критический момент. Какая-то женщина истерически крикнула, что вчера убили её сына. Толпа достигла 500 человек. Страсти накалялись, люди приблизились к оцеплению, в котором стояли солдаты, и стали требовать освобождения арестованных. Власти решили напомнить о себе и попытаться отвлечь внимание толпы. В кинотеатре «Победа» были установлены репродукторы и началась трансляция записанных накануне речи Микояна и приказа командующего округом о введении комендантского часа.
Серьезные опасения властей вызвала оперативная информация о какой-то «группе мотоциклистов», направлявшейся из Новочеркасска в Шахты (город в 40 км от Новочеркасска). Дело выглядело так, что некие парламентеры забастовщиков едут к соседям за поддержкой. За городом были установлены посты, которые в течение дня задержали 32 человека, направлявшихся в сторону г. Шахты на мотоциклах, велосипедах или пешком. Трое задержанных показались подозрительными и были арестованы за участие в волнениях. Ничего достоверного об их планах и намерениях неизвестно. Однако повышенная чувствительность «начальства», опасавшегося распространения беспорядков вширь, сама по себе достаточно симптоматична.
К 12 часам властям удалось, наконец, организовать партийный актив, дружинников, некоторых лояльных рабочих. Началась массовая агитация на заводах и среди горожан. В 15 часов по радио выступил член Президиума ЦК КПСС Ф.Р. Козлов. Эта речь, по оценке заместителя председателя КГБ Ивашутина, стала «переломным моментом в настроении людей». После неё они постепенно начали расходиться.
Обращаясь к населению Новочеркасска, Ф.Р. Козлов сослался на переговоры «с группой представителей, выделенных вами (т.е. жителями города. Тогда еще не осмеливались назвать их «бандитами и хулиганами»). Они поставили вопрос о порядке в городе и на предприятии... Они попросили нас выступить по местному радио и выразить наше отношение к беспорядкам, которые чинят хулиганствующие элементы...
Группа представителей, которую мы принимали, заявила, что прекращение работы на заводе Буденного и участие этого предприятия в беспорядках объясняется недостатками в нормировании труда, в работе торговой сети, а также повышением розничных цен на мясо и мясопродукты...
Мы ответственно заявляем, что тщательно разберемся на месте с недостатками в установлении расценок на этих предприятиях. Примем меры к улучшению торговли продуктами питания и широкого потребления...»
Далее Ф.Р. Козлов пытался объяснить необходимость повышения цен на продукты животноводства. Он ссылался на трудности с финансированием сельского хозяйства, на необходимость обеспечить оборонные расходы, на последствия войны, на угрозу империализма и т.д.
Козлов уверял, что «эти меры временные и они в ближайшие год-два принесут хорошие результаты и мы добьемся в нашей стране изобилия продуктов питания, снижения цен и повышения жизненного уровня».
В речи содержались многочисленные призывы к восстановлению порядка в городе. Речь Ф.Р.Козлова заканчивалась следующим образом: «Нормальный порядок в городе несмотря ни на что будет восстановлен. За работу, товарищи!»
Порядок был восстановлен. Было убито 23 человека и 87 ранено. По другим оценкам погибло 26 человек и ранено было 90. Органами КГБ и МВД СССР было возбуждено 57 уголовных дел, по которым осудили 114 человек.
2.4 Завершение беспорядков
4 июня жизнь города начала входить в нормальную колею. Если, конечно, считать «нормальным» страх сотен людей, опасавшихся ареста и не знавших, кого именно «засекли» в дни волнений негласные соглядатаи. Завод им. Буденного приступил к работе. По обычному ритуалу прошли собрания актива, осудившие, как положено, участников беспорядков, то есть в значительной мере самих себя. Рабочие ночной смены принесли символическую «искупительную жертву» – выполнили производственный план на 150%. (9 июня рабочие сталелитейного цеха, начавшего забастовку, пытаясь задобрить власть, обратились с письменными и устными заявлениями к администрации с просьбой разрешить им работать в воскресенье, чтобы «искупить вину» за имевшие место беспорядки. Рабочих похвалили, но «разъяснили», что день отдыха надо все-таки «использовать по назначению».) Не выдержав нервного напряжения, ожидания ареста, некоторые забастовщики и демонстранты приходили в КГБ с повинной.
Эта успокаивающая картина была несколько подпорчена сообщениями об «антисоветских проявлениях». Далеко не все, «поднявшие руку» на «родную советскую власть», были преисполнены раскаянием. Среди корреспонденции органы госбезопасности обнаружили анонимный «Первый ультиматум», подписанный неким «Народным комитетом». В нём содержалось требование допустить родственников к раненым, указать место захоронения трупов. В противном случае авторы документа грозили сообщить о расстреле иностранцам. (Подобной утечки информации за границу власти и в самом деле боялись. В Новочеркасске и Шахтах работало 5 машин радиоконтрразведывательной службы на случай попыток радиолюбителей отправить сообщения за границу.)
В одном из цехов завода им. Буденного нашли листовку протеста, написанную токарем-револьверщиком В.М. Богатыревым. В том же цехе обнаружили еще одну листовку (автора не нашли), а на стене – надпись с угрозами в адрес начальника цеха. На улице Герцена на видном месте прохожие читали: «Да здравствует забастовка».
3. Суд и приговоры.
Коммунистические вожди, лично Н.С. Хрущев, дававший санкцию на расстрел, напуганные и озлобившиеся на свой народ, решили осудить «зачинщиков» «на всю катушку» и, продемонстрировав «строгость» к бунтовщикам, подавить очаг сопротивления в Новочеркасске в зародыше. Широкой огласке дело решили не предавать, на многие годы «засекретив» даже сам факт волнений. Однако в Новочеркасске, где «секретить» было совершенно бессмысленно, решили устроить показательный процесс.
14 августа в Новочеркасске под большой охраной милиции и войск МВД начался открытый судебный процесс над участниками волнений. Суд был коротким - 20 августа он уже завершился.
Учитывая, что никакой действительной «организации» в Новочеркасске не было, предварительное следствие и суд, получившие столь ясную политическую директиву, встали на путь фабрикации дел, а в число «зачинщиков» запихнули всех, кто попался под руку, особенно если из них можно было слепить образ хулиганов, отщепенцев, паразитов и тунеядцев.
Следствие упорно цеплялось за любые доказательства того, что люди, избранные в качестве «козлов отпущения», организовывали или способствовали организации погромов. Для этого применялся несложный приём. Следствие постоянно возвращалось к обстоятельству, «важному для дела»: совершая те или иные действия (призывы к забастовке, демонстрации, требования о снижении цен и т.п.), подследственные уже знали о происходивших в других местах беспорядках и погромах. А раз знали, то «по существу призывали к их активизации и расширению», то есть действовали умышленно и злонамеренно.
Записка заведующего Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР В.И. Степакова в ЦК КПСС о судебном процессе в городе Новочеркасске.
24 августа 1962 г.
Совершенно секретно
Двадцатого августа текущего года в Новочеркасске закончился открытый судебный процесс судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, на котором рассмотрено дело по обвинению в бандитских действиях 1-3 июня 1962 года Кузнецова, Черепанова, Зайцева, Сотникова, Мокроусова, Каркач, Шуваева, Левченко, Черных, Гончарова, Служенко, Дементьева, Каткова и Щербан.
На суде до конца разоблачена гнусная роль подсудимых, возглавлявших уголовно-хулиганствующие элементы, показана вся их преступная деятельность. Судебный процесс раскрыл отвратительное моральное лицо каждого подсудимого, всесторонне показал общественную опасность совершенного ими преступления.
Неопровержимыми доказательствами, многочисленными свидетельскими показаниями вина подсудимых в судебном заседании установлена полностью. Все преступники, за исключением Дементьева, признали свою вину и заявили о своем раскаянии в совершенных ими тяжких преступлениях.
Суд, учитывая особую общественную опасность подсудимых, как основных организаторов и активных участников бандитских действий, приговорил Черепанова, Мокроусова, Кузнецова, Сотникова, Зайцева, Каркач и Шуваева к высшей мере наказания – расстрелу. Остальные подсудимые приговорены к длительным срокам заключения в исправительно-трудовых лагерях строгого режима.
Судебный процесс сыграл большую роль – воспитательную и профилактическую. На каждом заседании суда присутствовало 450-500 человек. Всего на процессе побывало около 4 тыс. трудящихся, в том числе 450 работников электровозостроительного завода. Трудящиеся города, находившиеся в зале суда, активно поддерживали процесс. В зале неоднократно раздавались аплодисменты, когда речь шла о применении к преступникам самых суровых мер наказания. Единодушным одобрением всех присутствующих был встречен справедливый приговор бандитам. Многочисленные высказывания рабочих, служащих, интеллигенции свидетельствуют о полной поддержке приговора всеми честными тружениками города. Лишь отдельные лица выражают свое сочувствие осужденным, считая их действия правильными.
Острая оценка дана бывшим руководителям Новочеркасского электровозостроительного завода. Бюро Ростовского обкома КПСС в июле текущего года за плохое руководство коллективом предприятия, бездушное отношение к нуждам и запросам рабочих, запущенность в вопросах нормирования и организации труда исключило из партии и сняло с должности директора т.Курочкина Б.Н. За неудовлетворительную постановку партийной работы освобожден от обязанностей секретарь парткома завода т.Перерушев М.Ф. Ему объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку.
Бюро обкома партии привлекло к строгой партийной ответственности секретарей Новочеркасского горкома КПСС и председателя горисполкома. За неудовлетворительное руководство горкома партии первичными парторганизациями и особенно партийной организацией электровозостроительного завода, слабую требовательность к кадрам первому секретарю ГК КПСС т.Логинову Т.С. объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку, второму секретарю т.Захарову В.В. и секретарю т.Осипенко В.Ф. объявлены выговоры с занесением в учетную карточку. Председателю горисполкома т. Замула В.М. за серьезные недостатки в культурно-бытовом обслуживании рабочих электровозостроительного завода и жителей поселка «Октябрьский» объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку.
Двадцать второго августа бюро обкома партии на своем заседании рассмотрело некоторые вопросы дальнейшего усиления идейно-воспитательной работы в Новочеркасске и в других городах области, наметило в ближайшее время осуществить ряд мер улучшения политической работы по месту жительства трудящихся, по усилению коммунистического воспитания молодежи и другие. Для оказания практической помощи партийным организациям в решении этих вопросов на места командированы секретари и члены бюро обкома КПСС.
Судебный процесс должен был не только напугать жителей Новочеркасска, но и доказать им, что танки в город вводили правильно, что у власти не было иного выхода, как расстрелять толпу «хулиганствующих» и кровавых бандитов и т.п. Одновременно верховные правители и прежде всего Хрущев пытались убедить и самих себя в том, что «народ» на их стороне. Не случайно о ходе процесса КГБ, Прокуратура СССР и Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС по РСФСР регулярно информировали высшее руководство страны.
Все в этой информации должно было доказать, что принятое решение было абсолютно правильным и «народ» вполне разделяет ненависть власти к бунтовщикам и «хулиганствующим». Одни преступники сами раскаялись, другие, те, кто свою вину полностью или частично отрицал, «были изобличены свидетелями как отъявленные преступники, рвачи и морально разложившиеся люди».
В целом судебный процесс над участниками волнений свою сверхзадачу выполнил. «Начальство» могло быть довольно. Приговор зал встретил «продолжительными аплодисментами», а КГБ и Прокуратура СССР гордо заявили: «Если ранее часть людей не понимала происшедших событий, то теперь жители города Новочеркасска разобрались в их существе, поняли, что беспорядки были спровоцированы уголовно-хулиганствующими элементами, и с возмущением осуждают преступные действия бандитов и хулиганов».
Сами осужденные, как те, что признали вину, так и те, кто держался стойко и настаивал на полной невиновности, были единодушны в одном: мера наказания ни в одном случае не соответствовала тяжести содеянного, а суд не принял во внимание ни личности осужденных, ни причин возникновения событий. Кассационные жалобы остались без удовлетворения. А на все последующие индивидуальные и коллективные обращения в высшие партийные, государственные и судебные органы приходили однотипные, штампованные ответы: «Осужден правильно».
4. Трагедии осужденных и их родственников.
Из 87 раненых 30 человек остались инвалидами на всю жизнь. Получили травмы разной степени тяжести 35 военнослужащих, 3-е были госпитализированы. Несмотря на оказанную медицинскую помощь, люди, получившие травмы и увечья, впоследствии не имели права говорить, при каких обстоятельствах они пострадали, и претендовать на социальные выплаты и льготы. В их документах диагнозом были проставлены обычные бытовые травмы. Нет ни слова об огнестрельных ранениях, государство отказалось признать свою ответственность и возместить этим людям ущерб.
Многие из арестованных с 1-го по 17 июня (а некоторые и позже) прошли через камеры Новочеркасской тюрьмы, а затем попали в лагеря. Название «Устимлаг» в бывшей Коми АССР известно многим участникам Новочеркасских событий.
Самым трагичным стало то, что родственники погибших людей, не знали, где похоронены или скрыты тела их родных. По предложению Микояна решили захоронить убитых группами по разным кладбищам. Тела погибших были тайно вывезены за город и похоронены на трех заброшенных кладбищах Ростовской области. Погибшие были сброшены в общие ямы кучей, завернутые в брезент. Только через 30 лет активисты фонда «Новочеркасская трагедия 1962 года» совместно с военной прокуратурой упорными поисками нашли свидетелей и места захоронения погибших. На окраине г. Таганрога в поселке Марцево были захоронены: 8 человек. Другую группу из 8 человек погребли на кладбище в поселке Тарасовский. Под Новошахтинском были похоронены еще 7 человек. («Новочеркасские Ведомости», № 1, 1991г.).
Несмотря на все запреты и строжайшую тайну вести о Новочеркасской трагедии стали распространяться по стране и проникать на Запад. В Ростове-на-Дону были обнаружены лозунги типа: «Да здравствует Новочеркасское восстание!» «Вива, Новочеркасск!» и др. Но органы работали в полную силу и вскоре о Новочеркасских событиях 1962 г. говорили только шепотом, да и то не со всеми. В основном информацию о Новочеркасских событиях давали в эфир «западные радиоголоса», такие как «Свобода», «Би-Би-Си», «Голос Америки» и другие. Советские власти и средства массовой информации хранили молчание.
Почти 30-летнее молчание было прервано активными запросами общественности в различные государственные органы СССР и России в начале 1990-х годов. Первый городской митинг новочеркасцев, посвященный памяти жертв событий 1962 г. состоялся у здания Администрации в 1991г., т.е. в день 29-й годовщины. На месте гибели людей в сквере перед площадью установили памятный знак-камень из белого мрамора. В 1994 году состоялось перезахоронение жертв Новочеркасской трагедии на городском кладбище, а 8 июня 1996 г. Президент России Б. Ельцин подписал Указ «О дополнительных мерах по реабилитации лиц, репрессированных в связи с участием в событиях в г. Новочеркасске в июне 1962 г.»
«Как все же конъюнктурна история в руках государства, в руках политиков. Если в 1962 г. и позднее трагические события в Новочеркасске преподносили как выступления несознательных рабочих против заботящейся о них советской власти, т.е. как антисоветские выступления, то во времена перестройки, гласности, различных демократических реформ эти же события стали трактовать прямо противоположно, как выступления сознательных рабочих против прогнившей советской системы, за демократию и т.д. А фактически на самом деле не было ни того, ни другого. Нормальные люди хотели нормального отношения к себе и своим нуждам. Они хотели понять, чего от них требуют повышением цен и параллельным снижением расценок (а значит и заработков). Но им не смогли по человечески объяснить все это и вызвали взрыв накопившихся эмоций, которые переросли в стихийное выступление с требованием нормальной жизни и ничего более. По сути своей человеческая стихия, доведенная до отчаяния, не может быть советской или антисоветской, демократической или антидемократической. Она может быть только психологической. На наш взгляд, это был неуправляемый взрыв человеческих чувств, эмоций, пытавшихся добиться правды, объяснения несправедливых действий правительства и администрации завода, значительно урезающих материальные возможности трудящихся. Поскольку никаких удовлетворяющих взбудораженных людей аргументов высшие должностные лица партии и государства не смогли дать, то они воспользовались тем, что, по их мнению, было самым «весомым аргументом» - применение оружия».
Постановление Правительства РФ № 810 от 22.10.92г. и № 102 от 14.02.94г. «О выплате единовременных денежных компенсаций семьям погибших во время событий в городе Новочеркасске и необоснованно осужденных в связи с этими событиями к исключительной мере наказания» предусматривает выплату пособия 20 человекам на общую сумму 6.674.000 руб. в 1994 г., а в 1997 г. было выплачено пособие А.Н. Черепановой за ее мужа, расстрелянного в 1962 г. в размере 1.897.500 руб. (не деноминированных рублей!); а по Постановлению № 843 от 18 июля 1996 г. «О выплате единовременных пособий лицам, получившим огнестрельные ранения во время событий в г. Новочеркасске в июне 1962 года» выплачены единовременные пособия на общую сумму 42.833.500 руб. 13 чел., ставшим инвалидами в результате огнестрельных ранений и 7 чел., получившим огнестрельные ранения, но не ставших инвалидами.
Заключение.
Новочеркасские волнения давно превратились в символ народного сопротивления коммунистическому режиму. Конечно, они были стихийны, конечно, участники выступлений были ограничены в своих требованиях и наивны в своей вере в «доброго царя» (в лице Политбюро и Н.С. Хрущева). Но по-другому и быть тогда не могло. Почти поголовно люди были уверены, что построенный строй – действительно «социализм».
События, подобные новочеркасским, потенциально способны вызвать «эффект домино». Известия о таких крупных волнениях избавляют народ от ощущения бесперспективности любого выступления против режима и, будучи преданы гласности, способны стать вдохновляющим примером для недовольных. А если таких недовольных – целая страна (кому же нравиться, когда зарплата снижается, а цены растут), то предпочтительнее пренебречь возможным устрашающим эффектом от жестокого суда над «зачинщиками» и сохранить события в тайне. Поэтому, несмотря на открытые показательные процессы над участниками волнений, информацию о событиях за пределы города постарались не выпускать, а городских жителей запугали настолько, что они, по воспоминаниям очевидцев, вообще боялись откровенно обсуждать итоги судебной расправы над зачинщиками, опасаясь к тому же, что и сами «засветились» во время волнений.
«В конечном счете, коммунистические правители на своем внутреннем «семейном» кругу удовлетворились довольно бесхитростной версией своей идеологической и юридической «обслуги», а для «внешнего употребления» предпочли ограничиться привычным молчанием. «Вожди» были не без оснований уверены в том, что чем дольше население не узнает ничего внятного о событиях, подобных новочеркасским, тем дольше прослужит режиму великий миф о «нерушимом единстве партии и народа». Лидеры страны подсознательно чувствовали, что расстрел безоружной толпы, требовавшей от советской власти, как от какого-нибудь дореволюционного заводчика, хлеба и нормальной зарплаты, совсем не сулил им лавров великих политиков и борцов за дело рабочего класса.»
Коммунистические власти проявили при подавлении беспорядков сначала беспомощность и глупость, а потом – невероятную тупую жестокость. Все это свидетельствует о том, что советская верхушка очень серьезно отнеслась к этим событиям и была ими сильно напугана.
Чтобы вполне понять истерическую реакцию властей на события в Новочеркасске, нужно ясно представлять себе то негативное информационное поле, в котором оказались высшие руководители после объявления о повышении цен. Сообщения об антиправительственных листовках и высказываниях, оскорблениях в адрес Хрущева, призывах к бунтам и забастовкам действительно приходили отовсюду. Власти испугались политических последствий собственного решения, а в фокусе их внимания в этот критический момент оказался именно Новочеркасск – место наивысшего накала страстей.
Руководители партии и КГБ отгоняли от себя тревожные мысли о стратегическом или тактическом просчете, о правильности своей социально-экономической политики, о кризисе доверия власти, о том, что продовольственные трудности и дороговизна – классический повод не только для забастовок и бунтов, но даже для революций.
В информации заместителя председателя КГБ при Совете министров СССР Ивашутина в ЦК КПСС о массовых беспорядках в г. Новочеркасске от 7 июня 1962 г. отмечалось, что на Новочеркасском электровозостроительном заводе им. Буденного «уже имели место факты, когда некоторые рабочие кузово-сборочного цеха приходили на завод, но в течение трех дней не приступали к работе, требуя от дирекции улучшения условий труда». Другими словами, опыт забастовок и проволочек у новочеркасских рабочих был. «В то же время, - писал Ивашутин, - нужной партийно-воспитательной работы не велось». При этом всю ответственность КГБ попытался свалить на партийные органы: «О таком неблагополучном положении – об условиях труда и состоянии заработной платы на электровозостроительном заводе было известно парткому завода и Новочеркасскому горкому КПСС. Однако, как выяснилось позже, Новочеркасский горком КПСС не оценил создавшейся на заводе обстановки, вовремя не довел до сведения партийного и комсомольского актива о предстоящем повышении цен на отдельные виды продуктов…»
«Установлено, - сообщал Ивашутин, - что директор завода тов. Курочкин мало заботился о нуждах рабочих, грубо вел себя в коллективе, бюрократически относился к людям, что также способствовало обострению обстановки на заводе».
Пройдясь по верхам событий, КГБ не стал углубляться в детали и подробности. А гораздо важнее то, что в городе был продовольственный кризис. Мяса в магазинах не хватало, за картошкой на рынке занимали очередь в час ночи. Ели даже жареную картофельную шелуху. Когда в начале мая рабочим электровозостроительного завода в очередной раз снизили расценки и увеличили нормы выработки, жить, особенно семейным, а их оказалось много среди «зачинщиков», стало совсем невмоготу. Тут и без повышений цен продержаться от зарплаты до зарплаты было трудно. А 31 мая, несмотря на ожидавшееся на следующий день повышение цен, о чем дирекция знала, в сталелитейном цехе НЭВЗ было проведено очередное снижение расценок на производимую продукцию, ничего более глупого в то время сделать было нельзя. В цепи случайностей, приведших рабочих и власть к трагедии массового расстрела, появилось первое звено.
Список литературы.
1. Кирсанов Е.И. Новочеркасская трагедия 1962 г.// www.novocherkassk.ru/history
2. Козлов В.А. Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе. Новосибирск. Сибирский Хронограф, 1999.
3. Мардарь И. Хроника необъявленного убийства. Новочеркасск. 1992.
4. Пихоя Р.Г. Почему Хрущёв потерял власть. Международный исторический журнал. 2000. № 8.
5. Знание – Сила. 2001. № 9.
6. Исторический архив. 1993. № 1, 4.
7. Правда, 3 июня 1991 г.
@темы: история, Новочеркасск, СССР, востание