Америка? Нет больше вашей Америки..
Памяти старшего лейтенанта Нестерова Максима Владиславовича
Память… Начало 90-х — страшное время в Таджикистане. В республике шла гражданская война. Кто прав, а кто виноват, не могли рассудить не только «зеленые» лейтенанты, но даже командование погранвойск,занявшее позицию невмешательства во внутренние дела суверенного государства.
Хлынувший вслед за ушедшими в Афганистан в 1993 году боевиками обратный поток наркотиков не оставил пограничников без работы, и наркомафия объявила им войну. Бороться с ней одними лишь заставами было невозможно — на заставе все люди налицо, а методы противодействия наркомафии стражам границы включали не только вооруженные стычки с пограничными нарядами, но и физическую расправу над отдельными военнослужащими и членами их семей в тылу застав и даже в столице республики.
читать дальше Обострившийся в начале 90-х годов ХХ века внутриполитический конфликт в Республике Таджикистан в августе-сентябре 1992 года перерос в открытое вооруженное противостояние основных политических сил получившего независимость молодого государства. Правительство первого президента страны Набиева в сложившейся ситуации не смогло предотвратить гражданскую войну и под давлением «демоисламистской» оппозиции в конце лета 1992 года вынуждено было уйти в отставку. Власть в стране де-факто перешла в руки Демократической партии Таджикистана (ДПТ) и Исламской партии возрождения Таджикистана (ИПВТ) объединившихся для «борьбы с коммунистическим режимом». В связи с отсутствием легитимного правительства в стране наступил паралич власти. Гражданская война в условиях «нейтралитета» государственных силовых структур(?), объявленного руководством МВД и КНБ (комитета национальной безопасности)* республики, полностью охватила центральные, юго-западные и южные районы республики.
Основными противоборствующими сторонами во внутреннем вооруженном конфликте в Республике Таджикистан к осени 1992 года выступали иррегулярные вооруженные фор- мирования ИПВТ и ДПТ, с одной стороны, и Народного фронта Таджикистана (НФТ) — с другой. Обе стороны поспешили прибегнуть к военной помощи соседнего Афганистана. Таджики по эту сторону границы в первую очередь обратились к своим соплеменникам за Пянджем, основную часть которых поддерживала кабульскую власть (таджиков — президента страны Рабани и министра обороны Ахмадшаха Масуда), а часть — набиравшее силу движение «Талибан». Гражданская война требовала не только оружия и боеприпасов, но и опытных специалистов. За годы бардака и безвластия, именуемые «перестройкой», между контрабандистами по обе стороны таджикско-афганской границы установились надежные каналы связи, по которым в Таджикистан хлынул поток оружия и наркотиков (война требовала финансов).
Перекрыть его страны СНГ попытались совместно, командировав на границу военнослужащих из соседних республик. На практике это выглядело так. К примеру, в независимом Казахстане продолжали служить солдаты, призванные из России, Узбекистана и других бывших республик СССР, их-то и отправили на «усиление». Чем это закончилось — можно догадаться. Большая часть усиления из солдат-срочников дезертировала или отказывалась в полной мере выполнять служебный долг, а некоторые и вообще подались в наемники, мода на которых пришла с Закавказья. В этих условиях командованию погранвойск СНГ в Таджикистане, ставшему с осени 1992 года российским, стоило титанических усилий «держать» трещащую по швам государствен- ную границу. Если летом 1992 года боевики прорывали границу с боем, то к осени укомп- лектованные на 30–50% заставы Пянджского, Московского и Хорогского погранотрядов охраняли сами себя…
На участке Пянджского погранотряда ситуация стабилизировалась лишь к концу декабря, когда подразделения Народного фронта Таджикистана (лидер Сангак Сафаров) под негласным руководством офицеров армейского спецназа вытеснили боевиков и 85 000 их сторонников из Курган-Тюбинской области Таджикистана в Афганистан. В этих условиях отряды вооруженной оппозиции, совершив марш по негостеприимному Афганистану, перебазировались в высокогорные приграничные районы Таджикистана на участок Московского погранотряда.
В это непростое для судеб сотен тысяч граждан бывшего СССР, приспосабливающихся к новым условиям жизни, время нашлись и такие, для которых понятие «Родина» осталось святым. Когда нынешние хозяева жизни рвали то, что веками создавалось великим народом могучей страны, ее гордость — офицерский корпус отстаивал священные рубежи Отечества в Таджикистане и Закавказье, мирную жизнь в Карабахе, Южной Осетии и Приднестровье. В растоптанной и преданной стране, разделенной на удельные княжества, которые уже позже стали независимыми государствами со всеми атрибутами власти, офицеры Вооруженных Сил оказались самыми беззащитными. Защищая других, повинуясь не только приказу, но и чувству личной ответственности перед народом, плотью которого сами являлись, они не могли стоять в стороне, когда этому народу угрожала расправа лишь за принадлежность к другой нации или народности.
В числе таких офицеров оказался и выпускник Московского высшего пограничного командного училища КГБ СССР лейтенант Максим Нестеров. Чувство долга молодому офицеру буквально с пеленок привил его отец — бывший пограничник-дальневосточник Владислав Кузьмич. Еще во 2-м классе ученик 266-й средней школы г. Москвы (Лианозово) Максим Нестеров твердо решил стать военным, и только пограничником. К поступлению в Калининское суворовское училище Максим готовился основательно: каждое утро бегал с отцом кросс 1 км и 3 км — по выходным, занимался с гантелями, на брусьях и перекладине, 8 классов закончил без троек. Радость сына — он суворовец — разделили мать Лидия Ивановна и отец. Два года познания азов армейской жизни в «кадетке» только укрепили Максима в правильности избранной профессии. Не помешали становлению будущего офицера во время учебы Максима в суворовском и пограничном училище даже потоки грязи, льющиеся в период «гласности и перестройки» на собственную армию с экранов телевизора и газетных полос. О верности служебному долгу Максима Нестерова говорит и такой факт, что из 22 выпускников для прохождения дальнейшей службы на афгано-таджикскую границу, остались служить лишь несколько человек, и в их числе лейтенант Нестеров.
До 1994 года Максим служил в Пянджском погранотряде. Осенью-зимой 1992 года пограничники, как могли, боролись с нарушителями госграницы с обеих сторон. То было самое страшное время — в Таджикистане шла гражданская война. Кто прав, а кто виноват, не могли рассудить не только «зеленые» лейтенанты, но даже командование погранвойск, занявшее позицию невмешательства во внутренние дела суверенного государства. Но сидеть, сложа руки, ребятам на заставах не приходилось. В итоге пограничники нажили себе врагов не только по ту сторону границы, но и у себя в тылу. Опьяненные беспределом гражданской войны и боевики ИПВТ, и отдельные представители НФТ обвиняли пограничников в оказании поддержки той или иной стороне. Не скроем, такие факты действительно были, но они носили не систематический и далеко не официальный характер, а скорее всего являлись следствием субъективных симпатий или антипатий отдельных военнослужащих пограничных войск (и рядового состава, и, что греха таить, офицерского). Ведь на таджикско-афганской границе тогда служило немало таджиков и военнослужащих других местных национальностей. Наступивший 1993 год для Пянджского погранотряда, в разведотделе которого служил Максим Нестеров, тоже был не легким. Хлынувший вслед за ушедшими в Афганистан боевиками обратный поток наркотиков не оставил пограничников без работы, и наркомафия объявила им войну. Бороться с ней одними лишь заставами было невозможно — на заставе все люди налицо, а методы противодействия наркомафии стражам границы включали не только вооруженные стычки расправу над отдельными военнослужащими и членами их семей в тылу застав и даже в столице республики.
Разрешить сложившуюся ситуацию позволило создание при штабе Группы пограничных войск в Таджикистане десантно-штурмовой маневренной группы (ДШМГ). Именно такие группы Пограничных войск КГБ СССР «наводили порядок» на сопредельной афганской территории в период нахождения в Афганистане ограниченного контингента советских войск. Создание ДШМГ в самом начале ее зарождения (март 1993 года) было поручено офицерамэнтузиастам Максиму Нестерову, Леониду Румянцеву и Дмитрию Троценко. Несмотря на свой «юный» офицерский возраст, они зарекомендовали себя не только смелыми командирами, но и отличными организаторами, зажигавшими своим горением всех окружаюших. «Зажечь может тот, кто горит сам» — гласит народная мудрость. И они зажгли. Звезду Душанбинской ДШМГ, на многие годы ставшей грозой исламистов, обнаружение и вытеснение незаконных вооруженных формирований на сопредельную территорию, поиск тайников с оружием…" скрывался тяжелый труд десантников-пограничников.
Первое боевое крещение десантни- ки ДШМГ получили на участке 12- й погранзаставы Московского погранотряда в мае-июне 1994 года. В этой операции ребята Душанбинской ДШМГ действовали совместно с ДШМГ Московского погранотряда. В совместной операции заставу Московской ДШМГ возглавлял старший лейтенант Дмитрий Разумовский, впоследствии командир группы управления "В" («Вымел») центра специального назначения ФСБ России, удостоенный звания Герой России (посмертно), погибший в ходе операции по освобождению детей-заложников в средней школе № 1 г. Беслана 3 сентября 2003 года.
Морально боевые качества отбираемых в ДШМГ пограничников проверялись в повседневной службе и учебе, а затем и в ходе выполнения боевых задач. Случайные люди в группе надолго не задерживались. А были и такие. Те, кто отсиживался во время перестрелки за камнями, в кустах, перекладывая всю тяжесть боя на таких, как Максим Нестеров, Виталий Обухов или Максим Николаев… Тогдашняя обстановка в Таджикистане, да и в распродаваемой за гроши России, не располагала к патриотическим чувствам, но чувство офицерского долга заставляло этих офицеров охранять священные рубежи некогда единого Отечества. В сложной моральной атмосфере подливали масла в огонь подбрасываемые таджикскими моджахедами листовки:
"Опят опирация, опят бой, слава Муджахедам! Комунистав далой!!!
Эй коммунист не махай галавой. Муджахеды собираются в бой!!!
Ты русский пограничник, иди домой. Для муджахеда ты мишень живой!!!
В горах воюет моджахед Ризвон*. Руские войска падумайте тамом!!!
Падумайте и ждите, скоро будет крупномаштабный бой!!!
Но у таких парней, как Андрей Нартов, Максим Нестеров и десятков других пограничников — офицеров, прапорщиков, сержантов и рядовых, такие писания вызывали лишь снисходительную улыбку, но когда «муджахеды» от слов переходили к делу, ее сменяла другая улыбка — оскал. Не будь у десантниковпограничников ДШМГ этого оскала, можно догадаться, какая бы судьба ждала Таджикистан и весь среднеазиатский регион, да и саму Россию.
Первое серьезное боевое крещение в составе ДШМГ Максим Нестеров получил на участке Хорогского погранотряда. В Висхарбском ущелье (участок 5-й погранзаставы) боевики ИПВТ открыли огонь из станкового гранатомета СПГ-9 и стрелкового оружия по БТР-80 маневренной группы. Попавшие в засаду десантники сумели грамотно провести контрзасадный маневр. В этом бою Максим Нестеров возглавил обходящую группу из нескольких десантников и захватил расчет СПГ-9, свалившись буквально на голову противника. Обойти огневую позицию СПГ-9 по, казалось бы, непроходимым скалам Максиму помогли навыки альпинизма, которые он освоил с отцом, еще будучи курсантом в одной из поездок в альплагерь Северного Кавказа. Действуя решительно и дерзко, десантники не только разгромили банду, но и захватили склад с оружием. Но в сложной военно-политической обстановке не могло обойтись без откровенного предательства. Как писал сам Максим, «…Утром к нам (в штаб Хорогского погранотряда — прим. ред.) приходит здоровый дядя с бородой, представитель сил местной самообороны, и говорит, что по распоряжению начальника погранотряда оружие должно быть передано им. Мы возмущались… а вдруг они нам из этих гранатометов, да в спину ударят». Максим не мог не догадываться, что ударят, и били. И не один раз, и не только в Таджикистане. В том же Афганистане более 90% вооружения моджахедов составляли образцы советского оружия, любезно предоставленные со всей полагающейся документацией нашими «друзьями навеки» — китайцами. Они-то успешно и вооружали «афганских партизан» пулеметами Горюнова, Дегтярева и Шпагина, автоматами и пулеметами Калашникова, другим отечественным вооружением. Это же оружие стреляло в наших пограничников и в Таджикистане. Но чтобы вот так — в наглую, как тогда с пограничниками… Можно только догадаться, что творилось тогда в душах не остывших после боя ребят. А они не молчали. Поэтому-то и не жаловало начальство десантников высокими правительственными наградами. И, стиснув зубы, они выполняли свой воинский долг. Оставаясь чистыми друг перед другом. Воюя, как с древности повелось на земле славянской, — за други своя.
Справка из личного дела старшего лейтенанта Нестерова Максима Владиславовича: «…3-я застава ДШМГ старшего лейтенанта Нестерова М. В. оказалась в окружении превосходящих сил боевиков. Ночью по скалам застава поднялась на верхнее плато, но… и здесь боевики их ждали. Старший лейтенант Нестеров М. В. приказал десантникам отходить, а сам остался прикрывать их отход». Сколько таких примеров знает отечественная история. В какой еще стране офицер, командир подразделения останется прикрывать своих подчиненных? Где этому учат, и какой боевой устав этого требует? Ответ может быть только один — это заложено в генах нашими предками, а требует Совесть. Только она позволяет русскому человеку (понятие «русский» обобщенное, уж не «россиянин») смотреть честно в глаза товарищам: «Я сделал все, что смог».
Как и тогда, утром 16 сентября 1994 года, Максим первым пошел к захваченному десантниками складу с оружием и сделал все, что смог… До этого были 6 суток рейда по горам на стыке между 12-й и 13-й погранзаставами Московского погранотряда. Разведывательно-поисковые группы ДШМГ теснили таджикских, афганских и арабских «муджахедов» к линии госграницы. Как свидетельствуют очевидцы тех событий, десантники-пограничники могли полагаться только на свои силы. По неизвестным причинам отряду не выделили даже вертолеты. Когда поисковый отряд вышел к базе боевиков, руководство операции 2 суток «гоняло» его туда-обратно. Как свидетельствует участник той операции командир 1-й заставы ДШМГ Леонид Румянцев: «Утром звучит команда: вперед на досмотр, мы спускаемся в ущелье, но поступает команда: вернуться на исходные рубежи. На второй день все повторяется, а на третий день взрыв радиоуправляемого фугаса…».
Фугас, на установку которого у боевиков, видевших намерение десантников, было 2 суток, унес жизни 5 офицеров и 2 солдат ДШМГ. Вертолетов десантники ДШМГ не дождались даже 16 сентября, когда нужны были эвакуация погибших и раненых. Одному из тяжелораненых пограничников спасти жизнь так и не удалось. Он умер на руках боевых товарищей. Среди погибших от того страшного взрыва оказались Максим Нестеров и командир ДШМГ майор Нартов.
Первую боевую награду — орден Мужества старший лейтенант Нестеров Максим Владиславович получил посмертно.
Память… Начало 90-х — страшное время в Таджикистане. В республике шла гражданская война. Кто прав, а кто виноват, не могли рассудить не только «зеленые» лейтенанты, но даже командование погранвойск,занявшее позицию невмешательства во внутренние дела суверенного государства.
Хлынувший вслед за ушедшими в Афганистан в 1993 году боевиками обратный поток наркотиков не оставил пограничников без работы, и наркомафия объявила им войну. Бороться с ней одними лишь заставами было невозможно — на заставе все люди налицо, а методы противодействия наркомафии стражам границы включали не только вооруженные стычки с пограничными нарядами, но и физическую расправу над отдельными военнослужащими и членами их семей в тылу застав и даже в столице республики.
читать дальше Обострившийся в начале 90-х годов ХХ века внутриполитический конфликт в Республике Таджикистан в августе-сентябре 1992 года перерос в открытое вооруженное противостояние основных политических сил получившего независимость молодого государства. Правительство первого президента страны Набиева в сложившейся ситуации не смогло предотвратить гражданскую войну и под давлением «демоисламистской» оппозиции в конце лета 1992 года вынуждено было уйти в отставку. Власть в стране де-факто перешла в руки Демократической партии Таджикистана (ДПТ) и Исламской партии возрождения Таджикистана (ИПВТ) объединившихся для «борьбы с коммунистическим режимом». В связи с отсутствием легитимного правительства в стране наступил паралич власти. Гражданская война в условиях «нейтралитета» государственных силовых структур(?), объявленного руководством МВД и КНБ (комитета национальной безопасности)* республики, полностью охватила центральные, юго-западные и южные районы республики.
Основными противоборствующими сторонами во внутреннем вооруженном конфликте в Республике Таджикистан к осени 1992 года выступали иррегулярные вооруженные фор- мирования ИПВТ и ДПТ, с одной стороны, и Народного фронта Таджикистана (НФТ) — с другой. Обе стороны поспешили прибегнуть к военной помощи соседнего Афганистана. Таджики по эту сторону границы в первую очередь обратились к своим соплеменникам за Пянджем, основную часть которых поддерживала кабульскую власть (таджиков — президента страны Рабани и министра обороны Ахмадшаха Масуда), а часть — набиравшее силу движение «Талибан». Гражданская война требовала не только оружия и боеприпасов, но и опытных специалистов. За годы бардака и безвластия, именуемые «перестройкой», между контрабандистами по обе стороны таджикско-афганской границы установились надежные каналы связи, по которым в Таджикистан хлынул поток оружия и наркотиков (война требовала финансов).
Перекрыть его страны СНГ попытались совместно, командировав на границу военнослужащих из соседних республик. На практике это выглядело так. К примеру, в независимом Казахстане продолжали служить солдаты, призванные из России, Узбекистана и других бывших республик СССР, их-то и отправили на «усиление». Чем это закончилось — можно догадаться. Большая часть усиления из солдат-срочников дезертировала или отказывалась в полной мере выполнять служебный долг, а некоторые и вообще подались в наемники, мода на которых пришла с Закавказья. В этих условиях командованию погранвойск СНГ в Таджикистане, ставшему с осени 1992 года российским, стоило титанических усилий «держать» трещащую по швам государствен- ную границу. Если летом 1992 года боевики прорывали границу с боем, то к осени укомп- лектованные на 30–50% заставы Пянджского, Московского и Хорогского погранотрядов охраняли сами себя…
На участке Пянджского погранотряда ситуация стабилизировалась лишь к концу декабря, когда подразделения Народного фронта Таджикистана (лидер Сангак Сафаров) под негласным руководством офицеров армейского спецназа вытеснили боевиков и 85 000 их сторонников из Курган-Тюбинской области Таджикистана в Афганистан. В этих условиях отряды вооруженной оппозиции, совершив марш по негостеприимному Афганистану, перебазировались в высокогорные приграничные районы Таджикистана на участок Московского погранотряда.
В это непростое для судеб сотен тысяч граждан бывшего СССР, приспосабливающихся к новым условиям жизни, время нашлись и такие, для которых понятие «Родина» осталось святым. Когда нынешние хозяева жизни рвали то, что веками создавалось великим народом могучей страны, ее гордость — офицерский корпус отстаивал священные рубежи Отечества в Таджикистане и Закавказье, мирную жизнь в Карабахе, Южной Осетии и Приднестровье. В растоптанной и преданной стране, разделенной на удельные княжества, которые уже позже стали независимыми государствами со всеми атрибутами власти, офицеры Вооруженных Сил оказались самыми беззащитными. Защищая других, повинуясь не только приказу, но и чувству личной ответственности перед народом, плотью которого сами являлись, они не могли стоять в стороне, когда этому народу угрожала расправа лишь за принадлежность к другой нации или народности.
В числе таких офицеров оказался и выпускник Московского высшего пограничного командного училища КГБ СССР лейтенант Максим Нестеров. Чувство долга молодому офицеру буквально с пеленок привил его отец — бывший пограничник-дальневосточник Владислав Кузьмич. Еще во 2-м классе ученик 266-й средней школы г. Москвы (Лианозово) Максим Нестеров твердо решил стать военным, и только пограничником. К поступлению в Калининское суворовское училище Максим готовился основательно: каждое утро бегал с отцом кросс 1 км и 3 км — по выходным, занимался с гантелями, на брусьях и перекладине, 8 классов закончил без троек. Радость сына — он суворовец — разделили мать Лидия Ивановна и отец. Два года познания азов армейской жизни в «кадетке» только укрепили Максима в правильности избранной профессии. Не помешали становлению будущего офицера во время учебы Максима в суворовском и пограничном училище даже потоки грязи, льющиеся в период «гласности и перестройки» на собственную армию с экранов телевизора и газетных полос. О верности служебному долгу Максима Нестерова говорит и такой факт, что из 22 выпускников для прохождения дальнейшей службы на афгано-таджикскую границу, остались служить лишь несколько человек, и в их числе лейтенант Нестеров.
До 1994 года Максим служил в Пянджском погранотряде. Осенью-зимой 1992 года пограничники, как могли, боролись с нарушителями госграницы с обеих сторон. То было самое страшное время — в Таджикистане шла гражданская война. Кто прав, а кто виноват, не могли рассудить не только «зеленые» лейтенанты, но даже командование погранвойск, занявшее позицию невмешательства во внутренние дела суверенного государства. Но сидеть, сложа руки, ребятам на заставах не приходилось. В итоге пограничники нажили себе врагов не только по ту сторону границы, но и у себя в тылу. Опьяненные беспределом гражданской войны и боевики ИПВТ, и отдельные представители НФТ обвиняли пограничников в оказании поддержки той или иной стороне. Не скроем, такие факты действительно были, но они носили не систематический и далеко не официальный характер, а скорее всего являлись следствием субъективных симпатий или антипатий отдельных военнослужащих пограничных войск (и рядового состава, и, что греха таить, офицерского). Ведь на таджикско-афганской границе тогда служило немало таджиков и военнослужащих других местных национальностей. Наступивший 1993 год для Пянджского погранотряда, в разведотделе которого служил Максим Нестеров, тоже был не легким. Хлынувший вслед за ушедшими в Афганистан боевиками обратный поток наркотиков не оставил пограничников без работы, и наркомафия объявила им войну. Бороться с ней одними лишь заставами было невозможно — на заставе все люди налицо, а методы противодействия наркомафии стражам границы включали не только вооруженные стычки расправу над отдельными военнослужащими и членами их семей в тылу застав и даже в столице республики.
Разрешить сложившуюся ситуацию позволило создание при штабе Группы пограничных войск в Таджикистане десантно-штурмовой маневренной группы (ДШМГ). Именно такие группы Пограничных войск КГБ СССР «наводили порядок» на сопредельной афганской территории в период нахождения в Афганистане ограниченного контингента советских войск. Создание ДШМГ в самом начале ее зарождения (март 1993 года) было поручено офицерамэнтузиастам Максиму Нестерову, Леониду Румянцеву и Дмитрию Троценко. Несмотря на свой «юный» офицерский возраст, они зарекомендовали себя не только смелыми командирами, но и отличными организаторами, зажигавшими своим горением всех окружаюших. «Зажечь может тот, кто горит сам» — гласит народная мудрость. И они зажгли. Звезду Душанбинской ДШМГ, на многие годы ставшей грозой исламистов, обнаружение и вытеснение незаконных вооруженных формирований на сопредельную территорию, поиск тайников с оружием…" скрывался тяжелый труд десантников-пограничников.
Первое боевое крещение десантни- ки ДШМГ получили на участке 12- й погранзаставы Московского погранотряда в мае-июне 1994 года. В этой операции ребята Душанбинской ДШМГ действовали совместно с ДШМГ Московского погранотряда. В совместной операции заставу Московской ДШМГ возглавлял старший лейтенант Дмитрий Разумовский, впоследствии командир группы управления "В" («Вымел») центра специального назначения ФСБ России, удостоенный звания Герой России (посмертно), погибший в ходе операции по освобождению детей-заложников в средней школе № 1 г. Беслана 3 сентября 2003 года.
Морально боевые качества отбираемых в ДШМГ пограничников проверялись в повседневной службе и учебе, а затем и в ходе выполнения боевых задач. Случайные люди в группе надолго не задерживались. А были и такие. Те, кто отсиживался во время перестрелки за камнями, в кустах, перекладывая всю тяжесть боя на таких, как Максим Нестеров, Виталий Обухов или Максим Николаев… Тогдашняя обстановка в Таджикистане, да и в распродаваемой за гроши России, не располагала к патриотическим чувствам, но чувство офицерского долга заставляло этих офицеров охранять священные рубежи некогда единого Отечества. В сложной моральной атмосфере подливали масла в огонь подбрасываемые таджикскими моджахедами листовки:
"Опят опирация, опят бой, слава Муджахедам! Комунистав далой!!!
Эй коммунист не махай галавой. Муджахеды собираются в бой!!!
Ты русский пограничник, иди домой. Для муджахеда ты мишень живой!!!
В горах воюет моджахед Ризвон*. Руские войска падумайте тамом!!!
Падумайте и ждите, скоро будет крупномаштабный бой!!!
Но у таких парней, как Андрей Нартов, Максим Нестеров и десятков других пограничников — офицеров, прапорщиков, сержантов и рядовых, такие писания вызывали лишь снисходительную улыбку, но когда «муджахеды» от слов переходили к делу, ее сменяла другая улыбка — оскал. Не будь у десантниковпограничников ДШМГ этого оскала, можно догадаться, какая бы судьба ждала Таджикистан и весь среднеазиатский регион, да и саму Россию.
Первое серьезное боевое крещение в составе ДШМГ Максим Нестеров получил на участке Хорогского погранотряда. В Висхарбском ущелье (участок 5-й погранзаставы) боевики ИПВТ открыли огонь из станкового гранатомета СПГ-9 и стрелкового оружия по БТР-80 маневренной группы. Попавшие в засаду десантники сумели грамотно провести контрзасадный маневр. В этом бою Максим Нестеров возглавил обходящую группу из нескольких десантников и захватил расчет СПГ-9, свалившись буквально на голову противника. Обойти огневую позицию СПГ-9 по, казалось бы, непроходимым скалам Максиму помогли навыки альпинизма, которые он освоил с отцом, еще будучи курсантом в одной из поездок в альплагерь Северного Кавказа. Действуя решительно и дерзко, десантники не только разгромили банду, но и захватили склад с оружием. Но в сложной военно-политической обстановке не могло обойтись без откровенного предательства. Как писал сам Максим, «…Утром к нам (в штаб Хорогского погранотряда — прим. ред.) приходит здоровый дядя с бородой, представитель сил местной самообороны, и говорит, что по распоряжению начальника погранотряда оружие должно быть передано им. Мы возмущались… а вдруг они нам из этих гранатометов, да в спину ударят». Максим не мог не догадываться, что ударят, и били. И не один раз, и не только в Таджикистане. В том же Афганистане более 90% вооружения моджахедов составляли образцы советского оружия, любезно предоставленные со всей полагающейся документацией нашими «друзьями навеки» — китайцами. Они-то успешно и вооружали «афганских партизан» пулеметами Горюнова, Дегтярева и Шпагина, автоматами и пулеметами Калашникова, другим отечественным вооружением. Это же оружие стреляло в наших пограничников и в Таджикистане. Но чтобы вот так — в наглую, как тогда с пограничниками… Можно только догадаться, что творилось тогда в душах не остывших после боя ребят. А они не молчали. Поэтому-то и не жаловало начальство десантников высокими правительственными наградами. И, стиснув зубы, они выполняли свой воинский долг. Оставаясь чистыми друг перед другом. Воюя, как с древности повелось на земле славянской, — за други своя.
Справка из личного дела старшего лейтенанта Нестерова Максима Владиславовича: «…3-я застава ДШМГ старшего лейтенанта Нестерова М. В. оказалась в окружении превосходящих сил боевиков. Ночью по скалам застава поднялась на верхнее плато, но… и здесь боевики их ждали. Старший лейтенант Нестеров М. В. приказал десантникам отходить, а сам остался прикрывать их отход». Сколько таких примеров знает отечественная история. В какой еще стране офицер, командир подразделения останется прикрывать своих подчиненных? Где этому учат, и какой боевой устав этого требует? Ответ может быть только один — это заложено в генах нашими предками, а требует Совесть. Только она позволяет русскому человеку (понятие «русский» обобщенное, уж не «россиянин») смотреть честно в глаза товарищам: «Я сделал все, что смог».
Как и тогда, утром 16 сентября 1994 года, Максим первым пошел к захваченному десантниками складу с оружием и сделал все, что смог… До этого были 6 суток рейда по горам на стыке между 12-й и 13-й погранзаставами Московского погранотряда. Разведывательно-поисковые группы ДШМГ теснили таджикских, афганских и арабских «муджахедов» к линии госграницы. Как свидетельствуют очевидцы тех событий, десантники-пограничники могли полагаться только на свои силы. По неизвестным причинам отряду не выделили даже вертолеты. Когда поисковый отряд вышел к базе боевиков, руководство операции 2 суток «гоняло» его туда-обратно. Как свидетельствует участник той операции командир 1-й заставы ДШМГ Леонид Румянцев: «Утром звучит команда: вперед на досмотр, мы спускаемся в ущелье, но поступает команда: вернуться на исходные рубежи. На второй день все повторяется, а на третий день взрыв радиоуправляемого фугаса…».
Фугас, на установку которого у боевиков, видевших намерение десантников, было 2 суток, унес жизни 5 офицеров и 2 солдат ДШМГ. Вертолетов десантники ДШМГ не дождались даже 16 сентября, когда нужны были эвакуация погибших и раненых. Одному из тяжелораненых пограничников спасти жизнь так и не удалось. Он умер на руках боевых товарищей. Среди погибших от того страшного взрыва оказались Максим Нестеров и командир ДШМГ майор Нартов.
Первую боевую награду — орден Мужества старший лейтенант Нестеров Максим Владиславович получил посмертно.
@темы: история, Нестеров, судьбы людей.