Америка? Нет больше вашей Америки..
А. Ю. Акулов
ЗАКРЫТИЕ ВОПРОСА О ЦОРПОК-КУРУ, ИЛИ ЕЩЕ РАЗ О СВЯЗЯХ КУЛЬТУРЫ АЙНУ С КУЛЬТУРОЙ ДЗЁМОН
1. Постановка проблемы
Многие исследователи культуры айну (Дж. Бэчелор, С. Цубои, Б. О. Пилсудский, Л. Я. Штернберг) в разное время и от разных информантов записывали так называемую легенду о цорпок-куру. (Написание цорпок-кур правильнее, чем широко распространенное коропок-гуру, потому что, во-первых, коропок есть искажение оригинального айнского слова цорпок – «под», а во-вторых, в языке айну звук [г] сам по себе не существует, а возможен лишь как вариант фонемы /к/, а конечное «у» в морфеме кур есть влияние японского языка и не является исконно айнским). читать дальше
В самом обобщенном виде легенда о цорпок-кур выглядит следующим образом: когда айну пришли на Хоккайдо/Сахалин, они столкнулись с народом, живущим в землянках и изготовляющим керамическую посуду. Представители этого народа были невысокого роста и внешне не сильно отличались от айну, так же, как и айну охотились на сухопутных и морских зверей и ловили рыбу. Кроме того, они имели обыкновение похищать айнских женщин, из-за чего айну стали вести с этим племенем войны и, в конце концов, вынудили его покинуть Хоккайдо/Сахалин. На Хоккайдо данное мифическое доайнское племя называлось цорпок-кур, на Сахалине – тон-ци.
Когда начались серьезные исследования айну, а также археологические исследования культуры дзёмон, антропологи неоднократно расспрашивали айну о происхождении котлованов, оставшихся от землянок, а также керамики и каменных орудий. В ответ им рассказывали легенду о цорпок-кур. Опрашиваемые айну также добавляли, что ни они сами, ни их предки никогда не строили землянок, не пользовались керамикой или каменной посудой [Козырева: 21 – 22].
Мнения антропологов по поводу легенды о цорпок-кур и о том, являются ли останки каменного века результатом деятельности айну, разделились. Одни антропологи (С. Цубои, Б. Пилсудский) полагали, что народ цорпок-кур действительно существовал и был вытеснен айну и что котлованы жилищ, глиняная посуда и каменные орудия, находимые при раскопках, принадлежат не айну, а доайнскому племени цорпок-кур. Другие антропологи (Р. Тории, Ё. Коганэи, Н. Г. Манро, Б. Лауфер, Дж. Бэчелор) рассматривали цорпок-куру как «мифологический народ» и считали, что создателями древних землянок, керамики и каменных орудий являются сами айну. Они указывали на многочисленные сходства артефактов эпохи дзёмон и артефактов так называемых исторических айну, а также на явное антропологическое сходство дзёмонского населения и «исторических айну». В настоящее время в европейской антропологии возобладала вторая точка зрения, но дискуссия на эту тему длилась очень долго, вплоть до второй половине XX в.
Вместе с тем в отечественной и отчасти в японской антропологии вопрос о связях современных айну с населением эпохи дзёмон все еще остается в известной мере спорным. Тому есть немало причин, но основной, на наш взгляд, является чрезмерная археологизация отечественной антропологии. Когда заходит речь о древних эпохах, то, прежде всего, внимание уделяется материалам, найденным в результате археологических раскопок, которые нередко рассматриваются вне контекста среды обитания, вне временного контекста и без последовательного соотнесения с общим контекстом изучаемой культуры. Например, когда археологи на Сахалине, Курильских о-вах или на Хоккайдо находят в одном месте несколько десятков котлованов древних землянок, то нередко делается за
исключение, что здесь некогда было очень большое поселение. При этом, естественно, не учитывается возможность того, что это «большое поселение», скорее всего, существовало на протяжении ряда веков и что строительство 20 – 30 землянок за такой большой период времени как раз, наоборот, свидетельствует о том, что это поселение было крайне малочисленным. Кроме того, часто не принимается во внимание тот факт, что люди, которые жили в этих поселениях, занимались не земледелием, а охотой, рыбной ловлей и собирательством и что для существования такой культуры совершенно необходимо значительное пространство дикой природы, а еще важнее – поддержание равновесия в природной среде и в человеческой популяции – недопущение демографических взрывов. Поэтому «больших поселений» не могло быть по определению.
В настоящей статье мы попытаемся прояснить проблему связи культуры «исторических айну» с культурой дзёмон.
2. Теория С. Цубои
Теория С. Цубои была впервые высказана им еще в конце XIX в. Ее основные положения таковы:
1. Различия в строении скелета человека эпохи дзёмон и современных исторических айну якобы достаточно существенны, поэтому можно отрицать преемственность этих популяций.
2. Глиняные статуэтки догу, во множестве находимые в культурных слоях эпохи дзёмон, могут интерпретироваться как «портреты» людей каменного века. Рассматривая одежду, прическу, антропологический тип и прочие черты статуэток, Цубои пришел к выводу, что статуэтки догу, скорее всего, изображают не айну, а эскимосов. Особое внимание им уделялось «фигуркам в солнцезащитных очках», т. е. попросту фигуркам с очень большими глазами, занимающими иногда почти две трети лица.
3. Цубои отмечал также, что человек эпохи дзёмон ел моллюсков больше, чем исторические айну, поскольку древние люди оставили после себя огромные раковинные кучи, чего не делают айну.
4. Кроме того, Цубои утверждал, что имеется слишком мало сходства между искусством эпохи дзёмон и искусством исторических айну.
5. Цубои также отмечал, что айну не изготовляют керамическую посуду и каменные орудия, а также не живут в землянках.
На основании всего этого, С. Цубои делал вывод о том, что люди каменного века (эпохи дзёмон) не были предками айну.
3. Опровержение теории С. Цубои и доказательства того, что люди культуры дзёмон – айну
Практически на протяжении всего XX в. продолжали накапливаться факты, опровергающие теорию Цубои и подтверждающие точку зрения Коганэи и Манро. Ее же подтверждает и лингвистический анализ легенды о цорпок-кур.
3.1. Лингвистический анализ
Прежде всего, обратимся к значению слова цорпок-кур. Оно состоит из двух морфем: цорпок – «под» и кур – «человек». Таким образом, его можно перевести как «человек под», «люди под», т. е. «люди, живущие под землей». На Сахалине этот «доайнский» народ называется тон-ци.
«Ляуфер отождествляет выражение тонци и тоици (тои “земля”, ци “жилище”, следовательно, “земляное жилище”), которые оба могут быть отождествлены; по Ляуферу теперешние жилища сахалинских айну также называются тоици, Коганэи слыхал, как айну на Сахалине называли свои зимние юрты тоицисэ, а летние “сакцисэ”. Возможно, что на Сахалине “тоици” употребительно как местное выражение, как и тоицисэ, так как айну северных Курильских островов на Сикотане называют свои земляные юрты очень похожим именем – тоицэ (цэ “жилище”). Коганэи обращает внимание на то, что при удалении из слышанного Цубои на Эдзо (совр. Хоккайдо. – А. А.), вышеприведенного названия «тоицикуру» известной нам части “куру”, получается то же название, которое Лауфер слыхал на Сахалине, которое, однако, иначе объясняется. Тории Рюдзō слыхал, как на о. Эторофу (совр. Итуруп. – А. А.) две старые айнские женщины называли этот мифический народ именем тоисэкуру (сэ “жилище”)» [Позднеев: 42 – 43].
К этому пассажу можно добавить, что той означает землю как почву; ци, цэ, сэ – различные варианты слова ци-сэ – «дом», «жилище», букв. «наше гнездо/берлога»; варианты тон-ци/той-ци абсолютно логичны и регулярны, если иметь в виду, что в языке айну на морфемных стыках существуют следующие позиционно обусловленные чередования: рт тт, рн нн, нс йс, нц йц.
Таким образом, видно, что слова тон-ци и цорпок-кур являются абсолютно нормальными словами языка айну, этимология их абсолютно прозрачна и, что особенно примечательно, – эти слова употреблялись айну в отношении самих себя.
3.2. Ареал распространения легенды о цорпок-куру
Также очень интересен и важен тот факт, что легенда о цорпок-кур бытовала там, где айну уже более или менее отошли от традиционного образа жизни. «…Далее на север это предание (легенда о цорпок-кур. – А. А.) уже прекращается, на северных Курильских островах о нем никто ничего не знает, и здесь не только не рассказывается о том, чтобы эти острова были заселены кем-либо до переселения туда айну, напротив они утверждают, что живут на этих островах с самых давних времен. При расспросах об остатках каменного века, айну Северно-Курильских островов с уверенностью говорят, что эти остатки принадлежат их предкам» [Позднеев: 52].
3.3. Каменные орудия
Д. М. Позднеев также приводит факты, которые свидетельствуют о том, что айну Северных Курильских островов использовали каменные орудия. «Предводителем колонизационного бюро для Курильских островов Гундзи Наритада было сделано очень важное открытие на самом северном из этих островов Сюмусю (совр. Шумшу. – А. А.). В местности Бэттофу (или лучше Пэттопо) находятся около 60 юрт, крыши которых большей частью провалились, но есть и такие, которые сохранили свою первобытную форму. В этих юртах, обитавшихся северно-курильскими айну до переселения их на Сикотан (совр. Шикотан. – А. А.) в 1884 г., кроме различных орудий айну на чердаке одной из них обнаружена связка из 20 – 30 стрел. Стрелы эти снабжены частью медными наконечниками, отчасти же каменными, и интересно это особенно в том отношении, что каменные наконечники совершенно не отличаются от каменных наконечников, извлеченных из остатков каменного века. Здесь же вблизи найдено целое множество каменных осколков и готовых каменных наконечников, и можно предположить, что здесь была фабрика для изготовления их. Об этой находке Гундзи устно сообщил Цубои, который объясняет ее следующим образом: обитатели юрт случайно нашли такие каменные наконечники и прикрепили их к своим стрелам. Весьма возможно, что на Сюмусю находят каменные наконечники в большом количестве, но это еще не служит доказательством того, чтобы северо-курильские айну являлись потомками человека каменного века, остатки которого мы видим на Эдзо. Коганэи же напротив заявляет, что, по его мнению, если принять во внимание степень культуры айну, то окажется гораздо более правдоподобным, что каменные наконечники были изготовлены никем другим как самими айну северных Курильских островов» [Позднеев: 40 – 41].
«Относительно каменной утвари они (айну Северных Курильских островов. – А. А.) рассказывают, что в древние времена, когда еще не было железа, утварь выделывали из камня, и только двух различных видов: 1) каменные топоры “поинамукару” (пои=камень, мукару=топор), из так называемого камня эсюен, и 2) каменные наконечники для стрел анзиаи (анзи = род камня, агат, аи = наконечник стрелы). К сожалению, производство этой каменной утвари теперь забыто, но у айну северных Курильских островов до сих пор сохранилась удивительная поговорка того времени, которую они говорят по окончании трудной работы: “Poinamukaru niushpe ashinka shiri tinka”, что означает: “рубить дерево каменным топором стоило больших трудов”» [Ibid.: 52].
3.4. Керамика
Во времена, когда Д. И. Позднеев писал свое обобщающее исследование, керамика древних айну была изучена еще недостаточно. Тем не менее, он говорит: «О глиняной утвари, отыскиваемой в грудах раковин, мы имеем более подробные сведения, чем о каменной. До получения железных котлов от айну острова Эдзо (т. е. через посредство айну от японцев) или с севера от русских, айну северных Курильских островов сами выделывали себе горшки из глины, об изготовлении которых семидесятилетний старик сообщил Тории следующее: “Сначала смешивается глина (тои) с песком (отта), сюда прибавляется вода, все это вместе месят, и затем как связочное средство в это тесто прибавляется мелко изрезанная тонковолокнистая трава “ноканки”. Из этой массы выделывалось кольцо, называемое “тоикарюу” (карюу = обручь), из этого кольца можно было выделывать посуду различной формы. Каждый изготовленный сосуд затем наполнялся водой и ставился на огонь для накаливания. Вода быстро вываривалась и испарялась, когда же посуда совсем высыхала, она вынималась из огня”. В этом и состояло все искусство. Однако не всюду имелась глина пригодная для изготовления из нее горшков, иногда приходилось ее приносить издалека. Такая глина добывалась, например, на острове Алаиде (Алаид – старое русское название острова Атласова, айнское название этого острова – Цаца котан. – А. А.) и в Мозирикэси, на острове Расёва (совр. Расшуа. – А. А.) Специальных горшечников у айну не существовало. Каждый сам изготовлял себе посуду, смотря по надобности. Главным образом этим искусством занимались женщины, и самыми способными из них в этом отношении были женщины острова Парамусири (совр. Парамушир. – А. А.), а женщины острова Расёва напротив были в этом деле очень неискусны. Искусство состояло главным образом в умении пользоваться травою “ноканки”. Глиняные сосуды по большей части изготовлялись только двух форм. Одна была похожа на сковороду и называлась “тоисю” (сковорода, на которой варят) а вторая в виде тарелки и называлась “тоисара” (сара – тарелка). К краям сковороды были прикрепляемы ручки, в эти ручки продевалась веревка, скрученная из травы “мури”. За веревку сковорода подвешивалась над огнем для приготовления в ней пищи. При этом часто случались несчастья: сковорода разбивалась, что, конечно, причиняло большое огорчение. Из всего этого видно, как свежо сохранилось предание об образе жизни айну северных Курильских островов того времени» [Ibid.: 52 – 53].
Другим распространенным видом керамических изделий являются статуэтки догу. “Древнейшие догу относятся к начальным этапам дзёмона. Они представляют собой небольшие, высотой около 5 см, плоские глиняные пластинки, на внешней стороне ко-торых изображены маленькие торчащие груди. Сами фигурки очень схематичны.
Антропоморфность их подчеркивается изображением груди и подтреугольной формой.
В среднем дзёмоне появляются более реалистичные изображения. Они приобретают объемность, увеличиваются, достигая 25 и даже 30 см. Головки их трактованы условно, глаза и рот показаны простыми округлыми поверхностями, брови намечены мелкими рельефными дугами, переходящими в небольшой нос. Руки и ноги еще не вылеплены. Вместо рук мы видим округлые выступы плеч, а вместо ног – цилиндрическое основание, иногда раздвоенное. Внимание древнего мастера акцентировано главным образом на женских признаках» [Васильевский: 130 – 131]. Орнаменты на догу в целом аналогичны орнаментам на сосудах.
С. Цубои, полагавший, что культура дзёмон не является айнской, называл догу фигурками в солнцезащитных очках (из-за непропорционально больших глаз), какие существуют, например, у эскимосов. Н. Г. Манро, однако, показывает, что подобная гипотеза несостоятельна, так как солнцезащитные очки совершенно ни к чему в Японии, где не существует так называемой снежной слепоты. С точки зрения Манро, догу – это уже вполне гротескные, абстрактные изображения, и они, конечно, никак не могут рассматриваться как портретные изображения, и, следовательно, такие глаза являются, скорее всего, определенным символом, своеобразными “окнами души” [Munro: 227, 229].
3.5. Антропологические данные
Для подтверждения связей населения эпохи дзёмон с современными историческими айну Манро обращается к данным краниологии: “Посредством сравнения индивидуальных черт я установил идентичность черепов из раковинных куч и черепов айну и пришел к заключению, что они (т. е. айну и люди эпохи дзёмон. – А. А.) одного происхождения” [Ibid: 673]. Приводимый в нашей статье рисунок, сделанный проф. Коганэи для Н. Г. Манро и помещенный последним в своей книге, демонстрирует именно это сходство. Рисунок сделан Коганэи по усредненным обводам черепов, но он не сообщает, откуда взяты исходные индивидуальные данные. Об этом же пишет и М. Г. Левин: “По всем основным признакам неолитические черепа сближаются с айнскими и занимают крайнее положение по сравнению с черепами японцев” [Левин: 72]. К таким же заключениям приходят и современные антропологи: К. Ханихара, Б. Ямагути и пр. (Ханихара, 1996; Yamaguchi 1990).
Во времена Манро в краниологии еще не получили распространение такие методы, как анализ дискретно варьирующих признаков, а также данные одонтологие. Между тем
Сопоставление абрисов дзёмонского и айнского черепов (Munro, 1911: 669)
именно по этим данные наиболее надежно прослеживаются связи населения всей Японии
эпохи дзёмон с айну, и существенные отличия этого населения от современных японцев (Kozintsev, Turner).
Данные топонимики свидетельствуют об имевшем место в период сложения основного корпуса японских топонимов (I тыс. н. э.) широком распространении айну и их языка по всей Японии.
Н. Г. Манро пишет: когда мы находим много мест, где существуют раковинные кучи, носящих названия, явно айнского происхождения, то можно лишь утверждать, что люди, использовавшие тот же язык, что и айну, ранее жили в тех места [Munro: 669]. Например, топоним Ōмори в основном рассматривался как название японского происхождения, интерпретировался он так: Ō – большой, обширный; мори – лес. На самом же деле это название происходит от двух айнских слов: О – выдающийся, выступающий и мори – маленький холм» [Ibid: 669].
Что же касается замечания C. Цубои, будто исторические айну не оставляли и не оставляют раковинных куч, тогда как от эпохи дзёмон до нас дошли огромные кучи раковин, то нужно иметь в виду, что никакая культура, даже и так называемая традиционная, не стоит на месте. Традиционным культурам также, как и всяким другим, свойственно развитие своей технологии. Собирательство есть наиболее простая (неквалифицированная) хозяйственная деятельность. В развитых культурах охотников и рыболовов собирательство играет вспомогательную роль, но в ту эпоху, когда охотничьи и рыболовные техники только формировались, собирательство было основной хозяйственной деятельностью, хотя впоследствии, по мере развития более производительных отраслей хозяйственной деятельности, оно оттесняется на периферию. Поэтому нет никакого противоречия в том, что древние айну оставляли значительные кучи раковин, а современные/исторические айну не оставляют раковинных куч. В культуре так называемых «исторических айну» технология рыболовства и охоты была уже вполне развита, и прибрежное собирательство стало вспомогательным занятием.
4. Выводы
Исходя из всего сказанного выше, можно утверждать, что легенда о цорпок-кур есть не более чем легенда, не имеющая ничего общего с историческими реалиями.
Следует отметить также, что сама по себе легенда о цорпок-кур есть не что иное, как описание собственно традиционного айнского быта той эпохи, когда айну еще могли вполне беспрепятственно вести свой традиционный образ жизни и не испытывали еще воздействия японской культуры.
История легенды о цорпок-кур также наглядно показывает как при изучении древних культур опора на данные только одной науки (археологии или фольклористики) может завести в тупик, и что при изучении так называемых примитивных культур всякое явление должно рассматриваться в контексте данных различных отраслей этнографии и антропологии.
Литература
Васильевский Р. С. По следам древних культур Хоккайдо. Новосибирск, 1981.
Киддер Дж. Э. Япония до буддизма. Острова, заселенные богами / Пер. с англ. яз. О. И. Миловой. М., 2003.
Козырева Р. В. Древний Сахалин. Л., 1967.
Левин М. Г. Некоторые проблемы этнической антропологии Японии // Совтская этнография. 1961. № 2.
Позднеев Д. М. Материалы по истории Северной Японии и ее отношений к материку Азии и России. Т. I. Ёкогама, 1909. Дзинруй харука нару рё (Рождение японской нации. Долгое путешествие человеческой расы). Токио, 1996 (на яп. яз.).
Kozintsev A. G. Ainu Origins in the Light of Modern Physical Anthropology. Homo. V. 44. № 2. P. 105 – 127.
Munro N. G. Prehistoric Japan. Yokohama. 1911.
Turner C. G. Dental Evidence or the Origins of the Ainu and Japanese. Science. V. 193. 1976. P. 911 – 913.
Yamaguchi B. Skeletal Morphology of the Jomon People // Transactions of International Symposium on Japanese as a member of the Asian and Pacific population / Ed. K. Hanihara. September 25 – 29. Kyoto, 1990.
Ханихара К. Нихондзин но тандзё.
Yamaguchi B., Ishida H., Matsumura H. On the Skeletal Remains of Kurile Ainu Collected by the Late Kingo Hayashi. Memoirs of the National Science Museum. V. 26. P. 151 – 169.
* Акулов Александр Юрьевич – аспирант Русской христианской гуманитарной академии (г. Санкт-Петербург).
A. Yu. Akulov
Closing the question of Tsorpok-Kuru, or once more on
relations of the Ainu culture with the Jomon culture
(Summary)
The article by A. Yu. Akulov critically targets the discussion that continued for nearly a century, on whether the mention of Tsorpok-Kuru people in Ainu legends as a people historically preceding the Ainu in Hokkaido, the Sakhalin and Kuril Islands refers to an actually existing stream of pre-Ainu population that had left behind artifacts ascribed today to the Jomon culture. Recent research proves that there is a certain genetic link between the Jomon population and the Ainu of historic times and that there had not been any other population possessing different physical qualities, at least in the Neolithic period that might precede the Ainu.
ЗАКРЫТИЕ ВОПРОСА О ЦОРПОК-КУРУ, ИЛИ ЕЩЕ РАЗ О СВЯЗЯХ КУЛЬТУРЫ АЙНУ С КУЛЬТУРОЙ ДЗЁМОН
1. Постановка проблемы
Многие исследователи культуры айну (Дж. Бэчелор, С. Цубои, Б. О. Пилсудский, Л. Я. Штернберг) в разное время и от разных информантов записывали так называемую легенду о цорпок-куру. (Написание цорпок-кур правильнее, чем широко распространенное коропок-гуру, потому что, во-первых, коропок есть искажение оригинального айнского слова цорпок – «под», а во-вторых, в языке айну звук [г] сам по себе не существует, а возможен лишь как вариант фонемы /к/, а конечное «у» в морфеме кур есть влияние японского языка и не является исконно айнским). читать дальше
В самом обобщенном виде легенда о цорпок-кур выглядит следующим образом: когда айну пришли на Хоккайдо/Сахалин, они столкнулись с народом, живущим в землянках и изготовляющим керамическую посуду. Представители этого народа были невысокого роста и внешне не сильно отличались от айну, так же, как и айну охотились на сухопутных и морских зверей и ловили рыбу. Кроме того, они имели обыкновение похищать айнских женщин, из-за чего айну стали вести с этим племенем войны и, в конце концов, вынудили его покинуть Хоккайдо/Сахалин. На Хоккайдо данное мифическое доайнское племя называлось цорпок-кур, на Сахалине – тон-ци.
Когда начались серьезные исследования айну, а также археологические исследования культуры дзёмон, антропологи неоднократно расспрашивали айну о происхождении котлованов, оставшихся от землянок, а также керамики и каменных орудий. В ответ им рассказывали легенду о цорпок-кур. Опрашиваемые айну также добавляли, что ни они сами, ни их предки никогда не строили землянок, не пользовались керамикой или каменной посудой [Козырева: 21 – 22].
Мнения антропологов по поводу легенды о цорпок-кур и о том, являются ли останки каменного века результатом деятельности айну, разделились. Одни антропологи (С. Цубои, Б. Пилсудский) полагали, что народ цорпок-кур действительно существовал и был вытеснен айну и что котлованы жилищ, глиняная посуда и каменные орудия, находимые при раскопках, принадлежат не айну, а доайнскому племени цорпок-кур. Другие антропологи (Р. Тории, Ё. Коганэи, Н. Г. Манро, Б. Лауфер, Дж. Бэчелор) рассматривали цорпок-куру как «мифологический народ» и считали, что создателями древних землянок, керамики и каменных орудий являются сами айну. Они указывали на многочисленные сходства артефактов эпохи дзёмон и артефактов так называемых исторических айну, а также на явное антропологическое сходство дзёмонского населения и «исторических айну». В настоящее время в европейской антропологии возобладала вторая точка зрения, но дискуссия на эту тему длилась очень долго, вплоть до второй половине XX в.
Вместе с тем в отечественной и отчасти в японской антропологии вопрос о связях современных айну с населением эпохи дзёмон все еще остается в известной мере спорным. Тому есть немало причин, но основной, на наш взгляд, является чрезмерная археологизация отечественной антропологии. Когда заходит речь о древних эпохах, то, прежде всего, внимание уделяется материалам, найденным в результате археологических раскопок, которые нередко рассматриваются вне контекста среды обитания, вне временного контекста и без последовательного соотнесения с общим контекстом изучаемой культуры. Например, когда археологи на Сахалине, Курильских о-вах или на Хоккайдо находят в одном месте несколько десятков котлованов древних землянок, то нередко делается за
исключение, что здесь некогда было очень большое поселение. При этом, естественно, не учитывается возможность того, что это «большое поселение», скорее всего, существовало на протяжении ряда веков и что строительство 20 – 30 землянок за такой большой период времени как раз, наоборот, свидетельствует о том, что это поселение было крайне малочисленным. Кроме того, часто не принимается во внимание тот факт, что люди, которые жили в этих поселениях, занимались не земледелием, а охотой, рыбной ловлей и собирательством и что для существования такой культуры совершенно необходимо значительное пространство дикой природы, а еще важнее – поддержание равновесия в природной среде и в человеческой популяции – недопущение демографических взрывов. Поэтому «больших поселений» не могло быть по определению.
В настоящей статье мы попытаемся прояснить проблему связи культуры «исторических айну» с культурой дзёмон.
2. Теория С. Цубои
Теория С. Цубои была впервые высказана им еще в конце XIX в. Ее основные положения таковы:
1. Различия в строении скелета человека эпохи дзёмон и современных исторических айну якобы достаточно существенны, поэтому можно отрицать преемственность этих популяций.
2. Глиняные статуэтки догу, во множестве находимые в культурных слоях эпохи дзёмон, могут интерпретироваться как «портреты» людей каменного века. Рассматривая одежду, прическу, антропологический тип и прочие черты статуэток, Цубои пришел к выводу, что статуэтки догу, скорее всего, изображают не айну, а эскимосов. Особое внимание им уделялось «фигуркам в солнцезащитных очках», т. е. попросту фигуркам с очень большими глазами, занимающими иногда почти две трети лица.
3. Цубои отмечал также, что человек эпохи дзёмон ел моллюсков больше, чем исторические айну, поскольку древние люди оставили после себя огромные раковинные кучи, чего не делают айну.
4. Кроме того, Цубои утверждал, что имеется слишком мало сходства между искусством эпохи дзёмон и искусством исторических айну.
5. Цубои также отмечал, что айну не изготовляют керамическую посуду и каменные орудия, а также не живут в землянках.
На основании всего этого, С. Цубои делал вывод о том, что люди каменного века (эпохи дзёмон) не были предками айну.
3. Опровержение теории С. Цубои и доказательства того, что люди культуры дзёмон – айну
Практически на протяжении всего XX в. продолжали накапливаться факты, опровергающие теорию Цубои и подтверждающие точку зрения Коганэи и Манро. Ее же подтверждает и лингвистический анализ легенды о цорпок-кур.
3.1. Лингвистический анализ
Прежде всего, обратимся к значению слова цорпок-кур. Оно состоит из двух морфем: цорпок – «под» и кур – «человек». Таким образом, его можно перевести как «человек под», «люди под», т. е. «люди, живущие под землей». На Сахалине этот «доайнский» народ называется тон-ци.
«Ляуфер отождествляет выражение тонци и тоици (тои “земля”, ци “жилище”, следовательно, “земляное жилище”), которые оба могут быть отождествлены; по Ляуферу теперешние жилища сахалинских айну также называются тоици, Коганэи слыхал, как айну на Сахалине называли свои зимние юрты тоицисэ, а летние “сакцисэ”. Возможно, что на Сахалине “тоици” употребительно как местное выражение, как и тоицисэ, так как айну северных Курильских островов на Сикотане называют свои земляные юрты очень похожим именем – тоицэ (цэ “жилище”). Коганэи обращает внимание на то, что при удалении из слышанного Цубои на Эдзо (совр. Хоккайдо. – А. А.), вышеприведенного названия «тоицикуру» известной нам части “куру”, получается то же название, которое Лауфер слыхал на Сахалине, которое, однако, иначе объясняется. Тории Рюдзō слыхал, как на о. Эторофу (совр. Итуруп. – А. А.) две старые айнские женщины называли этот мифический народ именем тоисэкуру (сэ “жилище”)» [Позднеев: 42 – 43].
К этому пассажу можно добавить, что той означает землю как почву; ци, цэ, сэ – различные варианты слова ци-сэ – «дом», «жилище», букв. «наше гнездо/берлога»; варианты тон-ци/той-ци абсолютно логичны и регулярны, если иметь в виду, что в языке айну на морфемных стыках существуют следующие позиционно обусловленные чередования: рт тт, рн нн, нс йс, нц йц.
Таким образом, видно, что слова тон-ци и цорпок-кур являются абсолютно нормальными словами языка айну, этимология их абсолютно прозрачна и, что особенно примечательно, – эти слова употреблялись айну в отношении самих себя.
3.2. Ареал распространения легенды о цорпок-куру
Также очень интересен и важен тот факт, что легенда о цорпок-кур бытовала там, где айну уже более или менее отошли от традиционного образа жизни. «…Далее на север это предание (легенда о цорпок-кур. – А. А.) уже прекращается, на северных Курильских островах о нем никто ничего не знает, и здесь не только не рассказывается о том, чтобы эти острова были заселены кем-либо до переселения туда айну, напротив они утверждают, что живут на этих островах с самых давних времен. При расспросах об остатках каменного века, айну Северно-Курильских островов с уверенностью говорят, что эти остатки принадлежат их предкам» [Позднеев: 52].
3.3. Каменные орудия
Д. М. Позднеев также приводит факты, которые свидетельствуют о том, что айну Северных Курильских островов использовали каменные орудия. «Предводителем колонизационного бюро для Курильских островов Гундзи Наритада было сделано очень важное открытие на самом северном из этих островов Сюмусю (совр. Шумшу. – А. А.). В местности Бэттофу (или лучше Пэттопо) находятся около 60 юрт, крыши которых большей частью провалились, но есть и такие, которые сохранили свою первобытную форму. В этих юртах, обитавшихся северно-курильскими айну до переселения их на Сикотан (совр. Шикотан. – А. А.) в 1884 г., кроме различных орудий айну на чердаке одной из них обнаружена связка из 20 – 30 стрел. Стрелы эти снабжены частью медными наконечниками, отчасти же каменными, и интересно это особенно в том отношении, что каменные наконечники совершенно не отличаются от каменных наконечников, извлеченных из остатков каменного века. Здесь же вблизи найдено целое множество каменных осколков и готовых каменных наконечников, и можно предположить, что здесь была фабрика для изготовления их. Об этой находке Гундзи устно сообщил Цубои, который объясняет ее следующим образом: обитатели юрт случайно нашли такие каменные наконечники и прикрепили их к своим стрелам. Весьма возможно, что на Сюмусю находят каменные наконечники в большом количестве, но это еще не служит доказательством того, чтобы северо-курильские айну являлись потомками человека каменного века, остатки которого мы видим на Эдзо. Коганэи же напротив заявляет, что, по его мнению, если принять во внимание степень культуры айну, то окажется гораздо более правдоподобным, что каменные наконечники были изготовлены никем другим как самими айну северных Курильских островов» [Позднеев: 40 – 41].
«Относительно каменной утвари они (айну Северных Курильских островов. – А. А.) рассказывают, что в древние времена, когда еще не было железа, утварь выделывали из камня, и только двух различных видов: 1) каменные топоры “поинамукару” (пои=камень, мукару=топор), из так называемого камня эсюен, и 2) каменные наконечники для стрел анзиаи (анзи = род камня, агат, аи = наконечник стрелы). К сожалению, производство этой каменной утвари теперь забыто, но у айну северных Курильских островов до сих пор сохранилась удивительная поговорка того времени, которую они говорят по окончании трудной работы: “Poinamukaru niushpe ashinka shiri tinka”, что означает: “рубить дерево каменным топором стоило больших трудов”» [Ibid.: 52].
3.4. Керамика
Во времена, когда Д. И. Позднеев писал свое обобщающее исследование, керамика древних айну была изучена еще недостаточно. Тем не менее, он говорит: «О глиняной утвари, отыскиваемой в грудах раковин, мы имеем более подробные сведения, чем о каменной. До получения железных котлов от айну острова Эдзо (т. е. через посредство айну от японцев) или с севера от русских, айну северных Курильских островов сами выделывали себе горшки из глины, об изготовлении которых семидесятилетний старик сообщил Тории следующее: “Сначала смешивается глина (тои) с песком (отта), сюда прибавляется вода, все это вместе месят, и затем как связочное средство в это тесто прибавляется мелко изрезанная тонковолокнистая трава “ноканки”. Из этой массы выделывалось кольцо, называемое “тоикарюу” (карюу = обручь), из этого кольца можно было выделывать посуду различной формы. Каждый изготовленный сосуд затем наполнялся водой и ставился на огонь для накаливания. Вода быстро вываривалась и испарялась, когда же посуда совсем высыхала, она вынималась из огня”. В этом и состояло все искусство. Однако не всюду имелась глина пригодная для изготовления из нее горшков, иногда приходилось ее приносить издалека. Такая глина добывалась, например, на острове Алаиде (Алаид – старое русское название острова Атласова, айнское название этого острова – Цаца котан. – А. А.) и в Мозирикэси, на острове Расёва (совр. Расшуа. – А. А.) Специальных горшечников у айну не существовало. Каждый сам изготовлял себе посуду, смотря по надобности. Главным образом этим искусством занимались женщины, и самыми способными из них в этом отношении были женщины острова Парамусири (совр. Парамушир. – А. А.), а женщины острова Расёва напротив были в этом деле очень неискусны. Искусство состояло главным образом в умении пользоваться травою “ноканки”. Глиняные сосуды по большей части изготовлялись только двух форм. Одна была похожа на сковороду и называлась “тоисю” (сковорода, на которой варят) а вторая в виде тарелки и называлась “тоисара” (сара – тарелка). К краям сковороды были прикрепляемы ручки, в эти ручки продевалась веревка, скрученная из травы “мури”. За веревку сковорода подвешивалась над огнем для приготовления в ней пищи. При этом часто случались несчастья: сковорода разбивалась, что, конечно, причиняло большое огорчение. Из всего этого видно, как свежо сохранилось предание об образе жизни айну северных Курильских островов того времени» [Ibid.: 52 – 53].
Другим распространенным видом керамических изделий являются статуэтки догу. “Древнейшие догу относятся к начальным этапам дзёмона. Они представляют собой небольшие, высотой около 5 см, плоские глиняные пластинки, на внешней стороне ко-торых изображены маленькие торчащие груди. Сами фигурки очень схематичны.
Антропоморфность их подчеркивается изображением груди и подтреугольной формой.
В среднем дзёмоне появляются более реалистичные изображения. Они приобретают объемность, увеличиваются, достигая 25 и даже 30 см. Головки их трактованы условно, глаза и рот показаны простыми округлыми поверхностями, брови намечены мелкими рельефными дугами, переходящими в небольшой нос. Руки и ноги еще не вылеплены. Вместо рук мы видим округлые выступы плеч, а вместо ног – цилиндрическое основание, иногда раздвоенное. Внимание древнего мастера акцентировано главным образом на женских признаках» [Васильевский: 130 – 131]. Орнаменты на догу в целом аналогичны орнаментам на сосудах.
С. Цубои, полагавший, что культура дзёмон не является айнской, называл догу фигурками в солнцезащитных очках (из-за непропорционально больших глаз), какие существуют, например, у эскимосов. Н. Г. Манро, однако, показывает, что подобная гипотеза несостоятельна, так как солнцезащитные очки совершенно ни к чему в Японии, где не существует так называемой снежной слепоты. С точки зрения Манро, догу – это уже вполне гротескные, абстрактные изображения, и они, конечно, никак не могут рассматриваться как портретные изображения, и, следовательно, такие глаза являются, скорее всего, определенным символом, своеобразными “окнами души” [Munro: 227, 229].
3.5. Антропологические данные
Для подтверждения связей населения эпохи дзёмон с современными историческими айну Манро обращается к данным краниологии: “Посредством сравнения индивидуальных черт я установил идентичность черепов из раковинных куч и черепов айну и пришел к заключению, что они (т. е. айну и люди эпохи дзёмон. – А. А.) одного происхождения” [Ibid: 673]. Приводимый в нашей статье рисунок, сделанный проф. Коганэи для Н. Г. Манро и помещенный последним в своей книге, демонстрирует именно это сходство. Рисунок сделан Коганэи по усредненным обводам черепов, но он не сообщает, откуда взяты исходные индивидуальные данные. Об этом же пишет и М. Г. Левин: “По всем основным признакам неолитические черепа сближаются с айнскими и занимают крайнее положение по сравнению с черепами японцев” [Левин: 72]. К таким же заключениям приходят и современные антропологи: К. Ханихара, Б. Ямагути и пр. (Ханихара, 1996; Yamaguchi 1990).
Во времена Манро в краниологии еще не получили распространение такие методы, как анализ дискретно варьирующих признаков, а также данные одонтологие. Между тем
Сопоставление абрисов дзёмонского и айнского черепов (Munro, 1911: 669)
именно по этим данные наиболее надежно прослеживаются связи населения всей Японии
эпохи дзёмон с айну, и существенные отличия этого населения от современных японцев (Kozintsev, Turner).
Данные топонимики свидетельствуют об имевшем место в период сложения основного корпуса японских топонимов (I тыс. н. э.) широком распространении айну и их языка по всей Японии.
Н. Г. Манро пишет: когда мы находим много мест, где существуют раковинные кучи, носящих названия, явно айнского происхождения, то можно лишь утверждать, что люди, использовавшие тот же язык, что и айну, ранее жили в тех места [Munro: 669]. Например, топоним Ōмори в основном рассматривался как название японского происхождения, интерпретировался он так: Ō – большой, обширный; мори – лес. На самом же деле это название происходит от двух айнских слов: О – выдающийся, выступающий и мори – маленький холм» [Ibid: 669].
Что же касается замечания C. Цубои, будто исторические айну не оставляли и не оставляют раковинных куч, тогда как от эпохи дзёмон до нас дошли огромные кучи раковин, то нужно иметь в виду, что никакая культура, даже и так называемая традиционная, не стоит на месте. Традиционным культурам также, как и всяким другим, свойственно развитие своей технологии. Собирательство есть наиболее простая (неквалифицированная) хозяйственная деятельность. В развитых культурах охотников и рыболовов собирательство играет вспомогательную роль, но в ту эпоху, когда охотничьи и рыболовные техники только формировались, собирательство было основной хозяйственной деятельностью, хотя впоследствии, по мере развития более производительных отраслей хозяйственной деятельности, оно оттесняется на периферию. Поэтому нет никакого противоречия в том, что древние айну оставляли значительные кучи раковин, а современные/исторические айну не оставляют раковинных куч. В культуре так называемых «исторических айну» технология рыболовства и охоты была уже вполне развита, и прибрежное собирательство стало вспомогательным занятием.
4. Выводы
Исходя из всего сказанного выше, можно утверждать, что легенда о цорпок-кур есть не более чем легенда, не имеющая ничего общего с историческими реалиями.
Следует отметить также, что сама по себе легенда о цорпок-кур есть не что иное, как описание собственно традиционного айнского быта той эпохи, когда айну еще могли вполне беспрепятственно вести свой традиционный образ жизни и не испытывали еще воздействия японской культуры.
История легенды о цорпок-кур также наглядно показывает как при изучении древних культур опора на данные только одной науки (археологии или фольклористики) может завести в тупик, и что при изучении так называемых примитивных культур всякое явление должно рассматриваться в контексте данных различных отраслей этнографии и антропологии.
Литература
Васильевский Р. С. По следам древних культур Хоккайдо. Новосибирск, 1981.
Киддер Дж. Э. Япония до буддизма. Острова, заселенные богами / Пер. с англ. яз. О. И. Миловой. М., 2003.
Козырева Р. В. Древний Сахалин. Л., 1967.
Левин М. Г. Некоторые проблемы этнической антропологии Японии // Совтская этнография. 1961. № 2.
Позднеев Д. М. Материалы по истории Северной Японии и ее отношений к материку Азии и России. Т. I. Ёкогама, 1909. Дзинруй харука нару рё (Рождение японской нации. Долгое путешествие человеческой расы). Токио, 1996 (на яп. яз.).
Kozintsev A. G. Ainu Origins in the Light of Modern Physical Anthropology. Homo. V. 44. № 2. P. 105 – 127.
Munro N. G. Prehistoric Japan. Yokohama. 1911.
Turner C. G. Dental Evidence or the Origins of the Ainu and Japanese. Science. V. 193. 1976. P. 911 – 913.
Yamaguchi B. Skeletal Morphology of the Jomon People // Transactions of International Symposium on Japanese as a member of the Asian and Pacific population / Ed. K. Hanihara. September 25 – 29. Kyoto, 1990.
Ханихара К. Нихондзин но тандзё.
Yamaguchi B., Ishida H., Matsumura H. On the Skeletal Remains of Kurile Ainu Collected by the Late Kingo Hayashi. Memoirs of the National Science Museum. V. 26. P. 151 – 169.
* Акулов Александр Юрьевич – аспирант Русской христианской гуманитарной академии (г. Санкт-Петербург).
A. Yu. Akulov
Closing the question of Tsorpok-Kuru, or once more on
relations of the Ainu culture with the Jomon culture
(Summary)
The article by A. Yu. Akulov critically targets the discussion that continued for nearly a century, on whether the mention of Tsorpok-Kuru people in Ainu legends as a people historically preceding the Ainu in Hokkaido, the Sakhalin and Kuril Islands refers to an actually existing stream of pre-Ainu population that had left behind artifacts ascribed today to the Jomon culture. Recent research proves that there is a certain genetic link between the Jomon population and the Ainu of historic times and that there had not been any other population possessing different physical qualities, at least in the Neolithic period that might precede the Ainu.
-
-
22.04.2010 в 23:12www.gramotey.com/?page=2&open_file=196kidder_dz...