Порт-Артур

[Samuray-08]

тема подверглась ряду изменений и дополнений. Заменены фото на фото с лучшим качеством.

(«Русско-японская война 1904-1905 гг.», СПб., 1910, т. 1, стр. 500-503) (печатается дословно по «Хрестоматии по русской военной истории» Л.Г.Бескровный, Москва Военное издательство Министерства Вооруженных Сил Союза ССР 1947 г., стр.539-541)

К началу войны в Порт-Артуре была закончена лишь незначительная часть его фортификационных сооружений. В наиболее законченном виде находился Приморский фронт, но и здесь только часть батарей была долговременного типа, остальные же были временные.
Из числа 25 долговременных пушечных батарей были вполне построены только 6, а вчерне 3, затем часть остальных была временного характера, причем 9 батарей были готовы целиком, а 3 только частично; наконец, 4 батареи были даже не начаты.
По силе своего сопротивления неприятельским выстрелам временные сооружения не могли, конечно, вполне заменить собой долговременные, но зато мало отличались от них по степени боевой готовности вооружения. Однако они обладали всеми недостатками, присущими временным постройкам. Вооружение было на деревянных основаниях, прислуга была мало укрыта и не имела помещений для жилья; помещения для снарядов оказались недостаточно прочными и легко могли быть разрушены снарядами крупного калибра морской артиллерии; одежда внутренней отлогости батарей сильно страдала от выстрелов из собственных орудий, от влияния погоды и времени. Ввиду этого замена этих батарей долговременными признавалась насущной потребностью.
На сухопутном фронте:
1. из числа 8 долговременных фортов, полагавшихся по проекту, был вполне готов только 1 (№IV), вчерне - 3 (№I, II, III), начат постройкой 1 (№V) и совсем не исполнены 3 (№VI, литера П и литера Д);
2. из числа 9 укреплений долговременного характера было вполне готово 1 (№4), вчерне 2 (№3 и 5) и не начаты даже постройкой все остальные 6 (№1 и 2, Большое Орлиное Гнездо, на Большой горе, на горе Дагушань и на горе Угловой);
3. из числа 8 долговременных батарей были вполне готовы 4 (литера А, Б, В и Круглая и батарея временного типа Г), начата постройкой 1 (литера Д) и совсем не исполнены 2 (литера Е и №1, или Соляная);
4. все 4 укрепления временного характера (редуты №1, 2, 3 и 4) были даже не начаты;
5. центральная ограда с 4 опорными пунктами была уже готова, но некоторые дороги первой очереди устроены не были.
Следовательно, кроме этой ограды и большинства дорог, были вполне закончены долговременный форт №IV, батареи литера А, Б, В и укрепление №4. Таким образом, крепость пришлось создавать уже после объявления войны, возведя во многих пунктах вместо долговременных укрепления временного и даже полевого типа. Форты оказались расположенными слишком близко к порту и к городу, почему и не могли прикрыть их от бомбардировки со стороны противника даже полевыми орудиями. Казематированных помещений внутри крепости совершенно не имелось. Впереди крепости имелись высоты, дававшие неприятелю возможность скрытно ставить здесь батареи и передвигать свои войска. Голова водопровода пришлась на одну версту впереди линии фортов и оказалась только, по открытию военных действий, прикрытою полевыми укреплением. Таким же беззащитным от неприятельских выстрелов оказался и опреснитель. Благодаря условиям местности форты были поставлены в одну линию, и вся оборонительная система оказалась слишком тонкою и легко доступною для прорыва. Большинство фортов было плохо применено к местности и не имело возможности обстреливать ближайшие подступы. «Как на общий недостаток всех укреплений, можно указать на массу мертвых пространств, что вызывалось сильно пересеченной местностью, - писал впоследствии один из участников порт-артурской обороны, военный инженер, полковник Григоренко, - пришлось устроить очень много траншей для обстреливания этих пространств. Мы не успели справиться с этим недостатком, так как это требовало громадных земляных работ, для выполнения которых, конечно, не было и времени и рабочих». Все орудия на сухопутном фронте были поставлены открыто, а поэтому и легко подбивались. Так как батареи сухопутного фронта к началу войны не были вооружены, то у флота взяли и поставили на крепостные сооружения 110 орудий; однако и при этих условиях было трудно бороться даже со слабой осадной артиллерией противника. Боевыми припасами Порт-Артур был снабжен недостаточно, и для производства более интенсивной стрельбы приходилось для некоторых орудий брать снаряды у флота, который, однако, нуждался в них сам. В то время как у противника имелись воздушные шары, у нас воздухоплавательного парка в крепости не было, что в свою очередь сильно затрудняло определение расположения неприятельских батарей и корректирование стрельбы по закрытой цели. Крепостных железных дорог и круговой грунтовой дороги не было, существующие же грунтовые были кружны; все это очень затрудняло как сообщение между фортами, так и доставку сюда различных грузов. Телеграфного сообщения между фортами не было, телефонная сеть проводилась уже во время войны, причем в распоряжение ее у строителей имелись только воздушные провода, которые рвались при каждой бомбардировке. В результате очень часто экстренные приказания приходилось посылать с ординарцами. При длине сухопутного фронта в 21 версту, а морского в 8,5 версты и той слабости фортификационных сооружений, о которой только что сказано, гарнизон в две дивизии был недостаточен, получилось почти полное отсутствие общего резерва, а от сюда и невозможность действовать активно. Этим обстоятельством одновременно и облегчалась задача для противника и ослаблялась обороноспособность самой крепости.

запись создана: 21.03.2010 в 12:10

@темы: история, Россия, Япония, Порт-Артур, русско-японская война

Comments

[Samuray-08]

Японские фото Порт-Артура после капитуляции

[Samuray-08]

Японские фото Порт-Артура после капитуляции
продолжение

[Samuray-08]

Японские фото Порт-Артура после капитуляции
продолжение

[Samuray-08]

Состояние укреплений Цзинь-Чжоуской позиции
(«Русско-японская война 1904-1905 гг.», СП б., 1910, т. 1, стр. 515-516)

21 января 1904 года генерал-майор Кондратенко вместе с двумя другими лицами осмотрел и эту позицию и самый город. Кроме капитального ремонта всех позиционных сооружений (на позиции было сооружено в 1903 году 10 батарей, 1 редут и 4 ракетные батареи с 16 станками), намечались еще следующие мероприятия:
1. создать у полотна железной дороги сомкнутое укрепление и ряд траншей, дабы прекратить противнику возможность прорыва по перешейку между позицией и заливом Хунуэза.
2. обратить батарею № 15 в сомкнутое укрепление
3. укрепить на случай высадки неприятеля между Цзинь-Чжоу и Артуром южный фронт позиции, для чего: пристроить горжи (тыльная, замыкающая сторона укрепления) к батареям № 11, 12, 13, 1, построить новую батарею № 14, а в промежутках и ниже этих батарей расположить окопы
4. снабдить все укрепления большим количеством блиндажей
5. устроить телефонное сообщение позиции с ближайшими бухтами.
Представленный генералом Кондратенко 24 января в областной совет Квантунской области доклад и проект укрепления цзинь-чжоуской позиции не были приняты.
Смета была составлена на 19000 рублей, а областной совет считал возможным дать только 5000 рублей. Через два дня, в ночь с 26-го на 27-е, началась война. 27-го утром капитану фон Шварцу и полковнику Третьякову было предписано немедленно приступить к укреплению позиции по плану и проекту, составленному ими совместно с генералом Кондратенко, и по указаниям, данным генералом Базилевским. На этот раз было уже сказано, что денег готовы дать сколько угодно, лишь бы позиция была укреплена.

[Samuray-08]

Состояние вооружения крепости Порт-Артур
(«Русско-японская война 1904-1905 гг.», СП б., 1910, т. 1, стр. 574-575)

В 1898 и 1899 гг. в Порт-Артуре для вооружения сухопутного фронта имелось 121 орудие (главным образом из числа полевых) и 8 пулеметов. Уже в 1898 г. распоряжением главного артиллерийского управления сюда были отправлены из особого запаса Одесского военного округа и из других крепостей орудия с материальной частью и боевым комплектом. К 1 января 1902 г. здесь находилось уже 277 орудий, из них 110 на батареях Приморского фронта, 106 на укреплениях сухого пути, 28 в резерве, 18 в распоряжении командующего войсками области и 15 предназначены к постановке на строящиеся батареи № 7, 13 и 15. Через год, к 1 января 1903 г., здесь было уже 355 орудий, причем на батареях Приморского фронта находилось 119 орудий, на сухопутных укреплениях 97 орудий, в резерве 7, в распоряжении командующего областью 18 и в числе предназначенных для постановки на строящиеся батареи и укрепления 114. Таким образом, если исключить в обеих случаях пулеметы, то выйдет, что за 1902 г. в Порт-Артур было доставлено 48 орудий, а если сравнить цифры 1903 г. с нормальной табелью, то выйдет, что на Приморском фронте не хватало до этой табели 5 орудий, а на сухопутном 230 орудий. К 1 декабря того же 1903 г. число орудий на Приморском фронте увеличилось на 12, а на сухопутном на 44, так что до нормальной табели не хватало уже 186 орудий...
К 27 января 1904 г. произошли еще некоторые изменения в вооружении Порт-Артура. В конце концов, для вооружения Приморского фронта имелось 131 орудие, а для сухопутного фронта 282 орудия, в числе коих было 38 пулеметов. Таким образом, сравнительно с нормальной табелью не хватало: на Приморском фронте 174 орудий и 10 пулеметов, а всего 189 орудий. С этим недочетом в 189 орудий Порт-Артур встретил первый день роковой для него русско-японской войны. Уже по открытию военных действий главное артиллерийское управление отправило в Порт-Артур 10 пулеметов, недостающих по табели, и 15 линейных пулеметов сверх положенного числа.

[Samuray-08]

Порт-Артур в 1904 году: к вопросу об информационной изоляции
Лысев А.В.

Установившаяся блокада Порт-Артура, помимо влияния на фактор материального обеспечения, поставила в зависимость от себя и моральное состояние участников обороны крепости. В любой военной кампании настрой войск тесно связан с успехом ведения ими боевых действий. До конца апреля 1904 г. данный аспект для порт-артурцев составляли отдельные неудачи и провалы локальных морских и сухопутных столкновений. С началом тесной осады на моральный климат внутри крепости кроме положения дел непосредственно на рубежах её обороны активное влияние стал оказывать фактор связи с внешним миром. Самоидентификация в условиях изоляции, получение вестей извне, возможность уведомить родных и близких о собственном положении являются ещё одной чертой структуры повседневности защитников осажденного Порт-Артура.

Осознание факта отрезанности, по свидетельствам очевидцев, «повлияло на гарнизон ужасающе». [Гюббенет В.Б., 1910]. Тем большую значимость в этой связи приобрела возможность сношения блокированной крепости с остальными русскими войсками на маньчжурском театре боевых действий и с Россией вообще. Подчас одна лишь информация о функционировании связи поднимала боевой дух защитников, положительно сказываясь на моральном климате в их среде. Попытаемся выявить некоторые из каналов, по которым осуществлялось сообщение.

Говоря о так называемом официальном канале связи (разумеется, общеизвестном в Порт-Артуре), необходимо назвать морское сообщение между крепостью и отстоящим от неё на 70 миль китайским портом Чифу. В Чифу располагалось русское консульство во главе с П.Г. Тидеманом. Охраняемое всего четырьмя казаками забайкальцами, консульство развило бурную деятельность. Спектр передаваемой информации варьировался от официальных телеграмм и шифровок до личных писем и корреспонденций. Имевшее минимум сотрудников «консульство в Чифу было тем местом, той отдушиной, через которую окруженная со всех сторон русская крепость сносилась с далёкой Родиной».

После нескольких неудачных попыток установить радиосвязь на линии Порт-Артур—Чифу ставка была сделана на китайских лодочников, имевших опыт доставки донесений ещё со времён японо-китайской войны 1894—1895 гг. Помимо денежной оплаты китайцев-почтальонов награждали серебряными медалями на станиславской и анненской лентах. Для получения этих медалей, пользовавшихся у китайцев большой популярностью, лодочники устраивали целые соревнования, кто быстрее доставит почту в Порт-Артур и вернется обратно с распиской от адресата и посланием из осажденной крепости. Таких лодочников называли «медалистами». С ними отправляли наиболее спешную информацию. Сотрудник консульства Д.В. Никитин писал: «Выработанная П.Г. Тидеманом связь действовала правильно, регулярно и непрерывно до самых последних дней существования русского Порт-Артура... частные письма шли из крепости в Россию и обратно... Китайцы на своих джонках доставляли все приказания санкт-петербургских властей, а обратно везли донесения о ходе обороны, печатавшиеся в русских газетах. Процент гибели наших посланцев был около 10 или 15% их общего числа... Все телеграммы посылались в зашифрованном виде, через день или два посылался дубликат, а затем и трипликат». За исключением вполне естественных в военных условиях сбоев, в целом устойчивую связь с Чифу следует однозначно признать фактором положительного воздействия на моральное состояние гарнизона.

В первой половине лета 1904 г. по такому же принципу действовала связь Порт-Артура с командованием Маньчжурской армии через порт Инкоу, который находился в 35 милях северо-западнее осажденной крепости. «До 28 июля [когда состоялся морской бой в Желтом море, практически устранивший фактор русской морской угрозы в районе Порт-Артура] блокада была слабее... До этого времени ещё посылались донесения в армию и оттуда приходили кое-какие известия». Связь через Инкоу осуществлялась морским путём до оставления этого порта русскими войсками в середине лета 1904 года. Участник событий Н. Побилевский записал в своём дневнике 5 июня об одном из таких рейсов в Инкоу: «Вчера вечером вернулся поручик Ломан, ходивший на миноносце [«Лейтенант Бураков» – А.Л.] с посланным к генералу Куропаткину офицером генерального штаба».

Использовалась для связи как с северной армией, так и с Чифу, голубиная почта. «Птиц в Чифу доставляли из Артура те же лодочники. Важнейшие телеграммы одновременно с отправкой морем посылались и почтовыми голубями», – вспоминал Д.В. Никитин. Впрочем, ввиду большой удаленности двух портов (Артура и Чифу) данный способ был малоэффективным. Другой, северной станцией голубиной почты был Ляоян. Так, лейтенант М.И. Никольский записал 31 августа: «Сегодня утром прилетел голубь из Ляояна, но без телеграммы». [РГАВМФ. Ф.763. Оп.1. Д.190. Л.39]. Об удавшейся попытке сообщения писал родным в мае того же года из Порт-Артура мичман Дараган: «Вечером пришли четыре телеграммы: две с голубями, две на китайцах». [РГАВМФ. Ф.763. Оп.1. Д.201. Л.69].

М.И. Костенко в своих воспоминаниях привел стоимость услуг китайских почтальонов: «Пересылка письма китайцами — 5 руб., телеграммы — 10–15 рублей». Помимо платы за доставку, китайцам выдавались деньги на оплату самой телеграммы. При отправлении таковой в Россию слово стоило 15 копеек, в Сибирь — 10 копеек. Китайцам удавалось проникать не только через морские рубежи, но и сквозь сухопутный фронт обороны крепости. Любопытно, что за нелегальный пропуск уже сами китайцы платили деньгами и товарами русским солдатам на аванпостах [РГАВМФ. Ф. 763. Оп. 1. Д. 89. Л. 23] и, вероятно, японским на другой стороне тоже.

Впрочем, на передовых позициях противники обходились и без китайского посредничества. Клеман де Грандире, французский офицер, состоявший при японской осадной армии, отметил в своих записях интересный факт: «3 (16) декабря часовой, стоявший в японской траншее, поднял маленький пакет; в нём находилась золотая монета и записка японскому офицеру от русского офицера... Последний просил своего японского коллегу отправить телеграмму в Крым его старухе матери. Телеграмма эта, пропущенная японской цензурой, была отправлена по назначению, о чём и был уведомлен русский офицер». Подробности истории мы находим в воспоминаниях английского представителя при японской армии под Порт-Артуром Э.А. Бартлетта: «Десяти рублей, однако, [на покрытие расходов за передачу телеграммы] не хватило и надо было добавить ещё 15 иен. Японские офицеры и солдаты устроили подписку для сбора недостающей суммы... На следующую ночь они бросили... письмо, в котором сообщали, что они исполнили просьбу, упомянув при этом, что они должны были приплатить 15 иен. Русские перебросили новое письмо, в котором благодарили... и возвращали добавленные японцами 15 иен... Таким образом, всё дело велось на чисто коммерческой почве», – заметил Бартлетт. Де Грандире, в свою очередь, свидетельствовал: «Подобного рода отношения между воюющими повторялись довольно часто».

В полной мере было использовано для передачи почты перемирие, установившееся на сухопутном фронте Порт-Артура 20 ноября 1904 г. по случаю уборки трупов. В тот день «врачи сошлись мирно – объяснялись жестами, обменивались угощениями». [Гюббенет В.Б.]

В другой день, 9 декабря, «[японский] подполковник Саито обер-егермейстеру И.П. Балашову [главе Красного Креста в Порт-Артуре – А.Л.] пять больших тюков, содержащих несколько тысяч писем на имя офицеров и нижних чинов... получение хотя бы и запоздалых известий от близких доставили истинную отраду чинам гарнизона. В ответ было разрешено японским пленным написать на родину». Мичман И.И. Ренгартен вспоминал по этому поводу: «Я получил 9 писем... Был, конечно, в восторге и печали». [РГАВМФ. Ф. 763. Оп. 1. Д. 176. Л. 98]. Порт-артурская газета «Новый край» 9 декабря 1904 г. назвала это мероприятие «актом рыцарской любезности» со стороны японцев.

Таким образом, в течение осады личный состав Порт-артурского гарнизона имел в своём распоряжении несколько каналов связи с внешним миром. Надёжность передачи сообщений по ним напрямую зависела от военной удачи. Объём передаваемой информации был, конечно же, несравним с довоенным. Для большинства порт-артурцев эта связь имела скорее психологическое, нежели практическое значение. Благодаря ей в структуре повседневности защитников крепости не сложилось ощущение полной отрезанности, а продолжала сохраняться надежда на преодоление информационной изоляции. Успехи в этом деле были фактором, положительно действовавшим на морально-психологический климат в среде осаждённых.

[Samuray-08]

Бомбардир из Порт-АртураАвтор: Кинщак В.
В основу очерка легли записки участника русско-японской войны 1904 г., полного Георгиевского кавалера С.С. Томшина.

Дневник, который Томшин вел на войне, в семидесятые годы прошлого века родственники солдата, проживающие по сей день в г. Слюдянке на берегу Байкала, передали историкам Иркутского государственного университета.

На военную службу пешим порядком

Крестьянский сын Сергей Томшин родился в селе Сурово Киренского уезда Иркутской губернии в 1880 году. Грамоте его научил ссыльный, которого определили на поселение к отцу - Савве Томшину. Наука пошла парню впрок. В 18 лет он умел не только пахать землю, промышлять в тайге зверя, но и читать и писать. В 1902 г. Сергею Томшину исполнилось 22 года и его призвали на действительную военную службу. На призывном участке в уездном городе Киренске врачи заставили парня раздеться, заглянули в рот и признали годным.

В ноябре рекрутская команда вышла из Киренска, до которого и сегодня нет железной дороги, на военную службу пешим порядком. Тысячу верст до Иркутска рекруты прошли по зимнику за 62 дня. Губернский Иркутск встретил защитников Отечества сизыми дымами тысяч печей.

Новобранцев отмыли в бане, остригли наголо и отправили к месту службы в Харбин поездом, который с немыслимой для крестьянских парней скоростью (50 верст в час) помчался на восток. На Байкале, правда, произошла заминка. Лед в ту зиму оказался слишком толстым для железнодорожного ледокольного парома "Байкал" (участок Транссиба вокруг озера только строился). Поэтому через священное море вагоны шли на конной тяге - по рельсам, которые были положены прямо на лед.

После 7 месяцев в учебной команде и принятия присяги "пред Крестом Спасителя и Святым Евангелием" Сергей Томшин был произведен в бомбардиры и, получив 3 рубля наградных, направлен для строевой службы в 1-ю батарею 2-й Восточно-Сибирской бригады. Батареей командовал отпрыск старинного дворянского рода капитан Бенуа.

Ночной "маневр"

В начале 1904 г. батарея стояла на зимних квартирах в китайском городе Тальвань. В ночь на 27 января 1904г. в стороне Порт-Артура, до которого было 60 верст, загрохотало. Загремели миски в артельном шкафу, задребезжали стекла. Солдаты проснулись. Обсудив громыхание, решили, что "эскадра в Артуре делает ночной маневр".

О начале войны узнали утром, когда на батарею прискакал начальник гарнизона генерал Мищенко. Сдерживая перед строем норовистого жеребца, генерал произнес энергичную речь: "Поздравляю вас, братцы, с войной. Враг напал на нас по-подлому - без объявления военных действий. Сегодня японец подорвал наши суда на рейде Порт-Артура. Ляжем костьми, но не посрамим русского оружия!"

Томшину не пришлось повоевать в артиллерии. Сергей был откомандирован разведчиком к командиру 4-й Восточно-Сибирской бригады полковнику Ирману. Это обстоятельство позволило Томшину увидеть гораздо больше, чем большинству солдат, "знавших только свой маневр".

Первый бой с японцами бригада приняла 13 мая. Русским пришлось отступить до Цзиньчжоусской позиции. Заняли оборону на узкой полоске суши. Море с трех сторон. На небольшой возвышенности в самой середине перешейка сибиряки поставили свои орудия.

В ночь на 13 мая японцы открыли артиллерийский огонь по позициям бригады. С фланга высоту обстреливали появившиеся в заливе миноносцы. Во время артподготовки русские пушки времен Крымской войны молчали. Им было не под силу тягаться с дальнобойными американскими орудиями, которые стояли на горе Самсон. Утром из-за горы вышли две колонны пехоты и, развернувшись в цепи, с криками "банзай" атаковали перешеек.

Пехоту наши артиллеристы достали. Томшин видел разрывы шрапнели над японскими цепями и ее разрушительное действие. В это время начался прилив, с моря подошла канонерская лодка "Бобр" и, пока не начался отлив, обнаживший рейд, поддерживала своим огнем сибирских стрелков.

К вечеру на Цзиньчжоусской высоте, по которой методично, с большой дистанции, били японцы, не осталось ни одного исправного орудия. Но артиллеристы оставили позиции лишь тогда, когда Томшин привез им приказ "Отступать!". Оставшиеся в живых канониры ушли, сняв с орудий замки. Отступили стрелки 5-го Восточно-Сибирского полка. В не прекращавшихся в течение всего дня штыковых атаках полк, которым командовал полковник Третьяков, потерял более половины личного состава. В этом бою на каждого сибиряка приходилось по три японских солдата.

Отступившие русские войска заняли позицию на Зеленых горах. Стояли там до 15 июля. Томшин рассказывает, как сопровождал в этот день адъютанта командира бригады штабс-капитана Баума в штаб. Всадники остановились отдохнуть у ручья. Сергей Томшин спешился и стал жадно пить воду.

- Погоди, не пей сырую, - остановил его офицер и плеснул в солдатскую кружку коньяку из фляги, - для дезинфекции.

Сели в тени, закурили.

- Почему нас бьют, ваше благородие? - спросил Томшин. - Неужели мы слабее япошек?

- Выходит, слабее... - штабс-капитан отхлебнул из кружки, помолчал. - Видишь ли, Томшин, тяжело нам воевать с японцами. Они к войне готовились исподволь. Японские шпионы работали матросами и кочегарами на судах Добровольческого флота. Японские офицеры не гнушались служить парикмахерами и прачками в наших гарнизонах. В результате им известно все про наши форты и наши корабли. Мы же в это время занимались болтовней и бесполезной муштрой. Про японцев нашим генералам было известно лишь то, что они ходят в кимоно и иногда делают себе харакири. А о том, что каждый японский офицер - мастер джиу-джитсу и что японские броненосцы - самые современные в мире, наши стратеги узнали только сейчас...

Штабс-капитан Баум погиб через два дня.

С Зеленых гор русские полки отступили на Волчьи горы. Здесь армию генерала Ноги удалось задержать еще на сутки. Следующей позицией стали форты Порт-Артура.

Под телами не видно земли

Армия Тоги и эскадра вице-адмирала Того блокировали крепость с моря и суши.

3 августа барон Тоги отправил в Порт-Артур парламентера. Японский командующий предлагал русским сдать крепость. Однако в российской военной истории не было крепостей, сданных без боя. Не стал исключением и Порт-Артур.

5 августа японцы предприняли попытку взять крепость одновременным штурмом всех фортов. Бой продолжался 5 дней. Канониры глохли от грохота. Русские не сдали ни одного укрепления, проводя иногда контратаки.

Началась изматывающая окопная война. Японцы снарядов не жалели и неспешно выводили свои окопы вплотную к крепостным фортам.

"Сегодня 15 августа, - пишет в дневнике Томшин. Все спокойно было. Всего лишь несколько выстрелов. Ночью неприятель штурмовал форт "Литер Б". Поставил к форту лестницу и полез. Наши выждали, когда их собралось много. Тогда открыли сильную стрельбу из ружей и пулеметов, так что ни одному японцу не удалось вернуться восвояси. Нелепая попытка взобраться на форт по лестнице оказалась безуспешной".

Еще 23 апреля была рассечена "дорога жизни" Порт-Артура - Китайская восточная железная дорога. Последний поезд с боеприпасами пришел 20 апреля. С ним уехал в столицу наместник Алексеев.

Начался патронный голод. На батареях берегли каждый снаряд. Пехота умирала в окопах под огнем осадных орудий, дожидаясь, когда японцы окажутся на дистанции штыковой атаки.

На глазах Сергея Томшина 2 декабря в каземате 2 форта прямым попаданием снаряда был убит начальник гарнизона генерал-майор Кондратенко. Гибель генерала, которого солдаты привыкли видеть в солдатской шинели в окопах и у орудий, была большой удачей для японцев. Кондратенко противостоял капитулянтским настроениям командующего Квантунским укрепрайоном генерала Стесселя. После смерти Кондратенко кольцо осады стало быстро сжиматься. Укрепления начали сдаваться одно за другим. Когда Томшин спрашивал у солдат, почему они оставили форт, ему отвечали: "По приказу начальства". Среди солдат расползались слухи о предательстве.

Японцы подошли к Высокой горе. Высокая гора - ключ к крепости. С нее отлично видно весь город и гавань.

Ежедневный обстрел и два штурма гора выдержала. После второго, сентябрьского, штурма Томшин был отправлен с пакетом к коменданту Высокой горы капитану Сычову. Он увидел окопы, сглаженные артиллерийским огнем, и трупы, под которыми не было видно земли.

1 декабря, подтянув к крепости осадные орудия, японцы провели артподготовку, во время которой были уничтожены все укрепления. После этого начался штурм, который продолжался 12 суток. Высокая гора держалась. Сводными ротами защитников, в которых на место убитых пехотинцев встали снятые с кораблей матросы, командовали унтер-офицеры, произведенные перед своим последним боем в зауряд-прапорщики (офицерский погон с одной звездочкой).

В этом бою участвовал и Сергей Томшин. Описал он его так: "И что это было? Трудно себе представить. Неприятель, видимо, решил прорваться в Артур, несмотря ни на какие потери. Много японских атак было отбито. Доходило до того, что нельзя было ни стрелять, ни колоть. Тогда брались за камни. Но когда и этот материал исчезал, то хватали что попало и все-таки продолжали драться. Был момент, когда перевес склонялся на сторону неприятеля благодаря его многочисленности. Но наши все-таки устаивали, и неприятель с неимоверно большими потерями должен был отступить".

Укрепления Высокой горы пали лишь тогда, когда у защитников закончились патроны да и самих защитников не стало. В роте Сергея Томшина осталось в живых три человека.

После этого крепость сотрясли взрывы. По приказу начальника гарнизона были взорваны минные склады и уцелевшие орудия в фортах. В гавани русские моряки топили русские корабли. 20 декабря Стессель сдал Порт-Артур японцам.

...Не враги вам, а друзья, как и прежде...

[Samuray-08]

окончание

Через 157 дней осады японские войска парадным маршем вошли в Порт-Артур. Остатки русского гарнизона вышли из крепости в японский плен.

Пошел в японский плен и Сергей Томшин.

Лагерные бараки на берегу моря, окруженные тесовым забором. Вполне приличная кормежка. Службу в лагерной церкви правили японские православные священники.

В августе 1905 года после подписания Портсмутского мирного договора, по которому Японии достались Квантунский полуостров и Южный Сахалин, в лагерь на морском берегу приехал генерал барон Ибараки. Томшин описал этот эпизод в деталях.

Барон залез на табурет и долго говорил по-японски. Переводчик, который встал на табуретку после барона, говорил короче: "Братцы, война закончена. Мы теперь не враги вам, а друзья, как и прежде. Мы отправим вас на родину, где вас ждут матери, жены и дети".

Япония провожала военнопленных торжественно. На вокзале в Кобо военный оркестр играл "Прощание славянки". Японцы махали вслед поезду котелками, японки - платочками.

Домой Сергей Саввич вернулся с Георгием 3-й степени 31 декабря 1905 года. Это была его первая война - не последняя.



Такие разные традиции



В китайском городе Люйшуне, который раньше назывался Порт-Артуром, на Высокой горе стоит памятник русским воинам - защитникам крепости. Его поставили японцы. В их традициях - уважение к достойному противнику.

Памятник мне увидеть не удалось. Во время недавней поездки в Китай я смог доехать только до Даляня (в прошлом - порт Дальний). Для посещения Артура требовался специальный пропуск.

Впрочем, есть памятник и в Иркутске - развалины так называемых "красных казарм", в которых сто лет назад стояла дивизия сибирских стрелков, оборонявших Порт-Артур. В казармах была церковь, посвященная воинам, павшим в Порт-Артуре. Их имена были записаны на мраморных плитах. Нашлись предприимчивые люди, которые взялись восстановить этот памятник архитектуры и истории, переоборудовав его под престижное жилье.

У японцев свои традиции, у нас - свои...

[Samuray-08]

Сказание о Порт-Артуре
Автор: Грибов Ю.

Люди фронтового поколения помнят, как в конце войны, а вернее уже после Победы, появилась новая книга с коротким и запоминающимся названием - "Порт-Артур". Критики в один голос заговорили, что это оглушительный литературный залп из самого крупного калибра и что Александру Степанову, автору пока малоизвестному, суждено пережить большую славу и любовь читателей.

Так оно и было. Писателю Степанову за роман "Порт-Артур" присудили Сталинскую премию 1-й степени, его книгу стали охотно издавать и переиздавать. Но все равно экземпляров заметно не хватало, и я помню, как в бедных армейских библиотеках "Порт-Артур" был всегда на руках у майоров и полковников, а мы, лейтенанты, терпеливо ждали своей очереди...

И сколько было потом, после прочтения, шумных разговоров о героях романа, об офицерах Борейко и Звонареве, о генерале Кондратенко, о солдатах и младших чинах. Роман охватывал ответственный пласт российской истории, показывал героизм защитников крепости, раскрывал психологию войны, проблемы боевого искусства, яркими мазками высвечивал окопный быт, жизнь офицерства, патриотизм и предательство, бездарность высшего командования.

Россия войну на сопках Маньчжурии проиграла. Общество потребовало от власти ответа за сдачу Порт-Артура и Цусимский разгром. Суд разбирал дела Стесселя, Рейса, Фока и Смирнова. Генерал Стессель был приговорен к смертной казни, а его сподвижники по предательству и развалу армии оправданы. Но и Стессель с помощью царя вскоре ушел от справедливого возмездия...

Русские стояли в Порт-Артуре насмерть. Весь мир был восхищен мужеством, стойкостью и умением нашего солдата. Осада крепости длилась 332 дня. За это время японцы потеряли 112 тысяч человек, а русские всего 26 тысяч.

Роман Александра Степанова поражает глубочайшими знаниями предмета, литературно-народным языком, глубокой и мудрой философией. Такие широкомасштабные картины, такие характерные неповторимые типажи придумать невозможно, обладая даже большим талантом. Все это надо было пережить и в упор, как говорится, видеть...

И Александр Николаевич Степанов все это пережил и все это видел собственными глазами. Родом он из Одессы, из семьи потомственного военного. Отец его был капитаном артиллерии. Когда началась война с японцами, его, как видного специалиста, послали в Порт-Артур. Капитан взял с собой и сына, который успел закончить кадетский корпус. И юный кадет жил среди воинства, принимал участие в боях и даже был ранен. Он вместе с отцом и в плен пошел к японцам, когда комендант-изменник подвел дело к сдаче крепости. Вот откуда у писателя Александра Степанова появились краски и знания для такого обширного романа. Они жили в его пылкой впечатлительной душе. Они во снах ему снились, не давали ему покоя целых тридцать лет...

Да, только через тридцать лет Александр Николаевич стал записывать воспоминания о порт-артурской обороне. А до этого он прошагал ухабистую и порой опасную жизненную дорогу. Вернувшись из Японии, откуда его отпустили раньше других, как малолетнего, приехал в Петербург и поступил в Технологический институт. Окончив его, Степанов пошел на военную службу - вольноопределяющимся в лейб-гвардию, в артиллерийскую бригаду: любовь к артиллерии он унаследовал от отца. В офицеры был произведен как раз накануне первой мировой войны и провоевал ее всю, от начала и до конца, дослужился до капитана гвардии. Прошел он всю и гражданскую войну, уже в составе Красной Армии. При подавлении Кронштадтского мятежа был сильно контужен, провалился под лед, чудом остался жив.

В 1922 году Степанов окончил артиллерийскую академию РККА, но долго послужить в Красной Армии, которую всей душой полюбил, уже не мог: болезнь часто приковывала его к постели...

Поселился Степанов с женой и дочерью в Краснодаре, стал работать инженером на заводе. Вот здесь, в этом солнечном и сытом городе, он и стал писать свой роман. Работал восемь лет без перерыва, как будто на службу ходил: сказывалась офицерская военная привычка. Осенью сорок первого года, когда немцы были уже недалеко от Краснодара, вышел сигнальный экземпляр первого тома романа "Порт-Артур". Но война стремительно надвигалась, все кругом полыхало от бомбежек и пожаров. И так случилось, что сам Александр Николаевич успел уехать из Краснодара, а семья его осталась в оккупации. Переживал Степанов и за родных, и за рукописи, за заготовки, за документы, которые он не смог увезти с собой...

Но все это бесценное литературное богатство, слава Богу, не пропало. Его сумела сохранить Мария Александровна, жена писателя, и его дочь Инга, школьница.

Я встретился с Ингой Александровной, и вот что она мне, волнуясь, рассказала:

- Не могу без слез вспоминать то ужасное время. Мы жили у дедушки, у маминого отца. Краснодар каждую ночь горел, приходилось перебираться из дома в дом или в какой-нибудь сарайчик. Я носила папины рукописи в корзинке, прикрывала их кое-чем. Бежим, бывало, по улице - и вдруг этот пугающий окрик: "Хальт!" Не все немцы были придирчивы при проверках, некоторые не обращали на нас внимания. Мы все сохранили: и рукописи, и папины любимые книги. Потом переехали в Москву. В сорок четвертом году "Порт-Артур" вышел. Папа весь гонорар передал на покупку самоходной пушки, сказал, что, если сам он воевать не может, пусть хоть пушка его успеет повоевать...

Роман "Порт-Артур" волновал миллионы читательских сердец. Он был переведен на многие иностранные языки, шагнул на театральные сцены. Спектакли по этой книге всегда встречались горячими аплодисментами.

Есть у Степанова и другие произведения, такие, как "Семья Звонаревых", "В керченской крепости". Но они широко не пошли. Он остался в общем-то автором одной книги. Но зато какой!

Александр Николаевич, несмотря на болезни, вел активный образ жизни, частенько выступал на литературных вечерах, бывал в воинских гарнизонах и чувствовал себя там как рыба в воде. Офицеры после вечеров зазывали его к себе, и среди молодых друзей он и сам молодел, охотно рассказывал о старом времени.

Скончался Александр Николаевич в конце октября 1965 года. Ему не так много перевалило за семьдесят. Мог бы еще жить и работать...

А сегодня мы отмечаем его стодесятилетний юбилей. Пожилые и молодые читатели по-доброму вспомнят Александра Николаевича Степанова, человека насквозь военного, офицера еще старой школы, патриота, достанут с полки его знаменитый "Порт-Артур". Эта эпопея о русском воинстве "работала" и будет долго "работать" во благо нашего Отечества.

2 Февраля 2002 года

Источник: www.redstar.ru/2002/02/02_02/5_03.html

[Дийкстра]

Samuray-08

Сказание о Порт-Артуре

Книга действительно замечательная. Я ее несколько раз перечитывал. Хорошо, если можешь оставить после себя такую память. В принципе советские люди знали эту войну по трем романам: Порт-Артур, На сопках Маньчжурии, и Цусима. Причем мне кажется, что Порт-Артур был идеологически меньше всего выдержанным, чего нельзя сказать о Цусиме.