Коллаборанты и их роль в Холокосте

[Samuray-08]

Коллаборанты и их роль в Холокосте

Даниил Романовский
03.10.2007 г.

Две страны Балтии – Литва и Латвия – поставили мрачный рекорд во время Второй мировой войны. В этих странах с 1941 по 1945 год было убито около 9/10 евреев, проживавших в них перед войной: в Латвии более 85%, а в Литве 95%. Коренное еврейство Балтии было фактически уничтожено.

Прибалтийские страны были захвачены немцами быстро: в Каунасе и Вильнюсе немецкие войска были уже к вечеру 24 июня 1941 года, 26 июня были оккупированы Шяуляй в Литве и Даугавпилс в Латвии, 1 июля – Рига. К 7 июля обе страны находились под немецкой оккупацией.

Захваченные нацистами в считанные дни, страны Балтии оказались ловушкой для евреев: эвакуироваться отсюда было практически невозможно. Несмотря на то что обе страны были уже год как аннексированы Советским Союзом, старая граница СССР с Литвой и Латвией охранялась; перейти ее в июне–июле 1941 года было не легче, чем в сентябре 1939 года перейти границу Польши с СССР.

Такой же ловушкой были для евреев Нидерланды и Бельгия, оказавшиеся в кольце контролируемых нацистами государств. Но при этом в Нидерландах уцелело около четверти довоенного еврейского населения, а в Бельгии – более половины. Одним из факторов здесь было иное отношение окружающего населения к евреям.

Холокост в Литве и Латвии, как и вообще на территориях, аннексированных в 1939–1940 годах Советским Союзом и переживших травму «ударной» советизации, начался не с массовых расстрелов евреев, проводившихся айнзацгруппами СС, а с погромов, организованных местным населением. Немцы всячески поощряли такое развитие событий; 29 июня 1941 года Гейдрих выпустил приказ силам СС, где, ссылаясь на свое устное распоряжение от 17 июня, предписывал «не чинить препятствий “Selbstreinigungbestrebungen” (стараниям к самоочищению) антикоммунистических и антиеврейских кругов» в оккупированных странах. Напротив, писал он, СС должны были способствовать таким действиям и только «направлять их в нужную сторону».

Самый кровавый погром за все лето 1941 года состоялся в Каунасе: по оценке немцев, с 24 по 30 июня 1941 года здесь было убито 3500–4000 евреев.

Погромы в Каунасе происходили на фоне национального восстания против советского режима. Инициатива в восстании принадлежала ЛАФ – Фронту литовских активистов, созданному литовскими эмигрантами в ноябре 1940 года в Берлине. Целью восстания было поставить немецкую армию перед свершившимся фактом: Литва восстановила независимость, и в ней уже есть свое правительство и органы местной власти. Весной 1941 года ЛАФ сумел перебросить в Литву ряд активистов, которые 22–23 июня 1941 года мобилизовали под свои знамена тысячи добровольцев – «партизан», как их называли в первые дни немецкой оккупации.

Расправа с евреями Каунаса началась 24 июня, еще до вступления в Каунас немцев. Из тюрьмы были выпущены узники, и туда «партизаны» начали собирать евреев «для проверки» по подозрению в сотрудничестве с советской властью. Поскольку в тюрьме не хватало места, евреев повели в 7-й форт каунасской крепости, на северной окраине города. Здесь было собрано около 7 тыс. человек, включая женщин и детей. Отметим: в дни советского отступления «партизаны» не расправились ни с Красной Армией, ни с советской «номенклатурой», которая успела бежать. Весь «антисоветский» порыв партизан обратился против евреев.

Немцы вошли в Каунас вечером 24 июня 1941 года, а вечером следующего дня, 25 июня, «партизаны» устроили кровавый погром в Вилиямполе (Слободке); не менее 800 евреев было убито.

До сих пор неясно, кому принадлежала инициатива погрома. Часть историков приписывают ее журналисту Альгирдасу Климайтису, который прибыл в Каунас утром 25 июня вместе с передовой командой айнзацгруппы А. По одной из версий событий, Шталекер, командир айнзацгруппы А, предложил литовцам – Климайтису и еще нескольким лидерам «партизан», чтобы они направили свои усилия не только против коммунистов, но и против евреев. Но от кого бы ни исходила инициатива погрома, участников первой акции было много.

Из воспоминаний раввина Эфраима Ошри, преподавателя ешивы Слободка: Вечером в среду [25 июня] литовские фашисты в сопровождении толпы любопытных вошли в еврейскую часть Вилиямполе с топорами и пилами. Начав с ул. Юрбарко, они ходили от дома к дому, от квартиры к квартире, от комнаты к комнате и убивали каждого еврея на своем пути, старого или молодого.

Спустя еще день, 27 июня, в Каунасе начался второй погром. Он начался с событий в гараже товарищества «Летукис», на проспекте Витауто, 43. Во дворе гаража «белоповязочники» (baltaraisciai – партизаны, носившие в городе белые повязки) убили около 60 евреев – частично из числа тех, кто под присмотром немцев работал в гараже, частично – специально приведенных сюда «партизанами». Первых жертв побоища убивали ломами; последним жертвам вставляли в глотку водяные шланги, и вода под давлением разрывала людей на части. Свидетель-немец описывает то, что он увидел в тот день в гараже «Летукис»: ...С левой стороны большого двора находилась группа мужчин от 30 до 50 лет. Их там было человек 45–50. Этих людей пригнали туда какие-то гражданские. Эти гражданские были вооружены винтовками и носили на руках повязки... Молодой мужчина (это был литовец) в возрасте примерно 16 лет, с засученными рукавами, был вооружен железным ломом. К нему подводили человека из стоящей рядом группы людей, и он одним или несколькими ударами по затылку убивал его. Таким образом он менее чем за час убил всех 45–50 человек... После того как все были убиты, молодой мужчина положил в сторону лом, пошел за аккордеоном и взобрался на лежавшие рядом тела убитых. Став на гору, он заиграл литовский национальный гимн. Поведение стоявших вокруг гражданских лиц, среди которых были женщины и дети, было невероятным – после каждого удара ломом они аплодировали, а когда убийца заиграл литовский гимн, толпа подхватила его.

Судя по описанию, участники и зрители массового убийства евреев в гараже «Летукис» воспринимали его как национальное празднество или как патриотический акт. Затем насилие перекинулось на другие районы Каунаса; всего с 26 по 30 июня в Каунасе было убито еще 2300 евреев. Большинство жертв были расстреляны «белоповязочниками» в 7-м форте.

Начало немецкой оккупации Риги не сопровождалось такими же погромами, как в Каунасе, но число погибших евреев было почти таким же. Немцы заняли Ригу 1 июля 1941 года, и на следующий день, так же как и в Литве, оккупанты, совместно с воссозданной латышской полицией и только что созданной коллаборантской командой Арайса, начали аресты и «проверки» евреев – не сотрудничали ли они с советским режимом. В ходе арестов немало евреев было убито прямо у себя на квартирах, но главные жертвы были еще впереди. Начиная с 7 июля члены команды Арайса и немцы начали вывозить арестованных евреев группами по 200–400 человек в Бикерниекский лес и там расстреливать. Команда Арайса втягивалась в убийства постепенно, но уже в конце июля она стала основным исполнителем расстрелов в Бикерниеки.

4 июля, в пятницу, накануне субботы, в Риге прошла «кампания» по сожжению синагог. Застрельщиком этой операции была все та же команда Арайса; в кампании приняли участие также члены пронацистской организации «Перконкрустс» и просто добровольцы-латыши. Символическим – до сегодняшнего дня – событием Холокоста в глазах евреев Риги является сожжение Хоральной синагоги на ул. Гоголя. При этом было убито или сожжено заживо несколько десятков евреев, находившихся в синагоге. На ул. Стабу латышские добровольцы сожгли синагогу и в ней 30 человек, включая р. Килова; сожгли и другие синагоги.

16 июля СД доложило в Берлин, что 400 евреев было убито во время погрома (то есть при арестах начала июля и в акции 4 июля) и 2300 евреев были расстреляны «латышской вспомогательной полицией» (людьми Арайса) и айнзацкомандой-2 в Бикерниекском лесу. Всего до конца сентября 1941 года в Бикерниеки было убито 5 тыс. евреев.

«Акции» литовских «партизан» и латышских «вспомогательных сил», а также сотен добровольцев, примкнувших к ним, в первые недели немецкой оккупации не ограничивались Каунасом и Ригой. В литовской провинции то, что произошло в Каунасе, повторилось в уменьшенном масштабе, но с не меньшей жестокостью. Убийства евреев произошли в Укмерге, Бутримонисе, Гаргждае, Паневежисе и других местах.

После войны возникла легенда, что погромы были делом рук единиц. Это не так; в насилии против евреев участвовали тысячи местных жителей; по последним подсчетам, в летних погромах 1941 года в Литве приняло участие до 25 тыс. человек. Основную массу участников погромов составили рабочие и крестьяне, а в Каунасе также студенты. В некоторых местах инициатором погрома выступила интеллигенция: священник (в Скуодасе), инженер (в Укмерге), агроном (в Йонаве); директора школ, юристы и т. д.

Самой страшной, самой кровавой расстрельной командой в Латвии была команда Арайса – сына сельского кузнеца, начинающего советского адвоката в Риге; заместителем Арайса стал Гербертс Цукурс – всемирно знаменитый авиатор. И в Литве, и еще в большей степени в Латвии свои услуги в «окончательном решении» предложили члены довоенных массовых правых организаций – правоконсервативные «айзсарги» в Латвии, праворадикальные «Перконкрустс» в Латвии и «Гележинис вилкас» в Литве.

Стремясь к восстановлению своей государственности, латыши и литовцы сделали попытку воссоздать и свои армии. Вооруженные формирования, состоявшие частично из офицеров досоветской литовской и латышской армий, начали создаваться уже в первые дни немецкой оккупации. Первое задание, которое немцы (айнзацгруппа А) нашли для новых «армий», было помогать им в «решении еврейского вопроса». Кроме формирований, которым предстояло впоследствии стать национальной армией, СС создали добровольческие «туземные» формирования, а также смешанные немецко-«туземные» части. Эти формирования во многих случаях были не столько помощниками, сколько главными исполнителями массовых расстрелов.

28 июня 1941 года по приказу подполковника Ю. Бобялиса, коменданта Каунаса, из части партизан-«белоповязочников» был создан 1-й литовский батальон, известный также как Tautiniu Darbo Apsauga (TDA, Защита национального труда), – 400 человек, в том числе 38 офицеров. Их первой задачей стало убийство евреев в 7-м форте. В августе 1941 года 1-й батальон был разделен на два, а по их образцу было создано еще несколько батальонов. Кроме того, из этих батальонов было отобрано 60 человек, и вместе с восемью немцами из айнзацгруппы A они сформировали механизированную команду Гамана.

Аналогично были созданы батальон Календры в Вильнюсе и еще пять полицейских вспомогательных батальонов; они занимались убийствами и транспортировкой евреев в гетто во всем Вильнюсском районе. К 26 августа 1942 года в этих батальонах служило 8388 литовцев.

Добровольческое формирование Ypatingas Burys (Особая часть) несет ответственность за убийства евреев в Вильнюсе, особенно в Паняряе (Понарах). В первые же дни оккупации Ипатингас Бурис устроили расстрел 300 «богатых евреев и интеллигенции» по своему собственному списку. В 1941 году Ипатингас Бурис практически не покидали Паняряй, доставкой жертв занимались другие формирования. В число последних входили гражданская полиция и воссозданная литовская служба безопасности Саугумас; именно в ведении Саугумас находилась вильнюсская тюрьма Лукишки, куда собирали будущих жертв. Вдобавок не было недостатка в тех, кого евреи называли «хапунес», – в добровольцах, которые ловили евреев на улицах и в домах и сдавали их властям или в Лукишки.

Смешанная немецко-литовская механизированная команда Гамана убивала евреев в литовской провинции. Она действовала с 7 июля по 2 октября 1941 года.

В Латвии попытка воссоздать досоветскую армию была сразу пресечена немцами. Однако с тем большим успехом вербовали себе добровольцев всевозможные полицейские и «вспомогательные» формирования.

В первые же дни оккупации Риги была создана латышская команда при СД – команда Арайса. К концу июля у Арайса было 100 человек; желающих вступить в его команду было так много, что Арайс мог позволить себе тщательный отбор.

Впервые команда Арайса была задействована для убийств евреев в лесу Бикерниеки в июле–сентябре 1941 года. Весь 1941 год команда выезжала и в провинцию – Тукумс, Вентспилс, Екабпилс и другие города; здесь команде часто помогала местная латышская полиция. В начале 1942 года команда Арайса вернулась в Бикерниеки, где она расстреляла 8 тыс. иностранных евреев; дальше она перебралась в Белоруссию. Всего команда Арайса убила около 60 тыс. человек, из них 26 тыс. – в Латвии, преимущественно евреев.

Мартиньшу Вагулансу из Елгавы, бывшему члену «Перконкрустса», Шталекер поручил организовать вспомогательный отряд СД. За полтора месяца своей деятельности Вагуланс успел создать широкую сеть «латышских СД» с отделениями не только в Елгавском районе, но и в Бауске, Тукумсе, Екабпилсе. Он вовлекал в свою команду бывших айзсаргов и полицейских, а также «партизан». К концу июля под его началом было 300 человек, из них 100 в самой Елгаве. В начале августа команда Вагуланса самостоятельно расстреляла 1550 евреев Елгавы; после акции она была включена в «Шуцманшафт» – вспомогательные полицейские формирования.

Практически все районные шефы латышской полиции в большей или меньшей мере также были вовлечены в убийство евреев. В наибольшей степени полиция участвовала в убийствах в Даугавпилсе, Резекне, Елгаве, Тукумсе, Екабпилсе, Бауске. Часто, если в городе еврейское население было маленьким (менее ста человек), то его ликвидировала полиция.

Широко распространены представления о том, что коллаборационизм литовцев и латышей (а равно и западноукраинцев, а в Едвабне – и поляков) в геноциде евреев – это результат советизации и только советизации этих стран в 1940–1941 годах. Согласно этому взгляду, литовцы и латыши расправлялись с евреями не как с определенной этнической или религиозной группой, а как с коммунистами и советскими коллаборантами. До сегодняшнего дня многие литовцы поддерживают концепцию «двойного геноцида», или, как ее назвал израильский историк Дов Левин, «симметричную формулу»: с июня 1940 года по июнь 1941 года евреи участвовали в геноциде литовского народа, а летом и осенью 1941 года литовцы участвовали в геноциде еврейского народа.

Евреи и в самом деле были широко представлены в коммунистических организациях Литвы и Латвии. Так, к концу 1930-х годов евреи составляли около половины из 3 тыс. членов Коммунистической партии Литвы и комсомола. В период советизации Латвии и Литвы многие евреи пошли работать в советские учреждения, включая НКВД. Евреи, казалось, были единственной группой населения стран Балтии, которая с удовлетворением восприняла захват этих стран Красной Армией.

То, что евреи были рады приходу советских войск, не должно удивлять: альтернативой советской оккупации в 1940 году была нацистская. Ощущение, что маленьким республикам не устоять, имея таких соседей, как СССР и Германия, было уделом многих. Имелись лидеры, склонявшиеся еще в 1930-х годах к подчинению своих стран Германии. Казис Шкирпа, будущий основатель ЛАФ, был сторонником немецкого протектората над Литвой. Впрочем, среди балтов было и меньшинство, предпочитавшее «советский протекторат» в какой-либо форме. Евреи, естественно, боялись оказаться под властью нацистов, и коль скоро Балтийским государствам суждено было быть аннексированными кем-то – они предпочитали, чтобы это был СССР, а не Германия.

Но как бы то ни было, представление о том, что участие латышей и литовцев в массовых убийствах евреев было вызвано исключительно просоветской ориентацией последних, не выдерживает проверки фактами.

Примечательно, что в антиеврейской пропаганде Фронта литовских активистов весной 1941 года тема «еврейско-большевистского альянса» не занимала ведущего положения. В «Инструкции по освобождению Литвы» от 24.3.1941 говорилось: «Нашей целью является изгнание евреев из Литвы вместе с Красной Армией... Пришел час окончательного расчета с евреями. Литва должна быть освобождена не только от рабства большевиков-азиатов, но и от многолетнего (sic!) еврейского ярма». Евреи продолжали восприниматься литовскими националистами как национальный и социальный враг – в духе антисемитских настроений, характерных для Литвы в 1920– 1930-х годах.

Антикоммунистический ЛАФ был готов простить коммунистов-литовцев; письменные и устные инструкции лидеров ЛАФ предписывали не расстреливать литовцев, сотрудничавших с Советами. Наконец, как уже отмечалось, в дни бегства Красной Армии «партизаны» не расправлялись с советской «номенклатурой», а дали ей спастись бегством.

Когда летом 1941 года по Литве прошли кровавые погромы, их первой жертвой была еврейская интеллигенция, особенно раввины и студенты ешив. Об этом достаточно подробно пишет Ошри: объектом издевательств погромщиков в Вилиямполе были не столько коммунисты, сколько ортодоксы и вообще евреи с традиционной внешностью (традиционная одежда, борода). В Алитусе командир «партизан» потребовал привести к нему раввина и собственноручно его застрелил. В Биржае первыми жертвами были раввин Иеуда-Лейб Борнштейн и шойхет.

Показательны события в Тяльшае. Этот городок на северо-западе Литвы памятен ввиду двух обстоятельств: здесь находилась знаменитая ешива; а рядом с Тяльшаем располагался лес Райняй, где 24 июня 1941 года, прежде чем бежать из города, НКВД расстрелял 78 политзаключенных.

Немцы вступили в город 25 июня, но аресты евреев и издевательства над ними начались уже 24-го, когда бежали Советы. Немцы сначала даже отпустили часть евреев, которых арестовали литовские «партизаны».

Только 27 июня («Страшная пятница») немцы обнаружили массовое захоронение в лесу Райняй. Именно в этот день, утром, «активисты» собрали евреев на площади, построили в колонну по пять человек в ряд, а впереди поставили главу ешивы, р. Авроома-Ицхока Блоха. Евреев отвели к озеру Мастис, где «активисты» устроили лагерь. После этого евреев заставили эксгумировать тела, мыть их и перегружать в гробы.

13 июля состоялось захоронение жертв Райняй. На кладбище привели евреев из лагеря, и каждый литовец мог подойти и плюнуть любому из них в лицо. 15 июля расстреляли преподавателей и студентов ешивы.

Было ли обнаружение места расстрела в лесу Райняй причиной акции против евреев или только оправданием уже начавшейся акции? Какое отношение к расстрелу в Райняй имели студенты и преподаватели ешивы?

В Паневежисе первыми жертвами были также преподаватели и учащиеся местной ешивы. Кроме насилия над евреями-ортодоксами, погромщики сжигали еврейские книги и свитки Торы. В некоторых местах раввинов заставляли самих сжигать свитки Торы или плясать вокруг костра со свитками. В Бутримонисе «партизаны» первым делом собрали евреев в синагоге и заставили их рвать религиозную литературу и свитки. В Гиркальнисе «партизаны» развернули свитки Торы и устелили ими главную улицу.

Какое отношение к советизации имели раввины, синагога, свитки Торы?

Историки Холокоста указывают на целый ряд мотивов, толкнувших литовцев и латышей на соучастие в убийствах евреев. Несомненно то, что год жизни при советском режиме – который народное поверье увязывало с евреями – был одним из важных мотивов коллаборационизма. Несомненно и то, что литовские и латышские лидеры, рассчитывавшие на Германию как на средство восстановления их национальной независимости, были не против сделать нацистам «маленькую уступку» – включиться в геноцид евреев. Немалую роль здесь сыграло и то, что в Литве и Латвии в межвоенный период евреи рассматривались как национальный и социальный враг. Они не принадлежали к господствующей нации, слабой в политическом и культурном отношении, малочисленной и неуверенной в своем будущем. Они не желали говорить по-латышски и по-литовски; в Латвии, например, евреи рассматривались как агенты германизации и русификации. Евреи были и социальной проблемой: они доминировали в городском хозяйстве Литвы (как торговцы и как ремесленники), составляя конкуренцию растущему литовскому среднему классу.

Все это, однако, недостаточно для объяснения волны массовых убийств летом 1941 года. Евреи представлялись как антинациональная сила – но польское меньшинство в Литве и Латгалии тоже. Но ничего даже отдаленно похожего на кровавую вакханалию лета 1941 года по отношению к полякам не было ни в Литве, ни в Латвии. Не только евреи приветствовали аннексию Латвии СССР – но и русское меньшинство на востоке страны и даже некоторая часть левонастроенных рабочих. Однако русских погромов не было. Как экономическая элита в Латвии рассматривались скорее немцы, чем евреи, – но никаких антинемецких эксцессов в Латвии в 1940–1941 годах не происходило.

Соучастие местного населения Балтии в Холокосте было сложным и многогранным явлением; оно пока еще не получило исчерпывающего объяснения в современной историографии. Ясно одно: традиционный антисемитизм сыграл здесь гораздо большую роль, чем это предполагается.

В 1942 году, как и в других странах, в Литве и Латвии наступило некоторое отрезвление в отношении «еврейского вопроса»; участились случаи сочувствия и даже помощи евреям. Однако к этому времени в Балтии почти не осталось еврейского населения.

Журнал "Лехаим"