К вопросу о Курилах.

Славинский Б.Н.
Советская оккупация Курильских островов (август-сентябрь 1945 года). Документальное исследование
1993. 144 с.

Оценивать книги можно по разному, но эта книга претендует на исторический труд, а посему проанализируем некоторые утверждения авторов.....


материалы не мои так что.... некоторые взяты из отзывов на книгу, другие из прессы.

______________________________________________

Когда-то эта книга произвела на нас очень сильное впечатление и мы даже опубликовали на нее рецезию в журнале "Россия и АТР", выходящем во Владивостоке. Текст этой рецензии прилагаю ниже и думаю, что он поможет читателям разобраться в достоинствах и недостатках этого издания, хотя авторы рецензии никому не навязывают своего мнения. Текст был слегка подработан редактором журнала Александром Владимировичем Бородиным, которому мы очень признательны за возможность публикации этого материала. Слова вписанные Александром Владимировичем, ветераном Великой Отечественной войны и августовской войны с Японией, читатели наверно найдут сами. Лично у меня, например, название книги отторжения не вызвало, тем более, что оно вполне соответствовало наименованию операции в официальных военных документах того времени.

Тем не менее, еще раз хочу подчеркнуть свое несогласие выводами автора о том, что какую-то часть Курильских островов надо непременно передавать Японии. СССР захватил эти острова по праву победителя и с учетом всех тех неприятностей, которая причинила нашей стране Япония в период с 1904 по 1945 г., эта военная добыча может служить лишь частичной компенсацией тех невероятно больших материальных средств и человеческих жизней, затраченных на противодействие вполне очевидной японской угрозе. Действуя по праву сильного СССР решил для себя и своих наследников важнейшую геополитическую задачу, обеспечив свободный выход России в Тихий океан и апелляция к каким-то юридическим тонкостям в данном случае совершенно неуместна, поскольку речь идет о коренных интересах страны. Ослабнет Россия до полного развала - Япония заберет эти острова по полному праву, а если наша страна будет представлять собой хоть в какой-то степени сильную в военном, полтитическом и экономическом отношении державу, то никогда эти острова Японии не достанутся. Вот на этой оптимистической ноте я бы хотел и закончить.

Итак, текст рецензии:

Россия и АТР. 1994. № 2. C. 138–143.

Исключение из правил

В. Калинин, Д. Анча, Н. Аюшин

В последнее время в литературе появились многочисленные публикации, касающиеся проблемы так называемых «северных территорий». Написанные порой без глубокого научного осмысления исторических фактов и документов, изобилующие поверхностными оценками, передержками и ошибками, они оставляют неприятное впечатление. Среди «вала» публикаций на эту тему исключение из правил составляет книга Б.Н. Славинского «Советская оккупация Курильских островов (август – сентябрь 1945 г.). Документальное исследование» (М.: ТОО «Лотос». 1993. 144 с.), выход которой, безусловно, является определенным событием в отечественном «куриловедении».

В монографии впервые на строго документальной основе, с точностью до часов и минут излагается ход занятия Курильских островов советскими войсками. Автор приводит номера частей и соединений, название кораблей, подробно анализирует планирование и ход боевых операций. Впервые в отечественной литературе приводятся данные о потерях сторон, без которых исторический анализ военных операций не является подлинно научным. Автору удалось избежать идеологических штампов, он в равной степени отдает дань мужеству и отваге как советских, так и японских солдат и матросов. Несомненное достоинство книги – наличие предметного и именного указателей.

В разделах, посвященных политическим аспектам курильской проблемы, Б.Н. Славинский провел исторический и правовой анализ последствий освобождения Курильских островов Советской Армией и последующего их присоединения к СССР. Но выводы автора о необходимости возвращения Японии островов Малой Курильской гряды, а также Кунашира и Итурупа не бесспорны, хотя его аргументы можно принять к обсуждению.

Однако, как и многие научные исследования, книга, к сожалению, не свободна от недостатков. Во-первых, настораживает и вызывает протест само название книги «Советская оккупация…» Это весьма спорно. Тем более, что сейчас стало модным даже в ближнем зарубежье называть советских воинов времен Великой Отечественной войны оккупантами. А теперь, выходит, и сами себя так обзываем. Японцам того и надо. Далее, в указателе на с. 95 искажена фамилия полковника Артюшина. Он назван на французский манер «Артюшен». А ведь речь идет об одном из непосредственных руководителей десантной операции. На с. 14 говорится про «отчеты генштабов», хотя Генеральный штаб в Вооруженных Силах СССР был только один. Досадны опечатки типа «капонины»вместо капониры, пропущена строка на с. 78 и т.п. В книге содержатся явные противоречия. Так, на с. 15 Б.Н. Славинский пишет об отсутствии у японцев к августу 1945 г. самолетов на Северных Курилах, а далее, наоборот, отмечает многократные атаки японской авиации, базирующейся на аэродром Катаока, на советские корабли (с. 97). Подобные погрешности могли быть легко устранены в ходе редакторской правки, однако издание книги в авторской редакции не улучшило ее качество.

Главным событием Курильской десантной операции был, как известно, штурм сильно укрепленого острова Шумушу. Однако описание этих боев вызывает ряд серьезных претензий. Так, вслед за В.Н. Багровым, на работы которого автор часто ссылается, и исходя из официальных документов, Б.Н. Славинский характеризует японскую оборону следующим образом (с. 77 – 78): «… имелось около 100 орудий разного калибра до 100 мм … Основной рубеж обороны Шумшу проходил в северо-восточной частичасти острова, в районе высот 171 и 165. Он был оборудован большим количеством дотов… В случае захвата десантом участков побережья, японцы имели возможность скрытно, по подземным галереям, отойти с этого рубежа в глубину острова. Кроме того, на Шумшу имелась разветвленная сеть … дорог … Созданные на острове подземные сооружения предназначались не только для маневра средствами и силами… Толщина стен дотов достигала 2,5 – 3,0 метров».

В июле 1992 г. экспедиция исторического клуба «Владивостокская крепость», в составе авторов этой рецензии, провела детальное обследование бывших японских оборонительных сооружений на о. Шумшу и в северной части о. Парамушир. На основании полевых исследований мы можем уверенно утверждать, что процитированные выше характеристики японской обороны не соответствуют действительности. Так, в северной части о. Шумшу до настоящего времени сохранилось японской крепостное орудие, установленное на бетонном основании, калибром 152 мм, то есть значительно более мощное, чем называет Б.Н. Славинский. Главная полоса обороны на Шумшу проходила в юго-западной части острова, примерно в 8 – 10 км от названного автором места – от м. Чибуйный на побережье Охотского моря, далее по высотам севернее п. Козыревского и Дьяково по долине р. Солнечной (приводятся современные названия рек и населенных пунктов) ко Второму Курильскому проливу. Эта линия прикрывала наиболее важную в военном отношении часть острова – аэродром и военно-морскую базу Катаока.

Автор пишет о большом количестве дотов в северо-восточной части о. Шумшу. А их в районе боев на самом деле было только два – артиллерийский капонир на м. Кокутан и пулеметный дот к югу от м. Котомари. На линии обороны в районе Катаока разного рода бетонных долговвременных сооружений десятки! Вопрос о том, какой рубеж «главнее», после сравнения числа и мощи оборонительных сооружений даже не возникает.

Кроме того, на этой линии обороняющимся японцам могли оказать эффективную поддержку их морские дальнобойные 152-мм пушки, располагавшиеся в северной части о. Парамушир на господствующих над Вторым Курильским проливом высотах. Эти орудия сохранились до настоящего времени и по-прежнему находятся на своих позициях. Борьба за главную позицию стоила бы намного больших потерь, чем те, которые понес десант, ведя полуторасуточный бой за ее предполье и вряд ли бы она могла бы завершиться в столь короткие сроки. Вне периметра обороны аэродрома и военно-морской базы Катаока были устроены на наиболее важных высотах, перекрестках дорог и десантоопасных участках побережья сильные временные опорные пункты. В ряде случаев они имели незначительное количество бетонных сооружений. Толщина стен дотов до 2,5–3,0 м также относится к совершенно недостоверным данным. В большинстве случаев толщина бетонных и железобетонных стен и покрытий не достигает и 1,5 м, и ни в одном из сооружений не превышает этого значения.

Относительно возможности маневра японских подразделений по подземным галереям можно только удивляться – как это сообщение могло попасть в научный оборот. Более того, из текста книги можно сделать заключение о вспомогательной роли сети автодорог для маневра войсками и о главной роли подземных галерей. Роль подземных сооружений для хранения разного рода запасов автор считает второстепенной. Сами же эти сооружения, для того чтобы по ним могла маневрировать целая пехотная бригада, должны были представлять нечто совершенно грандиозное, вроде метрополитена в Москве.

В действительности, обследованные нами подземные сооружения представляют собой наспех вырытые в рыхлом грунте пещеры или группы пещер, совершенно изолированных друг от друга. В большинстве случаев они не имели бетонной облицовки, а их покрытия поддерживались только деревянными крепями. В них размещались хранилища, госпитали, командные пункты, но «маневрировать» там было совершенно негде. Некоторые доты и дзоты, врезанные в крутые береговые склоны, действительно имели подземные выходы и в ряде случаев были связаны между собой короткими галереями. Но длинной не более 8–10 м. Отойти по ним куда-либо с побережья в глубину острова было совершенно невозможно.

Описание самого боя во время высадки и борьбы за высоты 165 и 171 также страдает рядом недостатков. При описании высадок (без боя) на остальные острова Курильской гряды Б.Н. Славинский называет, в ряде случаев, фамилии командиров небольших кораблей и мелких отрядов, чиленностью до взвода. Так, при чтении характеристики боевых действий на Шумшу, может создаться впечатление, что единственным важным действующим лицом в ходе схватки был краснофлотец В.Г. Мусорин. Этот старший краснофлотец, сохранив при высадке единственную из имеющихся в десанте 22 радиостанций, действительно внес существенный вклад в успех операции. Но из текста книги совершенно непонятно, кто непосредственно командовал войсками передового отряда (ведь не Мусорин!) и первого эшелона десанта на берегу, в то время, когда командир 138 стрелкового полка полковник К.Д. Меркурьев находился со штабом на поврежденном корабле и не смог высадиться. Между тем, имя офицера, непосредственно управлявшего боевыми действиями, майора П.И. Шутова, удостоенного за этот бой званием Героя Советского Союза, упоминается тем же В.Н. Багровым. Тяжело раненный майор П.И. Шутов командовал войсками до подхода частей второго эшелона, когда егшо заменил командир 373 стрелкового полка полковник П.А.Артюшин. В книге очень слабо показана работа штаба командующего операцией генерал-майора А.Р. Гнечко, совершенно не отражена роль руководившего десантом командира 101 стрелковой дивизии генерал-майора П.И. Дьякова и его штаба.

Автор, далее, упрекает командира передового отряда майора П.И. Шутова в серьезной тактической ошибке – наступлении в глубюь острова без закрепления на побережье. Однако анализ хода боевых действий показывает, что такие упреки безосновательны. Опорные пункты на мысах, действительно доставившие десанту множество неприятностей при высадке и наращивании сил на берегу, удалось взять только с наступлением темноты и после десантирования двух полков пехоты и формирования двух специальных штурмовых рот. Если бы передовой отряд вместо стремительного броска на 5 км вглубь острова к господствующим высотам ввязался до наступления темноты в борьбу за прибрежные узлы сопротивления, то японцы имели бы возможность контратаковать советских десантников танками и превосходящими силами пехоты в районе непосредственной высадки, а не высоты 165 и 171. Это, вероятнее всего, привело бы к катастрофе для войск первого эшелона и, возможно, неудаче всей операции.

К сожалению, в книге нет анализа потерь советских войск на разных этапах операции – при высадке передового отряда, первого и второго эшелонов и непосредственно на поле боя. Вряд ли такие данные есть и в отчетных документах. И это не случайно. Автором упоминается о большой перегрузке десантных судов американской постройки, незадолго до операции полученных Петропавловской военно-морской базой по ленд-лизу. Эта перегрузка повлекла за собой большие потери людей, вынужденных высаживаться с них прямо в воду, на глубину 2–3 м, при температуре воды 4–5 градусов С, а также крайне затруднила управление десантом из-за «подмочки» радиостанций.

Перегрузка судов, безусловно, являлась серьезнейшим просчетом командования Петропавловской военно-морской базы, а отсутствие достоверной разведывательной информации о наличии у японцев танков, характере и расположении оборонительных сооружений – недоработкой штаба Тихоокеанского флота.

Перечисленные недостатки работы Б.Н. Славинского во многом связаны с некритическим отношением к использованным им официальным отчетным документам и трудам бывшего флаг-капитана штаба Тихоокеанского флота капитана 1-го ранга В.Н. Багрова, без учета обстоятельств, при которых они были написаны. Составители отчетных документов и В.Н. Багров, видимо, пытались прикрыть «недоработки» командования Петропавловской военно-морской базы и, отчасти, штаба Тихоокеанского флота. Только этим можно объяснить и «перенос» (на бумаге) главной линии обороны, бывшей фактически вне сферы боя, примерно на 10 км вперед и, соответственно, оправдать большие потери ее прорывом. Отсюда и явное преувеличение мощи оборонительных сооружений (например, завышение толщины стен и покрытий), и появление в серьезных документах легенд о мифических подземных ходах с побережья в глубь острова. Преуменьшение максимального калибра японской артиллерии, по-видимому, связано со спешкой при составлении отчетов. Упреки в несуществующих тактических ошибках, также можно объяснить только попыткой переложить ответственность за большие потери на майора П.И. Шутова и косвенно на командование Курильской десантной операцией, которое в условиях крайне ограниченного времени, отведенного на подготовку, сделало для организации десанта максимум возможного и смогло обеспечить его тактическую внезапность.

запись создана: 22.03.2010 в 21:31

@темы: Курилы, история, Япония, вторая мировая война, Славинский, Икеда, Шутов

---

Русско-Японская война. Оборона Сахалина.

Николай Левицкий
Русско-японская война 1904-1905 гг.
Глава XIX. Действия на второстепенных театрах
План обороны Сахалина







Оборона Сахалина была предусмотрена в общем плане стратегического развертывания. Малонаселенный, покрытый горами и поросший лесами Сахалин служил царскому правительству местом ссылки, но для Японии Сахалин приобретал несомненно более важное значение: большие запасы каменного угля, малоиспользованные горные, лесные и морские богатства уже давно являлись предметом стремления японцев. [407]

После успешной Мукденской операции, в предвидении скорого мира японцы поспешили захватить хотя бы часть русской территории для создания благоприятной позиции при заключении мира и предприняли экспедицию на остров Сахалин.

Еще в 1899 г. штаб Приамурского военного округа признавал непосильной оборону острова, имеющего в окружности свыше 2000 км и населенного 30 000 человек, главным образом, ссыльнопоселенцев.

Мероприятия по обороне Сахалина разрабатывались военным губернатором острова генералом Ляпуновым, и после посещения Сахалина военным министром Куропаткиным в 1903 г. намечены были следующие мероприятия по организации обороны.

1. Сосредоточение обороны острова в двух центрах: в посту Александровском и в посту Корсаковском.

2. Из числа местных команд Александровскую, Дуйскую и Тымовскую общей численностью в 1160 человек расположить в северной части острова, а Корсаковскую в составе 330 человек — в южной части острова.

3. Из состава свободного населения, ссыльнопоселенцев и ссыльнокаторжных сформировать 14 дружин общей численностью около 3000 человек Из них 8 дружин намечались к использованию в Александровском и Тымовском округах и 6 — в Корсаковском округе.

4. Возвести трудом каторжан ряд опорных пунктов, а из числа имеющихся на Сахалине 6 орудий 4 придать Корсаковскому посту, а 2 — Александровскому. Дальнейшее усиление обороны артиллерией намечалось путем получения ее из Владивостока.

5. В отношении обеспечения Сахалина продовольствием намечалось накопление необходимых запасов во Владивостоке и переброска их на Сахалин одновременно с началом мобилизации. [408]

Что касается характера действий против японцев, то русский план отрицал возможность жесткой обороны острова, признавая необходимым отступление под давлением превосходных сил противника и переход к партизанским действиям.

Главные силы Сахалина составляли ссыльнокаторжные, к которым командование острова доверия не питало, и, следовательно, Ляпунову необходимо было опираться только на команды. Одновременно с этим составлен был ряд проектов укреплений Сахалина, однако до начала войны ни один из них не получил осуществления вследствие затянувшейся переписки между приамурским генерал-губернатором Линевичем, наместником Алексеевым и военным министром Куропаткиным.

Когда война в Манчжурии уже происходила, Ляпунов продолжал проектировать план постройки полевых укреплений более примитивного характера. В результате на Северном Сахалине выстроены были стрелковые и орудийные окопы по западному побережью на протяжении от поста Дуэ до села Половники, а на Южном Сахалине то же самое сделано у поста Корсаковского, села Соловьевка и села Владимировка.

Силы и средства Сахалина

В начале войны на Сахалине была объявлена мобилизация. К этому времени здесь находились четыре местных команды: в посту Дуэ, посту Александровском, селе Рыковском и посту Корсаковском. Вместе с тем было сформировано из охотников, ссыльнопоселенцев и ссыльнокаторжных 12 дружин по 200 человек: из них 8 дружин для Северного Сахалина и 4 дружины для Южного Сахалина. Путем слияния дружин с местными командами составлялась сборные отряды. Вооружены они были берданками.

Дружины оказались малобоеспособными: среди дружинников было много людей преклонного возраста, были люди слабосильные и даже с физическими недостатками. Каторжные [410] охотно поступали в дружины, что в связи с «высочайше» объявленными для них льготами значительно сокращало сроки пребывания их на острове.

К лету 1905 г. многие из дружинников, выслуживших льготные сроки пребывания на каторге, возбудили ходатайство под различными предлогами об освобождении от военной службы, и, таким образом, к началу военных действий на Сахалине численность дружин уменьшилась вдвое.

Попытки организации занятий с дружинниками ни к чему не приводили, потому что они продолжали выполнять работы по тюремному ведомству. На проводимых иногда занятиях «словесностью» очень трудно было внушить каторжанам патриотические чувства вообще, а тем более внушить им необходимость защиты ненавистного им острова. К тому же должности начальствующего состава занимали тюремные чиновники, которые только впоследствии были заменены офицерами, командированными сюда из действующей армии.

Все команды в дальнейшем по прибытии пополнения с материка были развернуты в резервные батальоны, причем Александровский батальон состоял из 4 рот, Дуйский и Корсаковский из 2 рот каждый, а Тымовский батальон, сохранив свое название, составлял только одну роту в 150 человек.

Северный Сахалин пополнился пулеметной ротой из 8 пулеметов, а Южный Сахалин имел на вооружении 4 пулемета. Летом 1904 г. Северный Сахалин получил батарею из 8 устарелых пушек на лафетах образца 1877 г., не имевших поворотного механизма и сошника, что крайне затрудняло стрельбу. Лошадей в батарее не хватало.

В то же время Япония назначила для занятия Сахалина сравнительно крупные силы: вновь сформированную 15-ю дивизию генерала Харагучи в составе 12 батальонов, 1 эскадрона, 18 орудий и 1 пулеметного отделения, всего 14 000 человек. Транспортный флот, состоящий из 10 пароходов, сопровождался 3-й эскадрой Катоака в составе 40 морских единиц. [411]

Таким образом, Сахалин ни в какой степени не был готов к обороне ни в отношении численности и состояния вооруженных сил, ни в отношении инженерной подготовки.

Характер сахалинского театра

Обширным пустынным пространством остров Сахалин делится на Северный Сахалин с административным центром острова — постом Александровский и Южный Сахалин с административным центром — постом Корсаковский.

Северный Сахалин представляет собой гористое пространство, которое переходит к югу от поста Александровский до села Агнево в непроходимый без дорог горный кряж. Только у поста Александровский местность переходит в открытую котловину, обстреливаемую с моря.

Пост Александровский расположен у подножья отрога Пиленгского хребта, называемого на острове «Кавказом» (схема 38). Севернее п. Александровского берег тянется в виде узкого гребня через Владимирский рудник, к реке Мгачи.

От села Мгачи до Агнево простирается береговая полоса, которая являлась удобным местом для высадки японцев.

Описываемая местность пересекается долинами незначительных рек: Арковой, Малой и Большой Александровки, Дуйки, Агневой и Тыми. Все эти долины низменны и отчасти болотисты, но удобны для земледелия, вследствие чего, главным образом, здесь группируется население Сахалина. Все остальное пространство Северного Сахалина покрыто дикой тайгой, непроходимой вне дорог.

Лесистая местность, частые пожары и периодические дожди определяли бедность Северного Сахалина путями сообщения. Из имевшихся здесь путей можно отметить грунтовую дорогу Мгачи — Арково. Другая дорога, соединяющая Мгачинский рудник с долиной реки Агневой, проложена вдоль морского берега. Движение по ней затрудняется глубокими песками. [412]

Северный и Южный Сахалин соединялись неразработанным путем, пролегающим от поста Александровского через Онор и Найэро к посту Корсаковский. Проселочный характер этой дороги после Онора переходил в телеграфную просеку, заваленную буреломом.

Кроме этих дорог, пост Александровский связывался с селом Рыковским, являвшимся местом продовольственных и вещевых складов и местом формирования дружин.

Укрытых бухт на Северном Сахалине не имеется, а потому наиболее удобными местами высадки японцев могли служить устья рек с их долинами. Наиболее вероятным местом высадки японцев признавались устья рек Арково и Дуйки, откуда непосредственно японцы могли угрожать посту Александровскому.

Южный Сахалин, отделяясь от Японии Лаперузовым проливом и заканчиваясь на юге заливом Анива, окаймленным с суши горами, являлся наиболее вероятным объектом нападения японцев. На берегу залива Анива располагался пост Корсаковский.

Южный Сахалин, так же как и Северный, представлял собой покрытое лесом горное пространство, которое пересекалось с севера на юг Сусунайской низменностью, образуемой долинами рек Суси и Наибы.

Большинство рек принадлежит бассейну залива Анива и удобно для сплава.

Население Южного Сахалина группировалось, главным образом, на плодородной Сусунайской низменности. Здесь же проходила грунтовая дорога от Найбучи до поста Корсаковского. Менее разработанная дорога, переходящая местами в тропу, проходила от села Лютоги к селу Маука.

Для овладения опорным пунктом Южного Сахалина — Корсаковским постом — японцы могли избрать направления: а) пост Найбучи — село Владимировка — Корсаковский пост; б) западное побережье залива Анива — Лютога — Корсаковский; в) восточное побережье этого залива. [413]

Вообще характер поверхности острова требовал от обороняющихся войск большого напряжения и серьезной подготовки к действиям в горной и лесистой местности, чего не было в войсках, на которые возложена была защита Сахалина.

Действия партизанских отрядов на Южном Сахалине

(Схема 39)

По плану Ляпунова Корсаковский отряд в случае высадки японского десанта на побережье залива Анива должен был, не оказывая упорного сопротивления, немедленно же перейти к партизанским действиям.

Все войска Южного Сахалина были разделены на 5 отрядов, и каждому отряду назначен определенный район действий.

Отряд Арцишевского — 415 человек, 8 орудий и 3 пулемета — должен был действовать в районе поста Корсаковского. В этот, отряд вошла береговая батарея, организованная из снятых с затопленного крейсера двух 120-мм и двух 47-мм орудий.

Отряд Грото-Слепиковского — 190 человек и 1 пулемет — в районе села Чеписаны.

Отряд Полуботко — 160 человек — в районе села Севастьяновка.

Отряд Даирского — 180 человек — в районе села Петропавловское.

Отряд Быкова — 225 человек — в районе Найбучи.

5 июля 1905 г. дивизия Харагучи закончила свою погрузку в Хокодате, а в 9 часов 7 июля дивизия начала высадку на побережье Анивского залива между селом Мерея и Савиной падью. Полное господство на море облегчало операцию японцев против Сахалина.

Первым втянулся в боевые действия отряд Арцишевского, который занял позицию у села Пораонтомари, для того чтобы дать возможность сжечь здания, склады и пристань в посту Корсаковском. [414]

Береговая батарея открыла огонь по японским миноносцам. Вскоре 120-мм орудия оказались испорченными, а для 47-мм орудий снаряды были израсходованы, что заставило русских взорвать все орудия береговой батареи.

К 17 часов отряд Арцишевского отошел к Соловьенке, оставив у Корсаковского несколько конных для наблюдения за японцами.

На другой день два японских контрминоносца, войдя в бухту Лососей, начали обстреливать Соловьевскую позицию с фланга и тыла, заставив отряд Арцишевского отойти к Хомутовке, а 9 июля, опасаясь быть оторванным, Арцишевский продолжал отступление к селам Дальнему и Ближнему, оставив слабый арьергард, который под натиском японцев отошел, потеряв 2 человек убитыми и 2 ранеными.

По донесению оставленной разведки, вечером 9 июля два японских полка выступили из поста Корсаковского в северном направлении.

11 июля отряд окопался на позиции и пытался оказать сопротивление японцам, однако обход обоих флангов вынудил Арцишевского отойти в горы, приведя в негодность орудия и пулеметы из-за отсутствия снарядов и патронов.

Оставленная им полурота для прикрытия отхода отчасти рассеялась, отчасти была захвачена в плен, а 16 июля после переговоров с японцами отряд Арцишевского капитулировал в числе 135 человек. Остальные рассеялись.

Отряд Слепиковского продержался несколько дольше. Опасаясь потерять сообщения с тылом, Слепиковский 7 июля отошел в тайгу у озера Тунайчи и пробыл здесь до 15 июля, после чего отошел несколько к северу и окопался. 2 августа с утра японцы начали наступление на закрепившийся отряд Слепиковского, который к полудню отступил, потеряв 24 человек убитыми и ранеными. Попытка Слепиковского установить связь с другими отрядами не удалась.

Преследуемый японцами отряд Слепиковского был охвачен с флангов и тыла артиллерийским огнем. Командир отряда [416] Слепиковский был убит, а его заместитель, видя отряд окруженным, капитулировал.

Отряд Полуботко на другой день после отступления отряда Арцишевского решил пойти к нему на присоединение. На пути отступления к Владмировке больше половины отряда разбежалось, часть отошла в тайгу и в дальнейшем присоединилась к отряду Быкова, а с остальными Полуботко сдался в плен.

Столь же бесцветна была деятельность отряда Даирского, который после долгих скитаний по тайге 30 августа неожиданно столкнулся с японцами на реке Наиба и капитулировал.

Наиболее энергичным оказался Быков. Получив сведения о высадке японского десанта, Быков двинулся к Отрадна. В дальнейшем, усилившись 49 дружинниками отряда Полуботко, Быков устроил японцам засаду у Отрадна, где японцы понесли потери.

Приняв решение пойти на соединение с войсками Северного Сахалина, Быков двинулся к Сирароко, но узнав о сдаче Ляпунова, направился к мысу Погиби, откуда добрался до города Николаевска, потеряв за все время 54 человек.

Боевые действия на Северном Сахалине

(Схемы 38 и 40)

План обороны Северного Сахалина предусматривал отход в глубь острова на Рыковское и Онор и развитие партизанских действий на флангах и в тылу наступающих японцев. Упорное сопротивление предполагалось лишь на участке побережья село Арково 1-е — пост Дуэ.

Вооруженные силы Северного Сахалина подразделены были на четыре отряда.

Арковский отряд Болдырева в составе 4 рот, 2 дружин, 15 сабель и 4 орудий, всего 1320 человек, предназначался для обороны Арковского берегового участка, составлявшего [417] устье Арковской долины. Под натиском превосходных сил этому отряду предписывалось отступать через Камышевый перевал к селу Дербинскому.

Оборона Александровского берегового участка от села Половинка до Воеводской пади поручалась Александровскому отряду Тарасенко в составе 8 рот, 4 дружин, 30 сабель, 4 орудий и 6 пулеметов, всего 2413 человек.

Дуйский отряд Домницкого силой 4 роты, 2 дружины, 15 сабель и 2 пулемета, всего 1120 человек, должен был оборонять Дуйский участок побережья, а в случае надобности отступать через перевалы Верблюжий и Пиленгский к селу Рыковскому. Дуйский отряд, так же как и Арковский, при отступлении должен был выделить одну дружину в партизанский отряд.

Рыковский отряд Данилова — 150 человек — составлял резерв, оставаясь в селе Быковском.

Общие силы Ляпунова достигали на Северном Сахалине около 5000 человек.

Покончив с защитниками Южного Сахалина, японцы начали свои действия против Северного Сахалина. Утром 23 июля японский флот показался у западных берегов острова против Александровского поста и обстрелял Арковскую долину и пост Дуэ. После полудня неприятельские суда появились против села Виахта, а позднее было получено сообщение об обстреле неприятельскими миноносцами Де-Кастри.

На другой день утром японская эскадра приблизилась к побережью на участке Мгачи — Александровский пост и под прикрытием артиллерийского огня начала высадку пехоты севернее Аровской долины.

Приказав Арковскому отряду удерживать противника, Ляпунов направил к Камышевому перевалу резерв из Рыковского. Кроме того, не ожидая японцев у Дуэ, Ляпунов приказал Домницкому оставить на месте две дружины, а с остальной частью отряда следовать к Камышевому перевалу. [418]

Между тем японцы начали высадку севернее Дуэ, что заставило Ляпунова задержать движение Дуйского отряда и расположить его у Верблюжьего перевала.

Активность японцев проявлена была также на участке Александровского отряда. Из-за мыса Жонкиер показались японские контрминоносцы, за которыми следовали транспорты с десантом.

Александровский отряд занял Жонкиерские высоты и пытался задержать высадившийся японский батальон, однако движение японцев со стороны Арковской долины в обход правого фланга Александровского отряда заставило Тарасенко отступить к «Кавказским» высотам.

Здесь отряд оставался недолго. Опасаясь возможности изолирования отряда, Ляпунов приказал Тарасенко в течение ночи занять Михайловские позиции.

В то же время Арковский отряд Болдырева, не оказав противнику сопротивления, отступил к селу Дербинскому, куда прибыл в ночь на 25 июля. Таким образом, русские отряды под давлением японского десанта отступали в глубь острова и в течение 24 июля потеряли убитыми и ранеными 18 человек, а пропавшими без вести 54 человек.

25 июля Александровский отряд, опасаясь обхода правого фланга, продолжал отступление к Пиленгскому перевалу, куда двигался также и Дуйский отряд. Решив задержать здесь противника, русские расположились на позициях и заложили фугасы на вероятных подступах к перевалу.

При поддержке огня с канонерок и контрминоносцев японцы продолжали наступление и к вечеру прошли Михайловские высоты и спустились на Рыковскую дорогу.

В то же время Арковский отряд, соединившийся с Рыковским отрядом, к вечеру прибыл в село Палево.

Опасаясь потери пути отступления Александровского отряда, Ляпунов приказал Тарасенко .оставить на Пиленгском перевале небольшой заслон, а с остальной частью отряда двигаться [420] на соединение с Арковским отрядом. Домницкому приказано было занять село Мало-Тымово.

26 июля японцы, занимавшие Дербинское, начади движение отсюда к Рыковскому, угрожая помешать соединению отрядов Александровского и Арковского, который прошел Палево и двигался уже по Онорской дороге.

Для обеспечения соединения своих отрядов Ляпунов решил занять Рыковское. С этой целью Болдыреву было приказано вернуться для атаки Рыковского. Домницкий получил задачу атаковать Рыковское из Мало-Тымово, а Тарасенко должен был охватить Рыковское с юга.

Получив приказание о наступлении, Александровский отряд, соединившись с Дуйским отрядом, выступил и в ночь на 27 июля приблизился к Рыковскому, выслав вперед разведку, которая выяснила, что селение занято небольшими силами японской конницы.

На рассвете русские начали атаку, и японская конница поспешила отступить к Дербинскому, бросив взятых накануне русских пленных численностью около 100 человек.

Ляпунов продолжал движение к Палево для соединения с Арковским отрядом.

Слухи о скрытном движении японцев на Палево заставили Ляпунова вести отряд дальше на Онор.

Войска Ляпунова несколько раз охватывала паника от случайных выстрелов дружинников. Нередко паника заканчивалась десятками убитых и раненых и множеством разбежавшихся дружинников.

29 июля Ляпунов получил от Харагучи предложение вступить в переговоры о капитуляции, на что Ляпунов не замедлил согласиться вследствие недостатка огнеприпасов и продовольствия.

Таким образом, Сахалин был занят японцами без большого напряжения и с ничтожными потерями. Всего убитыми и ранеными русские потеряли на Сахалине 181 человек. Японцами [421] было взято в плен 70 офицеров и 3200 солдат. Только 278 человек из состава войск Южного и Северного Сахалина сумели переправиться на материк. Остальные оказались в числе пропавших без вести, то есть разбежавшихся.

Успеху русских мешала не только численная слабость по сравнению с японским десантом, но, главным образом, ненадежность дружинников, вступивших в войска только для приобретения льгот по отбыванию каторги и ссылки. Их моральное состояние характеризуется огромным количеством «пропавших без вести». Вполне понятно, что такие войска не могли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления японскому десанту. Помимо того подавляющая часть войск Сахалина не была обучена военному делу.

В то же время японцы в действиях на Сахалине обнаружили тенденцию к охватам и обходам, что заставляло русских отступать без сопротивления из опасения быть окруженными.

Управление русскими войсками было крайне затруднено отсутствием телеграфа, телефона и достаточного количества конных. Действия отрядов на Южном Сахалине не были объединены. Управление этими отрядами со стороны Ляпунова не могло быть осуществлено из-за дальности расстояния и несовершенства средств связи. Впрочем, непосредственное управление Ляпуновым отрядами на Северном Сахалине не дало положительных результатов: будучи юристом, Ляпунов не имел ни теоретической, ни практической военной подготовки.

Со стороны японцев операция на Сахалине представляет пример совместных действий сухопутных войск и флота.

Подготовка к обороне Южно-Уссурийского края

Серьезное значение в русско-японскую войну приобретало побережье Южно-Уссурийского края, где японцы, пользуясь господством на море, могли бы высадить крупный десант. Здесь [422] же находился единственный опорный пункт и база русского флота на побережье Уссурийского края — крепость Владивосток.

Побережье Южно-Уссурийского края богато заливами и бухтами, удобными для якорных стоянок и способствующими высадке крупных десантов. Зимой десантные операции на побережье Южно-уссурийского края почти невозможны вследствие замерзания моря у берегов.

Помимо Владивостока объектами действий противника могли быть город Никольск-Уссурийский и Раздольное — узлы путей, ведущих во Владивосток и Посьет, могущих служить головной базой для дальнейших действий в глубь страны.

Владивосток к началу военных действий представлял собой слабо укрепленную базу незначительного флота. Значение Владивостока как крепости было невелико как по силе стоявшего в нем гарнизона, так и по возможности обхода крепости.

Первоначальный план обороны Южно-Уссурийского края предусматривал формирование Южно-Уссурийского отряда с задачей прикрытия Приморской области со стороны северо-восточной Кореи, где ожидалось вторжение противника или высадка десантов, которые возможны были на побережье залива Петра Великого. Кроме того, Южно-Уссурийский отряд должен был служить подвижным резервом Владивостокской крепости или же, в случае наступления японцев на Гирин, предполагалось возможным содействие Южно-Уссурийского отряда Манчжурской армии путем удара во фланг и тыл наступающих японцев.

Силы Южно-Уссурийского отряда первоначально определялись в 8 батальонов, 6 эскадронов и 32 орудия, но после падения Порт-Артура силы Южно-Уссурийского края были значительно увеличены, чему способствовали распространяемые японцами слухи о готовящейся осаде Владивостока.

В средних числах мая 1904 г. Южно-Уссурийский отряд под начальством Анисимова располагался в нескольких [423] группах. 4 батальона и 16 орудий были расквартированы в Никольск-Уссурийском, где они находились под командованием Дежоржа: 2 батальона, 4 сотни и 12 орудий Асеева расположены были в Раздольном. Здесь же стоял штаб Южно-уссурийского отряда. В селе Шкотова располагались 3 роты. Остальные войска были разбросаны в ряде поселений, как, например, Посьет, Новокиевское, Хуньчун и др. Западное побережье заливов Петра Великого и Амурского наблюдалось конницей.

Однако до падения Порт-Артура японцы здесь большой активности не проявляли. В конце мая 1904 г. несколько японских судов появилось в районе острова Аскольд. В начале сентября у залива Петра Великого показался японский миноносец, а в октябре, по сведениям местных жителей, в 200 км западнее Хунчуна появился японский отряд, имевший, как полагали русские, целью движением на восток отрезать русский отряд Бернова, оперировавший в Северной Корее.

После падения Порт-Артура в связи со слухами о предстоящей десантной операции японцев на побережье Южно-Уссурийского края русское командование усилило бдительность.

Командующим войсками Приамурского военного округа приказано было Анисимову сосредоточить свою дивизию в районе Раздольное — станция Надеждинская, наблюдение же за побережьем Приамурской области предполагалось возложить на отряд Бернова, отзываемого из Кореи.

Полки 2-й Восточносибирской стрелковой дивизии Анисимова из двухбатальонных развернуты были в четырехбатальонные, и в феврале 1905 г. Анисимов был назначен начальником внешнего резерва владивостокской крепости. Ему подчинены были также части, прибывшие на усиление Южно-Уссурийского отряда из Манчжурской армии. Теперь Южно-Уссурийскому отряду была поставлена определеаная задача — преградить пути к Владивостоку и Никольск-Уссурийскому. [424]

К концу марта Южно-Уссурийский отряд насчитывал в своем составе 10 730 штыков, 230 сабель и 48 орудий и делился в зависимости от расположения своих частей на несколько отрядов: Шкотовский, Посьетский, Раздольненский, Тайвазский (бухта Тайваз в северной части Уссурийского залива), Шкотовский резерв, который располагался в Никольск-Уссурийском и его окрестностях. При этом Посьетский отряд являлся передовым и в случае наступления противника из северо-восточной Кореи должен был отходить к главным силам Южно-Уссурийского отряда.

Постепенно силы Южно-Уссурийского отряда увеличивались и к концу апреля 1905 г. были доведены до 22 660 штыков, 306 сабель и 64 орудий.

К этому же времени относится начало работ по постройке укреплений временного типа к югу от города Никольск-Уссурийского. Укрепления строились с расчетом на появление противника со стороны Кореи при возможной одновременной высадке десанта в заливах Гашкевича{55} и Петра Великого. Войска Южно-Уссурийского отряда должны были сдерживать противника впредь до подхода частей из состава действующих Манчжурских армий. Вслед за этим начата была постройка позиций фронтом на запад.

К концу апреля Южно-Уссурийский отряд был расформирован, после чего создали ряд отдельных отрядов.

Мероприятия по обороне Владивостока

(Схема 41)

Крепость перед войной находилась в неудовлетворительном состоянии. Активная морская оборона отсутствовала вследствие недостатка в миноносцах и судах для разведки. Вооружение крепости не соответствовало той мощной артиллерии, которую японцы могли применить против Владивостока. В мае 1903 г. [426]

Владивосток посетил Куропаткин, который записал в свой дневник:
«Общее впечатление неблагоприятное — не вижу идеи в применении к местности. Садили укрепления и батареи там, где по местности это было выгодно, не связывая общей идеей то, что делали... Артиллерийское вооружение в общем устарелых образцов».

После посещения Куропаткиным Владивостока был принят ряд мероприятий по укреплению крепости, однако к началу войны общее состояние крепости продолжало оставаться не вполне удовлетворительным. Главная линия обороны, проходившая в 3–5 км от города и состоявшая из северного и южного фронтов, имела ряд укреплений, соединенных непрерывной оградой. С суши оборона крепости опиралась на четыре форта, три временных укрепления, пять редутов и люнетов и 12 батарей. Приступлено было к постройке еще 10 батарей.

Главная линия обороны по своей дальности не обеспечивала города от артиллерийского обстрела. Часть сооружений имела перед собой командные высоты, а некоторые укрепления имели значительные мертвые пространства.

На вооружении крепости состояло 400 орудий, из которых крепостных было только 80, в то время как японский осадный парк насчитывал 120–180 орудий.

Бетонные постройки береговых сооружений более соответствовали своему назначению. Общее количество орудий, которые могли бы принять участие в борьбе с флотом, предполагалось довести до 200, что было недостаточно.

С началом войны работы по укреплению Владивостока усилились. Гарнизон крепости не превышал 9000 человек и даже появление 25 февраля 1904 г. у острова Русский японской эскадры, скрывшейся через 2 часа без выстрела, не послужило достаточным основанием для немедленного усиления [427] владивостокского гарнизона полевыми войсками; однако дальнейшая активность, проявленная японским флотом, заставила постепенно усиливать гарнизон крепости.

Утром 6 марта у острова Аскольд вновь показалась японская эскадра в составе 7 судов. Войдя в Уссурийский залив, японская эскадра держалась вне досягаемости русского восточного берегового фронта. После полудня, приблизившись к Владивостоку, 5 японских судов обстреляли некоторые форты и город.

Русские батареи на этом фронте только проектировались, а форты вооружены были противоштурмовой артиллерией и пулеметами. Пользуясь этим обстоятельством, японская эскадра, маневрируя у бухты Соболь, обстреливала Владивосток, приближаясь к берегу на расстояние, недоступное для дальности огня русских батарей. После часового бомбардирования японские суда скрылись и появились вновь на следующий день.

7 марта японская эскадра подошла к месту, откуда она обстреливала накануне Владивосток, но огня не открывала и скрылась в южном направлении.

Хотя серьезных операций у Владивостока русское командование в ближайшее время не ожидало, однако гарнизон Владивостока начал постепенно пополняться. К марту 1904 г. гарнизон крепости составлял 18 000 сухопутных войск, 3000 моряков и 360 дружинников, но в личном составе крепостной артиллерии ощущался большой некомплект.

В случае обложения крепости этих сил было недостаточно, тем более что весьма пересеченная местность требовала дробления войск на мелкие подразделения. Конницы в крепости не было, что могло бы неблагоприятно отразиться на разведке в первый период борьбы за крепость. Конный отряд дружинников в 60 человек не был достаточно подготовлен к разведывательной службе.

Весь русский флот, стоявший во Владивостокском порту, состоял из трех крейсеров, одного ледокола и нескольких [428] вспомогательных судов. С прибытием крейсерского отряда адмирала Штакельберга владивостокский флот усилился. Командование сухопутными силами и флотом здесь объединено не было до прибытия во Владивосток вновь назначенного командующим флотом Тихого океана адмирала Скрыдлова, который должен был объединить действия сухопутных и морских сил в случае обложения крепости. Впоследствии должность командующего флотом Тихого океана была упразднена, и Скрыдлов уехал в Петербург. Командующему войсками Приамурского военного округа предписано было прибыть во Владивосток и принять на себя общее командование крепостью, портом и отрядом крейсеров, выделенным из состава 1-й Тихоокеанской эскадры. Комендантом крепости был назначен генерал Казбек.

В общей сложности к апрелю 1904 г. крепость была обеспечена от нечаянного нападения, но не была обеспечена от артиллерийского обстрела орудиями крупных калибров. Кроме того, если от ускоренной атаки крепость до известной степени защищалась имеющейся артиллерией, то от постепенной атаки при наличии у японцев осадной артиллерии Владивосток обеспечен не был. В случае осады крепости запасы позволили бы ей продержаться свыше 6 месяцев.

После осмотра Владивостокской крепости в апреле 1904 г. Линевич доносил наместнику: «Наша крепость... ныне есть могущественный оплот на нашем Востоке».

В конце августа крепость была осмотрена наместником Алексеевым, который создал комиссию для обсуждения нужд крепости. Эта комиссия наметила ряд мероприятий по усилению Владивостока. Решено было увеличить гарнизон, ускорить постройку фортов впереди сухопутного фронта, усилить минными заграждениями вход в бухту, установить беспроволочный телеграф для связи с внешним миром на случай осады, пополнить крепость запасами различных видов.

В отношении вооружения Алексеев доносил в Петербург, что артиллерия крепости не отвечает современным требованиям. [429] Береговые батареи Амурского залива вооружены только 26 современными орудиями, остальные — устарелых образцов.

Впоследствии Владивосток получил несколько орудий Канэ и снятые с судов флота орудия средних калибров.

Особенно интенсивный характер приняла подготовка владивостокской крепости к обороне после падения Порт-Артура, когда операция японцев против Владивостока стала более вероятной. Владивосток представлял собой теперь единственную морскую базу на Тихом океане, и потеря ее делала невозможным движение сюда Балтийской эскадры Рожественского.

Слухи о предстоящей осаде крепости Владивостока, распространяемые японцами для того, чтобы побудить русское командование направить туда полевые войска и тем самым облегчить себе предстоящую решительную операцию против Манчжурских армий, дали японцам положительные результаты. Куропаткин начал переброску войск во Владивосток.

На запрос Куропаткина о количестве сил, необходимых для обороны Приморской области и Владивостока, командующий Приамурским военным округом ответил настоятельной просьбой усилить гарнизон Владивостока двумя пехотными дивизиями, а для внешнего резерва Владивостока и прикрытия Никольского узла считал нужным иметь не менее четырех пехотных дивизий, бригады конницы и соответствующее количество артиллерии и саперов. Кроме того, комиссия установила необходимость ряда мероприятий по инженерному укреплению крепости.

В ожидании наступления японцев производились дополнительные работы по усилению крепости и увеличивался гарнизон, который в середине лета достиг 50 000 человек боевого состава. Очевидно, японцы опасались распылять свои силы и никаких активных действий против Владивостока не предпринимали.

Таким образом, укрепленный пункт полудолговременного характера, каковым являлся Владивосток к началу войны, был [430] превращен за время войны в крепость, которая могла бы выдержать осаду на протяжении длительного периода.

Фортификационные сооружения достигли значительной обороноспособности. Верки временной профили имели в окружности около 80 км, а вооружение выросло до 1500 орудий различных калибров. Кроме того, был сооружен ряд дорог и произведена расчистка обстрела.

Берег Уссурийского залива, который раньше не был защищен, получил достаточное вооружение. Вместо одного форта на острове Русский в начале войны к концу войны здесь был сооружен ряд батарей и сеть полевых позиций. Для бомбардировки города японский флот должен был войти в Амурский залив, подставив себя под огонь русских береговых батарей. Помимо того вход в Амурский и Уссурийский заливы был загражден минами.

Была налажена связь крепости с внешними войсками через посредство голубиной почты и беспроволочного телеграфа. Сделанный запас в крепости обеспечивал содержание 50 000 человек на протяжении одного года.

Заключение Портсмутского мира положило предел дальнейшему укреплению крепости. Огромные силы, сосредоточенные в Южно-уссурийском крае и хорошо снабженные, оставались праздным зрителем событий, происходящих на Манчжурском театре. Русское командование не попыталось предпринять операции для отвлечения части сил японцев, действовавших против Манчжурских армий.

запись создана: 29.05.2011 в 14:28

@темы: история, Россия, Япония, война

---

Сахалинский исторический журнал
www.sakhalin.ru/Region/History/tan03.htm

-----------------------------------
О Сахалине в китайскую эпоху Тан
Сиратори Куракити

В письменах эпох Вэй и Тан Хэйлунцзян зовется Хэйшуем, Банхэ, Нашуем, Няньшуем, но вряд ли где встретится название Ла (Лахэ).

То, что с древних времен айны Сахалина называли Лаер-куе (Laer-kuye), в эпоху Тан называлось Люгуй, и у этих народов эту же землю попросту называли Куе (Kuye). Это название впервые встречается в надписях на каменных плитах в провинции Тэлинь в устье реки Хэйлунцзян, где расположен буддийский храм Нуэргань-Юншень. Здесь есть две такие плиты. Первая из них была установлена в храме Нуэргань в эпоху правления Юй Лэ. Текст был написан в 9-м году правления императора Сюаньцзуна, во время карательной экспедиции против дикарей Сахалина (а именно айнов. – Прим. автора). Текст второй плиты был частично приведен в источнике «Цзилиньтунши» и воспроизводится ниже.

Надпись «Чисюй» в храме Нуэргань-Юншень: «...в 10-м году пришли, чтобы объединить эти земли; девять дикарей и варваров [...]; пересекли морские рифы [...] плечом к плечу, выстроившись в ряды, идут по пятам [...] увидев нас; на востоке расположены земли нуэргань [...] этот народ называется цичжоуми; также имеют различные [корни], все любят [...] [петь и танцевать]; имеют свои [...]; не выращивают пяти злаковых культур; материю не производят; из домашних животных держат одних собак, в 9-м году Юй Лэ весной были отправлены войска в земли шиха; судов [...] (было указано число. – Прим. автора) прибыли в эту землю нуэргань [...] 10 году здесь живут шиха; к восточной стороне моря от народа нуэргань есть люди куе, доспехов не носят; разводят просо типа риса, в застолье едят и пьют; все веселятся...»

Надгробная надпись храма Юйми гласит: « [...] более [...] ри; люди здесь похожи на цичжоуми и названы куе [I] и знают некоторые наши слова, не представляют угрозы и чистосердечны; неохотно говорят о кораблекрушениях в этих землях; много оружия не имеют в этих землях; по приказу его величества Юй Лэ [...]; [...]; [...]; высадиться в этих землях[...] усмирить нюэргань, на востоке получить дань, далее прийти и одарить дикарей одеждой».

Вот что говорится о Кудзу [II] в источнике, датированном октябрем 19-го года Иншень: « ...Встретили людей Кудзу; они весьма просты и доброжелательны, едят плоды, сорванные в горах, эти плоды имеют вкус сваренных раков, называются они масми; земли их распространяются на юго-восток, далеко в горы, и селится народ кудзу по реке Цые; голые вершины гор обрывисты, а долины глубоко врезаны в горы; тропинки в горах очень узкие; хотя и недалеко от селений; деревья здесь редкие, а природа богата на растительность; земля преподносит урожай; люди ловят здесь различные виды рыб и собирают просо и коренья...»

Господин Кобаяси Сёдзиро в историческом очерке (выпуск 17 № 12) выдвинул идею, что Кудзу есть ничто иное, как Эдзо. И тем не менее, это могут быть айны, которые живут в окрестностях Цзие страны Ямато. [III] Тем же профессором Кобаяси определено, что это же название встречается в записках о нравах континентальных аборигенов в уездах Ибараки, Юруэ, Кудзи, а раз так, то трудно тогда решить, относится ли это к айнским названиям. Если продолжить перечислять старые названия айнов, начиная от Куе, то можно заметить закономерность: у гиляков их звали куги (kughi), тунгусы именовали их куе (kuye), китайцы – куе, кухэ, куйе; ительмены, т. е. аборигены полуострова Камчатка, именовали их куси (kusi), японцы звали кудзу, тогда что же это – случайность или закономерность в схожести названий и созвучий? Я думаю, что эти названия относятся не к народам, живущим по соседству с айнами, а к самим айнам, которые распространялись по всем направлениям. О том, что айны Сахалина именовали сами себя сирун-айну, хорошо показано в тексте «Карты Северного Эдзо» автора Мамия Томомунэ (Риндзо): «Внутри страны варвары сами себя зовут сирун-айно. Если указать на острова дикарей Сантан, то они зовут эти земли Сирун-мосири...» Если подумать, какой остров имеет это название – Сирун – можно определить следующее: «...Риндзо вошёл в земли к восточным дацу и встретился со многими дикарями, а переговорив с ними, слышал, что сами себя они называли кимун-айно (kim-un-aino), а нам указывают, что cирун-айно живут дальше. По словам дикарей, горы они зовут ким (kim); а скопище жилищ -yн (un); aйно – название дикарей тех мест, тогда смысл этого следующий: кимун-айно – «айны, живущие в горных жилищах». Тогда спрашивается, что может означать слово cирун-айно? Cкорее, это или инверсия и созвучие языка, или сокращение от слов мосири-ун-айно. [IV] На языке дикарей остров назывался «Мосири». Самое интересное, что так дикари называли равнину острова, а сами жили в пещерах. Можно определить, что именно так эти варвары сантаны [V] называли остров. Когда слушаешь варваров, то можно подумать, что остров они называют Сирун-айно, но на самом деле это произносится Сирунмосири (Shiri-un-moshiri). Именно так и надо называть этот остров». Чтобы согласиться с интерпретацией господина Мамия, – наш долг разобраться, попали мы в точку или нет. В любом случае господин Мамия прекрасно понимает, что речь идет о варварах, живущих в горах, а именно – кимун-айно.

На айнском языке гора звучит «ким»; далее следует «ун», и тогда выражение «кимунайно», а именно «ким-ун-айно» приобретает смысл: «айны, обитающие в горах». Как же будет звучать тогда сирунайно (мосириунайно – может быть ошибкой)?

Господин Бэчелор составил айнско-англо-японский словарь, и на основе его словарной статьи, на айнском суша (earth land) звучит как «сири» (shiri), тогда фраза сирунайну, а именно полно – сири-ун-айну (shiri-un-ainu) – будет иметь смысл: «айны, живущие на суше (материке)». В этом же языке страну или мир (country world) по-айнски называли мосири (moshiri); тогда фраза cирун-мосири (cири-ун-мосири) (shiri-un-moshiri) будет звучать как «страна, находящаяся на континенте». [VI]

Господин Мамия отмечает, что дикари Сахалина свою страну одинаково называют и Сирун-айну, и Сирун-мосири, и на основании этого осторожно строит свои необъяснимые предположения. Однако, если прочесть Юй Бэя, эти два названия можно поставить в один ряд, и в том нет ни малейшего сомнения. Как бы то ни было, сирун-айну называли именно айнов, а Сирун-мосири – так айны называли свою страну.

Правильное название айнов Сахалина – лаер-куе (laer-kuye) (Люгуй – в китайском звучании. – Прим. автора) – китайцам было известно об этом еще в эпоху Тан, и о жителях коренной национальности также были сведения с очень давних времен.



КОММЕНТАРИЙ

[I] …люди здесь похожи на цичжоуми и названы куе… – Несомненно, куе, куи – так называли айнов окружающие народы, в основном тунгусо-маньчжурского происхождения; по-нивхски айн – куги. Сами айны никакими подобными терминами себя не называли, а слово куру, от которого идет название курильцев (курильских айнов), – лишь случайное созвучие. Поэтому, в частности, неверно предположение автора об этнониме кудзу, будто бы тоже имеющем отношение к куе. Кудзу – слово японское (в старояпонском – кунису).

[II] Вот что говорится о Кудзу в источнике, датированном октябрем 19-го года Иншень… – Отличительная особенность большинста старокитайских историко-географических описаний – в том, что по ним невозможно определить, где находятся описываемый народ или страна. К примеру, благодаря знаменитым записям в «Вэй-чжи» о «Стране Во» ученые по сей день ожесточенно спорят, какие острова имеются в виду, – действительно ли это Японский архипелаг или описанные в довольно фантастической манере «государства Во» лежали совсем в другом месте, например, на Филиппинах или на Гавайях. Так и здесь – весьма неожиданно в описании Маньчжурии, Приамурья и Сахалина возникает кудзу – племя, жившее на юге Хонсю.

[III] Господин Кобаяси Сёдзиро в историческом очерке (выпуск 17 № 12) выдвинул идею, что Кудзу есть ничто иное, как Эдзо. И тем не менее, это могут быть айны, которые живут в окрестностях Цзие страны Ямато. Тем же профессором Кобаяси определено, что это же название встречается в записках о нравах континентальных аборигенов в уездах Ибараки, Юруэ, Кудзи… – Налицо большая путаница, в которую автор отнюдь не внес ясности, скорее напротив. Когда жили кудзу, еще не было айнов, как не было и термина эдзо. И напротив: к эпохе, когда в письменных источниках появляются не то что исторические айны, а даже эдзо (сменившие более ранних эбису/эмиси), этнонима кудзу уже давно не было. Цзие – возможно, название исторической местности Цу (Сэтцу) на Хонсю. Возможно, ошибкой перевода объясняется появление «континентальных аборигенов» в японских уездах. Более или менее определенно можно лишь предположить, что кудзу, населявшие в первой половине I тыс. н. э. главным образом п-ов Кии на юге Хонсю, были племенем постдзёмонским, айноидным. Но есть и предположение об их тунгусо-маньчжурском происхождении.

[IV] Если подумать, какой остров имеет это название – Сирун – можно определить следующее: «...Риндзо вошёл в земли к восточным дацу и встретился со многими дикарями, а переговорив с ними, слышал, что сами себя они называли кимун-айно (kim-un-aino), а нам указывают, что cирун-айно живут дальше. По словам дикарей, горы они зовут ким (kim); а скопище жилищ -yн (un); aйно – название дикарей тех мест, тогда смысл этого следующий: кимун-айно – «айны, живущие в горных жилищах». Тогда спрашивается, что может означать слово cирун-айно? Cкорее, это или инверсия и созвучие языка, или сокращение от слов мосири-ун-айно. На языке дикарей остров назывался «Мосири». – Здесь и дальше допущен ряд неверных суждений ввиду плохого знакомства с айнским языком. 1) Сирун – не название острова, а прилагательное с притяжательным суффиксом (вовсе не являющимся «скопищем жилищ») -ун: сири + ун = прибрежный, приморский. 2) В отличие от него, кимун (ким + ун) – этим прилагательным называли селения, располагавшихся в глубине острова, и их жителей. Словом ким айны обозначали горы, имея в виду именно покрытые лесом, т. е. горную тайгу (пойменный лес назывался по-другому). 3) Мосири – не название острова (Сахалин, Хоккайдо или какого-то еще), а само слово «остров», хотя есть и другие значения: «земля», «мир», «вселенная». В определенном смысле сири и мосири – синонимы, означающие остров, сушу (мо-сири – букв. «малая земля», т. е. остров, а сири – тоже остров, потому что айны жили на островах, и в их понятии «остров» и «земля» – одно и то же). Однако у слова сири были еще по крайней мере два значения – «берег» и «гора».

[V] На языке дикарей остров назывался «Мосири». Самое интересное, что так дикари называли равнину острова, а сами жили в пещерах. Можно определить, что именно так эти варвары сантаны называли остров. – Сантан – этноним, относящийся не к айнам, а к жителям Приамурья. Сянта – так айны называли ульчей (ольча), но это слово могло распространяться и на орочей, и на нанайцев.

[VI] …сири-ун-айну (shiri-un-ainu) – будет иметь смысл: «айны, живущие на суше (материке)». В этом же языке страну или мир (country world) по-айнски называли мосири (moshiri); тогда фраза cирун-мосири (cири-ун-мосири) (shiri-un-moshiri) будет звучать как «страна, находящаяся на континенте». – Видимо, автор не понял Дж. Бэчелора. Сири-ун айну, сирун-айну – жители побережья, айны, живущие на острове, но у моря, главным образом в устьях рек и у заливов. А конструкция cирун-мосири (cири-ун-мосири) (shiri-un-moshiri) означает что угодно, только не «страну на континенте». Это может быть обозначение «данной», «нашей» земли, в отличие от «яун мосири», «репун мосири» или «саморо мосири», т. е. земли на другом острове, «за морем» (либо проливом) или «сбоку» (соседской, но чужой).

запись создана: 28.04.2010 в 20:46

@темы: сахалин, япония, айны

---

УСТАНОВЛЕНИЕ ГРАНИЦЫ НА КАРАФУТО

УСТАНОВЛЕНИЕ ГРАНИЦЫ НА КАРАФУТО
К.Одзима

ПРЕДИСЛОВИЕ

В августе 1998 г. в истории Сахалина знаменательная дата - исполнилось 90 лет со дня подписания 6 августа 1908 г. официального «Документа по установлению государственной границы на Сахалине». Этому предшествовала трехлетняя работа международной российско-японской разграничительной комиссии, созданной в соответствии со статьей 9 и дополнительной статьей II мирного договора, заключенного между Россией и Японией в Портсмуте (США) 23 августа 1905 г.

Дополнительная статья II Мирного договора определила, что комиссия "обозначит на месте, постоянными знаками, точную линию между владениями Русскими и Японскими на острове Сахалине" (1). Однако в ходе первой рабочей встречи оказалось, что японская сторона предлагает провести границу математическую или мыслимую, что практиковалось для разграничения колониальных владений (2). Исходя из того, что линия границы пролегала по незаселенным и малоизученным местам, японцы собирались ограничиться астрономическим определением двух точек на побережьях острова и считать границей прямую, соединяющую эти точки. Однако российская сторона настояла на точном соблюдении постановлений Мирного договора, обязавших комиссию "поскольку топографические условия позволят, придерживаться 50-ой параллели северной широты"(3). Первый вариант совместного плана работы Разграничительной комиссии предполагал: определение четырех астрономических пунктов, проведение просеки между пунктами в долине реки Поронай, соединение пунктов в долине с пунктами, расположенными на берегах, при помощи тоннеля. Однако последний раздел плана был отложен на будущее (4).

Ниже впервые на русском языке публикуется доклад председателя Разграничительной комиссии генерал-майора артиллерии Одзима Кэнъити "Установление границы на Карафуто", прочитанный им на собрании Географического общества Токио в мае 1908 г. Доклад был опубликован в сборнике "Географические заметки" (С.191-220), выпущенном Географическим обществом Токио 15 сентября 1908 г. под редакцией Кобаяси Фусатаро.

Перевод с японского А.В.Фетисова.
Подготовка к изданию, предисловие и примечания И.А.Самарина.



ПРИМЕЧАНИЯ
К ПРЕДИСЛОВИЮ

1. Краеведческий бюллетень. 1990. №.2. С.146,149-150.

2. Новый энциклопедический словарь. Изд.Ф.А.Брокгауз, И.А.Ефрон. Т.14. СПб., 1912. С.371.

3. Краеведческий бюллетень. 1990. № 2. С.149.

4. Траутшольд В.В. Обзор деятельности японцев на Южном Сахалине за первый год владения им. АВПР. Ф. Японский стол 1906-1908 гг. Д.965.

* * *

Я хочу рассказать о проделанной работе по установлению границы на острове, которая завершилась в 1907 г. В начале мая 1908 г. закончен процесс обмена необходимыми документами и картами согласно Портсмутскому договору. Документы и карты готовы к рассмотрению их правительством, которое вынесет окончательное решение по этому вопросу. Сегодня я хотел бы подробно остановиться на самом процессе разграничения. На днях я был принят министром обороны, на приёме я ознакомил его с положением дел на государственной границе.

В 1906 г. меня назначили председателем Разграничительной комиссии, весной того же года мне была вручена российская географическая карта масштабом 1:80000. Карта была переведена на японский язык и использовалась мной непосредственно в работе. Это была единственная подробная карта местности, прилегающей к 50-й параллели. В год окончания военных действий на острове была проведена приблизительная граница, которая не отвечала требованиям договора. Чтобы исправить положение дел, меня назначили во главе комиссии на границе. До этого я находился в полном неведении, поэтому, после вступления в должность, мне пришлось начинать с нуля, используя опыт и знания многих людей, материалов по этому вопросу было мало. Согласно Портсмутскому договору граница должна была пересечь остров по 50-й параллели.

В первую очередь необходимо было вычислить площадь этой территории. Сразу встала проблема по точной прокладке границы, нужно было учесть варианты нахождения на этой линии жилищ, поселков, собственности людей, границы в заливах и т.д. Было решено, что граница ляжет ровной чертой поперек острова, а в случае возникновения вопросов, приведенных выше, они будут решаться с обоюдного согласия сторон. При этом мы опирались на опыт прокладки новых границ прошлого века, который имел место в Европе, между Англией, США, Францией, Германией и Италией. К сожалению, подробных работ по этой проблеме не было. Известно, что существует множество подобных договоров, но тщательных и подробных инструкций к ним нет. Поэтому в деле прокладки границ между странами есть свои особенности. В этом деле необходимо думать о развитии этого района, будущем населения и многом другом.

В местах, где пролегла граница, нет следов проживания людей, стоят не тронутые топором леса. Считаю, что в ближайшем будущем этот район будет развиваться слабо. Но поскольку границу было решено провести вблизи дорог, соединяющих север и юг, то в будущем их можно укрепить и расширить, что будет способствовать колонизации этой земли.

С российской стороны члены Разграничительной комиссии также приложили все усилия для совместного, обоюдовыгодного выполнения важной государственной работы. Для корректировки планов члены комиссий с обеих сторон в 1906 г. встретились вместе (1). Среди них все имели богатый опыт в своем деле. Разграничительной комиссией были обследованы многие горы , реки, равнины (2). На совещании было решено провести линию границы, которая соединила бы горы в этом районе. Все работы должны были быть выполнены в течении 2-х лет, за 1906-1907 гг. В районе 50 параллели снег начинает таять в конце апреля - начале мая, из-за бурного паводка реки выходят из берегов, что сильно затрудняет передвижение. К тому же в распадках, куда не проникают солнечные лучи, снег лежит рыхлой, непроходимой массой. Поэтому начало работ запланировали на начало июня. Но в 1906 г. работы начались в июле (3). В 1907 г., имея прошлогодний опыт, работы в этой местности начали в мае и продолжали до августа. Опытные члены комиссии, знакомые с географией этого района, смогли в эти сроки, используя опыт Японии, проделать качественно эту работу.

К великому счастью, во многих геодезических и астрономических вычислениях нам помог вернувшийся из Европы доктор естественных наук господин Нагаока, с которым впервые мне пришлось встретиться в 1896 г. При встречах с доктором я узнал много для себя нового - математика, астрономия, движение земной оси, все это сыграло большую роль в моей работе. Конечно же, поверхностные знания я получил в школе, но более подробное изложение данных вопросов я впервые услышал от господина Нагаока, который объяснил мне значение движения земной оси при измерении широты. Рассказы ученого меня очень заинтересовали, к тому же мне довелось встретиться со многими знаменитостями, такими, как астроном Ахмаметьев, входивший в состав комиссии. Я познакомился со многими коллегами господина Нагаока, прослушал курс лекций о движении земной оси и поверхности. Среди ученых, которые мне помогли, хочу отметить господина Накамура Сэйо, Хираяма Сэйдзи, профессора Хираяма Киёцугу из императорского Токийского университета. По моей просьбе господин Нагаока стал членом нашей комиссии, отвечающим за астрономические измерения.

Как я уже докладывал ранее, подробных документов по процессу установления новых государственных границ нет. Однако мне выпала возможность познакомиться с находящимся среди нас генерал-майором Окубо, который предоставил мне американские документы по делам границ (4), где изложены вопросы, касающиеся астрономии. Чтение этих документов помогло мне разобраться во многом.

Прошу у присутствующих разрешения приступить к новой теме, а именно теме, непосредственно касающейся границы, которую мне хотелось бы изложить полно и понятно.

Ширина Карафуто по 50-й параллели между восточным и западным побережьями составляет 131 км, это приблизительно 33 японских ри (5). В центре этого района по равнине протекает река Поронай, на западе проложена дорога, которая сейчас частично разрушена и не пригодна для использования. В районе этой дороги на западе и в окрестностях реки Поронай были установлены ограничительные знаки границы и проведены астрономические измерения, на основе которых геодезическим методом были проведены линии на карте поперек острова. На карте красными точками отметили места, на которых были проведены тщательные измерения. В данных местах установлены малые и средние разграничительные пункты. Средние разграничительные пункты находятся на возвышенностях , их количество 17, расстояние между ними от 5 до 10 км, т.е. от 1,5 до 2,5 ри. В будущем для того, чтобы проезжающий или проходящий здесь мог знать о границе, на видных местах будут установлены вехи, которые можно наблюдать в бинокль с одного пункта на другой.

В центральной части острова никто не проживает, но на западном побережье со стороны России расположен поселок Пильво, где протекает одноименная река, здесь же недалеко туземцы ловят рыбу. В этом районе проходит дорога, на которой мы установили деревянный знак. Отсюда вглубь острова идет просека шириной 10 м без единого дерева. В центральной части острова между западными и восточными горами находится насыщенная водой равнина шириной 7 ри. На востоке тянется крутой горный хребет. Вдали протекает полноводная река, впадающая в Поронай. Это очень топкий район, называемый русскими зоной тундры. Чуть к северу мы видели реку Суин (? - И.С.), устье которой находится в заливе Терпения. Зона тундры очень трудна для освоения из-за своей насыщенности водой, здесь трудно передвигаться не только лошадям, но и людям, Поверхность здесь ровная, растительности нет, кроме растущего столетиями мха-ягеля. Глубина слоя мха достигает 1 м. Когда мы продвигались по едва заметным тропам, были случаи, когда лошади обеими ногами проваливались в болото.

Когда вступаешь в горы, поражает количество и величина деревьев. Они растут здесь очень плотно, под ними царит полумрак и вся земля покрыта мхом. Растут ель, пихта, сосна. Кроме того, восточнее зоны тундры мы встретили массив из лиственниц, поразивших своими размерами. Диаметр больших деревьев от 3 cяку до 3 сяку 5 сун, диаметр молодых деревьев от 1 сяку до 1 сяку 5 сун (6). Есть растения, похожие на бамбук. Количество подлеска очень велико и в будущем лес станет ещё гуще. Высота большинства деревьев достигает 40 м. На вершинах сопок березовые рощи не встречаются, но некоторые нам пришлось частично вырубить при прокладке просеки.

Места эти глухи и непроходимы. Нам пришлось приложить немало усилий для прокладки дорог для снабжения рубщиков просеки необходимыми материалами и провизией. Большой помехой для работы были крутые, обрывистые склоны гор, крутизна некоторых составляла 54 градуса, существовала реальная угроза оползней и обвалов. На такие склоны нам приходилось взбираться как на деревья, с помощью рук и ног. В дальнейшем здесь необходимо проложить хорошие дороги для сообщения с югом острова.

В пунктах, где проводились астрономические наблюдения, мы воздвигли пограничные столбы из камня, глубина фундамента которых составляла около 2 м, фундамент был отлит из бетона и представлял собой четырехугольную площадку. На фундаменте устанавливали знак государственной границы. С лицевой и оборотной стороны, а также по боковым стенкам были нанесены буквы, обозначающие иероглифы "Государственная Граница Великой Японской Империи", На стороне, обращенной к России, написано "Россия", "Граница", а также можно видеть изображение символа этой страны - двуглавого орла. На японской стороне Высочайшим повелением мной было указано выбить символ его Императорского Величества - хризантему. Здесь были проведены астрономические измерения, вследствие чего на боковой стороне знака стоят цифры и буквы номерного знака данного объекта, например: "АСТР I. 1908 г." (7).

Такие изображения нанесены на четыре опознавательных знака границы (8). Кроме того, в центральной части острова установлены похожие каменные знаки. Их количество 17 (9). Глубина фундамента знаков, расположенных в центральной части, - 1 м. На знаках написан порядковый номер. На стороне, обращенной к Японии иероглифическое обозначение цифр, на российской стороне - обычные цифры . Некоторые знаки сделаны из дерева (10), так что в последующие годы они могут сломаться и упасть, поэтому для всех здесь живущих и прибывающих вырублена 10 метровая просека. Вскоре весть об этом облетит весь остров и всем станет известно, что по 50-й параллели проходит граница между Японией и Россией.

При прокладке границы были использованы астрономические и другие измерения, но точно сказать, что граница проходит именно по 50-й параллели нельзя. Это связано и с рельефом, и с жилыми постройками. Разброс может составлять около 30 метров. Все работы проводились в тесном сотрудничестве с российской стороной, разногласий в нашей деятельности не было. Все возникшие вопросы решались сообща и линию границы проводили возможно точнее по звездам и движению земной оси.

Согласно географическим величинам линия границы не отклонялась более, чем на секунду. При вычислениях мы учитывали не только движение звезд и земной оси, но и наличие влаги в земле. Вода или влага, находящаяся в горе влияет на строение массива, поэтому с нами всегда был прибор, измеряющий уровень влаги. Сверяясь с картой и звездами, мы отмечали родники и реки и вели измерения.

Хотелось бы сравнить нашу работу с работой американцев по проведению границы (11), которая пролегла между озерами Видз, Юпелиол и заливом Ванкувера, расстояние составило 800 английских миль и был выставлен всего 41 пограничный знак. На это американцам понадобилось время с 1871 по 1874 г. В тех местах хорошо развиты дороги, теплый климат, но все же за 4 года был отработан всего 41 пункт, на которых были произведены астрономические наблюдения без рассмотрения влияния рельефа. Поэтому самая малая погрешность здесь составила 738 футов (около 220 м). При проведении этой границы линия была проведена по хорошо проходимым местам, без учета влияния недр, основываясь на поверхностном наблюдении. Наша группа скрупулезно сопоставляла различные величины. Во многих местах, несмотря на затраты времени и сил, производилась шурфовка и изучалась структура почвы. Большое внимание уделялось измерению возвышенностей. В качестве примера возьмем гору Фудзияма. Если провести измерения на севере, получится южная широта, если измерять южную сторону - вычислим северную широту.

На этих примерах мы учились обследовать горные массивы. При проведении линии между первым и четвертым астрономическими пунктами была допущена небольшая погрешность и границу отодвинули чуть в сторону России. Ошибка произошла из-за густого леса и высоты горных хребтов, затем, после вырубки, ошибки были выявлены и устранены. Так что грубых просчетов в нашей деятельности обнаружить нельзя. В некоторых местах измерения производились неоднократно.

Теперь хотелось бы рассказать о людях, работавших вместе со мной. Перед поездкой меня известили, что гражданских лиц там нет, есть только военные (12). Для перевозки грузов и рубки леса я направил в те места около 500 человек, а также большое количество специалистов по астрономическим и другим измерениям. Главных специалистов по измерению было 4 человека, у каждого по 2 помощника. Среди военных было 5 офицеров, один геодезист, 2 измерителя. Все остальные, используя лошадей, вырубали и вывозили лес и строили дороги. Приборы также перевозились на лошадях. Количество работающих, конечно, было меньше, чем хотелось бы, но со своими обязанностями все справились.

Прибыв на место, я разделил членов нашей комиссии на две группы. Это было обусловлено наличием на востоке и западе горных массивов. Восточная часть границы была поручена российской стороне, западная - японской стороне. Это решение было принято на совместном совещании председателей (13) с двух сторон. Было решено оказывать всестороннюю помощь, особенно на востоке, из-за большой площади. Начались работы с восточной стороны от прибрежного астрономического знака. Затем вглубь острова были направлены специалисты для установки следующих пунктов с восточного на западное побережье. Так начались работы два года назад. В прошлом году с использованием кораблей и лодок все пункты на восточной стороне были установлены. Проходка велась с запада на восток, прорубались дороги и просеки.

Перед уходом на измерения ученые запасались трехдневным запасом продовольствия. К счастью, в реках было много лосося, так что проблем с едой не возникало. С российской стороны были небольшие ошибки, но основываясь на 2-х астрономических пунктах на западном и восточном берегах, они были исправлены и поперек острова вырублена просека. В то же время были произведены измерения не только на 50-й параллели, но и на островах Монерон и Тюлений. Об островах, примыкающих к Карафуто, указано в Портсмутском договоре. Пейзажи и природа этих маленьких островков очень красивы.

В дополнение к работе в 1907 г., были произведены исследования на реке Поронай. Из-за отсутствия дорог нам пришлось высаживаться в Александровске, затем спускаться вниз на расстояние 45 ри и выходить к линии границы. Для этого потребовалось много времени и средств. Плавание по реке пришлось проделать на долбленках туземцев, плотах и подручных средствах. Мы проплывали места, где никогда не ступала нога человека. Река имела разные глубины, узкое русло, лодки несколько раз переворачивались. Иной раз встречались непроходимые места. Все это я решил рассказать для того, чтобы в будущем, если эти места будут осваиваться, речной путь стал одним из важнейших. В пути мы использовали пороховые заряды для расчистки русла. Таким образом, сейчас до 50-й параллели река является судоходной. Расстояние от устья до границы составляет 70 ри, хотя по прямой расстояние гораздо меньше - 30 ри. Здесь могут проходить суда водоизмещением 15-16 коку (14), приблизительно половина пути проходима для небольших пароходов. После расчистки реки от границы до устья можно будет проходить за 2-3 дня.

Прошу разрешения на этом закончить свое повествование о нашей деятельности и предлагаю краткое описание Карафуто.

Площадь Карафуто составляет 4500 кв. ри, от границы на юг 2100 кв.ри, чуть меньше площади Кюсю. Остров поделен на 3 уезда - Александровский, Тымовский и Корсаковский. Тымовский и Корсаковский полностью заняты Японией, Александровский оккупирован частично. В трех уездах насчитывается около 55 деревень, население состоит из айнов, тунгусов и орочен, а также некоторого количества китайцев, всего около 4 тыс. человек, остальные - русские, 35 тысяч. Большинство из них каторжане, отбывающие здесь свой срок. После отбывания срока самые благонадежные получали землю на острове, могли строить дома и вести хозяйство. Для того, чтобы стать свободными гражданами, им надо было пройти немало ступеней. После окончания военных действий большинство уехали на материк, так что русских на острове сейчас не более 4 тысяч. Среди них военных и надзирателей 400-500 человек, все они компактно живут в районе Александровска, не работая. Жалование от правительства они не получают, бедствуют. Деревни стоят в запустении, некоторые совсем покинуты, в некоторых проживает небольшое количество селян, которые вернулись, пожалев свое хозяйство. Брошенных сел в окрестностях Александровска около 40, многие сожжены, жители убиты. Так что, говоря кратко: лучшие уехали, худшие остались. Во время моего пребывания на Сахалине множество селян было убито и ограблено. Передвижение по таёжным дорогам было опасно. Многие на острове сейчас живут грабежами и убийствами. Обычно мы двигались в сопровождении усиленного военного отряда. Думаю, что скоро, с приходом нашей власти в эти земли, ситуация резко изменится, все станет мирным и спокойным.

Недалеко от устья реки находится русский поселок, где жили несколько тысяч человек, место это зовется "Пилка". Нас удивило огромное кладбище, где нашли покой около 500 человек. Что же, все изменится к лучшему и люди, проживающие на западном берегу, будут спокойны и в достатке.



ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Первая рабочая встреча произошла 14-15 июня 1906 г. в Александровске.

2. В сентябре 1905 г. один из членов японской Разграничительной комиссии географ Сига Зюукоо провел исследование реки Тымь. Он, в частности, пришел к выводу, что название реки "Цуими" - это видоизмененное нивхское слово "Цууму-ии", где "Цууму" - навес для сетей, "ии" - река. (См. Дм.Позднев. Материалы по Северной Японии и ее отношений к материку Азии и России. Т.I. Иокогама, 1909. С.440).

3. Работа в 1906 г. продолжалась до 3 октября. За это время были определены 3 астрономических пункта, 2 в бассейне Пороная и на западном берегу. Между пунктами в долине прорублена просека.

4. Одновременно с работой Разграничительной комиссии на Сахалине велась работа по установлению границы между США и Канадой, международное соглашение по ней было подписано в 1908 г., а еще раньше, в 1903 г., было подписано соглашение по границе между Канадой и Аляской.

5. Ри - японская мера длины, равна 3927 м.

6. Сяку, сун - японские меры длины, равны соответственно 30,3 и 3,03 см.

7. В постоянно действующей экспозиции Сахалинского областного краеведческого музея экспонируется астрономический знак Nо.3. На одной из сторон его, в центре, высечено изображение двуглавого орла, над ним надпись - РОССИЯ, под орлом дата 1906, ниже надпись - ГРАНИЦА. Астрономический знак изготовлен из серого гранита и представляет собой прямоугольную в сечении усеченную пирамидку с уплощенным четырехгранным шатровым навершием. Размеры: в основании - 27х50,5 см, в верхней части - 19х40 см, высота - 46 см. Знак был демонтирован частями Советской Армии вскоре после окончания военных действий в августе 1945 г.

8. Астрономические знаки были поставлены: № 1 - на восточном берегу острова в местечке Наруми (район устья реки Богатая); № 2 - правый берег реки Поронай в урочище Сакам; № 3 - южнее пос. Вторая Хандаса (правый берег реки Южная Хандаса) в местечке Хосино; № 4 - западный берег острова южнее залива Пильво в местечке Абоси (Амбецу).

9. Промежуточные знаки имеют номера от 1 до 17, считая с востока на запад.

10. В итоговом "Документе по установлению государственной границы на Сахалине", подписанном 6 августа 1908 г., в пункте 5 значится: "Для лучшего обозначения линии на некоторых точках между промежуточными знаками дополнительно силами туземцев были поставлены деревянные знаки". В этих же целях от астрономического знака № 4 до западного берега прорыт ров шириной 1,5 м. (См. 30 лет губернаторства Карафуто. Токио, 1936. С.1-68). Промежуточные деревянные знаки представляли собой квадратный в сечении столб высотой около 2 м с шатровым навершием.

11. Граница между США и Канадой.

12. В состав комиссии входили: майор артиллерии Ватанабе, капитан пехоты Хата, капитан-лейтенант Вада, военный топограф Язима.

13. Первоначально российскую Разграничительную комиссию возглавлял подполковник Генерального штаба Воскресенский, а с апреля 1907 г. - полковник Генерального штаба П.Г.Лилеев.

14. Коку - японская мера емкости, вмещающая 150 кг риса.

запись создана: 28.04.2010 в 20:59

@темы: сахалин, япония

---

Курильская десантная операция 18 августа - 1 сентября 1945 года

Курильская десантная операция 18 августа - 1 сентября 1945 года
Автор: Александр Прагер
12.06.2010 19:56

Это совместная операция войск 2-го Дальневосточного фронта и Тихоокеанского флота с целью освобождения северной группы Курильских островов. Приказ о проведении операции был отдан Главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке А. М. Василевским 15 августа 1945 года.


Общее руководство операцией осуществлял Военный Совет 2-го Дальневосточного фронта, непосредственное командование возлагалось на командующего Камчатским оборонительным районом генерал-майора А. Р. Гнечко, который 15 августа 1945 года в 07:40 получил приказ используя благоприятную обстановку, занять северную группу Курильских островов силами двух стрелковых полков 101-й стрелковой дивизии, кораблей и плавсредств торгового флота и ПВМБ, пограничных войск и 128-й смешанной авиационной дивизии (128 САД).

Командиром высадки был назначен капитан I–го ранга Д. Г. Пономарев, командиром десанта – генерал-майор П. И. Дьяков. В состав передового отряда были включены: сводный батальон морской пехоты (без одной роты) под командованием майора Т. А. Почтарева (783 человека), пулеметная и минометная роты 302-го отдельного стрелкового полка, рота ПТР и рота автоматчиков 138-го стрелкового полка, 2-я рота 119-го отдельного саперного батальона, сводная рота пограничников 60-го Камчатского морского погранотряда (командир - капитан Н. И. Лашманов), взвод химической разведки 38-й отдельной роты химической защиты, взвод пеших разведчиков 302-го стрелкового полка. Общая численность передового отряда таким образом составила 1363 человека. Командиром был назначен майор П. И. Шутов, замполитом - старший лейтенант В. А. Кот, начальником штаба - старший лейтенант Т. Б. Дайн. Командиром первого эшелона стал П. И. Дьяков, второго - полковник П. А. Артюшин.

В 05:00 17 августа корабли с силами десанта (14 транспортов, 16 десантных судов, 2 самоходные баржи, 4 катера типа "кавасаки", 8 сторожевых катеров, 4 тральщика, 4 катера-тральщика, минный заградитель "Охотск", сторожевые корабли "Дзержинский" и "Киров") вышли из Авачинской бухты. К операции были привлечены специализированные десантные суда американской постройки типа LCI, полученные по ленд-лизу. Прикрытие с воздуха осуществлялось самолетами 128-й САД и 2-го отдельного морского бомбардировочного авиационного пограничного полка (всего 78 самолетов). Боевое дежурство несли подводные лодки 5-го дивизиона 1-й бригады ПЛ ТОФ (командир - капитан 3-го ранга И. И. Гаркуша): Л-8, Л-9, Л-10.



Высадка десанта на остров Шумшу началась 18 августа 1945 года в 04:22. Основные силы передового отряда сразу начали продвижение вглубь острова, рота морской пехоты была направлена для захвата мыса Котомари, группа краснофлотцев (около 40 человек) для захвата мыса Кокутан. После того как японцы обнаружили десант, они начали оказывать сильное сопротивление из-за чего высадка первого эшелона, начавшаяся в 06:30, затянулась. Был остановлен сильным огнем и передовой отряд десанта, наступавший в направлении высот 165 и 171. На подступах к высоте 165 советскими частями командовали старшие лейтенанты А. Г. Иноземцев и В. А. Кот, а также майор А. П. Перм. Майору Шутову было приказано закрепиться на северо-восточных скатах этих высот и удерживать их до подхода главных сил.

В 09:00 началась высадка второго эшелона десанта, которая была закончена к 13:00. Из-за недостатка средств высадки вся боевая техника осталась на транспортах. В 11:00 рота морской пехоты под командованием старшего лейтенант И. В. Кощея предприняла новую атаку на позиции противника на склонах высоты 171. Высота 171 несколько раз переходила из рук в руки.

В 14:00 японские войска перешли в контратаку с юго-западных склонов высоты 171. После того как эта атака была отбита, по всему фронту обороны советских войск японцы перешли в новую контратаку с участием танков. Танки уничтожались огнем кораблей и противотанковых ружей. При отражении танковой атаки отличились матрос И. И. Дерзновенко, старшие лейтенанты С. А. Савушкин, А. Г. Иноземцев и В. А. Кот. Колонну японских танков остановила группа моряков минно-подрывной партии под командованием техника-лейтенанта А. М. Водынина.

К исходу 18 августа было принято решение о переброске с полуострова Камчатка резервов - 198-го стрелкового полка, 7-го отдельного саперного батальона, двух отдельных артиллерийских дивизионов. К утру 19 августа штурмовыми группами десанта были захвачены опорные пункты японцев на мысах Кокутан и Котомари, после чего началась выгрузка с транспортов тяжелой артиллерии. В 09:00 19 августа в расположение советских войск прибыли японские парламентеры, которые вручили П. И. Дьякову письменное сообщение командира 91-й пехотной дивизии о прекращении боевых действий.

В 18:00 19 августа был подписан акт о безоговорочной капитуляции 91-й пехотной дивизии, оборонявшейся на островах Шумшу, Парамушир и Онекотан. 20 августа отряд советских кораблей, пытавшийся пройти через Второй Курильский пролив в Катаока был обстрелян огнем японских береговых батарей, понеся потери вынужден был возвратиться на свою базу стоянки.

22 августа началось разоружение частей 91-й пехотной дивизии. 24 августа А. Р. Гнечко получил директиву Военного Совета 2-го Дальневосточного фронта о разоружении, интернировании и эвакуации японских гарнизонов и гражданских лиц на островах к югу от Онекотана до острова Уруп включительно.

Высадка десантов на эти острова проходила без противодействия со стороны японских войск. 26 августа был разоружен японский гарнизон на острове Матуа. 27 августа занят остров Симушир. 31 августа разоружена 129-я смешанная пехотная бригада на острове Уруп.

За образцовое выполнение задания командования при овладении островами северной части Курильской гряды присвоено звание Героя Советского Союза: А. Р. Гнечко, В. А. Коту, Д. Г. Пономареву, Т. А. Почтареву, В. И. Сигову, П. И. Шутову, посмертно Н. А. Вилкову, П. И. Ильичеву и С. А. Савушкину.


Источники:
1. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945, т. 5, М., 1963; Финал, 2 изд., М., 1969;
2. Багров В. Н., Южно-Сахалинская и Курильская операции (Август 1945), М., 1959;
3. Советско-японские войны 1937-1945: сборник. - М.: С 56 Яуза; Эксмо, 2009.

@темы: история, Япония, вторая мировая война, СССР

---

Скончался последний ветеран Первой мировой войны

Скончался последний ветеран Первой мировой войны


5 мая 2011 | Просмотров: 140
В Австралии в возрасте 110 лет скончался последний из известных участников боевых действий во время Первой мировой войны — Клод Стэнли Шуль (Claude Stanley Choules), сообщает Associated Press. Шуль считался также последним из ветеранов, которые воевали в обеих мировых войнах.

Ветеран умер в четверг, 5 мая, в доме для престарелых в западноавстралийском городе Перт. На момент смерти он считался самым старым жителем Австралии и входил в десятку старейших жителей мира.

Клод Шуль родился в Великобритании в 1901 году. Он начал службу в ВМС Великобритании в 1916 году и принял участие в Первой мировой войне.

В 1926 году Шуль, наряду с другими опытными матросами ВМС Великобритании, был отправлен в Австралию в качестве инструктора для одного из флотских экипажей. Позже он решил навсегда остаться в этой стране и стал служить в австралийском военно-морском флоте. Именно в составе ВМС Австралии Шуль и воевал во Второй мировой войне.

Он оставил военную службу в 1956 году. В возрасте 108 лет ветеран опубликовал книгу.

После смерти в феврале 2011 года ветерана Первой мировой войны американца Фрэнка Баклса Клод Шуль и уроженка Великобритании Флоренс Грин считались самыми старым ветераном Первой мировой войны.

Однако Шуль был именно участником боевых действий, а Грин, которой исполнилось 110 лет в феврале 2011 года, не принимала участия в сражениях, а работала официанткой в женском подразделении ВВС Великобритании.


Источник: Лента.Ру

@темы: личность, история, первая мировая война

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Мысли и проекты.

На данный момент готовлю СВОЮ статью посвященную вопросу "кайтен"

Есть также заготовка статьи посвященной подвигу советских солдат и офицеров в Брестской крепости и городе Брест

Все как всегда тормозится обилием работы и матушкой Ленью.

Возможно я ее победю и например выложу фотоотчет с выставки "Самураи", на которой был всегото в ФЕВРАЛЕ)))

запись создана: 27.08.2011 в 19:58

@темы: личное

---

Миссия Н. П. Игнатьева в Хиву и Бухару

Миссия Н. П. Игнатьева в Хиву и Бухару

О. А. Гоков

В Xix веке усиливается влияние царской России в Средней Азии, что было связано как с торговыми, так и внешнеполитическими интересами. До 60-х годов не проводилось широкомасштабных военных операций, отправлялись различные миссии (возглавляемые, как правило, офицерами Генерального штаба) для изучения местности и политической ситуации в регионе.

В данном сообщении освещается миссия Н. П. Игнатьева в Хиву и Бухару в мае—декабре 1858 г. — вопрос, который не нашел достаточного освещения в научной литературе. Из общих работ можно выделить труды Е. Б. Бекмаханова, М. К. Рожковой, М. А. Терентьева и др. Из специальных — работы Н. А. Халфина и В. М. Хевролиной. Основными источниками послужили воспоминания участников миссии Н. Г. Залесова, Е. Я. Килевейна и др.

Во второй половине Xix в. возрастает интерес царского правительства к Средней Азии, чему было много причин: поражение в Крымской войне, лишившее Россию Черноморского флота, и все усиливающееся противостояние с Англией, в частности, возросшее проникновение английских товаров на рынки Средней Азии наряду с дипломатическими интригами (оказание военно-политической поддержки распространению власти Дост Мухаммед-хана в бассейне Амударьи). Важным фактором в активизации политики царского правительства в этом регионе являлась торговля, поскольку из Средней Азии можно было получать сырье, а туда сбывать промышленную продукцию. Неслучайно проникновение в этот регион начали именно купцы.

16 октября 1857 г. Александр Ii утвердил доклад А. М. Горчакова об отправке русского посольства в Хиву и Бухару, и началась интенсивная подготовка. 4 января 1858 г. состоялось заседание Особого комитета, который в основном согласился с отправкой, но высказался за использование всех возможностей для плавания по Амударье, чтобы проникнуть как можно далее [ 11, с. 86].

По предложению А. М. Горчакова во главе посольства был поставлен флигель-адъютант Н. П. Игнатьев, бывший военный представитель в Лондоне, который еще в сентябре 1857 г. предоставил записку министру иностранных дел о «видах» Англии в Азии и о мерах, которые должны быть предприняты Россией в Турции, Персии и Средней Азии, чтобы поднять значение России и противодействовать Великобритании [10, с. 242].

Когда вопрос об отправке посольства был решен, для него отыскался подходящий повод: в Москву на коронацию Александра Ii прибыли с поздравлениями представители ханств Хивы и Бухары. Министерство иностранных дел разработало проект отправки ответной дипломатической миссии в эти ханства и научно-политической экспедиции в Иран и Афганистан [5, с. 422].

В апреле 1858 г. Н. П. Игнатьеву была вручена инструкция министерства иностранных дел. В качестве основных задач предполагалось: 1) досконально изучить ситуацию в Средней Азии; 2) укрепить влияние России в Хиве и Бухаре; 3) прекратить вмешательство англичан.

Н. П. Игнатьеву предлагалось добиться дружественного отношения Хивы и Бухары к России, а главным образом — разрешения свободного плавания по Амударье. В случае получения разрешения российские суда должны были подняться по возможности дальше вверх по течению для исследования судоходности. По достижении успеха в этом вопросе Н. П. Игнатьеву разрешалось не настаивать на следующем требовании: уменьшении постоянной пошлины с российских товаров с 10 до 5 %. В переговорах с правительством Хивы предполагалось добиваться, чтобы оно не возбуждало местные племена против России, а от Бухары требовалось освободить всех пленных, обращенных в рабство. В случае успешного завершения переговоров Н. П. Игнатьев должен быть обещать правителям ханств от имени России, что она будет, по возможности, ограждать их от вредного вмешательства других государств (имелась в виду прежде всего Англия). Миссии поручалось также изучить состояние и приемы английской торговли, а военное министерство поручило собрать топографические, статистические и военные сведения [ 12, с. 43—44].

15 мая 1858 г. миссия и сопровождавший ее военный конвой (всего — 190 человек) вместе с обозом двинулись в путь из Оренбурга. Первоначальной датой отправки экспедиции должно было быть 1 мая, но из-за задержек генерал-губернатора Оренбургского края А. А. Катенина, преследовавшего личные интересы, дата была изменена. Это обстоятельство и неподготовленность Аральской флотилии привели к тому, что суда, на которых находилась миссия, приплыли к устью Амударьи тогда, когда почти все рукава реки обмелели. Одновременно с этим хивинский хан перехватил посланные А. Катениным письма к туркменским старейшинам. Когда Н. Игнатьев 28 июня прибыл в Кун-град, то встретил там явную натянутость в отношениях с представителями правительства Хивы, которые отказались пропустить суда Аральской флотилии в Амударью. Сама миссия рассматривалась как авангард русских войск, поэтому и отношение к ней было недружелюбным [10, с. 243]. 18 июля посольство прибыло сухопутным путем в Хиву, а 28 июля Н. П. Игнатьев был принят ханом Сеидом Мухаммедом. Русский посол предложил ему подписать «обязательный акт», провозглашавший установление дружественных отношений, отказ Хивы от содействия грабежам русских подданных и обеспечение их личной безопасности, разрешение на плавание российских судов по Амударье и на пребывание в Хиве российского агента, установление постоянной пошлины с российских товаров не выше 2,5 % от их действительной стоимости. В ответ Н. П. Игнатьев от имени России брал определенные обязательства по отношению к Хиве [12, с. 53]. После долгого раздумья хан согласился на выполнение всех условий, кроме пропуска русских судов в Амударью. По этому наиболее важному для России вопросу в течение долгого времени велись переговоры, но компромисса достичь не удалось, так как 21 августа стало известно, что на пароходе «Перовский», лодки которого проводили съемки местности близ Кунграда, укрылся пленный перс, обращенный хивинцами в рабство. Командующий Аральской флотилией А. И. Бутаков отказался его выдать, заплатив владельцу раба выкупные [5, с. 47]. Известие об этом вызвало созыв ханского совета, на котором было решено не допускать русские пароходы в реку, а 25 августа миссии были присланы от хивинского хана ответные подарки российскому царю. Отношение местного населения к миссии стало напряженным, настолько, что генерал-губернатор А. Катенин велел задержать в Оренбурге торговые караваны из Хивы до получения известий о благополучном отъезде посольства.

Таким образом, миссия в Хиву окончилась неудачей. В сентябре посольство Н. П. Игнатьева двинулось в Бухарское ханство по правому берегу Амударьи, опасаясь нападения, инспирированного хивинцами. В конце месяца посольство успешно прибыло в Бухару. Эмир в то время вел войну с Кокандским ханством, поэтому переговоры велись с его наместником. Требования Н. Игнатьева сводились к уменьшению вдвое таможенных пошлин и ограждению русских купцов от чиновничьего произвола, разрешению прибытия в Бухару временного торгового агента и выделению российским купцам отдельного караван-сарая, разрешению свободного плавания судов России по Амударье и освобождению российских пленных [ 11, с. 102].

11 октября, по окончании войны, в Бухару вернулся эмир Насрулла, которому был выгоден союз с Россией, дабы предупредить ее союз с Ко-кандом. Поэтому Н. П. Игнатьев был принят эмиром и уже 16 октября получил письменное согласие бухарского правительства на все свои предложения. Воспользовавшись благоприятной обстановкой, Н. П. Игнатьев отклонил просьбы бухарских купцов о предоставлении новых льгот в России и умолчал об уступках ханству, которые были предусмотрены данной ему инструкцией [11, с. 102]. Преследуя свои внешнеполитические цели, Насрулла предложил содействовать России в устранении препятствий со стороны Хивы и заблаговременно договориться о ее разделе. Однако это не входило в полномочия Н. П. Игнатьева, поэтому он отклонил предложение эмира. Благоприятную для России позицию занял Насрулла и в отношении к Англии: он заявил, что не намерен принимать английских послов. Что касается английских агентов, уже находившихся в ханстве, то они не были приняты и уехали в Афганистан [12, с. 58]. 31 октября посольство Н. П. Игнатьева двинулось в обратный путь по направлению к форту № 1 на Сырдарье, куда прибыло 26 ноября. В декабре члены миссии достигли Оренбурга.

Таким образом, нельзя дать однозначной оценки дипломатической миссии Н. П. Игнатьева. С одной стороны, в Хиве она окончилась неудачей, а с другой стороны — очень выгодным договором с Бухарой. Русское правительство узнало цену дипломатических сношений со среднеазиатскими ханствами; установился новый взгляд на их действительную силу и на положение, которое Россия должна и может занимать в Средней Азии. Пребывание миссии в ханствах дало возможность глубже изучить общее положение в Средней Азии, а также получить информацию о развитии экономики, расстановке политических сил, режимах правления. Посольство сыграло свою роль и в других отношениях. Оно обнаружило, что британские правящие круги питают к Средней Азии не только «теоретические» интересы, но и предпринимают конкретные шаги к утверждению здесь своего влияния, что заставило Россию настороженно следить за положением в ханствах и действиями там английской агентуры.

Миссия имела еще и большое научное значение. В работах участников экспедиции (в первую очередь, А. И. Бутакова и А. Ф. Можайского) были детально исследованы низовья Амударьи, ее устья и значительный участок от Аральского моря до Хивы, а также от этого пункта — на 600 верст вверх по реке [7].

Миссия Н. П. Игнатьева окончательно убедила царское правительство в невозможности мирного установления российского влияния в регионе и стала важным аргументом в поддержку силовых методов. Вскоре последовало стремительное наступление российских войск в Средней Азии.

Литература

1. Бекмаханов Е. Очерки истории Казахстана Xix в. — Алма-Ата: Мек-теп, 1966.-191с.

2. Бекмаханов Е. Б. Присоединение Казахстана к России. — М.: Изд. АН СССР, 1957. - 342 с.

3. Фон Вагенбург М. Й. Рост России в Азии. — Ташкент: Тип. штаба Турк. ВО, 1900.-123 с.

4. Веселовский Н. Очерк историко-географических сведений о Хивинском ханстве от древнейших времен до настоящего. — Спб.: Тип. братьев Пантелеевых, 1877. — 364 с.

5. Залесов Н. Г. Посольство в Хиву и Бухару полковника Игнатьева // Русский вестник. - 1871. - № 2. - С. 421-475; № 3. - С. 42-83.

6. Игнатьев О. Сын России, заступник славян. Дмитриев С. Письма совести и веры. — М.: Молодая гвардия, 1991. — 144 с.

7. Килевейн Е. Я. Отрывок из путешествия в Хиву и некоторые подробности о ханстве во время правления Сеид-Мохамед-хана // Этнографический сборник РГТ. — Вып. 5. — Спб.: Тип. Безобразова, 1862. - С. 14.

8. Попов А. Л. Из истории завоевания Средней Азии // Исторические записки. - М.: Изд. АН СССР, 1940. - С. 198-242.

9. Рожкова М. К. Экономические связи России со Средней Азией. 40-60-е годы Xix века. - М.: Изд АН СССР, 1963. - 238 с.

10. ТерентьевМ. А. История завоевания Средней Азии. —Т. 1. —СПб.: Типолитография В. В. Комарова, 1906. — 510 с.

11. Халфин Н. А. Политика России в Средней Азии (1857—1868). — М.: Изд. Вост. лит., 1960. — 272 с.

12. Халфин Н. А. Три русские миссии. — Ташкент: Изд. САГУ, 1956. — 86 с.

13. Хевролина В. М. Российский дипломат граф Н. П. Игнатьев // Новая и новейшая история. — 1992. — № 1. — С. 136—153.

@темы: история, Россия, Игнатьев, Бухара, Хива

---

БОЛГАРЫ В РАЗВЕДУПРЕ ГШ

БОЛГАРЫ В РАЗВЕДУПРЕ ГШ

Гаврюченков Юрий Фёдорович

О болгарской агентуре ГРУ можно написать отдельную толстую книгу - столь она была многочисленна. Такого колоссального количества агентов у советской военной разведки не было ни в одной стране мира, да, наверное, и не будет. Сотни убеждённых болгарских коммунистов с фанатичной преданностью работали на Разведупр: сражались в Китае, Испании; добывали информацию в странах Леванта и Европы; защищали интересы "русского старшего брата" на своей земле. Столь горячую любовь к СССР помогло обеспечить... неумелое руководство Болгарской коммунистической партии. Чтобы понять этот феномен, следует предпринять небольшой экскурс в историю болгарской революционной борьбы.

КРАТКИЙ КУРС ИСТОРИИ БКП

Коммунистов как таковых в Болгарии не было. Потом так стала себя называть одна из социал-демократических фракций. Социал-демократы делились на две основные группы: "широкие" - правые и "тесные" - левые. Партия тесных социалистов или "тесняков" восторженно приветствовала рождение первого в мире государства рабочих и крестьян. Декрет Советской власти о мире без аннексий и контрибуций, о немедленном прекращении человеческой бойни находил в сердцах болгарских солдат горячий отклик. И это не пустые слова: суровую зиму 1917-18 болгарские фронтовики встречали в деревянных сандалиях вместо сапог и в одеялах вместо шинели - тыловое обеспечение было поставлено из рук вон плохо. Чем не замедлили воспользоваться агитаторы, целиком заимствовавшие свои лозунги у большевиков. Закончилось это кровопролитным походом на Софию. Воевавшие на стороне кайзеровской Германии болгары в сентябре 1918 года оставили позиции и двинулись к столице своей родины с оружием в руках. Дезертиров рассеяли стоявшие в резерве эскадроны 1 кавалерийского полка и немецкие пулемётные заградительные отряды. К счастью для Болгарии, рабочая социал-демократическая партии не сумела, по примеру большевиков, "превратить войну империалистическую в войну гражданскую", но моральное разложение войск достигло предела. Согласно Нейисскому мирному договору, оккупированная войсками Антанты Болгария была полностью разоружена. Дивизии и полки, вернувшиеся в свои гарнизоны, распустили, а их оружие без особого учёта свозили в военные и гражданские склады.
Для революционно настроенных тесных социалистов это был настоящий подарок. Воровство из небрежно охраняемых складов достигло небывалых размеров . "Тесняки" готовились. "Русский старший брат" давал им пример для подражания. И они подражали как могли. В середине мая 1919 года в зале Софийского театра "Ренессанс" состоялся Второй съезд социал-демократической партии, вошедший в историю как Первый учредительный съезд Коммунистической партии Болгарии. Лидер тесных социалистов Димитр Благоев выступил с предложением переименовать партию в Коммунистическую, "поскольку её целью будет создание бесклассового коммунистического общества. воспринимая опыт большевиков, наша партия обязательно реализует эту высшую цель в ближайшем или более далёком будущем!" Съезд принял программную декларацию партии, в которую вошли принципиально новые положения: насильственное свержение буржуазии и капитализма путём вооружённого восстания; установление советской власти как формы диктатуры пролетариата и объявление новой партии неделимой частью Третьего Коммунистического Интернационала.
Такая преданность не могла не остаться незамеченной "старшим братом". Новоиспечённая компартия стала получать значительные средства из Советской России, а вскоре к деньгам прибавилось и оружие. Доставляли его морским путём, испытанными маршрутами контрабандистов. Большей частью, использовались моторные лодки сектантов-староверов - липован, переселившихся в Болгарию из-за религиозных преследований и занимавшихся рыболовством. Некоторые из них обслуживали "Аквариум" в городе Варне, что давало возможность совершать рейсы к советскому побережью Чёрного моря. При задержании пограничным судном, экипаж легко мог доказать своё алиби, сославшись на то, что ищет редкие виды черноморских рыб. Оружие сектанты возили долго и успешно, денег не брали, предпочитая натуральный обмен - продукты или одежду.
В мае 1922 года БКП приобрела свой корабль. Сделку осуществил Христо Боев, который для этой цели выбыл в Стамбул, где Северо-Американские Соединённые штаты распродавали списанные военные корабли. Агент Коминтерна купил неплохо сохранившийся охотник за подводными лодками. После капитального ремонта корабль, названный "Иван Вазов", зарегистрированный как собственность акционерной компании "Матвеев, Кремаков и КО" с портом приписки в Бургасе, начал осуществлять регулярные рейсы между Болгарией и Россией. Помимо коммерческих грузов, на советский берег он доставлял перешедших на нелегальное положение партийцев, делегатов конгрессов Коминтерна, а также русских солдат из армий Врангеля и Деникина, пожелавших вернуться на родину. Обратно "Иван Вазов" привозил в тайниках литературу и оружие. В конце 1923 года корабль был фиктивно продан и отплыл в Одессу.
1923 год оказался богат на политические события. 9 июня в Софии в результате переворота "сговористов" было свергнуто правительство Стамболийского и к власти пришёл профашистски ориентированный кабинет Александра Цанкова. Бывший министр земледелия Оббов возглавил восстание в сельских районах Плевена. Болгарские коммунисты и члены Болгарского земледельческого народного союза, услышавшие долгожданный сигнал, взялись за оружие. Оружия было много. Вскоре рабоче-крестьянские отряды успешно заняли Плевен, Карлово, Бяла-Слатину, Харманли и пригороды Шумена и Варны. Начало гражданской войны произошло с истинно большевистским напором, но тут Центральный Комитет БКП, совещаясь на месте, решил не допускать кровопролития и отдал приказ сложить оружие. 11 июня из Софии в Плевен вошли несколько рот солдат, усиленные артиллерией, а также весь гарнизон из Врацы. 12 июня начались аресты коммунистов и повстанцев-крестьян. Плевенская организация, одна из самых многочисленных в стране, понесла серьёзный урон. Коммунисты бежали в горы, уходили в Словению, в Турцию, уплывали на катерах в Советскую Россию. Это была первая волна болгарских политических эмигрантов.
В самой Болгарии коммунистическая партия продолжала существовать на нелегальном положении. В феврале 1925 года пленум Коминтерна принял решение: настоятельно рекомендовать БКП отменить курс на вооружённое восстание. Для участия в работе пленума в Москву прибыл секретарь БКП по организационным вопросам Станке Димитров. После завершения работы пленума, он вернулся на родину, чтобы нормализовать обстановку в Центральном Комитете, Военная комиссия которого продолжала вести борьбу, отчаянную и самоубийственную. Столицу потрясали теракты. Страшный апогей наступил в середине апреля 1925 года. 14 числа боевиками Военной комиссии был застрелен военный комендант Софии генерал Георгиев. 16 апреля, во время отпевания Георгиева в церкви святой Недели, коммунисты взорвали купол храма. Тонны железа и камня обрушились на головы собравшихся на панихиду. Боевики Военной комиссии оправдывали неслыханное святотатство несомненной пользой от гибели высокопоставленных "сговористов", но расчёт не оправдался. В результате, получилось глупое и кощунственное преступление. Возмездие последовало незамедлительно. Через несколько часов после взрыва София была наводнена тысячами полицейских и солдат. В ночь на 17 апреля начались облавы в рабочих кварталах. По всей стране было объявлено военное положение. Коммунистов расстреливали без суда. Вторая волна политэмигрантов спешно ринулась из страны. На родине им больше не было места.

ПОДРЫВНАЯ РАБОТА

Беглецов принял под своё крыло "русский старший брат". Приютил, обогрел, направил учиться в военные и политические академии. Вербовка в Болгарии была повальной. Вербовали друзей, родственников, друзей родственников и родственников друзей. Муж вербовал жену, а потом склонял к сотрудничеству её родню. Поэтому болгарская агентурная сеть и была такой разветвлённой. Чтобы понять этот забавный феномен "кровной вербовки", имеет смысл внимательно прочесть биографии членов разведгрупп, они кучковались по родственным признакам.
Одной из центральных фигур "семейной разведки" был болгарский армянин Каприел Саркиз Каприелов. Он родился в Варне 3 ноября 1904 года. Окончил Варненскую мужскую гимназию, где ознакомился с популярными среди мальчишек того времени брошюрками социал-демократов. Увлечение политикой и авантюрный склад характера привели Саркиза в ряды БКП, куда он вступил в 1922 году. Перспективного армянина взяли в партийно-разведывательную Григора Чочева Билярова, которая обеспечивала функционирование нелегальный каналов связи Варна-Одесса, Варна-Севастополь, Варна-Константинополь. Но проявил себя молодой коммунист не только на поприще курьерской работы. Семья Каприеловых была достаточно влиятельной в армянской диаспоре Болгарии. В 1923 году к ним прибыл дальний родственник из Армении, член партии "Дашнакцутюн". Партия "Союз" была основана в 1890 году с целью добиться автономии Западной Армении в составе Турции. В феврале 1921 дашнаки устроили мятеж, который был безжалостно подавлен Красной Армией. Поскольку в Турции к тому времени воцарился просоветски настроенный президент Кемаль Ататюрк, ни о какой поддержке автономии с его стороны и речи идти не могло. Выход был только радикальный - физически уничтожить Ататюрка и назначить новое правительство. Армяне очень тщательно готовили заговор, засылали эмиссаров в Турцию, но кто бы мог подумать, что среди родственников окажется коммунист, да ещё и предатель?! Саркиз Каприелов воспользовался отлучкой доверчивого родственника и внимательно изучил оставленные без присмотра в его комнате бумаги. О подготовке покушения на Кемаля Ататюрка он сообщил в партячейку. Болгары тут же доложили "русскому старшему брату". Так Разведупр сорвал злобные происки империалистов, благодаря "тщательно подготовленной оперативной разработке". А президент Кемаль, в свою очередь, сорвал кожу с заговорщиков в подвалах Константинопольского дворца.
За высокие заслуги Каприелова перевели на комсомольскую работу. В 1924 году он стал членом Варненского окружного комитета комсомола, а в 1925-м - членом грозной Военной комиссии БКП. После страшных апрельских событий Каприелов, в числе других коммунистов, был арестован и приговорён к смертной казни, но в связи с несовершеннолетием (по закону того времени гражданин становился совершеннолетним после 21 года) смертную казнь заменили 15 годами тюрьмы. Начался курс партийных университетов, длившийся почти как в медицинском институте - 7 лет. В 1932 году Каприелов вышел на свободу по амнистии. Тут же партиец с "высшим тюремным образованием" был назначен на высокий пост. Сначала секретарём окружного комитета БКП в Варне, затем - в Стара Загоре, а к 1935-му вошёл в состав Центрального комитета партии и был назначен уполномоченным ЦК при окружкоме в Пловдиве. В 1935 году его вновь арестовывают по делу ЦК БКП и осуждают на 10 лет лишения свободы, но освобождают в 1939-м. Тогда же его берёт под своё начало советская военная разведка.
Выйдя на волю, Саркиз женится на Йорданке Андреевой, которую немедленно привлекает к работе на Разведупр. Через жену разведчик выходит на её брата - Михаила Янева Андреева, поручика Военно-воздушных сил. Михаил Андреев родился 23 августа 1908 года в селе Пряспа. После гимназии пошёл в лётное училище, в 1930 году тайно вступил в компартию. С 1933 года состоял на службе в ВВС Болгарии. Тут-то его и отловил хитрый армянин, ловко направивший чувство патриотизма молодого коммуниста в русло агентурной работы Разведупра. Поговорил, завербовал, растолковал, что и как нужно делать. По заданию Каприелова создал в своей воинской части разведгруппу, состоящую из офицеров лётного состава. Все доступные им военные тайны теперь уходили сестре - Йорданке Каприеловой, которая передавала их мужу, а там уж информация была в надёжных руках! Вскоре болгарские тайны знали в Москве. К декабрю 1940 года Михаил Андреев был переведён на связь с группой "Дро" Гиню Стойнова, засланной Разведотделом штаба Черноморского флота, и продолжал шпионить до середины войны. В 1943 году был арестован, но ухитрился никого не выдать и уцелел. Из тюрьмы его освободило Сентябрьское восстание 1944 года и через пару недель - 22 сентября получил должность помощника по политчасти командующего ВВС Болгарской армии. Там хлебнувший тюремной баланды замполит проводил чёткую линию. За эти и другие заслуги в 1966 году на праздник Сентябрьского восстания Михаил Янев Андреев был награждён орденом "9 сентября 1944 года". О его героической сестре речь ниже.
Саркиз Каприелов продолжал работу на невидимом фронте. 1 сентября 1939 года началась Вторая Мировая война. Болгария заняла в ней сторону гитлеровской Германии. Но не такими были болгарские коммунисты! Понимая, что терять им, в общем-то, нечего, славные сыны компартии принялись с энтузиазмом добывать разведданные на благо Страны Советов. К 1940 году Каприелов заканчивает формирование резидентуры в Варне и ставит во главе её бывшего члена окружкома Стояна Мураданларски, а сам переселяется в Софию. Связь поддерживает Йорданка Каприелова. От варненской агентуры поступают сведения о движении германских войск, о ремонте и строительстве военных судов, о возведении оборонительных сооружений на черноморском побережье. Подразделение организации Каприелова создаётся также в Бургасе - крупном транспортном узле. В ноябре 1941 года полиция проводит аресты Стояна Мураданларски, супруг Каприеловых, и других агентов. Однако участие их не доказано. Мураданларски приговаривают за старые грехи к смертной казни, которую приводят в исполнение в марте 1944 года. Йорданку Каприелову приговаривают к пожизненому заключению, а Саркиза отправляют в концлагерь "Гонда Вода". Подержав там, его в числе других отпускают на волю. Опытный арестант, обученный за долгие года "партийных университетов" строгой конспирации, проверяет состояние резидентур в Софии и Бургасе, и находит их удовлетворительным, а многих агентов - целыми и невредимыми. Даже радиосвязь со штабом Черноморского флота налажена! Вскоре Саркиза Каприелова как коммуниста репрессируют и заключают под стражу в концлагере "Крысто поле". Жизнь там, конечно, не сахар, но зато тепло и нет каторжных работ. Чету Каприеловых освобождает Сентябрьское восстание. Сразу же, в 1944-м, проверенного всеми невзгодами Саркиза Каприелова назначают заместителем директора Госбезопасности при МВД Болгарии, а потом - заведующим отделом внешнеполитической информации ЦК БКП. Йорданка Каприелова следует за ним, занимая ответственные посты в Министерстве информации, Комитете государственного контроля, Министерстве Внешней торговли. Внутриведомственная борьба на 4 месяца выбивает Саркиза из колеи. В 1950 году его арестовывают по ложному обвинению, исключают из партии и заводят уголовное дело, однако вскоре разбираются, извиняются и восстанавливают на должности и в рядах БКП. С 1954 по 1963 годы Каприелов в звании генерал-майора находится на ответственной работе в МВД НРБ. Во время большой раздачи наград в 1966 году Саркиз Каприелов получает орден Ленина "за успешное выполнение заданий Главного Командования Советской Армии во время Великой Отечественной войны", а Йорданка Каприелова - орден Отечественной войны 1-й степени. В 1974 году супруги награждаются званием Героя социалистического труда Народной Республики Болгария. Что ж, потрудились они неплохо. Саркиз Каприелов был одним из основателей и бессменным председателем Культурно-просветительской организации армян Болгарии "Ереван", созданной по его инициативе в 1944 году, фактически, полновластным главой армянской диаспоры в Болгарии. Он умер 9 апреля 1978 года в Софии, почётным пенсионером, как и подобает настоящему функционеру Компартии.
А что же славная группа "Дро" Гиню Стойнова, на связи с которой был брат Йорданки Михаил Янев Андреев? Члены этого отряда имели свои, весьма примечательные биографии. Все они были политэмигрантами, нашедшими тёплый приём в Советской России. Стойнов родился в Турции, однако был болгарином и не миновал рядов Компартии, служил в армии топографом, затем работал в торговом флоте. В 1930 году в Стамбуле был привлечён к сотрудничеству и обучен советским разведчиком С.И. Ульяновым. С 1932 года был членом Военной Комиссии варнинского окружкома, что заставило весной 1935-го искать политического убежища на территории СССР. Окончил Международную Ленинскую школу и школу военной разведки. Его жена Свобода Михайлова Анчева попала в СССР значительно раньше - в 1928 году. Он родилась 26 октября 1912 года в Гевгели, Болгария. В 1925-м отца арестовали за революционную деятельность, и дочь коммуниста по линии МОПР отправили сначала в германский детский дом, а в апреле 1928-го - в Москву. Там она окончила школу, рабфак и работала токарем на заводе "Самоточка", а затем поступила в Станкоинструментальный институт, на последнем курсе которого, в 1936 году, познакомилась с Гиню. В 1938 году вышла замуж за Стойнова и вместе с ним прошла спецподготовку, которая завершилась в Симферопольской школе при Разведотделе штаба Черноморского флота. Там же супруги встретились с третьим членом разведгруппы "Дро" - Зиновием Зиновьевичем Христовым, родившимся в 1918 году в селе Ботево под Одессой в семье болгарских эмигрантов. Партийный дороги сошлись в Симферополе, где в 1940 году Свобода Анчева получила партбилет члена БКП. Они и образовали костяк разведгруппы.
В ноябре 1940-го в Болгарию прибыли трое переселенцев из Южной Добруджи, области, отошедшей к Болгарии от Румынии по Крайовскому соглашению 1940 года. По документам они значились как супруги Пётр и Милка Мирчевы и Никола Иванов Добрев. Это и была группа "Дро". Зиновий Христов (Добрев) обосновался в Варне, где создал свою агентуру, которой командовал до сентября 1944 года. Он демобилизовался из армии в 1946 году и тихо-мирно учил детишек в школе города Николаева Одесской области.
Супружеская же половина "Дро" развернула бурную деятельность не только в Варне, но и в Добриче, и в Пловдиве, где им дал агентурные связи Разведупр. Свобода Анчева была радисткой, свою первую шифровку передала 15 февраля 1941 года. Вскоре появились ещё трое, знавших радиодело. В частности, из Варны передачи вела Зара - жена брата Гиню. Более двух лет с вражеской территории поступали ценные сведения. Как сказано в служебной аттестации Анчевой, носившей оперативный псевдоним "Вера": "На протяжении всей войны находится в тылу противника, выполняя задания особой государственной важности. Своей честной и безупречной работой, сопряжённой ежедневно с исключительным риском, своевременно и регулярно информируя командование по интересующим вопросам, активно помогает разгрому немецко-фашистских захватчиков". 20 февраля 1943 года варненский передатчик Зары был запеленгован полицией, а 22 числа пришли за Свободой Анчевой. 17 июня 1943 года всех троих (Гиню Стойнова - заочно) приговорили к смертной казни, однако исполнение приговора откладывали. Из Варненской тюрьмы Анчеву перевели в Шуменскую, потом - в Софийскую и, наконец, в Сливенскую, откуда она была освобождена Сентябрьским восстанием. Её муж Гиню Стойнов избежал ареста и ушёл к партизанам. Погиб в бою в мае 1944 года, был награждён орденом Ленина посмертно в 1966 году. После войны Свобода Анчева работала в системе Министерства путей сообщения Болгарии, в 1966 году была награждена орденом Ленина, в 1970 году - орденом Г. Дмитрова, получила звание Героя социалистического труда НРБ в 1973 году и в 1983 награждена ещё одним орденом Г. Дмитрова. Дочь революционера, рабфаковка, разведчица и партийный функционер получила по заслугам.

ОБИДА КРАСНОГО ГЕНЕРАЛА

Завербовать генерала (пусть даже в отставке) действующей армии страны вероятного противника - неплохая заслуга для разведчика. Правда, в случае с Владимиром Стояновым Заимовым налаживание контакта прошло без особого труда - это было созревшее яблоко, которое само упало в руки советского военного атташе Бенедиктова.
(Бенедиктов Александр Иванович ("АЗ", "Джехангир", "Хикс"). Сотрудник Разведупра. Родился 1 сентября 1893 года в Симбирске в семье священника. Призван на военную службу в 1914 году, когда учился на землемерном отделении I-х Политехнических курсов в Петрограде. В 1916 году окончил радиотелеграфные классы в I-м Балтийском флотском экипаже, матрос Черноморского флота, радиотелеграфист. Член ВКП(б) с 1918 года. В РККА с 1919 года. С января 1919 по сентябрь 1925 г.г.: политработник, участник гражданской войны: 1919-1920 - на Южном фронте, в 1920 - на Врангелевском фронте, в 1921 - в Грузинском походе. В 1926 году окончил курсы усовершенствования высшего начсостава, в 1928 году - Восточный факультет Военной академии им. Фрунзе. Изучил французский и персидский языки. С июля 1928 по август 1930 года состоял в распоряжении Iv Управления штаба РККА. С сентября 1930 по февраль 1933 работал помощником военного атташе в Персии (Иране). С февраля 1933 по январь 1934 состоял в распоряжении Iv Управления. С января 1934 по март 1937 работал военным атташе в Афганистане, как резидент обладал рядом надёжных источников: "Секретарь", "Редактор", "Брат", "Шир", но самым ценным был "1994" (имена агентов разглашению не подлежат). С марта 1937 по октябрь 1939 был военным атташе и резидентом в Болгарии. Организатор и руководитель разведгрупп В. Заимова, С. Богданова, А.М. Прудкина.)
Владимир Заимов родился 8 декабря 1888 года в Кюстинеле, в семье видного деятеля болгарского освободительного движения Стояна Заимова и русской дворянки, москвички Клавдии Поликарповны Корсак. Возрожденец Стоян Заимов был сподвижником борцов против турецкого ига Левского и Ботева, участником подготовки Апрельского восстания. Он дважды приговаривался к пожизненному тюремному заключению. Первый раз бежал из крепости Диарбекир, через Румынию вернулся на родину и стал организатором восстания во Врачанском округе. Вновь арестованный, он дождался Освобождения в крепости. После памятного болгарскому народу Освобождения от турков "русским старшим братом" Стоян Заимов стал членом комитета во увековечению боевой славы русских воинов. Благодаря его заботам и стараниям во многих городах и селениях появились музеи русско-болгарской дружбы, мемориальные доски и памятники героям.
Неудивительно, что воспитываемый в атмосфере патриотизма и любви к "старшему брату", Владимир Заимов был направлен по военной стезе. Сначала военная гимназия, потом военное училище, которое он окончил в 1907 году. Дальше путь офицера артиллериста пролегал через огненные участки балканской войны 1912-1913 годов, а затем Первой мировой 1914-1918 г.г. В 1913 году поручик Заимов был ранен в голову шрапнелью. Рана оказалась глубокой и серьёзной, но суровое спартанское юность дала о себе знать: ещё не вполне выздоровев, Заимов снова очутился на фронте. Его портрет появился в газете с подписью "Владимир Заимов - герой Калиманце", а главнокомандующий направил родителям героя телеграмму: "Склоняюсь перед теми, кто вырастил нашего героя". Война закончилась для Заимова тяжёлым ранением в ногу. Лечение тянулось годами, но к строевой службе отважный офицер был уже непригоден. Его назначают на командные должности при службе артвооружения.
Серьёзной проверкой крепости убеждений Владимира Заимова стали кровавые события восстания 1923 года. Тогда-то он открыто выразил свои симпатии к левым, отказавшись выдать "сговористам" 70 арестованных ранее и находящихся под его охраной членов Болгарского земледельческого народного союза. Результат сказался достаточно быстро. Едва утихли бои и профашистское правительство Цанкова вошло в силу, Заимова признали негодным к строевой службе по состоянию здоровья и назначили на инспекторскую должность. Из армии не уволили, но от командования войсками отстранили. Заимов это запомнил и сильно обиделся. Однако в 1927 году, после очередной смены политического строя в Болгарии, Владимир Заимов был возвращён в строй и назначен командиром артиллерийского полка.
В 1934 году, будучи генерал-майором, вступил в Военный союз, объединяющий офицеров болгарской армии, недовольных существующим в стране режимом. 19 мая он принял участие в очередном военном перевороте, однако быстро разочаровался в новом правительстве. В ноябре 1935 Владимира Заимова арестовали по обвинению в государственной измене - подготовке переворота с целью свержения царя. На суде генерал не скрывал своих республиканских убеждений, однако неопровержимые доказательства его вины отсутствовали. Заимова освободили, но в феврале 1936 года уволили из армии. Полиция в то время сообщала о нём следующее: "В третьей фракции независимых членов Военного союза во главе с генералом запаса Владимиров Заимовым собрались исключительно сторонники тесного сотрудничества с Советской Россией на политической основе, невзирая на то, какие последствия могут быть от таких отношений для их страны, т.е. эта фракция с наиболее левыми взглядами. Благодаря связям, которые генерал запаса Владимир Заимов поддерживает с нашими коммунистами и сотрудниками советского посольства, его называют Красный генерал".
Находясь в отставке, Заимов активно участвовал в общественной жизни. Молодые патриотично мыслящие офицеры из различных воинских частей вели с ним переписку, активно приветствуя его прогрессивные взгляды. Заимов был членом Болгаро-югославского и Болгаро-советского обществ, ездил в Югославию, Германию, Чехословакию, где устанавливал контакты с антифашистами, в первую очередь, представителями местных компартий. От Народного фронта участвовал в парламентских выборах 1938 года, но, узнав, что по тому же округу баллотируется коммунист, отвёл свою кандидатуру. Полгода издавал свою газету "Воля", в которой печатались коммунисты, пока издание не было запрещено. Цола Драгойчева, член Политбюро ЦК БКП, вспоминала: "Я многим коммунистам в то время советовала учиться у беспартийного генерала Заимова истинно революционному поведению, выдержке, дисциплине". Разумеется, такая фигура не могла остаться без внимания со стороны резидентуры Разведупра. Красным генералом заинтересовался ещё первый советский военный атташе в Болгарии полковник В.Т. Сухоруков, получивший информацию о Заимове от его друга детства резидента советской военной разведки в Европе Ивана Винарова и из других надёжных источников. Не исключено, что Заимов выполнял отдельные поручения военного атташе ещё в 1935-1937 годах, но к работе на постоянной основе его привлёк преемник арестованного в Москве Сухорукова полковник Бенедиктов. Вербовка "Хиксом" Красного генерала происходила так: "В июле 1938 года с генералом Заимовым познакомился военный атташе Советского Союза в Болгарии полковник А.И. Бенедиктов. В ноябре 1938 г. На одной из встреч с Бенедиктовым Заимов сообщил, что он и ряд его друзей, главным образом из среды офицеров запаса, согласились присоединиться к борьбе против немецкого политического и экономического проникновения в Болгарию... Принимая во внимание симпатии Заимова к Советскому Союзу, его ненависть к фашизму, к нацистам и существующему в Болгарии политическому строю, в январе 1939 года его привлекли к работе в советской военной разведке и дали ему псевдоним "Азорский".
Падение Красного генерала, словно перезревшего яблока, в заботливые руки Разведупра повлекло за собой участие таких же обиженных офицеров запаса, оставшихся не у дел, в том числе и племянника Заимова - Евгения Чемширова. Заимов открыл собственную картонажную фабрику с патриотическим названием "Славянин", служившую "крышей" его агентурной сети. Созданная им организация предоставляла военно-политическую информацию не только по Болгарии, но также и Германии, Румынии, Турции, Югославии, Греции. В июле 1939 Заимов отправился в Германию через Белград и Будапешт и провёл там две недели. Ездили туда и его сотрудники, как представители картонажной фабрики. Боевые офицеры оказались ценными агентами. С началом Второй Мировой войны осенью 1939 года работники "Славянина" по служебным делам посещали оккупируемые гитлеровцами страны, намётанным глазом примечая множество мелких, но исключительно важных деталей. По докладам подчинённых и собственным наблюдениям опытный аналитик Заимов составлял доклады о боевой технике вермахта, тактике и движениях воинских частей. Вот некоторые из них:
"В Югославии немецкие танковые части наступали в шахматном порядке. Пехота шла за танками. С нею действовали сапёры, миномётчики и огнемётчики. Огнемёты били на дистанцию в десятки метров. В боях за Царево Село командир дивизии находился в одном из головных танков, штаб - в боевых порядках. Командир корпуса Штимме находился в танке во главе одной из дивизий. Взаимодействие организовано хорошо. Даже командиры мелких танковых подразделений имеют непрерывную связь с авиацией. Пехота идёт в бой налегке, имея при себе запас патронов и шанцевый инструмент. Ранец, шинель, палатки и прочий груз остаются в машинах, следующих за наступающими."
"15-20-мм орудия применяются немцами на дистанции 400-500 м по амбразурам и щелям. При разрыве снарядов разливается зажигательная смесь высокой температуры. Орудия отличаются точностью огня и скорострельностью."
"При штурме дотов в Греции немцы заливали их водой, которая подавалась специальными помпами из ручьёв и рек."
"Переброска немцев в Болгарию продолжается, наша территория может статью опорной базой Германии для осуществления плана похода на Восток."
Все эти разведданные были высоко оценены Москвой. В Разведупре Владимира Заимова заслуженно считали "крупным нелегальным разведчиком, серьёзным, рассудительным и правдивым". Отставной генерал обзавёлся весьма влиятельными знакомыми: командир берлинского полка штурмовиков Спет Дитрих, личный зубной врач Геринга болгарин Марагиев, доктор Кноте из ведомства Геббельса, немецкий генерал в отставке барон Хитикхов и многие другие. Стоит также отметить квалифицированных радистов, на весьма далёкой от совершенства аппаратуре пробивавшихся к узлу связи штаба Черноморского флота. Это был Тодор Лулчев Прахов и Никола Белопитов "Драмин", уцелевшие в безжалостной гестаповской чистке. О последнем следует рассказать отдельно.
Белопитов Никола Райков родился 28 марта 1901 года в болгарском городе Панагюршите. С ранних лет примкнув к теснякам, вступил в молодёжный союз и основал комсомольскую организацию в родном городе. В 1920 году вступил в компартию. Неоднократно арестовывался за участие в Сентябрьском восстании, что вынудило эмигрировать в Данциг, имевший статус вольного города. Там Белопитов получил электротехническое образование, вступил в Коммунистическую партию Германии под псевдонимом Николаус Фрай и активно сотрудничал с нелегально работавшими в Данциге польскими коммунистами. В 1928 году его привлёк к работе на Разведупр советский разведчик Пауль Бекерт. В 1929 году Белопитов получил диплом инженера и вернулся в Болгарию, где работал сначала механиком на ГЭС "Выча", а затем в Главной дирекции службы "Почта, телеграф, телефон". На последнем месте работы по заданию Ананиева участвовал в операции по изъятию и копированию шифрованной государственной и дипломатической переписки. В 1934 году был уволен из "ПТТ" и создал свою фирму "БеКоП", производящую радиоаппаратуру. Мастерская служила хорошим прикрытием для радиоточки, где радистом был дипломированный инженер-электрик. В 1939 году Белопитов стал передавать донесения группы Заимова. В марте 1942 года его арестовали, но в июле освободили за отсутствием доказательств. Отважный инженер продолжил свою работу, а в 1944 году участвовал в создании ещё одной подпольной радиоточки. После войны, в 1944 году Белопитова назначили техническим директором службы "ПТТ", а в 1947-м повысили до главного директора Элпрома. В 1952 году Никола Белопитов возглавил Научно-исследовательский институт связи, в 1959-м был награждён орденом Георгия Димитрова, а в 1960 году стал директором Института электропромышленности в Софии. Научная работа Белопитова дала свои плоды. Бывший разведчик изобрёл оригинальный метод электроискрового покрытия металлов, получившего известность как "метод Белопитова" и запатентованного в США, Англии и ФРГ. Также был автором многих других изобретений и научных трудов. В 1971 году Белопитову было присвоено звание заслуженного деятеля техники НРБ. Он умер в Софии 24 марта 1972 года, являя собой хороший пример того, чего может добиться рядовой сотрудник Разведупра, если приложит свои умения в гражданской жизни.
Самому же генералу Заимову повезло значительно меньше. В июле 1941 года он передал информацию о политике болгарского правительства по отношению к СССР и другим странам, а после нападения Германии на Советский Союз - немало сведений о движении на восточный фронт вражеских частей. Чёткие, глубокие, оперативные военно-политические обзоры Владимира Заимова оказали в борьбе с фашизмом неоценимую роль. В августе 1941-го с его группой связались "подводники" Цвятко Радойнова... А затем агентурную сеть накрыло гестапо.
В Чехословакии были арестованы подпольщики Генрих Фомфер, Ганс Шварц и его жена Стефания Шварц, которая в качестве курьера приезжала к Заимову в Софию. Она выдала гестапо адрес и пароль. Разработали Заимова очень грамотно. План операции "4407" был одобрен в ведомстве адмирала Канариса. Из Чехословакии в Софию вылетел опытный сотрудник контрразведки "Флориан", которому поручено было спровоцировать генерала, дабы его могли взять с поличным. 20 марта 1942 года "Флориан" пришёл на квартиру к Заимову и произнёс условленную фразу: "Вам большой привет от Карола Михальчика". "Азорский" поверил и принял сотрудничество с "Флорианом". Через два дня он был арестован. Доказательств вины опального генерала для вынесения смертного приговора хватило с избытком.
Заседание военного трибунала началось 27 мая 1942 года. В обвинительном заключении было всё и даже больше: "Владимир Стоянов Заимов, генерал в отставке, имел связь с Советским посольством в городе Софии ещё с 1935 года, когда состоял на действительной службе. Тогда он познакомился с советским военным атташе полковником Сухоруковым, перед которым подчеркнул свои добрые чувства к Советской России. В дальнейшем он продолжал поддерживать связи с Советским посольством через заместителя Сухорукова полковника Бенедиктова, с которым разговаривал у него дома, излагая ему борьбу и разлад среди офицеров, принимавших участие в перевороте 19 мая, также знакомя его с общим политическим положением в стране. Полковника Бенедиктова сменил полковник Дергачёв, с которым Заимов продолжал встречи и разговоры. Так как Дергачёв пожелал чаще информироваться об общем положении Болгарии и об отношениях народа к Германии и России, и с тем, чтобы их не смущали третьи лица и не преследовали власти, по требованию Дергачёва они сняли специальную квартиру. Квартиру арендовал Генчо Попцвятков в доме ? 42 по улице Гурко, арендная плата - 900 левов. Здесь Заимов и Дергачёв встречались несколько раз. Позже Евгений Хр. Чемширов снимает квартиру у госпожи Ас. Златарововй. Здесь Заимов встречается с Дергачёвым и его помощником Середой. По их распоряжению на входной двери квартиры установлен почтовый ящик, в который по определённым дням известное лицо опускало сведения, которые Чемширов или Заимов передавали Дергачёву. В одном из писем сообщалось, что Прудкин требует денег на моторную лодку. После Дергачёва Заимов продолжал встречаться с генералом Иконниковым лично или посредством его секретаря Савченко. Встречи Заимова с сотрудниками Совесткого посольства проходили ещё на снятых Чемшировым квартирах на бульваре Тотлебена, 2; на бульваре Паскалева, 52; на улице Парчевича, 21." И дальше в обвинительном акте подробно перечислялись встречи Заимова, даты и адреча этих встреч - всё то, что полиция собрала за долгие месяцы наружного наблюдения, вытянула из племянника Заимова - Евгения Чемширова. На допросах и на судебном слушании генерал держался твёрдо. Он сумел представить деятельность Попцвяткова и Белопитова как выполнение его мелких поручений, взяв всю вину на себя.
1 июня огласили приговор: "От имени Его Величества Бориса Iii, царя болгар. Сегодня, 1 июня 1942 года, в Софии Софийский полевой военный суд на открытом судебном заседании в составе председателя: полковника Игн. Младенова, членов: капитана Хр. Иванова, подпоручика П. Паскалева, секретаря Долапчиева и при участии военного прокурора подполковника Илии Николова заслушал уголовное дело за ? 434 (1942 г.) против Владимира Стоянова Заимова и других по параграфу 112 Уголовного кодекса и параграфу 3 Закона о защите государства и, выслушав чтение обвинительного акта, судебное следствие, прения сторон и последнее слово подсудимых, приговорил:
1. Подсудимых Владимира Стоянова Заимова, генерала запаса, 53 лет, уроженца города Кюстендил, проживающего в Софии, по улице К. Шведского, д. 52, болгарина, восточно-православного вероисповедания, женатого, грамотного, не осуждавшегося ранее, коммерсанта, и <...> за то, что в военное время - с 1939 года по март 1942 года, когда болгарское государство состояло в положении сначала предстоящей, а затем настоящей войны, они занимались шпионажем, выдавая в интересах иностранного государства государственные тайны, сообщая одному иностранному посольству в Софии, в интересах которого они действовали, факты и сведение, незнание которых другим государством необходимо для блага нашей страны и её безопасности, на основании параграфа 112 "г", п. 3 и 118 Уголовного закона и в связи с параграфом 22 "б" и 22 "г" Закона о защите государства, к следующим наказаниям:
а) подсудимого Владимира Стоянова Заимова - к смерти через расстрел и лишению прав, перечисленных в параграфе 30, пп. 1-4, 6 и 7 Уголовного закона, НАВСЕГДА и к оплате штрафа в пользу государственной казны размером (500000) пятьсот тысяч левов."
Тем же приговором Евгений Чемширов был приговорён к пожизненному заключению, а Никола Белопитов и Генчо Попцвятков - освобождены за отсутствием в их действиях состава преступления. К шести часам вечера они покинули здание суда. Владимира Заимова перевели в камеру смертников и вскоре отвезли в Софийскую школу офицеров запаса, в подвалах которой находился тир. Смертные казни приводились в исполнение там.

"ЧЁРНЫЙ" КОММЕРСАНТ

В разных странах резидентура Разведупра знала его под разными именами и оперативными псевдонимами: Иван Петров, Станко Кукец, Стоян Владов, Музыкант, Чёрный, Мориц - везде его звали по-разному. В Москве он был известен как Никола Василев Попов, хотя и это имя не вполне соответствовало первоначальному.
Никола Попвасилев Зидаров родился 7 (19) августа 1888 года в селе Мадлеш Бургасского округа Болгарии в семье священника (попа) Васила Зидарова и Станы Козаровой. Детство Николы прошло в соседнем селе Голямо Буково, где он учился в начальной школе. Мальчик рос бойкий, весёлый, имел неплохой музыкальный слух и необычайную память - из таких обычно вырастают радисты-шифровальщики или добывающие агенты. В 1904 году отец умер и семья оказалась в тяжёлом положении. Маленькой пенсии попадьи не хватало, чтобы прокормить троих детей. В 1906 году Никола под фамилией Попов поступил в Русенское военное училище машинистов Дунайской флотилии. За пять лет учёбы, как и было положено в те времена, молодой человек вступил в социал-демократический кружок, где ознакомился с произведениями Маркса, Энгельса, Плеханова и других радикалов. Получив квалификацию машиниста 2-го разряда, Никола Попов уволился в запас в звании старшего подофицера (что соответствует старшему сержанту). Год проработал машинистом на железной дороге в Софии. С началом Балканской войны в 1912-1913 годах служил в армии, демобилизовался и осел в Пловдивице, где познакомился с видным лидером тесняков Василом Коларовым. В 1914 году Попов вступил в Социал-демократическую партию и стал энергично участвовать в её деятельности. Великая Транспортная стачка 1919-1920 г.г., в которой Никола Попов принял самое активное участие, послужила причиной массовых увольнений железнодорожников. Выставили за ворота и Попова.
Оказавшись на улице безо всякой перспективы использовать в дальнейшем профессиональные навыки машиниста, Попов призвал на помощь врождённые музыкальные способности. Он устроился тапером в городской кинотеатр "Эксельсиор", а в свободное от игры на рояле под немую фильму время подрабатывал в оркестре Народного дома. Вскоре он женился на служащей парфюмерной фирмы Невене Калистровой и в 1921 году семья переехала в Бургас. Там Попов некоторое время работал техником и играл в оркестре ресторана "Элит". Затем до начальства дошли вести об активном участии в Транспортной забастовке, и с техникой пришлось распрощаться уже навсегда. Остался оркестр и партийная деятельность.
В период подготовки Сентябрьского вооружённого восстания 1923 года Никола Попов был избран членом резервного Бургасского окружного комитета БКП, который и возглавил вооружённую борьбу в округе после ряда арестов. Под руководством Попова отряд повстанцев захватил пограничную заставу в селе Текенджа, чтобы пополнить запасы оружия. Вернувшись в Бургас, они вместе с другими отрядами наступали на город, но огнём воинских частей "сговористов" были рассеяны и вынуждены бежать. Бежал Никола Попов аж до Константинополя, где смог перевести дух и связаться с советским консульством. Судьбой болгарских коммунистов-беженцев первой волны занимался только что прибывший в Турцию после окончания Военной академии РККА Семён Максимович Мирный ("Абдулла"), назначенный заместителем председателя советской репатриационной комиссии. Помимо официальной дипломатической должности "Абдулла" выполнял задания Коминтерна и Разведупра. В частности, у него на связи находился резидент Никола Трайчев (Давыд Давыдов), известный константинопольский коммерсант. Вот к этому-то ястребу разведки и попал под крыло опальный коммунист, жестоко обиженный своей родиной. Когда обиженных в посольстве накопилось побольше, их повезли в Советскую Россию. 30 сентября 1923 года шестьдесят болгарских эмигрантов отбыли на советском корабле "Эльбрус" в Одессу. Беженцев поселили на специальном сборном пункте. Там компетентные товарищи формировали из них группы, направляемые в разные города на работу и учёбу. Николу Попова на правах лидера братской компартии направили в Москву.
Знающему болгарское побережье боевику вскоре нашлось эффективное применение. Весной 1924 года Никола Попов принял участие в переправке оружия для Военной комиссии. Ящики со стволами и боеприпасами доставляли на парусных лодках проверенные липованы. Так продолжалось до 13 августа, пока власти случайно не обнаружили на берегу маленький арсенал. Полиция начала аресты. Попов спешно вернулся в Советскую Россию и был направлен для прохождения ускоренного курса военной подготовки в Тамбовскую спецшколу.
Подготовленного разведчика Коминтерн направил в Югославию. Получив оперативный псевдоним "Иван Петров", Никола Попов два года заведовал участком партийного канала связи София-Белград-Вена. Штаб-квартира Попова находилась на узловой станции Индижия, в сорока километрах от Белграда по направлению к Загребу. По каналу, просуществовавшему с 1920 по 1928 г.г. переправлялись нелегалы, партийные средства, литература. Оружие по этому каналу в Болгарию не направлялось, чтобы не подвергать весьма важную линию связи излишнему риску. Для него существовали морские пути.
В начале 1927 года Никола Попов с паспортом хорвата Станко Кукеца приехал через Австрию в Париж. В эмигрантских кругах его прозвали "Чёрным" за смуглый цвет лица. Кличка прилипла крепко и вскоре превратилась в оперативный псевдоним, оставшийся до конца жизни. "Чёрный" поселился в отеле "Де ля Пост" вместе с другими болгарскими коммунистами, состоял в партийной группе политэмигрантов, был членом Французской коммунистической партии. Официально Попов числился сотрудником советского торгпредства и выполнял обязанности представителя МОПР (Международной организации помощи борцам революции) - распределял денежные суммы среди нуждающихся беглецов. "Де ля Пост" был, своего рода, инфильтрационным лагерем для политэмигрантов во Франции, и Никола Попов, как настоящий сотрудник Разведупра, начал заниматься тем, чем занимаются сотрудники спецслужб в лагерях - вербовать агентов. Помощников он отбирал себе поодиночке и с каждым работал в отдельности. Среди болгарских коммунистов к сотрудничеству он склонил Илью Хайдукова, Илко Младенова, Ивана Атанасова, Вылчо Ибришимова, Яне Богатинова, Георгия Булгурова, Валентина Велоянца и Петрану Иванову (урождённая Илиева), которая весной 1927 года нелегально выехала в Париж под именем Петраны Попилиевой к своему мужу Димче. "Чёрный" обо всех этих нарушениях закона, естественно, знал и активно использовал компрометирующую информацию для привлечения беглых соотечественников к нелегальной работе. Вербовка происходила в крайне напряжённой обстановке. Дело в том, что в апреле случился крупный провал советской военной разведки во Франции. Был арестовал нелегальный резидент Стефан Лазаревич Узданский (художник Абрам Бернштейн) и его помощник Стефан Гродницкий, а также ряд деятелей Французской компартии, которые по профсоюзным каналам организовали получение информации с оборонных предприятий. Узданского сменил Павел Владимирович Стучевский, обеспечивший бесперебойное поступление французских технологических секретов советским специалистам, но контрразведка уже села на хвост многим членам ФКП и обитателям отеля "Де ля Пост". Под наблюдением полиции оказался и коммерсант Кукец. Полиция неоднократно обыскивала его номер в гостинице, но всякий раз безрезультатно.
Несмотря на это, Попов в 1928 году написал жене в Бургас, чтобы она приехала к нему с детьми. Самовольное воссоединение с семьёй стало позднее причиной записи в его характеристике: "...нарушает конспирацию". Невена Попова с сыновьями Адрианом и Василом прибыли в Париж в августе 1929-го. К тому времени шпионские страсти немного утихли, можно было понарушать конспирацию в своё удовольствие. Однако весной 1931 года в результате уникальной разработки французских спецслужб была вскрыта разветвлённая шпионская сеть коммунистов на военно-промышленных предприятиях. После провала Стучевского "Чёрный" выехал с семьёй в Москву.
Поселились Поповы в общежитии Коминтерна в гостинице "Люкс" на Тверской улице (ныне гостиница "Центральная"). Потом им выделили квартиру в доме политэмигрантов на улице Новая Башиловка, 26. В Москве Никола Попов поначалу работал в аппарате Коминтерна, куда его направила партия. Вскоре по протекции старого друга ещё с тесняцких времён - Васила Коларова - "Чёрный" вернулся в Iv Управление Штаба РККА. От Управления Попова направили учиться в военную академию имени Фрунзе. С осени 1932 года он успешно изучал военное дело и технику, общеобразовательные дисциплины и прошёл специальную подготовку. В том же году Никола Попов перевёлся из БКП в ВКП(б). Весной 1935 года, по окончании курса, "Чёрный" прибыл в Разведывательное Управление РККА для получения нового задания. Разведупр, обретший вместо номерного, Четвёртого, своё прежнее название, претерпел серьёзные изменения. Начальником вместо Берзина назначили Семёна Петровича Урицкого, заместителем - Артузова, начальника Иностранного отдела ГУГБ НКВД; агентурный отдел разделили на две части - 1-й (западный) и 2-й (восточный), возглавляемые сотрудниками ИНО Штейнбрюком и Кариным. Новое руководство активизировало закордонную работу и направило за рубеж новых резидентов. Никола Попов (уже под официально зарегистрированным псевдонимом "Чёрный") должен был обосноваться в Кракове, откуда отслеживать события в Германии, политическую обстановку в Польше и её отношения с соседними государствами.
Такая глубокая засылка и оседание требовали надёжной легализации. Также следовало наладить каналы связи в странах Западной Европы. В конце октября 1935 года "Чёрный" прибыл в Париж, где задействовал свою агентуру из числа болгарских политэмигрантов. Для пущей достоверности он взял себе документы и биографию реального человека - Стояна Владова Николова (1891-1978) и несколько дополнил её. Так "Чёрный" стал богатым фермером из Русе, который в настоящее время возвращается из Америки вместе с племянницей. Роль племянницы сыграла Петрана Иванова, которая всё это время продолжала с мужем выполнять в Париже задания Разведупра. В марте 1936 года "Стоян Владов" с "племянницей" приступили к следующему этапу легализации и налаживания связей. Они отправились в Вену, где наладили отношения с Обществом садоводов, это было необходимо для укрепления легенды, поскольку именно в качестве владельца садоводческого хозяйства "Чёрный" собирался осесть в Кракове. Это оказалось несложно, поскольку коллективы болгарских садоводов существовали тогда во многих странах Европы, а разгон Земледельческого народного союза пополнил их проверенными людьми.
Легализовавшись, Никола Попов и Петрана Иванова поселились в Кракове на улице А. Пражновского (после войны - Юлиана Мархлевского) в доме ? 9 и закупили большой участок земли в пригороде. Развитие хозяйства шло параллельно с созданием разведгруппы "Монблан". Возможности "Монблана" были весьма обширны. Информация поступала от сотрудников болгарского посольства в Варшаве Димитра Икономова и Трифона Пухлева, от секретаря болгарского торгпредства в Берлине Алексия Икономова, сотрудников болгарских представительств в Вене, Праге, Будапеште, руководителей обществ садоводов в Австрии, Чехословакии, Венгрии, от студентов и преподавателей Ягелонского университета. Когда агентурную сеть стало вскрывать гестапо, у немцев сложилось впечатление, что на советскую разведку дружно работали все болгарские эмигранты: садоводы, военнослужащие, художники, рабочие оборонных предприятий, вовлекая в шпионскую деятельность родственников и друзей. Героическая же Петрана Иванова выехала в 1938 году во Францию и работала там до 1960 года, поставляя ГРУ ценную информацию. В 1960-м вместе с мужем Димче Ивановым вернулась в Болгарию, где была удостоена высоких правительственных наград. Умерла 19 апреля 1987 года в Софии.
Вторжение немцев в Польшу 1 сентября 1939 год нарушило многие планы и связи группы "Монблан". Столицей Генерального губернаторства стал Краков - штаб-квартира польской резидентуры Разведупра. В условиях оккупации Никола Попов сумел наладить контакты с ответственными работниками гитлеровской администрации и даже гестапо. Его не смущали доносы людей, завидовавших преуспевающему бизнесмену. В своей традиции, "нарушая конспирацию", коммерсант Владов совершенно официально переводил в Софию деньги, которые затем использовались для нужд подполья. "Чёрный" действовал смело, но осмотрительно. После нападения Германии на Советский Союз, связь с "Директором" (кодовое наименование Разведупра после 1937 года) прервалась. Ни радиостанции, ни радиста в составе "Монблана" не было. Весной 1942 года в окрестностях Кракова высадилась группа советских парашютистов. Десантники связались с резидентурой, однако воспользоваться услугами радиотелеграфиста Леонида Четырко Попов не решился.
Вскоре русских переловили. В январе 1943 года арестовали Попова и нескольких агентов "Монблана", однако веских улик против них не было. Гестапо провело очную ставку между Поповым и Четырко, но оба твёрдо стояли на том, что не знают друг друга. Впрочем, это их не спасло. 30 апреля коммерсант Владов был отправлен в Освенцим в составе группа из 26 человек, а 16 августа переведён в Маутхаузен. Погиб Никола Попов 23 июля 1944 года в австрийском замке Хартхайм, который гитлеровцы использовали для медицинских экспериментов над заключёнными. 6 сентября 1977 года в Кракове на доме ? 9 по улице Юлиана Мархлевского в память о нём была открыта мемориальная доска с надписью: "С конца 1939 по 1943 г. в этом доме жил и отсюда руководил антифашистской деятельностью болгарских патриотов в Кракове Стоян Владов, верный сын своей родины и герой польского и болгарского народов, погибший в лагере смерти Освенцим. От краковской общественности." Агент Разведупра и после смерти продолжал соблюдать полную конспирацию.

ДЕСАНТ ИЗ ЧРЕВА "ЩУКИ"

Подлодки типа "Щ" серии V-бис-2 принесли нашему подводному флоту наибольший успех в Великой Отечественной войне. Тихоходные, но с прочным корпусом, хорошей автономностью и прекрасными боевыми качествами, маленькие "Щуки" были мощной боевой единицей, наводящей ужас на транспортники и даже конвойные корабли врага. Но, кроме торпедирования судов, подлодки были незаменимы для скрытной высадки десантных групп. Один из таких отрядов приняла на борт субмарина Щ-211 ненастной августовской ночью 1941 года.
Их было четырнадцать человек, тех, кто в документах разведотдела штаба Черноморского флота именовались "диверсионно-разведывательной группой", а по ориентировкам полиции и гестапо проходили как красные террористы. Всего на группу десантников приходилось три смертных приговора и чуть больше ста лет каторги. Все они были приговорены заочно и теперь по зову коммунистической партии возвращались в те края, где приговор должен был быть приведён в исполнение. Тринадцать по национальности были болгарами: командир группы - Цвятко Колев Радойнов; врач - Иван Маринов Иванов; разведчики - Димитр Илиев Димитров, Иван Петров Изатовски, Трифон Тодоров Георгиев, Васил Цаков Йотов, Кирилл Рангелов Видински, Сыби Димитров Денев, Ангел Георгиев Ников, Антон Петков Бекяров, Коста Лагодинов, Тодор Димов Гырланов, Симеон Филипов Славов; радист-шифровальщик был один - чешский еврей, звали его Иосиф Бейдо-Байер.
Скрипя новенькими кожаными куртками, боевики спустились по трапу входной шахты во чрево "Щуки". Катер с провожавшим группу заместителем начальника разведки ЧФ полковником Ермашом отвалил от субмарины и понёсся к берегу. Командир подводной лодки капитан-лейтенант Девятко мрачно сплюнул на волну и полез размещать "гостей". При экипаже в 40 человек и соответствующем количестве спальных мест сделать это было проблематично. Другая беда возникла с гальюном. На "Щуке" его... просто не было! Того самого внутреннего стульчакового устройства с педалью и клапанами, где может найти отдохновение моряк. Имелась лишь надводная вариация, расположенная в надстройке. Там, над дырой, "орлом по способности" гнездился опытный экипаж, но сухопутным политэмигрантам с началом качки пришлось совсем кисло. В диверсионной школе пользоваться такими "удобствами" не учили, поэтому специально для болгар боцман выделил отдельное ведёрко, которое расположили в носовом отсеке между торпедными аппаратами. Так они и шли на Щ-211, делая экономходом в надводном положении восемь узлов в час, а в подводном - два с половиной. А поскольку до места высадки было порядка двухсот морских миль, то длилось это удовольствие прилично. К мысу Эмине подошли 7 августа, однако шторм помешал десантированию группы. Ждали четыре дня. "На железе", от тесноты и дизельно-аккумуляторных миазмов даже у самых закалённых воинов-интернационалистов боевой дух ушёл на минус. Только ночью 11-го ветер стих, и тяжёлые тучи заволокли небо. В полумиле от берега Щ-211 всплыла в позиционное положение. Накачали резиновые лодки, их болтало свежей волной. Занимая плавсредство, Иван Маринов Иванов уронил весло, которое сразу отнесло от борта. Пришлось старшине 2-й статьи Шапоренко нырять в ледяную воду, догонять весло и с тёплым напутствием возвращать рассеянному доктору. На том измученные диверсанты покинули измученных моряков. Сначала три, а через некоторое время ещё две лодки отчалили в темноту. Все, кто был на мостике двести одиннадцатой, напряжённо прислушивались. Ждали выстрелов. При обнаружении десанта патрулём береговой охраны, экипажу подлодки следовало дождаться болгар, принять уцелевших на борт и вернуться на базу. В этом случае повторную заброску в тыл планировалось осуществить по воздуху, что было гораздо труднее и опаснее. Но выстрелы не нарушили хмурый покой вражеской земли. Выждав положенное время, "Щука" скрылась в глубинах.
Мастера подрывной работы высадились на лесистом берегу, южнее устья реки Камчия, и спрятали плавсредства в глубоком овраге. В группе боевой опыт был у восьмерых. Полковник Цвятко Радойнов получил его в республиканской армии Испании, куда был направлен военным советником. Член партии с 1913-го, активный участник восстания 1923 года, он вынужден был искать политического убежища в Советском Союзе. Компартия по достоинству оценила его заслуги и направила учиться в Военную академию им. Фрунзе, по окончании которой Радойнов остался на преподавательской работе. Затем была Испания, а потом началась Великая Отечественная война. С первый её дней заграничное бюро БКП поставило перед ним задачу по оказанию помощи ЦК БКП в организации вооружённой борьбы против гитлеровских оккупантов и продажной монархо-фашистской диктатуры в Болгарии. В состав боевой задачи входили: антифашистская агитация, вовлечение патриотов в партизанские группы, крупные саботажные акции, нападение на вражеские коммуникации, дезорганизация тыла и уничтожение живой силы противника. Отряд будущего руководителя Военной комиссии ЦК БКП Цвятко Радойнова должен был стать руководящей структурой для других групп, которые намечалось забросить в Болгарию морем или по воздуху. Планировалось, что вместе профессионалы образуют костяк партизанского движения, куда примкнут добровольцы из народных масс, поэтому первыми отрядили лучших из лучших, героев испанской войны: Димитра Димитрова - командира артиллерийского дивизиона, Сыби Денева - комиссара бригады, Симеона Славова (знаменитый "капитан Рак"), да и другие агенты превосходно зарекомендовали себя не только на боевой, но и на нелегальной работе. Курировал группу заместитель начальника разведывательного отдела штаба Черноморского флота полковник Семён Львович Ермаш. Он же и проводил подопечных в последний путь.
Просочиться в Софию агентам оказалось нетрудно. Там Цвятко Радойнов связался с Центральным комитетом работавшей в глубоком подполье компартии и возглавил Военную комиссию ЦК БКП. Он проделал огромную работу по организации и созданию единого военно-политического руководства поднимавшегося в стране антифашистского движения Сопротивления. 28 августа 1941 года ещё одна субмарина приняла на борт диверсионно-разведывательную группу из 9 человек, возглавляемую Мирко Станковым. В столице "подводники" начали активную деятельность по заранее намеченному плану. Саботажи, срывы железнодорожных перевозок, поджоги. В результате на сорок-пятьдесят процентов упало производство на крупных предприятиях. Только за осень в Софии было предпринято тридцать саботажных актов, в Варне организованная боевая группа сожгла 7 цистерн с бензином и совершила несколько нападений на гитлеровские военные объекты, в Русе партизаны произвели налёты на охрану концлагерей "Св. Никола" и Гонда вода". Сам же Цвятко Радойнов провёл встречу с генералом Владимиром Заимовым и передал по радио немало стратегически важной информации. Для связи с группой Радойнова была открыта специальная радиовахта на ПДРЦ штаба Черноморского флота. Однако Бейдо-Байер редко выходил на связь, и о работе диверсантов куратор полковник Ермаш судил в основном... по вражеским газетам, которые доставлялись в разведотдел! Вскоре "подводники" получили обещанное подкрепление - "парашютистов". Пять диверсионно-разведывательных групп было доставлено по воздуху с середины сентября до первой половины октября 1941 года. Самолёты вылетали из Симферополя, проходили над Чёрным морем и сбрасывали десант в заранее намеченных районах.

@темы: история, Болгария, СССР, ГРУ, спецслужбы

---

Каминский Б.В.

С орденом Ленина - в союзники Гитлера. Михаил МУЗАЛЕВСКИЙ

Бронислав Каминский

Точная дата рождения КАМИНСКОГО Бронислава Владиславовича не установлена. О предвоенной жизни его тоже мало что известно. Известно лишь, что в 1930 г. Каминский был обижен Советской властью - арестован по делу так называемой «Трудовой крестьянской партии», главным фигурантом которого был выдающийся ученый-аграрник А.В. Чаянов. И хотя Каминский вряд ли был даже знаком с Чаяновым, он был осужден и свой срок отбывал в одном из лагерей НКВД в г. Шадринск Курганской области. Незадолго до начала войны он был освобожден. Жить и работать в крупных городах ему было запрещено, и Каминский поселился в поселке Локоть Брасовского района Орловской (ныне Брянской) области, где устроился работать инженером на местный спиртзавод.
4 октября 1941 г. войска 17-й танковой дивизии вермахта под командованием полковника Рюбзама вошли в поселок Локоть. Через два дня, 6 октября, они заняли Брянск. Через месяц, в ноябре 1941 г. сослуживец по спиртзаводу инженер Воскобойник Константин Павлович при самом деятельном участии своего коллеги Каминского создает Локотское районное само - управление и формирует отряд «народной милиции».
Вначале отряд был небольшим - всего 20 человек, однако, уже к концу года с одобрения командования тылового района 2-й танковой армии(1) его численность выросла до 200 человек.
Одновременно был создан Локотский автономный район. Каминский
стал ближайшим помощником К. Воскобойника, который возглавил местное самоуправление, и «милицию». В подавляющем большинстве отряд состоял из местной молодежи, однако, в «милиционеры» вступили также бойцы и командиры 3-й и 13-й армий Брянского фронта, оказавшиеся в окружении. Местная «власть» пользовалась благосклонностью как Г. Гудериана, так и его преемника генерала Р. Шмидта. Благоволил
к ней и командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Г. фон Клюге: «милиция» воевала с партизанами вместо немцев, позволяя тем самым вермахту использовать регулярные части на других направлениях.
8 января 1942 г. в бою с партизанами Воскобойник был убит. В «увековечение памяти» его именем назвали локотский поселковый театр, который, кстати, стал городским, поскольку Каминский самочинно переименовал заодно и весь поселок, провозгласив его ни много, ни мало городом Воскобойник. Впрочем, немцы такой самодеятельности не приняли, и новоиспеченный город через некоторое время снова стал поселком Локоть.
Руководство администрацией поселка-города-поселка и отрядом «милиционеров» принял на себя Б. Каминский. Он заметно активизировал боевые действия против партизан и вскоре освободил от них значительную часть территории района. В результате Локотский район был преобразован вначале в уезд, а затем в округ, в который вошли несколько районов Орловской и Курской областей. Каминский был назначен обер-бургомистром округа, получил широкие полномочия и полную свободу действий.
Дела новой власти в антипартизанской войне пошли настолько хорошо, что немцы смогли вывести из округа все свои войска, которых им так не хватало на фронте. Каминский стал формировать собственную армию. Он объявил дополнительный набор добровольцев, а когда это не помогло, провел мобилизацию мужчин 1922-25 гг. рождения. Уклонявшиеся от призыва привлекались к суду по законам военного времени. В итоге, правдами и неправдами под флагом обер-бургомистра собралось несколько тысяч бойцов. Все это формирование численностью чуть более полка было названо нарочито громко - Русская освободительная народная армия (РОНА).
5 октября 1942 г. в местном театре состоялось собрание, посвященное годовщине освобождения округа от большевиков. Отчет об этом собрании был напечатан в газете «Голос народа» 10 октября 1942 г. На этом мероприятии присутствовало свыше 400 чел. С приветственным словом выступил командир 17-й танковой дивизии вермахта.
_____
(1)Командующий 2-й танковой армии - Г. Гудериан.

Он, в частности, сказал: «В данный момент бойцы милиции рука об руку с победоносной германской армией идут к новым победам. Адольф Гитлер даст нам мир, свободу и счастье». С ответным словом выступил Бронеслав Каминский. От имени всего русского народа он поблагодарил немцев «за освобождение от сталинского ига». В конце своей речи обер-бурго-мистр заявил: «Идеи национал-социалистической Германии и идеи новой России едины. Мы вместе с Германией и ее союзниками должны победить!... Только через труд русский народ может подняться до уровня великого германского народа и построить новую жизнь на основе двух идей: народ и подлинный социализм».
15 ноября та же локотская газета разразилась панегирической статьей «Комбриг-обер-бургомистр». Приведем лишь несколько цитат из нее: «Ум, энергия, такт - вот качества, необходимые для руководителя. И этими качествами Обер-Бургомистр Округа Каминский обладает в совершенстве.
Но, кроме этих, есть другие качества: необыкновенная выносливость и трудоспособность...
Ночью Каминский - комбриг. В Холмецком - наступление. На «Майском жуке» - бой. И вот ночь или у телефона, или на фронте.
Днем комбриг превращается в Обер-Бургомистра и решает вопросы хозяйственной жизни...
Нужно работать, и работа кипит.».
В статье были подведены также итоги работы самоуправления. Констатировалось, что «за истекший год были распущены колхозы и восстановлена частная собственность на землю» (а надо признать, что значительная часть крестьянства не испытывала восторга от всесоюзной коллективизации). Были восстановлены и запущены в эксплуатацию Локотский кожевенный завод и Севский сушильный завод. В процессе восстановления находились Локотский спиртзавод, Дерюгинский и Лопандинский сахарозаводы. Открылись различные мелкие мастерские: сапожные, шорные, слесарные и т.д. Во всех районных центрах были открыты театры и клубы. Всего в округе открылось 345 школ, 9 больниц, 37 медпунктов. Начали проводиться богослужения в сохранившихся церквях. Больших успехов деятельность окружного самоуправления достигла в Дмитриевском районе. «За сравнительно короткое время там организовано четыре магазина, восемь ларьков, две столовых, ресторан, две парикмахерских, две бани, дом для приезжающих, базары. Восстановлены и работают начальная и средняя школы, а также радиоузел, больница... Город чистый... На некоторых улицах тротуары асфальтируются...»(2)
Надо признать, что в так называемой «Локотской республике», как ее тогда окрестили местные жители, была установлена жесткая вертикаль исполнительной власти. Однако, были оставлены такие элементы демократии как сельские сходы, к решениям которых Каминский прислушивался.
______
(2)Газета «Голос народа» от 26.10.1942

Вся политика «республики» строилась по принципу «С Великой Германией - на вечные времена». Газета «Голос народа» печатала на своих страницах отчеты чиновников локотской администрации, посетивших германские города. Вдобавок к этому газета печатала материалы из захваченного архива Дмитриевского райотдела НКВД. Много жители видели в немцах своих освободителей от большевизма, и предполагая, что жизнь человеческая при оккупантах будет стоить еще меньше, нежели при власти Советов.
В «республике» была образована Русская национал-социалистическая партия, идеология которой базировалась на национализме и антисемитизме. «Национализм есть социализм, а социализм есть национализм. Это лишь два обозначения одного и того же понятия: руководств естественной творческой человеческой общностью, в центре которой действительно стоит живой человек... Эта общность есть народ, который подобно семье, может, естественно, состоять лишь из людей одинаковой крови»(3)
17 ноября 1942 г. Каминский подписал приказ «О борьбе с пьянством», в котором объявлялось, что употребление самогона и других горячительных напитков при исполнении служебных обязанностей карается судом военного трибунала с наказанием вплоть до расстрела. Впрочем, обер-бургомистр издавал не только грозные приказы о борьбе с пьянством, он также вел и настоящую антипартизанскую борьбу. Борьба велась с переменным успехом, хотя бригада (все-таки название «армия» для войска локотской «республики» оказалось слишком громким и «части» РОНА были сведены в одну бригаду) несла и значительные потери - до 100 человек за операцию. Чтобы противодействовать нападениям партизан Бронислав Каминский создал при штабе бригады моторизованную роту численностью в 150 человек. Этой роте были приданы 5 автомобилей, 2 танка и одно 76-мм орудие, Кроме борьбы с партизанами части Каминского занимались тем, что сопровождали немецкие эшелоны с продовольствием, скотом и воинским имуществом, охраняли железную дорогу, словом, несли охранно-полицейскую службу. Всего к концу 1942 г. Русская освободительная народная армия имела в своем составе 14 стрелковых батальонов, один бронедивизион,(4) зенитную батарею, истребительную роту и комендантский взвод. Все эти «войска» насчитывали около 10 тыс. человек (к августу 1943 г. численность достигла 12 тыс. чел.). Весной 1943г. был сформирован один гвардейский батальон, остальные 14 к этому времени были сведены в 5 стрелковых полков. К августу 1943 г. на вооружении «армии» было около 500 пулеметов, 40 минометов. Появились зенитные орудия. В то же время остро ощущалась нехватка офицерских кадров. Около 30 командиров РККА по просьбе Каминского были освобождены из лагерей и переданы в его распоряжение. В том же 1943 г. был издан дисциплинарный устав РОНА. Словом, и у Каминского, и у чиновников окружной администрации, да и у самих жителей Локотского округа-»республики» были основания надеяться, что Советская власть не вернется больше никогда. Однако история распорядилась иначе.
____
(3) Газета «Голос народа» от 26.10.1942
(4) Включал в себя 8 танков типа КВ, Т-34, БТ-7 и БТ-5, 3 бронеавтомобиля, две
танкетки, мотоциклы.

В начале марта 1943 г. части Красной Армии достигли границ Локотского округа. Активизировались и партизаны. 3-й и 5-й полки РОНА вступили в бой и понесли большие потери. При этом значительное число военнослужащих «армии» перешло к партизанам. Через 4 месяца 5-й полк был придан подразделениям вермахта. В августе 1943 г. положение Локотской республики стало и вовсе угрожающим. «Армия» Каминского, насчитывавшая к тому времени как говорилось выше, 12 тыс. человек, уже не могла самостоятельно справиться с партизанами. Последних только в Орловской области было свыше 20 тысяч человек. И хотя «армии» была выделена помощь в виде 102-й и 108-й венгерских легкопехотных дивизий и танково-гренадерской бригады, изменить положение это уже не могло. По согласованию с германским командованием обер-бургомистр отдал приказ об эвакуации всего гражданского населения округа и частей РОНА в г. Лепель -райцентр Витебской области. 26 августа 1943 г. с уходом последнего эшелона эвакуировавшихся «Локотская республика» навсегда канула в небытие.
Через несколько дней части Каминского вошли в Лепель. Число прибывших вместе с семьями превысило 30 тыс. человек. Каминский был назначен бургомистром города и возглавил Лепельское окружное самоуправление. Опираться он мог теперь только на своих: местное население относилось к прибывшим настороженно и даже враждебно. В это же время в рядах РОНА усилилось разложение. Началось массовое дезертирство. Всего за полтора месяца «армия» сократилась более чем на две трети. 11 октября 1943 г. начальник Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко докладывал И.В. Сталину: «Из бригады Каминского продолжается дезертирство и случаи перехода на сторону партизан. По данным на 4.10 база продовольственного снабжения Лепельской зоны отпускает Каминскому продукты только на 3665 человек. Вероятно, это все, что осталось от его бригады, насчитывавшей в августе 12 тысяч человек».
Тем не менее, Каминскому удалось сплотить остатки бригады и даже заставить часть дезертиров вернуться обратно. Численность его бригады увеличилась до 5 тыс. человек. В апреле-июне 1944 г. войска Каминского приняли участие в крупной антипартизанской операции, предпринятой немцами в районе между Минском и Лепелем. Бригада вошла в состав боевой группы обергруппенфюрера СС К. Готтберга(5) как штурмовая бригада РОНА. В ходе операции была полностью уничтожена 1-я Антифашистская партизанская бригада Родионова,(6) сам комбриг был при этом убит. Погибли также почти все перебежчики-каминцы.
_____
(5) С 1943 г. - гауляйтер Белоруссии.
(6) Родионов (наст, имя В.В. Гиль) - подполковник РККА, бывший начальник штаба 229-й стрелковой дивизии. В начале войны перешел на сторону немцев. Командовал 1-м Русским национальным полком СС, затем - 1-й Русской национальной бригадой СС. В августе 1943 г. вошел в контакт с партизанской бригадой им. Железняка Лепельского района. 16 августа 1943 г. вместе со своей бригадой перешел к партизанам. Был прощен, награжден орденом Красной Звезды и восстановлен в кадрах РККА с присвоением очередного воинского звания "полковник".

За умелое руководство бригадой во время операции Каминский был награжден Железным крестом I класса. Ранее он был награжден Знаком отличия для восточных народов «За заслуги» I ст. в золоте.
Вскоре бригада была включена в состав войск СС с последующим развертыванием в 29-ю гренадерскую дивизию войск СС. Каминский был произведен в бригадефюреры СС и генерал-майоры полиции.
В июле 1944 г. части РОНА были эвакуированы в Польшу. Уже в пути следования начались реквизиции продовольствия и грабежи местного населения: вместе с бойцами следовали и их семьи, продуктов явно не хватало. В августе бойцов Каминского бросили на подавление Варшавского восстания.(7) Здесь грабежи и насилие достигли высшей точки, а дисциплина практически исчезла. Все это могло отрицательно повлиять на начавшиеся переговоры немцев с поляками о капитуляции частей Армии Крайовой в Варшаве. Рейх-сфюрером СС Г. Гиммлером был отдан приказ об аресте Бронислава Каминского, однако, последний каким-то образом узнал о готовящемся аресте и предпринял попытку бежать в Карпаты, с тем, чтобы присоединиться к украинским партизанам (УГТА). Попытка успехом не увенчалась. Близ города Тарнова (Южная Польша) машина беглеца была остановлена людьми В. Биркампфа,8 которые вытащили из нее Каминского и расстреляли на месте. Бойцам РОНА было объявлено, что их командир погиб от рук грабителей.
И все-таки, Истинная причина убийства Б. Каминского состоит, по нашему мнению, не в том, что он помешал немецко-польским переговорам, а в том, что к тому времени немцы сделали ставку на генерала Власова и его РОА, где дисциплина была намного выше, чем в РОНА. К описываемому времени «армия» Каминского совершенно разложилась, поскольку бригада, покинув территорию СССР, осталась почти без средств к существованию, и в ее частях начались беспорядки. Каминский уже не мог поддерживать порядок даже самыми жестокими методами с наказаниями вплоть до расстрела. Тем не менее, он все еще стремился составить Власову конкуренцию, поскольку также претендовал на главенствующую роль среди «русских» перебежчиков.

@темы: история, вторая мировая война, СССР, Локотская республика

---

Локотская республика

Наткнувшись в одной из книг на упоминание данного формирования провел небольшой поиск в инете. итоги представляю вам. Сразу скажу все матероиалы имеют разную окраску. Грубо говоря варьируют от белого до черного со множеством оттенков. Материалы предлогаю для ознокомления.

КРАТКАЯ СПРАВКА

Локотская Республика (Локотьская Республика) — марионеточное государственное образование, созданное нацистами на оккупированной территории СССР в ходе Великой Отечественной войны.

Существовала с ноября 1941 г. до 1943 г. Административный центр в пос. Локоть Орловской (ныне — Брянской) области.

«Локотская республика» была сформирована по инициативе немцев в ноябре 1941 г. из 8 районов Орловской и Курской областей (Брасовский, Суземкский, Комаричский, Навлинский, Михайловский, Севский, Дмитриевский, Дмитровский). Историкам-ревизионастам импонирует тот факт, что формально по площади она превышала территорию Бельгии. Они утверждают в настоящее время, что она якобы мела статус национального образования, местное самоуправление и «собственные вооруженные силы», «мощное высокобоеспособное объединение, соозданное по образу народной милиции» — РОНА, состоявшую из 14 вспомогательных полицейских батальонов (до 10 тыс. человек, по альтернативной версии — «более 20 тысяч»), оснащенных легким и тяжелым оружием, некоторым количеством полевой артиллерии, бронемашин и танков. Население «республики» до начала оккупации составляло 581 тыс. человек. На территории «республики», не смотря на то, что эта была оккупированная территория, в отношении ее жителей действовал свой Уголовно-процессуальный и Уголовный «кодекс». По мнению упомянутых историков-ревизионистов «При минимальном контроле со стороны немецкой администрации Локотское самоуправление добилось крупных успехов в социально-экономической жизни округа»[1], «ввиду того что было запрещено колхозная форма хозяйствования», и была «введена необременительная система налогов». Конфискованное при так называемом «раскулачивании» советской властью имущество демонстративно безвозмездно возвращалось бывшим владельцам, при утрате предусматривались соответствующие компенсации, при этом, к примеру, тысячи голов скота изымались у местных жителей «в интересах германской армии-освободительницы». Размер подушного участка для каждого жителя «республики» формально был установлен в размере около 10 гектар. За время существования «республики» по мнению историков-ревизионистов были восстановлены и пущены в эксплуатацию многие промышленные предприятия, восстановлены церкви, по округу открыто 9 больниц и 37 медицинских пунктов и даже были открыты 345 общеобразовательных школ и 3 детских дома.

Алексей Широпаев - ЛОКОТСКАЯ РЕСПУБЛИКА в свете залесского регионализма

О феномене Локотской республики советская и постсоветская историография предпочитает врать или умалчивать. Причина проста: как и совок, его нынешние наследники боятся правды о МАССОВОМ сопротивлении советчине в годы Второй мировой войны со стороны русского населения «центрального» региона России (казалось бы, самого «патриотичного»). Локотская республика опровергает миф о безальтернативности российской истории и свидетельствует об огромных творческих силах русского народа Залесья. Как только под натиском немцев Орда-Евразия отхлынула на восток – так сразу же народными усилиями Орловщина и Брянщина стали превращаться в процветающий европейский край. Пора открыто сказать, что Локоть – это не «коллаборационизм», а уникальный феномен русского народного государственного строительства и смелого исторического творчества.

Земли, на которых расположен поселок городского типа Локоть Брасовского района Орловской (ныне — Брянской) области до 1917 года принадлежали императорской фамилии. Таким образом, (подчеркнем это) брасовские крестьяне не знали крепостничества. Для них, людей с нормальной психологией белых хозяев, «коллективизация стала не “вторым изданием” крепостного права, а "первым", явилась причиной скрытого недовольства новой властью, вылившегося наружу, когда сама эта власть оказалась висящей на волоске» («Материалы по истории Русского Освободительного Движения», М., 1998 ).

В конце сентября 1941 г. германские войска подошли к Орловщине и Брянщине. НКВД докладывал, что «эвакуируемые семьи партийного и советского актива провожались под свист и недвусмысленные угрозы со стороны распоясавшейся антисоветчины, а часть сотрудников учреждений упорно избегала под различными предлогами эвакуации» (там же). Народ откровенно ждал немцев и был уверен, что совок уже никогда не вернется.

Сразу после бегства коммунистов крестьяне по собственной инициативе стали делить колхозные поля и создавать отряды самообороны. Еще до прихода немцев в Локте собрались сельские и деревенские старосты, а также выбранные населением депутаты. По существу, это был вечевой сход. Таким образом, в основе феномена Локотской республики лежит демократическое волеизъявление народа. После голосования «губернатором Локтя и окрестных земель» был выбран Константин Воскобойник. Его заместителем стал Бронислав Каминский. Именно они и возглавили русское освободительное движение на Орловско-Брянской земле.

Константин Павлович Воскобойник родился в 1895 г. на Киевщине в семье железнодорожника. Год учился в Московском университете, в 1916-м ушел добровольцем на фронт. В 1919-20 гг. служил у красных, был ранен, а в 1921 году, насмотревшись на «прелести» совдепа, вступил в один из отрядов крестьянско-повстанческой армии Александра Антонова. Это важный момент, так как Локотскую республику можно во многом считать продолжением «антоновщины», также давшей удивительные примеры народной самоорганизации. После подавления Тамбовского восстания Воскобойник скрывался, жил, учился и работал по подложным документам, в 30-х гг. отбыл заключение в лагерях и в 1938-м обосновался в Локте, где работал преподавателем физики в Брасовском лесотехникуме.

Бронислав Владиславович Каминский, друг и соратник Воскобойника, родился в 1899 году. По отцу он был поляк, по матери — немец. Служил в красной армии, куда ушел добровольцем, после демобилизации учился в Петроградском химико-технологическом институте и работал на заводе «Республика». В 1935 году его исключили из ВКП (б) за критическое отношение к коллективизации, а в 1937-м арестовали по обвинению в принадлежности к «Трудовой крестьянской партии» Чаянова. В 1941 году отправлен на поселение в Локоть, где вплоть до прихода немцев работал инженером на местном спиртзаводе.

Когда немцы (2-я танковая армия Гудериана) 4 октября 1941 года вошли в Локоть, то по свидетельству очевидцев, их встретил уже не красный, а бело-сине-красный флаг, в то время имевший четкий национально-освободительный смысл.

Воскобойник был утвержден немцами в должности главы местного самоуправления народной милиции, а Каминский — в должности его заместителя. Уже 25 ноября 1941 года был опубликован манифест основанной ими Народной социалистической партии «ВИКИНГ (ВИТЯЗЬ)». В нем провозглашалось следующее:

«Полное уничтожение в России коммунистического и колхозного строя.

Бесплатная передача крестьянству в вечное, наследственное пользование всей пахотной земли с правом аренды и обмена участков, но без права их продажи. (В руках одного гражданина может быть только один участок). Размер участка около 10 гектар в средней полосе России.

Бесплатное наделение в вечное, наследственное пользование каждого гражданина России усадебным участком, с правом обмена, но без права продажи. Размер участка в средней полосе России определяется приблизительно в 1 гектар.

Свободное развертывание частной инициативы, в соответствии с чем разрешается частным лицам свободное занятие всеми ремеслами, промыслами, постройка фабрик и заводов. Размер капитала в частном владении ограничивается пятью миллионами золотых рублей на каждого совершеннолетнего гражданина.

Установление на всех видах производств 2-х месячного годового отпуска в целях использования его для работы на собственных усадебных участках.

ПРИМЕЧАНИЕ: На вредных производствах продолжительность отпуска увеличивается до 4-х месяцев.

Наделение всех граждан бесплатно лесом из государственных дач для постройки жилищ.

Закрепление в собственность Государства лесов, железных дорог, содержимого недр земли и всех основных фабрик и заводов.

Амнистия всех комсомольцев.

Амнистия рядовых членов партии, не запятнавшим себя издевательством над народом.

Амнистия всех коммунистов, с оружием в руках участвовавших в свержении сталинского режима.

Амнистия Героев Советского Союза.

Беспощадное уничтожение евреев, бывших комиссарами».

В манифесте подчеркивалось: «Наша партия — партия национальная. Она помнит и ценит лучшие традиции русского народа. Она знает, что викинги-витязи, опираясь на русский народ, создали в седой древности Русское государство». Таким образом, утверждался европейский, западнический цивилизационный вектор Локотского автономного округа (официальное название – Русское Государственное Образование).

Проект «Локотская республика» встретил полное понимание немцев, прежде всего командования 2-й танковой армии Вермахта. Именно они подтвердили статус Локотской республики как НАЦИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ. Немцы не вмешивались во внутренние дела РГО; существовал даже особый приказ штаба Гудериана, категорически запрещавший такое вмешательство. Например, немцы не смогли предотвратить казнь двух своих военнослужащих, осужденных в Локте за мародерство и убийство. Уместно упомянуть, что Локотская республика имела собственный Уголовно-процессуальный и Уголовный кодексы, разработанные бывшим студентом-юристом Тиминским.

Пристальный интерес к Локотскому проекту проявляли Геббельс и Гиммлер (первый вообще считал, что борьба с Советами должна опираться на поддержку русского населения). В 1943 году Альфред Розенберг рекомендовал использовать опыт Локотского самоуправления «в более крупных масштабах» (но, увы, именно в том году наступил стратегический перелом на Восточном фронте в пользу Советов).

В январе 1942-го Воскобойник геройски погиб в бою с диверсантами НКВД, скорее всего, специально присланными для его ликвидации. Руководство округом перешло к Каминскому, получившему впоследствии прозвище «хозяин брянских лесов». К осени того же года он создал мощное (до 20 тыс. штыков) антисоветское военное формирование — Русскую освободительную народную армию (РОНА), известную также как бригада Каминского. Отметим, что РОНА твердо позиционировала себя как союзную, а не как подчиненную немцам силу. На вооружении РОНА имела артиллерию и даже танки Т-34 в количестве 24 машин.

По площади Локотская республика превышала территорию Бельгии. Население РГО насчитывало 581 тысячу человек (по другим данным – до полутора миллионов). Можно понять, какую сокрушительную опасность этот плацдарм русского антисоветизма представлял для сталинской империи, и без того еле стоявшей на ногах.

Итак, «...к концу 1942 г. в тыловом районе 2-й немецкой танковой армии сложилось своеобразное государственное образование. Преобразованные на началах частного предпринимательства сельское хозяйство и торговля испытывали небывалый для того времени подъем. Были приведены в порядок и запущены в действие система школьного образования и медицинского облуживания» («Материалы по истории РОД»). Было открыто 345 школ, в которых работали 1338 человек только педагогического персонала, 9 больниц, 37 медицинских пунктов, 3 детских дома, многие воспитанники которых осиротели в результате красно-партизанского террора. Приказом Каминского семилетнее образование объявлялось обязательным. Заработало множество промышленных предприятий, в том числе разрушенных советскими войсками при отступлении. Эффективно функционировал Локотский Государственный банк. В качестве временной денежной единицы имел хождение советский рубль (характерно, что не оккупационная марка).

Размер подушного земельного участка для каждого жителя РГО, в полном соответствии с объявленной выше программой, составлял 10 гектаров. У каждой сельской семьи была корова, не говоря уже о козах, свиньях и птице. Имущество, конфискованное в 30-е годы при раскулачивании, безвозмездно возвращалось законным хозяевам; если же оно было утрачено, то выплачивалась соответствующая компенсация.

В ноябре 1942 года открылся Городской художественно-драматический театр им. Воскобойника. Издавался орган локотского самоуправления — газета «Голос народа», велась широкая просветительская работа среди населения, в частности, читались лекции на темы «Германия сегодня», «Евреи и большевики», «Германо-советская война» и др. «Голос народа» пропагандировал стиль и образ жизни «новой Европы», здоровое отношение к труду и к собственности. Работала радиостанция Локтя. Проводилась государственная политика полной свободы совести: скажем, наряду с множеством православных церквей, открывались молельные дома баптистов.

Историческое значение Локотской республики трудно переоценить: впервые после уничтожения Москвой суверенитета русских княжеств «центрального» региона на земле Большого Залесья возник очаг полноценной, подлинно национальной государственности. Даже в чрезвычайных условиях военного времени властная вертикаль сочеталась в Локотской республике с вечевой системой сельских сходов, имевших реальное значение. Так, например, собрание села Докторово Кузнецовка отрешило от должности негодного старосту, что встретило полное понимание и поддержку со стороны газеты «Голос народа». Все это особо выразительно в сравнении с нашей мирной Эрэфией, где даже председатели садоводческих кооперативов скоро, вероятно, будут назначаться местной администрацией (есть такие идеи, я не шучу).

Каминцы сражались прежде всего с советскими лесными бандами, осуществлявшими массовый террор в отношении мирного населения края. Например, газета «Голос народа» писала:

«Население нашего округа достаточно хорошо знает, что такое сталинские партизаны-бандиты и что они несут для населения. Эти лесные бандиты несут с собой массовый террор… Они убивают не только рядовых работников новой власти, не только старост и полицейских, но и всех мужчин, которые только попадаются им в руки.

Так, например, в Дмитровском районе эти сталинские бешеные собаки убивали лесников, учителей, рабочих, крестьян, шестидесятилетних стариков, инвалидов рыболовов, предварительно мучая их: они резали свои жертвы ножами, рубили топорами, вырезали куски кожи и позвонки, снимали черепа, отрубали головы.

То же делали эти кровопийцы и в Брасовском районе; захватив в конце апреля Тарасовку и Шемякино, бандиты партизаны замучили и расстреляли 115 человек местных жителей, в том числе много женщин и детей, причем половина этих жертв была подвергнута мукам и издевательствам: своим жертвам бандиты сначала отрубали пальцы рук и ног, выкалывали глаза, прокалывали шомполами уши, а через несколько дней совершенно измученных, истекавших кровью, уже полумертвых, расстреливали...»

Кроме ведения упорной и ожесточенной борьбы с советскими бандами, РОНА «выставляла часть на фронт под Дмитровск-Орловский в июле 1943. Осенью один полк ее стойко защищал Севск — и в этой защите уничтожен целиком: советские войска добивали и раненых, а командира полка привязали к танку и протащили насмерть» («Архипелаг ГУЛАГ»). РОНА прикрывала отход 2-й немецкой танковой армии и плановую эвакуацию гражданского населения Локотской республики.

К осени 1943 года краткая, но невероятно насыщенная и яркая история Локотской республики закончилась под натиском советских войск. Однако история РОНА имела свое драматическое продолжение, о котором не стоит умалчивать, хотя это и другая тема.

Летом 1944 года РОНА, отступившая вместе с германскими войсками, была преобразована в 29-ю гренадерскую дивизию СС (1-я русская). Каминскому, которому выразил признательность лично Гиммлер, был присвоен чин бригадефюрера СС (к тому времени он имел Железный крест 1-го класса за антипартизанскую борьбу в Белоруссии). В августе того же года дивизия Каминского была брошена на подавление Варшавского восстания (надо сказать, что до этого Каминский со свойственной ему независимостью отказывался действовать против польских националистов). Там РОНА, ожесточенная утратой родной земли и потерями, отличилась особой беспощадностью, показавшейся руководству СС чрезмерной. По наиболее распространенной версии, Каминский был втайне осужден германским военным трибуналом и расстрелян. Говорят, что комбриг узнал об уготованной ему судьбе и пытался уйти в Карпаты, к УПА, но был перехвачен по дороге. Его солдатам сказали, что он погиб в партизанской засаде. «Заботу о вдове и ребенке Каминского, как генерала войск СС, взяла на себя Национал-социалистическая служба попечения» («Материалы по истории РОД»). После этого многие воины РОНА покинули дивизию и влились в ряды белорусских «лесных братьев», Армии Крайовой и УПА (к тому времени идейно-политические расхождения между антисоветскими национальными движениями Восточной Европы отошли на второй план). Те, кто смог добраться до родных мест, сражались в рядах повстанческого движения на Брянщине и Орловщине в послевоенные годы.

Остается добавить, что при отступлении вместе с РОНА на запад ушло более 50 тысяч мирных жителей, не желавших прозябать под коммунистическим гнетом. «Можно представить, как, дорвавшись, прочесывало НКВД этот автономный антисоветский район!», - пишет Александр Солженицын.

Вот лишь один из эпизодов: «Когда советские войска захватили Комаричи, то сразу начались поиски тех, кто сотрудничал с немцами. На расспросы военных соседи указали на школьницу Тамару Платонову, закончившую весной шестой класс. Она жила в доме Ф.Ф.Извекова, в этом же доме квартировала небольшая немецкая часть, командиром которой был фельдфебель Hans Adolf Wulf. Ей приходилось помогать немцам по хозяйству, и они жили мирно и спокойно. Советские солдаты схватили девочку и утащили ее в лес. Что там происходило, мы не знаем, не хотели, что бы мы это знали те, кто это делал, поэтому они тщательно спрятали следы своих преступлений. Труп не смогли обнаружить ни родственники, ни мать, военврач, примчавшаяся с фронта на поиски дочери. Лишь на ветвях деревьев были обнаружены клочья волос Тамары. По-видимому, шестиклассница смогла дать отпор своим палачам в свой предсмертный час».

Герои-каминцы, не пожелавшие уходить на запад, продолжали в Брянских лесах повстанческую борьбу с Совдепом до 1951 года. Уже в 1945-46 гг. против антисоветских повстанцев Орловщины и Брянщины были брошены крупные соединения НКВД, усиленные артиллерией и танками. Многочисленные карательные операции кремля на территории бывшей Локотской республики, по мнению исследователя Сергея Веревкина, вполне можно считать «геноцидом локотчан». Не только народы Балтии и украинцы сражались с совком вплоть до начала 50-х гг., но и наш русский народ Залесья! У нас тоже были свои «лесные братья». У нас тоже найдутся свои ветераны освободительной борьбы, которые могли бы однажды пройти парадом по улицам родного Локтя. Воскобойника и Каминского пора осмыслить как наших, залесских, Жемайтиса и Шухевича.

Борис Вадимович Соколов Оккупация. Правда и мифы
Локотская республика

Может быть, самым интересным явлением в истории русского коллаборационизма была так называемая Локотская республика. Локоть – небольшой поселок в тогдашней Орловской, а ныне – в Брянской области. В ноябре 1941 года, через месяц после занятия Локтя германскими войсками, два инженера местного спиртзавода, Константин Павлович Воско-бойник и Бронислав Владиславович Каминский, создали местное Локотское окружное самоуправление и военизированную милицию (ополчение), чтобы бороться с большевиками. Милиция называлась Русской освободительной народной армией (РОНА). Локотская республика родилась при поддержке командования 2-й немецкой танковой армии, которую возглавлял тогда знаменитый «отец германских танковых войск» Гейнц Гудериан. Республика пользовалась благосклонностью также преемника Гудериана генерала Рудольфа Шмидта и командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Ганса Понтера фон Клюге.
Мало кто знает, что в художественной форме история Локотской республики отразилась в романе Анатолия Иванова «Вечный зов» и снятом по нему популярном телесериале. Например, отдаленным прототипом следователя Лахновского послужил Воскобойник, а Валентика и отчасти Лахновского – Каминский. Юрий Герман в трилогии о медиках вывел Воскобойника под именем убитого партизанами бургомистра Жебрака. Соответствующая книга писалась в пору борьбы с «вейсманистами-морганистами», поэтому предателя наградили фамилией видного генетика-академика А. Р. Жебрака.
О первых днях Локотского окружного самоуправления, куда вошло несколько районов Орловской и Курской областей, рассказывалось в номере местной газеты «Голос народа» от 15 ноября 1942 года в панегирической по отношению к Каминскому статье под названием «Комбриг-Обер-Бургомистр»:
«Это было почти год назад… В организации нового дела Воскобойник придавал огромное значение быстрейшей связи с германским командованием. Он хотел, чтобы там знали, что в России есть люди, которые хотят и могут сами с оружием в руках бороться против коммунизма, за свою Родину, за свое освобождение. Он хотел, чтобы там знали, что русский народ, перенесший на своих плечах весь кошмар двадцатичетырехлетнего ига, сам подымется на защиту своих прав и уничтожит ненавистную ему власть, что честные русские люди будут не пассивными зрителями, а активными борцами за счастье своей Родины.
А для этого нужна быстрейшая связь с германским командованием. Нужен человек, который бы понимал всю важность данного дела и сумел бы там доказать, а главное, завоевать авторитет вновь нарождающейся власти. Дело трудное и ответственное. Энергия, ум, такт – вот качества, которыми должен обладать человек, берущий на себя эту задачу.
В командировку едет Каминский, и все 12 дней Константин Павлович Воскобойник думает и говорит об этом. Он волнуется, он ждет результатов. Он знает, что от этого зависит многое…»
И вот происходит долгожданная встреча с возвратившимся Каминским:
«Быстрые вопросы. Быстрые и прямые ответы, и все ясно. Поездка удалась, удалась блестяще.
Бронислав Владиславович рассказывает свои впечатления, говорит обо всем, что сделал за эти дни, и я вижу, что Константин Павлович счастлив. Нужно дать отдохнуть человеку, но он не может уйти, он еще и еще раз начинает обо всем расспрашивать и только после, спустя много времени, говорит: «Ну, отдыхайте, завтра поговорим еще».
В этот вечер Константин Павлович много говорил о будущем. Он говорил о новой русской армии, которая вместе с немцами будет воевать против большевиков, он говорил о русской национал-социалистической партии, которая объединит весь русский народ, он говорил о маленьком и незаметном Локте, в котором он видел уже зарождение будущего центра первого Самоуправления…
Катастрофа 8-го января унесла жизнь Константина Павловича (его убили партизаны. – Б.С. ). Но все, что он думал, совершилось, начатое им дело перешло в надежные, сильные руки.
Ум, энергия, такт – вот качества, необходимые для руководителя. И этими качествами Обер-Бургомистр Округа Каминский обладает в совершенстве.
Но, кроме этих, есть другие качества: необыкновенная выносливость и трудоспособность.
Часто удивляешься, как человек после нескольких бессонных ночей может так четко работать днем.
Ночью Каминский – комбриг. «В Холмецком – наступление». «На «Майском жуке» – бой». И вот ночь или у телефона, или на фронте.
Днем комбриг превращается в Обер-Бургомистра и решает вопросы хозяйственной жизни.
А жизнь хозяйственная и военная связаны тесно одна с другой. Без правильного руководства хозяйством не будет хлеба, без хлеба не будет армии.
Нужно работать. И работа кипит.
Сложная хозяйственная и военная машина работает четко, она находится в верных и сильных руках».
Точно так же советские газеты писали о Сталине, а германские – о Гитлере. Каминский, как положительный герой мифа, всеведущ и вездесущ, он всюду успевает, и везде его ждет удача.
Политика Локотской республики строилась по принципу «С Великой Германией – на вечные времена!». 10 октября 1942 года «Голос народа» сообщил, что 5 октября в городском театре им. Воскобойника состоялось торжественное собрание, посвященное первой годовщине освобождения Локотского округа от большевиков. На собрании присутствовало более 400 человек: немцы, мадьяры, бойцы милиции, работники учреждений и предприятий.
С приветствием от германского командования выступил полковник Рюбзам – командир 17-й танковой дивизии, которая 4 октября 1941 года «очистила поселок Локоть, а 6 октября 1941 года – город Брянск от большевиков.
– В данный момент, – сказал полковник, – бойцы милиции рука об руку с победоносной германской армией идут к новым победам. Адольф Гитлер даст нам мир, свободу и счастье.
Майор фон Фельдгейм, приветствуя русский народ, особо отметил первого организатора национал-социалистической партии в России и лучшего из людей нашего округа К.П. Воскобойника. Майор благодарил господина Каминского за умелую организацию борьбы с партизанами.
Затем Обер-Бургомистр Округа г-н Каминский выступил с ответным словом, передав полковнику Рюбзаму и германским солдатам спасибо от всего русского народа за освобождение населения от сталинского ига.
– Идеи национал-социалистической Германии и идеи новой России едины, – сказал г-н Каминский. – Мы вместе с Германией и ее союзниками должны победить!..
Докладчик отметил лучших борцов с партизанами: Самсонова, Балашова, Белая и других, проявивших исключительное мужество в сражениях.
– Только через труд, – сказал в заключение своего доклада г-н Каминский, – русский народ может подняться до уровня великого германского народа и построить новую жизнь на основе двух идей: народ и подлинный социализм».
А 15 ноября 1942 года, к годовщине организации Локотского самоуправления, «Голос народа» разразился юбилейной статьей, подытожившей достижения новой власти:
«Крестьяне получили в вечное пользование землю, навсегда избавились от ненавистных колхозов и строят свое хозяйство по-новому. Восстановлены и пущены в эксплуатацию многие промышленные предприятия (Севский сушильный завод, Локотский кожевенный завод др.); во всех районных центрах работают сапожные, слесарные, колесные, бондарные, шорные, валяльные и другие мастерские. Восстанавливаются такие заводы, как Дерюгинский и Лопандинский сахзаводы, Локотский спиртзавод. С каждым днем расширяется и торговая сеть.
Большие достижения имеет округ и в культурном отношении. В городе Локоть открыт театр; почти во всех районных центрах также функционируют театры; в волостных центрах и в некоторых селах и деревнях организованы клубы, где после трудового дня граждане имеют возможность культурно провести свой досуг.
По округу открыто 345 школ, 9 больниц и 37 медицинских пунктов.
Как в городах, так и в некоторых селах открыты церкви…»
Однако дозволялись и фельетоны – с критикой недостатков в местной столовой или опоздания со сдачей госпоставок. Так, в номере от 5 октября 1942 года корреспонденты Корнюшин и Артеменко возмущались плохим обслуживанием в центральной столовой округа в г. Воскобойнике (так переименовали сначала поселок Локоть, но потом, очевидно из-за неблагозвучности нового названия, вернулись к прежнему). Ей ставилась в пример другая столовая – в Комаричах. В обеих, замечу, питались в основном бойцы РОНА. Завершался фельетон во вполне советском духе:
«Майоров (заведующий воскобойниковской столовой. – Б. С.) говорит, что в Комаричах столуется 200 человек, а здесь 500—600, да еще бывают внезапные заказы. Этим и объясняет он причину недоброкачественности обедов.
Нет, господа начальники, мы с вами не согласны! Если по-настоящему взяться за то или иное дело, если приложить к нему все усилия и любовь, всегда можно и найти все, и вкусно сварить.
Надо помнить только, что общественное питание – дело большой важности, требующее большого внимания.
Итак, ждем вкусных обедов и культурной обстановки!»
Свобода торговли и раздел земли между крестьянами вызвали некое подобие расцвета в тех районах округа, которые не подвергались нападениям партизан. 26 октября 1942 года газета поведала об успехах рыночной экономики Дмитриевского района:
«Город Дмитриев вновь начинает процветать. За сравнительно короткое время там организовано четыре магазина, восемь ларьков, две столовых, ресторан, две парикмахерских, две бани, дом для приезжающих, базары.
Восстановлены и работают начальная и средняя школы, а также радиоузел, больница и разные мелкие промышленные предприятия. Предстоит организовать детсад.
Город чистый. Рано утром тротуары центральных улиц убираются, мусор вывозится в определенное место; на некоторых улицах тротуары асфальтируются…
Торговля в Дмитриеве исключительно денежная. На базаре можно встретить самые различные товары, начиная от кондитерских и галантерейных и кончая мукой, зерном, пшеном.
В магазинах также торгуют за деньги, хотя цены очень высокие. Ассортимент товаров чрезвычайно разнообразный: обувь, платья, железные изделия, школьные принадлежности, табак, спички, булочные изделия и проч.».
Бросается в глаза, что при описании «дмитриевского изобилия» корреспондент не упоминает о торговле мясом, из чего можно заключить: с ним в районе была напряженка.
Замечу также, что Дмитриевский район в плане развития рыночных отношений находился в более благоприятном положении, чем сам окружной центр. 26 октября 1942 года «Голос народа» сетовал, что на недавно открытом в Локте базаре торговля – почти исключительно меновая, а не денежная, как в Дмитриеве.
Как следует из статьи о возрождении Дмитриевского района, в Локотской республике жесткая вертикаль исполнительной власти соседствовала с элементами демократии в виде сельских сходов. Конечно, на их решения легко могли наложить вето волостные и районные начальники, но нельзя сказать, что они не имели вовсе никакого значения. Очевидно, в определенных случаях обер-бургомистр Каминский прислушивался к земельным обществам, раз постановление собрания села Докторово-Кузнецовка об отрешении от должности проштрафившегося старосты с одобрением цитировалось окружным центральным печатным органом.
Газета Локотского самоуправления по сути осталась типичной советской «районкой». Даже заголовки в «Голосе народа» были точно такие же, как в «Правде»: «Хозяйственный план», «Передовые старосты», «К новой жизни». 26 октября 1942 года газета убеждала своих читателей, что «государственная дисциплина – это первая обязанность и граждан, и государственных служащих». В статье, которая так и называлась «Государственная дисциплина», неизвестный автор возмущался тем, что «крестьяне получили от новой власти все – землю, лошадь, инвентарь, право свободного хозяйствования на своей земле. И после этого некоторые крестьяне не выполняют своих обязательств перед государством, не выполняют государственных поставок или мизерного денежного налога». Здесь Германия провозглашалась первым и главным образцом для подражания: «Организованность и дисциплина, немецкая точность и аккуратность – вот стиль работы учреждений в новом государстве». Все советское автоматически объявлялось плохим, все германское – хорошим.
Главный редактор «Голоса народа» Н. Вощило публиковал восторженные «Записки о Германии», появившиеся после обзорной экскурсии ряда чиновников локотской администрации по городам рейха. 5 ноября 1942 года он восхищался небольшим частным заводом в Мюнхене:
«В Германии чистота, аккуратность и порядок – прежде всего.
В раздевальной, где рабочие перед работой и после работы переодеваются, каждому отведен отдельный ящик с вешалками и местом для обуви.
За раздевальной находится душ с ванной, где рабочий может по окончании работы хорошо вымыться горячей водой. Раздевальная и умывальная так отделаны и обставлены, что нисколько не отличаются от ванных комнат русских больниц.
В цехах предприятия также полный порядок. Рабочим выдаются премиальные… «за чистоту». Все механизировано, и ручной труд применяется только в исключительных случаях.
В работе нет ни спешки, ни сутолоки, как это бывает на советских предприятиях при стахановских методах, каждый рабочий спокойно, уверенно отделывает ту или другую деталь…
В столовой предприятия столы покрыты чистыми скатертями. На столах – цветы. В одну из стен вделана сцена, рабочие во время обеденного перерыва имеют возможность посмотреть выступления любителей, работающих тут же, на предприятии; часто предприниматель для культурного обслуживания рабочих приглашает артистов из театра.
В выходной день рабочий может поехать с семьей в дом отдыха (в Германии все предприятия имеют свои дома отдыха) и там культурно провести время: покататься на лодке, побродить по красивым долинам, проехать по автостраде…
Продолжительность рабочего дня в Германии – от 8 до 10 часов, а до войны работали от 6 до 8 часов, причем за два часа, введенные в военное время, рабочий получает дополнительную оплату.
Средний заработок рабочего составляет от 200 до 500 марок в месяц; при существующих в Германии ценах на товары (костюм примерно стоит от 40 до 60 марок, велосипед – 50-60 марок, ботинки, туфли мужские и женские – от 10 до 20 марок, шляпа – от 3 до 10 марок, пальто – от 50 до 70 марок; цены на продукты питания также очень низки) за свою месячную зарплату рабочий имеет возможность одеться, обуться и культурно провести время – сходить в театр, что так доступно для рабочего в Германии, в выходной день выехать куда-нибудь за город и т. д.
Во время войны в Германии введена карточная система на дефицитные (по-русски) промышленные товары и продукты питания.
Рабочий или служащий получает определенное количество карточек на товары, которых вполне для него достаточно. Ярким доказательством этого является то, что, встретившись с немцем, вы, судя по одежде, не скажете, куда он идет – на работу ли, в учреждение ли или просто гуляет.
Рацион продуктов, получаемый немецким рабочим, вполне достаточен для него.
Рабочий по карточке имеет право получать продукты и товары в первом попавшемся магазине, он не закрепляется за определенной торговой точкой.
Обеды в ресторанах вкусны и дешевы. Немец без пива никогда не садится кушать…
Живут рабочие в отдельных домах (по 6—8 комнат) с электрическим освещением и водопроводом. Дома утопают в зелени и фруктовых деревьях. Возле каждого дома разбиты клумбы, имеется огород, на котором рабочий выращивает всевозможные овощи. Дома бывают собственные, но есть дома, принадлежащие предпринимателю, которые с течением определенного времени переходят в собственность рабочего».
Идиллическая картинка немецкой жизни рисовалась для того, чтобы побудить молодежь с энтузиазмом ехать на работу в Германию. Вощило не случайно не стал распространяться о ценах на продовольствие. Раз введено нормированное снабжение, коммерческие цены на продукты питания никак не могли оказаться низкими. А уж все блага, которыми пользовались немецкие рабочие, на «остарбайтеров», конечно же, не распространялись.
Как аналог культа вечно живого Ленина и верного продолжателя ленинского дела мудрого Сталина в Локте возник культ мученика Воскобойника – основателя Локотской республики и его гениального преемника комбрига Каминского.
Биографии Воскобойника и Каминского до сих пор не написаны. Все, что было известно чекистам об их довоенном прошлом, изложено в справке Орловского штаба партизанского движения, составленной в конце 1942 года: «Каминский Б. В. – инженер спиртовой промышленности, участник контрреволюционной чаяновской группы, отбывший несколько лет в концлагерях НКВД в г. Шадринске… Был правой рукой такого же допровца (узника дома предварительного заключения. – Б. С.) – некоего Воскобойника…» Прямо скажем, негусто. И далеко не факт, что Каминский действительно знал видного ученого-аграрника и своеобразного теоретика «крестьянского социализма» Александра Васильевича Чаянова, арестованного в 1930 году по делу мифической Трудовой крестьянской партии.
В Локотском и сопредельных районах находилось немало ссыльных, которым было запрещено жительство в крупных городах. Крестьянство здесь, как и по всей России, не испытывало восторга от коллективизации, а Воскобойник и Каминский восстановили частную собственность на землю, стимулировали частную торговлю в городах. Да и в немцах многие жители видели своих освободителей от большевиков. «Голос народа» публиковал документы из захваченного архива Дмитровского райотдела НКВД. Статья на эту тему в номере от 5 ноября 1942 года была красноречиво озаглавлена «Жизнь на сталинской каторге и ожидание немцев-освободителей». Там, в частности, цитировался секретный отчет райвоенкома Суркова райкому партии: «Гражданка Булатова, работавшая в Дмитровской аптеке, на возмущение гражданки Ткачевой по поводу зверств немецкой армии в оккупированной территории заявила: «А это они не над нашим братом расправляются, это они над партийными, а мы что, сейчас народ подневольный, и тогда будем работать, нам все равно». Люди наивно полагали, что немцы расправляются только с коммунистами, не верили, что в оккупации жизнь каждого будет стоить гораздо меньше, чем даже при большевиках.
Официальной идеологией Локотской республики стал национализм, правящей партией – Русская национал-социалистическая партия, а важным пунктом ее программы – антисемитизм. Один из пунктов этой программы, популярно изложенной в газете «Голос народа» в октябре – ноябре 1942 года, так и назывался «Евреи – враги народа».
Между тем Локоть и другие районы Орловской (включавшей и нынешнюю Брянскую) и Курской областей, входившие в самоуправляющийся округ, располагались вне черты оседлости, и евреев там было немного. Иные из них были чиновниками или сотрудниками НКВД не самого высокого уровня.
26 октября 1942 года «Голос народа» утверждал:
«Человек и труд – главное. Всякий организм может процветать лишь тогда, когда отдельные части его здоровы, всякая нация может быть сильной, процветать, когда живется хорошо всем ее представителям. Поэтому любой национализм будет бескровной химерой, пока он не увидит главную свою задачу в заботе о нравственном, духовном и материальном благе всех соотечественников…
Национализм есть социализм, а социализм есть национализм. Это лишь два обозначения одного и того же понятия: руководство естественной творческой человеческой общностью, в центре которой действительно стоит живой человек, а не какая-нибудь абстрактная идея, мертвая машина или какое-нибудь искусственное построение. Эта общность есть народ, который, подобно семье, может, естественно, состоять лишь из людей одинаковой крови…
Только в здоровом теле может находиться здоровый дух. Для практического осуществления этого положения национал-социализм делает все, что только мыслимо для здоровья народа и также для сохранения здорового духовного и нравственного состояния. Ибо он знает, с другой стороны, что человек не может развиваться без отдыха и радости. Врачебное дело под руководством имперского медицинского руководителя стоит на исключительной высоте. Все трудящиеся и их семьи обслуживаются больничными кассами (речь идет о Германии. – Б. С). Особое внимание уделяется своевременному и вследствие этого в большинстве случаев успешному лечению туберкулеза, рака и других тяжелых болезней. При помощи строжайшего контроля за соблюдением мер технической безопасности, производственной гигиены и современнейших защитных средств в промышленности ведется борьба с несчастными случаями и профессиональными болезнями. Народный спорт высоко развит, каждое село, например, имеет свою футбольную команду, бесчисленные, даже самые мелкие местечки имеют бассейны для плавания. Известны блестящие результаты, достигнутые Германией на последней Всемирной олимпиаде 1936 года, в которой принимали участие все государства земного шара (кроме СССР); она вышла победительницей, намного опередив все остальные нации, хотя немецкий народ имел лишь в течение каких-нибудь 3,5 года после окончания годов лишений возможность собраться с силами и тренироваться. Таких примитивных, тесных и нездоровых жилищ, в каких живет большая часть населения Советской России, в Германии вообще не существует. И все же там велось в огромнейшем, сейчас из-за войны ограниченном масштабе строительство новых, еще лучших домов, и теперь уже за период послевоенного строительства готовы еще более грандиозные строительные проекты. Разветвленная до последней деревни организация «Сила через радость» устраивает – и именно во время войны – праздники, концерты, туристические путешествия по Германии и за границу, театральные постановки и киносеансы (ну чем не сегодняшнее молодежное движение «Идущие вместе»? Разве только без бесплатного доступа в Интернет. – Б. С.). При этом, разумеется, во всех больших и малых городах существуют государственные, городские и частные театры и кинотеатры. В одном Берлине существуют, например, свыше 1500 кинотеатров.
От жизненно способного, здорового потомства зависит судьба нации и благополучие граждан. Национал-социализм всецело учитывает это решающее положение, поощряя вступление в брак и объявляя брак ненарушимым, охраняя семью как естественную почву для развития ребенка и особенно оказывая многодетным семействам широкую помощь, придавая исключительное значение воспитанию и закалке подрастающей молодежи, отводя женщине и матери почетное место в народе и создавая многочисленные учреждения о всесторонней заботе о ней».
Вот такой земной рай, свободный от коммунистов и жидов, мечтал создать после войны Каминский на территории Локотской республики, а если повезет, то и во всей России. И с туберкулезом надеялся справиться. Ведь многие обитатели Локтя и его окрестностей были из тюремных и лагерных сидельцев, подхвативших в ГУЛАГе эту страшную болезнь. После освобождения им запрещалось жить не только в Москве и Ленинграде, но и почти во всех областных центрах Европейской России. И оседали бывшие зэки в Локте – от столицы недалеко, да и спиртзавод под боком. Каминский, будь его воля, в каждой деревне футбольную команду организовал бы, чтобы народ спортом занимался, а не о жизни задумывался. И превратил бы Локоть если не в Рио-де-Жанейро, то, по крайней мере, в Нью-Васюки. Аборты бы запретил, за укрепление семьи всячески боролся, признавал бы только церковные браки и поощрял рождаемость.
Но Брониславу Владиславовичу не суждено было дожить до подлинного воплощения своей мечты. За Каминского постарался его лютый враг Иосиф Сталин. Он и на Олимпиаду 1952 года впервые послал советскую команду, поддавшись уговорам сына Василия – большого спортивного мецената. И аборты запретил, и семью «укрепил» – с 1944 года стали признаваться лишь официально зарегистрированные, а не фактические браки. И грандиозные здания в послевоенной Москве возвел – руками зэков и пленных немцев. И клубы, театры и киноустановки появились чуть не в каждом городке или селе – чтобы у народа был культурный досуг. А с евреями Сталин намеревался поступить если не так круто, как Гитлер, то все же достаточно сурово. Судя по некоторым признакам, основную часть еврейского населения СССР собирались– депортировать куда-нибудь в Азию.
Однако, если предположить невероятное и представить, что в случае победы Германии Каминский сменил бы Сталина в Кремле, нашим соотечественникам жилось бы немногим лучше, чем при коммунистах. Частная собственность на землю и свобода торговли, возможно, формально бы и сохранились, но сопровождались бы террором, диктатурой и указанием на лозунг «Фюрер всегда прав!». А в таких условиях свободное предпринимательство быстро деградирует, и шансов выбраться из нищеты у русского народа все равно не появилось бы.
17 ноября 1942 года Каминский вынужден был издать специальный приказ «О борьбе с пьянством»: за курение самогона и употребление оного при исполнении служебных обязанностей полагалось наказание военно-полевого суда – вплоть до расстрела.
Несмотря на все кары, которыми грозил обер-бургомистр и комбриг, в Локотской республике процветало не только пьянство, но и дезертирство. 20 ноября 1942 года, то есть еще до окружения немцев под Сталинградом и всего через несколько дней после высадки союзников в Северной Африке и поражения Эрвина Роммеля под Эль-Аламейном, в «Голосе народа» появилась статья «О дезертирах и партизанах». Тон ее был весьма тревожный. В статье, в частности, говорилось:
«К чему ведет дезертирство? Оно ведет к развалу военных сил новой власти, а при развале этих сил к нам возвратятся наши враги, ведущие против нас жестокую борьбу, партизаны.
Население нашего округа достаточно хорошо знает, что такое сталинские партизаны-бандиты и что они несут для населения. Эти лесные бандиты несут с собой массовый террор… Они убивают не только рядовых работников новой власти, не только старост и полицейских, но и всех мужчин, которые только попадаются им в руки.
Так, например, в Дмитровском районе эти сталинские бешеные собаки убивали лесников, учителей, рабочих, крестьян, шестидесятилетних стариков, инвалидов-рыболовов, предварительно мучая их: они резали свои жертвы ножами, рубили топорами, вырезали куски кожи и позвонки, снимали черепа (вероятно, имеется в виду снятие либо скальпа, либо верхней части черепной коробки. – Б. С), отрубали головы.
То же делали эти кровопийцы и в Брасовском районе; захватив в конце апреля Тарасовку и Шемякино, бандиты-партизаны замучили и расстреляли 115 человек местных жителей, в том числе много женщин и детей, причем половина этих жертв была подвергнута мукам и издевательствам: своим жертвам бандиты сначала отрубали пальцы рук и ног, выкалывали глаза, прокалывали шомполами уши, а через несколько дней совершенно измученных, истекавших кровью, уже полумертвых, расстреливали.
Вот какой кошмарный террор несут с собой партизаны!»
Казалось бы, перед нами образец пропаганды «партизанских зверств», ничего общего не имеющий с действительностью. Однако такое вполне могло произойти на самом деле. Давайте задумаемся: какую цель мог преследовать партизанский террор? Только одну – запугать население и побудить его отказаться от сотрудничества с немцами и от поддержки Локотского самоуправления. И эта цель, судя по росту дезертирства из рядов РОНА и подконтрольных ей деревень, частично достигалась.
Почему же тогда власти Локтя открыто писали о партизанском терроре в своей газете? Ведь получалось, что тем самым они помогают партизанам запугивать население. Но дело в том, что на небольшой территории Локотской республики слухи распространялись очень быстро, в первую очередь через базары в райцентрах. Поэтому местные жители и так были прекрасно осведомлены о партизанском терроре. Руководство же Локотского самоуправления пыталось использовать «партизанские зверства» в своих целях, чтобы побудить солдат и полицейских ожесточенно сражаться с врагом, убеждая, что иначе их ждет мучительная смерть.
А то, что именно на территории Локотской республики партизаны практиковали террор против населения, подтверждают донесения войск по охране тыла немецкой группы армий «Центр». Только в районе 2-й танковой армии, где и располагался Локоть, был зафиксирован ряд случаев массового уничтожения партизанами мирного населения. В тыловых районах других армий, где партизанское движение было не менее развито, подобного явления не отмечалось.
Каминский не только издавал грозные приказы о борьбе с партизанами. Чтобы реально противодействовать их внезапным нападениям, он распорядился создать при штабе моторизованную роту в 150 человек, оснащенную пятью автомашинами, двумя танками и одним 76-мм орудием.
Отнюдь не идеален был моральный облик и самих представителей локотской власти. Так, 1 декабря 1942 года «Голос народа» сообщал о некоем следователе Зарубине, который организовал убийство двух женщин, способных уличить его в присвоении ценностей. Преступник не дожил до суда, умер в тюрьме.
Жители Локотской области в 1941-1942 годах надеялись, что большевики не вернутся никогда. Об этом писал, например, некто Н. Курский в сатирическом стихотворении «Слухи», появившемся в «Голосе народа» 5 ноября 1942 года. Он высмеивал якобы нелепые, преувеличенные слухи о победах Красной Армии, распускавшиеся среди просоветски настроенной части населения, а заключил свой пропагандистский опус следующей оптимистической тирадой:

Отдохнули б вы, подружки,
Было время поболтать:
Четверть века вы трудились
По заказу «выступать».
Врали вы, что было силы;
Надрывались болтовней…
Но… надежды обманули —
Пролетели стороной.
Миновала ваша слава.
Не вернутся «ваши»… нет!
Дуновенье жизни новой
Заметет их волчий след.

Но история распорядилась иначе. Через год на Брянскую землю пришла Красная Армия, а Локотская республика канула в небытие, возродившись на несколько месяцев в совсем уж марионеточной Лепельской республике в Белоруссии.
Бригада Каминского, чья численность к концу существования Локотской республики достигала 12 тысяч человек, не могла самостоятельно справиться с партизанами, которых в одной только Орловской области насчитывалось более 20 тысяч человек. Бойцам РОНА помогали 102-я и 108-я венгерские легкопехотные дивизии и танково-гренадерская бригада полковника Рюбзама. В райцентр Лепель Витебской области бойцы Каминского пришли в августе 1943-го. Вместе с семьями их было больше 30 тысяч человек. Комбриг стал бургомистром Лепеля, возглавив Лепельское окружное самоуправление. Ему приходилось опираться только на своих, орловских. Местное население относилось к чужакам настороженно-враждебно.
После того как армия Каминского покинула подготовленный к эвакуации Локоть, среди бойцов РОНА усилилось разложение. Один из полков во главе со своим командиром Тарасовым собрался в полном составе уйти к партизанам. В последнюю минуту все раскрылось. Тарасова и других офицеров – участников заговора – повесили.
Пономаренко 19 августа 1943 года с явным удовлетворением докладывал Сталину:
«В Локотском районе Орловской области около двух лет действовала сформированная немцами из военнопленных и предателей бригада Каминского. По сообщению командира партизанского соединения т. Горшкова, в результате проникновения партизанской агентуры в бригаду и проведенной работы по ее разложению бригада перестала существовать как боевая единица. Штаб ликвидирован. Каминский, его заместитель Белый (Белай. – Б. С.) и начальник штаба Шевыкин из Локтя удрали. Один полк разбежался, второй и третий разоружены, командиры этих полков и другой командный состав арестованы».
11 октября 1943 года Пономаренко докладывал Сталину:
«Из бригады Каминского… продолжается дезертирство и случаи перехода на сторону партизан. По данным на 4.10 база продовольственного снабжения Лепельской зоны отпускает Каминскому продукты только на 3665 человек. Вероятно, это все, что осталось от его бригады, насчитывавшей в августе 12 тысяч человек».
А 27 октября 1943 года заместитель начальника Центрального штаба партизанского движения С. Бельченко сообщал:
«23.9 в районе Лепель немцы расстреляли командира полка изменников из бригады Каминского за попытку перехода его полка на сторону партизан. 4, 6 и 7 батальоны этой же бригады восстали против немцев и с боем отошли в леса для присоединения к партизанам».
В итоговом отчете 1 –и партизанской бригады имени Заслонова также отмечалось:
«Каминский неоднократно призывал население поддерживать его мероприятия по борьбе с партизанами, помогать «народникам», но все это впустую, так как народ наш в подавляющей массе понимал, кто такой Каминский и его народники. А партизаны так встретили появление в партизанской зоне каминцев, что они вынуждены были ездить на грабеж в окрестные деревни, только имея на вооружении артиллерию и бронетранспортеры. Вскоре предателю Каминскому со всей своей бандой пришлось убраться в другое место на запад. Это поражение Каминский сам признает, как видно из выпущенной им листовки».
Тут партизаны выдавали желаемое за действительное. Бригада Каминского никуда из Лепеля не ушла и еще не раз участвовала в боях с партизанскими отрядами.
В конце августа 1943 года партизаны Белоруссии добились крупного успеха. На их сторону перешла так называемая гвардейская бригада РОА численностью более тысячи человек во главе с полковником В. В. Шлем, имевшим псевдоним Родионов. Она перебила надзиравших за ней немецких офицеров и принесла партизанам весомый приз в виде бургомистра местечка Бегомль Трафимовича и власовца генерал-майора Богданова, бывшего командира 48-й стрелковой дивизии, которых тотчас доставили самолетом в Москву. Гиль был вызван к Сталину, награжден орденом, а затем вернулся в белорусские леса, чтобы во главе собственной бригады, теперь уже 1-й Антифашистской, бороться против немцев. Появилась идея сагитировать Каминского сменить фронт и преобразовать его бригаду во 2-ю Антифашистскую. Бронислав Владиславович, однако, оказался человеком принципиальным и на мировую с Советами не пошел. Да, наверное, и не надеялся на пощаду после всех локотских дел. Каминскому удалось сплотить остатки бригады и побудить часть дезертиров вернуться обратно, так что численность РОНА возросла до 5 тысяч человек. Его бригада принимала участие в последнем крупном немецком наступлении на партизан Лепельской зоны в апреле – июне 1944 года. В ходе этой операции была практически полностью уничтожена 1-я Антифашистская бригада Родионова, а комбриг погиб. Погибли и почти все перебежчики-каминцы.
Затем бригаду РОНА, которая числилась уже в составе войск СС, эвакуировали в Польшу. Бойцам не хватало продовольствия для шедших вместе с ними семей, начались реквизиции продуктов и просто грабежи. В августе солдат Каминского бросили на подавление Варшавского восстания. Здесь насилия достигли высшей точки, причем их жертвами стали преимущественно жители кварталов, не охваченных восстанием. На требование немецкого командования унять своих подчиненных Каминский, произведенный к тому времени в бригадефюреры СС, ответил, что его люди потеряли в борьбе с большевизмом все свое имущество и он не видит ничего дурного в том, что они стремятся поправить свое материальное положение за счет поляков, враждебных немцам. Зверства солдат и офицеров РОНА грозили сорвать капитуляцию частей Армии Крайовой в Варшаве, о которой как раз шли переговоры, и Гиммлер распорядился арестовать Каминского. Комбригу каким-то образом стало известно об этом приказе, и он решил бежать в Карпаты, чтобы там присоединиться к отрядам УПА. Однако далеко не факт, что украинские партизаны пришли бы в восторг от появления в их рядах бригадефюрера СС. Близ Тарнова в Южной Польше машину Каминского задержали люди начальника Краковского СД Вальтера Биркампфа, которые и застрелили комбрига. Позднее они инсценировали нападение на него с целью грабежа и сообщили бойцам РОНА, что их командир погиб от рук бандитов. Это произошло в конце сентября или начале октября 1944 года.
Почти до самого конца Каминский пытался самыми жестокими методами, вплоть до смертной казни, поддерживать порядок в своей бригаде.

@темы: история, вторая мировая война, СССР, Каминский, Локотская республика

---

японская народная сказка о рыбаке Урасима Таро

Пусть данная сказка к истории и не имеет отношения- простовесьма интересная....


японская народная сказка о рыбаке Урасима Таро:

«В давние времена в провинции Танго, в деревне Мидзуноуэ, жил рыбак по имени Урасима Таро. Каждый день выплывал он утром в море ловить рыбу, а вечером возвращался домой.
И вот как-то вечером идет он вдоль берега и видит: собрались возле самой воды дети. «Чем это они забавляются?» - подумал Урасима. Подошел он ближе, - оказывается, поймали ребята молодую черепаху и гоняют ее по песку. Забавлялись, забавлялись, а потом начали мучить беднягу: кто камнем бросит, кто палкой ткнет. Жалко стало Урасиме черепаху.
- Эй, ребята! - обратился он к детям. - Отпустите черепаху! Ведь вы ее совсем замучаете! Но те только смеются:
- Ну и пусть! А тебе-то что? Наша черепаха - что хотим, то и делаем.
- Отдали бы лучше мне, - попросил Урасима.
- Ишь чего захотел! Поймай сам!
- Так я ведь не даром прошу. Я за нее заплачу.
- Заплатишь - дело другое. Давай деньги! Дал Урасима ребятам несколько мелких монет, а взамен получил черепаху.
Довольные ребятишки куда-то убежали, а Урасима остался один с черепахой. Поглаживает, он ее по панцирю и говорит:
- Эх ты, бедняга! Ну что, досталось тебе? Слышал я, что цапля тысячу лет живет, а черепаха и того больше, а вот ты сегодня чуть не погибла. Хорошо, я подоспел вовремя! Видно, в самом деле суждено тебе долголетие. Ну, плыви себе, да смотри, больше не попадайся ребятам в руки.
С этими словами отпустил Урасима черепаху в море, а сам отправился домой.
На другой день, как всегда, отправился Урасима в море рыбу ловить. Вдруг слышит, кто-то окликает его:
- Урасима-сан! Урасима-сан! Испугался Урасима, смотрит на волны и думает: "Кто бы это мог быть? Кругом ни души: ни лодки, ни людей не видно". Но тут совсем рядом вынырнула из воды черепаха.
- Неужели это ты звала меня? - в изумлении спросил Урасима.
- Да, я, - с почтительным поклоном отвечала черепаха. - Ты вчера выручил меня из большой беды, жизнь мне спас. Вот я и приплыла поблагодарить тебя. В знак глубокой признательности прошу тебя пожаловать во дворец бога морей Дракона. Случалось ли тебе его видеть?
- Нет! - отрицательно покачал головой Урасима. - Ведь он, говорят, где-то очень далеко отсюда!
- Ну, для нас с тобой расстояние ничего не значит. Хочешь, провожу тебя во дворец?
- Спасибо за любезное приглашение, только мне ведь за тобой не угнаться.
- А тебе и незачем плыть самому. Сядешь на меня и доедешь спокойно.
- Как же я помещусь на твоей маленькой спине?
- Не беспокойся, усядешься.
И вот на глазах у рыбака панцирь черепахи вдруг стал расти. Он сделался таким большим, что на нем теперь мог свободно поместиться человек. Забрался Урасима на спину черепахе, и пустились они в путь по бурным волнам океана ко дворцу Дракона.
Плыли они, плыли, наконец вдали показались красные ворота.
- Что это там впереди? - спросил Урасима черепаху.
- А это и есть дворец Дракона. Вон, видишь, высокая кровля виднеется?
- Значит, мы уже на месте?
- Да, я же тебе говорила, что мы с тобой быстро доберемся. А теперь сходи на берег. Пойдем пешком.
Проводила черепаха Урасиму до ворот дворца, а у ворот стража стоит.
- Эй, привратники! - громко крикнула черепаха. - Доложите, что прибыл к нам гость из Японии, великодушный рыбак Урасима Таро.
Доложили привратники, как было ведено. Вышли навстречу Урасиме придворные сановники Таи, Хирамэ, Карэй и другие высокочтимые рыбы. Стали они церемонно раскланиваться и приветствовать его:
- Добро пожаловать, почтенный Урасима Таро! Большую честь оказал ты нам, прибыв сюда, в подводное царство. Спасибо и тебе, благородная черепаха, что потрудилась, привезла желанного гостя.
Повели они Урасиму во внутренние покои, а там встретила его сама хозяйка дворца, прекрасная дочь морского Дракона, Отохимэ с многочисленною, свитой придворных. Усадила она Урасиму на почетное место и повела такую речь:
- Благодарим тебя, славный Урасима, что соизволил пожаловать к нам. Ты оказал большую услугу нашему царству - спас жизнь черепахе. Вот мы и пригласили тебя, чтобы отблагодарить чем только сможем. Располагайся в этом дворце, как дома, и отдыхай.
Понял Урасима, что он здесь желанный гость, и радостно и беззаботно стало у него на душе.
- Спасибо за приглашение! - сказал он. - Никогда еще я не был в таком дивном дворце.
Подали тут угощение: яства разные и вино. А потом начались песни и веселые пляски, и пошел пир горой. А когда улеглось веселье, пошли они осматривать дворец. Ведет Отохимэ гостя и показывает ему палаты дворцовые: все тут из драгоценных кораллов, жемчуга и лазурита. Глядит Урасима, не налюбуется - так здесь разубрано, так разукрашено, что и не рассказать. Но настоящим чудом был дворцовый сад! На восточной стороне его, как весной, распускались нежные цветы вишни и сливы, из густой изумрудной листвы неслась соловьиная трель. На южной стороне царило лето: буйно росли травы, стрекотали цикады и кузнечики. На западной стороне сада тихо шелестели багряные листья клена и пышно цвели хризантемы - там стояла золотая осень. А на северной стороне сада была зима: деревья утопали в снегу, звонким прозрачным льдом были скованы реки и ручьи.
С восторгом смотрел на все это Урасима Таро, забыв обо всем на свете. Как волшебный сон, незаметно текло здесь время. Но скоро опомнился Урасима. Спохватился он, что оставил дома мать и отца, собрался быстро в дорогу и пришел проститься с Отохимэ.
- Не один день провел я под твоим гостеприимным кровом. Хорошо здесь было, но надо мне идти. Прощай!
- Не покидай нас, погости еще немного! - стала упрашивать его дочь Дракона. Но непреклонен был Урасима.
- Что ж, так и быть, не стану тебя удерживать, - согласилась Отохимэ. - Только так я тебя не отпущу. Вот, возьми на прощанье! - С этими словами поднесла она Урасиме красивую шкатулку.
Стал было отказываться Урасима, да куда там - хозяйка дворца и слушать не захотела. Взял он шкатулку, а Отохимэ ему и говорит:
- Смотри, что бы с тобой ни случилось, никогда не открывай ее, не то быть беде!
Простился Урасима с красавицей Отохимэ и, держа шкатулку в руках, уселся опять на спину черепахе. Доставила черепаха его на берег моря, попрощалась и уплыла.
Осмотрелся Урасима. Все как-будто осталось по-прежнему, но только, странно, людей знакомых почему-то не было!
- Что бы это могло значить? - недоумевал Урасима. В смутной тревоге поспешил он домой. Но и дома его встретили незнакомые люди. «Наверное, за время моего отсутствия родители куда-нибудь переехали», - подумал он.
- Я Урасима Таро и жил в этом доме, - обратился он к людям. - Скажите, куда переехали мои родные?
- Ты Урасима Таро? - удивленно спросили те.
- Да, я самый!
- Ха-ха-ха! Да ты, оказывается, шутник! Здесь действительно жил когда-то рыбак Урасима, только было это лет семьсот тому назад. Как же ты вдруг живым объявился?..
Смутился Урасима, не поверил им:
- Какие там семьсот лет! Всего два-три дня назад я жил здесь с отцом и матерью. Зачем вы смеетесь надо мной? Сказали бы лучше правду!
- Правду говорим мы, - отвечают ему жители деревни. - Есть у нас преданье, что жил здесь когда-то молодой рыбак Урасима. Отправился он однажды в море рыбу ловить и не вернулся домой. Ждали его, ждали отец с матерью, да так и не дождались - померли. Было это очень давно. Уж не призрак ли ты, который пришел навестить родные места?
Беспомощно оглянулся кругом Урасима. И в самом деле, все показалось ему не таким, как прежде. «Неужели люди правы?» - думал Урасима, но поверить им боялся.
Как во сне, не зная сам зачем, побрел он опять на берег моря. Не было у него теперь ни дома, ни родных. Тяжело и мрачно стало у него на душе. И тут вдруг вспомнил Урасима о шкатулке, которую держал в руках. "Зачем подарила мне дочь морского Дракона этот дивный ларец? И почему наказывала никогда не открывать его? Может, в нем разгадка всей тайны? Открою его!"
Развязал Урасима шнуры шкатулки, поднял крышку и только было хотел заглянуть внутрь ее, как взвилось оттуда фиолетовое облачко дыма. Коснулось оно лица Урасимы, и в тот же миг цветущий юноша превратился в дряхлого, покрытого морщинами старца. В одно мгновение поседели его волосы, согнулась спина, задрожали ноги, в одно мгновение пронеслась над ним вереница лет, пронеслась его жизнь, и замерло дыхание в груди его».

@темы: сказка, Япония, Урасима

---

Резня в Смирне

Резня́ в Сми́рне (событие также известно как Вели́кий пожа́р в Сми́рне) — заключительный эпизод греко-турецкой войны 1919—1922 гг., произошедший в сентябре 1922 года. 9 сентября турецкие войска под командованием Мустафы Кемаля Ататюрка вошли в Смирну (современный Измир), после чего началась резня христианского населения города (греков и армян)[1][2][3][4][5][6]. 13 сентября в Смирне начался пожар, продолжавшийся несколько дней и разрушивший христианскую часть города. В ходе резни и последующих событий погибли около 200 000 человек. Оставшиеся христиане были вынуждены покинуть Смирну. После этого традиционно эллинистический облик города изменился, он стал почти полностью турецким и мусульманским.

Смирна в конце XIX — начале XX вв.

Смирна — один из древних городов Средиземноморского бассейна. В Османской империи Смирна была столицей особого пашалыка, а с 1864 года — вилайета Айдын. Вплоть до начала XX века христиане продолжали составлять большинство населения города, поэтому мусульмане называли его «Гяур Измир» («Неверная Смирна»)[7][8]. В 1890 году население Смирны составляло 210 000 человек, из них 107 000 греков, 52 000 мусульман (без определения народностей), 23 000 евреев, 12 000 армян, 6 500 итальянцев, 2 500 французов, 2 200 австрийцев, 1 500 англичан (преимущественно с Мальты) и т. д. В городе было более 40 мечетей, 13 православных, 4 католических, 3 протестантских и 3 армянских церквей, 6 синагог, несколько христианских монастырей, было множество училищ, основанных христианами, из которых наибольшей популярностью пользовалась «Евангелическая школа» греческого учёного общества, обладавшая библиотекой и музеем древностей. Смирна делилась на две главные части: франкский (верхний) город, отличавшийся чистотой и благоустроенностью и турецкий (нижний), отличавшийся запущенностью. Между ними располагался еврейский квартал. Лучшей частью Смирны считалась её набережная (Marina), застроенная богатыми домами европейской архитектуры[9].

Данные об этническом составе Смирны в 1922 году до резни противоречивы. Греки по разным данным составляли половину или несколько более половины населения[10][11][12]. Второй по численности этнической группой были турки. Кроме того в городе проживали армянская и еврейская общины и граждане (подданные) европейских государств.

Греко-турецкая война

В результате поражения Османской империи в Первой мировой войне 15 мая 1919 года Смирна была оккупирована греческими войсками в соответствии со статьёй 7-й Мудросского перемирия. Согласно Севрскому мирному договору 1920 года она должна была отойти к Греции. Однако турецкие националисты во главе с Мустафой Кемалем не признали договор. Оккупация Смирны считается событием, с которого началась Война за независимость Турции. После победы при Думлупынаре в конце августа 1922 года турецкая армия прорвала греческие позиции. 6 сентября в Смирну вошла отступавшая греческая армия. Через день она закончила эвакуацию, потребовавшую всех наличных кораблей. Между тем в Смирне, кроме местного греческого и армянского населения, скопилось большое количество греческих беженцев из захваченных турками районов Ионии.

Резня и пожар

9 сентября в Смирну вступила турецкая армия во главе с Мустафой Кемалем. Кемаль торжественно объявил, что каждый турецкий солдат, причинивший вред гражданскому населению, будет расстрелян[3]. Согласно свидетельству американского консула Джорджа Хортона 9 сентября, когда в город вступили турки, прошло относительно спокойно: еще утром в городе поддерживала порядок греческая жандармерия, которая передала свои функции вступившим турецким войскам. Однако вечером начались грабежи и убийства, в которых активное участие принимали местные мусульмане и партизаны. Затем турки оцепили армянский квартал и приступили к систематическому истреблению армян[13].

13 сентября турецкие солдаты облили бензином и подожгли множество зданий в армянском квартале, выждав время, когда дул сильный ветер со стороны мусульманского квартала. Затем они стали обливать бензином и другие места в христианско-европейской части (в частности перед американским консульством)[13]. Резня и пожар шли по всему городу и сопровождались зверскими истязаниями: так, девушкам после многократных изнасилований отрезали груди[14]. Спасаясь от пожара, большинство христианских жителей столпилось на набережной. Турецкие солдаты оцепили набережную, оставив беженцев без пищи и воды. Многие умирали от голода и жажды, иные кончали с собой, кинувшись в море. Чтобы заглушить крики погибающих христиан, постоянно играл турецкий военный оркестр. Все это происходило на виду военного флота союзников, который стоял в гавани, не вмешиваясь[14][15].

Среди убитых турками был митрополит Хризостом Смирнский[13]. Хризостом, отказавшийся покинуть город, был выдан на растерзание турецкой толпе командующим Нуреддин-пашой. Его избивали, тыкали ножами, вырвали ему бороду, выкололи глаза, отрезали уши и нос, пока он не умер (по другим сведениям был пристрелен из жалости неким критским турком). Все это происходило на глазах французских солдат, которым командир запретил вмешиваться. Впоследствии Хризостом был причислен к лику святых[16]. Из двух сопровождавших Хризостома старост один был повешен, другого же турки умертвили, привязав за ноги к автомобилю и таская по центру Смирны[17].

Некоторые источники возлагают ответственность за возникновение пожара на греков и армян. 17 сентября Мустафа Кемаль направил телеграмму министру иностранных дел с инструкцией, каким образом следует «комментировать» события. Телеграмма излагает следующую версию: город был подожжён греками и армянами, которых к тому побуждал митрополит Хризостом, утверждавший, что сожжение города — религиозный долг христиан. Турки же делали все для его спасения[18]. Тот же Кемаль говорил французскому адмиралу Дюменилю: «Мы знаем, что существовал заговор. Мы даже обнаружили у женщин-армянок всё необходимое для поджога… Перед нашим прибытием в город в храмах призывали к священному долгу — поджечь город». Французская журналистка Берта Жорж-Голи, освещавшая войну в турецком лагере и прибывшая в Смирну уже после событий, писала: «Кажется достоверным, что, когда турецкие солдаты убедились в собственной беспомощности и видели, как пламя поглощает один дом за другим, их охватила безумная ярость и они разгромили армянский квартал, откуда по их словам появились первые поджигатели»[19]. Эта версия с тех пор стала официальной в Турции. Однако известный турецкий историк Фалих Рифки Атай называет виновником пожара турецкого командующего Нуреддин-пашу, решительно отвергая официальную турецкую версию[20]. Сам Мустафа Кемаль, наблюдая за пожаром, заявил:
"Перед нами знак того, что Турция очистилась от предателей и иноземцев. Отныне Турция принадлежит туркам"[3].

Эвакуация христиан из Смирны

Турки сначала перекрыли гавань Смирны военными кораблями, однако затем, под давлением западных держав, позволили эвакуацию, кроме мужчин от 17 до 45[21] (по другим источникам от 15 до 50[3]) лет, которых объявляли интернированными и подлежащими депортации во внутренние области на принудительные работы, «что было расценено как приговор к пожизненному рабству у жестоких владельцев, заканчивающемуся таинственной смертью»[21]. Срок на эвакуацию давался до 30 сентября. После этого дня все оставшиеся также подлежали депортации на принудительные работы[3].

Несмотря на то, что в гавани было много судов разных союзных держав, большинство судов, сославшись на нейтралитет, не стали забирать греков и армян, вынужденных спасаться от огня и турецких войск[22]. В организации эвакуации большую роль сыграл американский пастор, сотрудник организации ИМКА Аса Дженнингс. Именно благодаря его стараниям 23 сентября 1922 в порт под охраной американских судов прибыла наскоро собранная греческая флотилия[14]. Японские корабли выбрасывали весь свой груз, чтобы принять на борт как можно больше беженцев[23][24]. Непосредственно после резни было зарегистрировано около 400 000 беженцев из Смирны, получавших помощь Красного Креста[25].

Последствия

Огонь сжёг весь город кроме мусульманского и еврейского кварталов[26]. В огне погибли сотни домов, 24 церкви, 28 школ, здания банков, консульств, больницы[1][6][27][14][28]. Количество убитых в разных источниках варьируется от 60 тысяч[1] до 260 тысяч. Согласно Рудольфу Руммелю (англ.) средняя цифра составляет 183 тысячи греков и 12 тысяч армян[28][27]. По подсчетам Жиля Милтона в резне погибли 100 000 человек, еще 160 000 мужчин было депортировано во внутренние области Анатолии. Большинство из них погибло по дороге[14]. Уинстон Черчилль писал в связи с судьбой Смирны:
"Кемаль отпраздновал свой триумф превращением Смирны в пепел и истреблением всего местного христианского населения"[29].

В Греции эти события вызвали политический кризис: в армии произошло восстание, и король Константин был вынужден отречься от престола. По приговору трибунала пять министров были объявлены главными виновниками поражения и расстреляны[1]. В октябре в ходе переговоров в Муданье было достигнуто перемирие между кемалистами и союзниками. После войны в соответствии с Лозаннским мирным договором был произведён греко-турецкий обмен населением, и почти все греки покинули Измир. Уничтожение коренного христианского населения города и обмен населением стали заключительной фазой процесса ликвидации христиан в Малой Азии, осуществлявшегося в Османской империи в течение последних десятилетий её существования[30][13].

Примечания

1. ↑ 1 2 3 4 Б.Соколов. ГРЕКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА
2. ↑ STEWART LECTURE ON SMYRNA MASSACRE DEEPENS UNDERSTANDING OF SPILEOS SCOTT’S BLOODLINES ART INSTALLATION AT ALMA
3. ↑ 1 2 3 4 5 Мусский И. А.100 великих диктаторов. М., Вече, 2002. ISBN 5-7838-0710-9 стр. 408
4. ↑ AT FULLER, LITTLE-KNOWN HORRORS OF SMYRNA COME TO LIFE
5. ↑ Author Marjorie Dobkin talks at Brown U. about the burning of Smyrna
6. ↑ 1 2 ИЗМИРСКИЕ ПОГРОМЫ 1922 Г.
7. ↑ Измир
8. ↑ 1 2 Утраченная Эллада
9. ↑ Смирна // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.) — СПб., 1890—1907.
10. ↑ Fleming, Katherine Elizabeth. Greece: A Jewish History. Princeton University Press, 2008, стр. 81
11. ↑ Lowe, Cedric James. The Mirage of Power. Volume Two: British Foreign Policy 1914-22. Routledge, 2002, стр. 367
12. ↑ Adam Kirsch. The Ruined City of Smyrna: Giles Milton’s 'Paradise Lost' // New York Sun : «Above all, he coveted Smyrna, the only majority Christian city in Turkey, where Greeks outnumbered Turks by two to one.»
13. ↑ 1 2 3 4 GEORGE HORTON For Thirty Years Consul and Consul-General of the United States in the Near East With a Foreword by JAMES W. GERARD Former Ambassador to Germany PUBLISHERS THE BOBBS-MERRILL COMPANY, INDIANAPOLIS COPYRIGRT 1926 BY THE BOBBS-MERRILL COMPANY
14. ↑ 1 2 3 4 5 Milton, Giles. Paradise Lost: Smyrna 1922: The Destruction of Islam’s City of Tolerance. Hodder & Stoughton Ltd., London, 2008. Цт.по:ADAM KIRSCH The Ruined City of Smyrna: Giles Milton’s 'Paradise Lost'//New York Sun.
15. ↑ Marjorie Housepian Dobkin, 1972. Smyrna 1922: The Destruction of a City, ISBN 0-9667451-0-8.
16. ↑ «According to the French observers,…'The mob took possession of Metropolitan Chrysostom and carried him away,…a little further on, in front of an Italian hairdresser named Ismail…they stopped and the Metropolitan was slipped into a white hairdresser’s overall. They began to beat him with their fists and sticks and to spit on his face. They riddled him with stabs. They tore his beard off, they gouged his eyes out, they cut off his nose and ears.' The French soldiers were disgusted by what they saw and wished to intervene, but their commanding officer was under orders to remain strictly neutral. At the point of a revolver, he forbade his men from saving the metropolitan’s life. Chrysostom was dragged into a backstreet in the Iki Cheshmeli district, where he eventually died from his terrible wounds.» Milton, Giles. Paradise Lost: Smyrna 1922: The Destruction of Islam’s City of Tolerance. Hodder & Stoughton Ltd., London, 2008. pp.268-269.
17. ↑ Иеромонах Игнатий (Шестаков), Анатолий Чуряков. Священномученик Хризостом, митрополит Смирнский (1867—1922)
18. ↑ Bilal Şimşir, 1981. Atatürk ile Yazışmalar, Kültür Bakanlığı
19. ↑ Nicole and Hugh Pope, Turkey unveiled : a history of modern Turkey, Woodstock, N.Y. : Overlook Press, 2004, p. 58 ISBN 1-58567-581-4
20. ↑ Falih Rifki Atay, Cankaya: Atatürk’un Dogumundan Olumune Kadar, Istanbul, 1969, 324-25
21. ↑ 1 2 Rudolph J. Rummel, Irving Louis Horowitz (1994). «Turkey’s Genocidal Purges». Death by Government. Transaction Publishers. ISBN 1-56000-927-6., p. 233
22. ↑ Esther Lovejoy, «Woman Pictures Smyrna Horrors», The New York Times, 9 октября 1922 года
23. ↑ «Japanese at Smyrna», Boston Globe, December 3, 1922
24. ↑ The Japanese Hero, Stavros Stavridis, The National Herald
25. ↑ U.S. Red Cross Feeding 400,000 Refugees, Japan Times and Mail, November 10, 1922
26. ↑ Richard Clogg, A Concise History of Greece, Cambridge University Press, 2002, стр. 97
27. ↑ 1 2 Never Again: Ending War, Democide, & Famine Through Democratic Freedom Factual Supplement to the NEVER AGAIN SERIES R.J. RUMMEL
28. ↑ 1 2 Руммель, ук. соч., стр. 5, строки 315—332
29. ↑ Kemal celebrated his triumph by transforming Smyrna into ashes and by slaughtering the whole of the indigenous Christian population. Цит.по: At Last We Uprooted Them: The Genocide of Greeks of Pontos, Thrace and Asia Minor Through French Archives. Gift of Van Coufoudakis to the Program in Hellenic Studies for Firestone Library. Kyriakidis Brothers, 1999 ISBN 960-343-478-7, 9789603434788 p.287
30. ↑ Smyrna Commemorative Series: «The destruction of Smyrna was the final climax of Christian genocide for several decades, beginning with the Armenians, Assyrians, and Pontic Greeks late in the 1800s.»
31. ↑ Ирина Ковалева «Куда бы я ни пустился, Греция ранит меня…»: странствие Сефериса
32. ↑ Эдвард Уитмор. Синайский гобелен
33. ↑ Эрнест Хемингуэй, «В порту Смирны»
34. ↑ Эрик Амблер. Маска Димитриоса

Литература

Джордж Хортон, «Бич Азии» («The Blight of Asia»), Bobs-Merrill, Нью-Йорк (1926)
Джордж Хортон, «Бич Азии» («The Blight of Asia»), Sterndale Classics and Taderon Press, Лондон (2003) ISBN 1-903656-15-X
Жиль Милтон, «Paradise Lost: Smyrna 1922: The Destruction of Islam’s City of Tolerance» Лондон: Sceptre; Hodder & Стоутон ООО ISBN 9780340962343
Хит Лоури, «Turkish History: On Whose Sources Will it Be Based? A Case Study on the Burning of Izmir», журнал Османских исследований, IX, 1988

@темы: история, Турция

---

Жители Железнодорожного готовят акции протеста к визиту королевы Дании

Жители подмосковного Железнодорожного готовят акции протеста к визиту королевы Дании

Во вторник начинается официальный визит Ее Величества Королевы Дании Маргрете II и представителей датского бизнеса в Россию. В ходе визита состоится открытие второй очереди завода по производству насосного оборудования - "ГРУНДФОС Истра". Датская делегация посетит также завод датской компании Rockwool по производству теплоизоляционной каменной ваты в г. Железнодорожный, пишет "Российская газета".

Объем датских инвестиций в проект в Истре составляет 80 млн евро, а общий объем инвестиций "ГРУНДФОС" в РФ превышает 100 млн евро. А капиталовложения Rockwool в России за 2010-2011 годы достигли 200 млн долларов.

Между тем, общественное движение "Наш город Железнодорожный" намерено устроить акции протеста на пути следования или пребывания королевы с лозунгами "Забирайте Rockwool в Данию", "Хватит травить наших детей", "Не хотим дышать фенолом" и другими, пишет "Собеседник".

Издание приводит также текст письма, которое активисты намерены передать королеве:

"Ее Величеству Королеве Дании Маргрете II
Ваше Королевское Величество!

Ситуация в России сейчас такова, что честным людям нелегко найти поддержку и защиту в органах охраны закона и правопорядка нашей страны. Поэтому просим Вашей помощи и участия.

Мы понимаем, что Вы не имеете возможности в прямой форме повлиять на ситуацию в нашем городе, но надеемся что сможете передать наше послание президенту Дмитрию Медведеву.

Дело в том, что город Железнодорожный, который Вы собираетесь почтить визитом, по мнению многих жителей оккупирован людьми, замешанными в коррупции и криминале. Начиная от мэра - Евгения Жиркова, до всех муниципальных служб, городского совета депутатов, городских органов правопорядка, суда, прокуратуры - все повязаны участием в коррупционных, мошеннических, или криминальных деяниях. Круговая порука и покровительство людей выше не позволяют нам добиться расследования этих деяний.

Мы создали общественное движение "Наш город Железнодорожный". Активистов движения избивают, запугивают и унижают. Большинство из нас вынуждены оставаться анонимами, дабы избежать избиения или даже смерти.

Несмотря на эти опасности, мы создали сайт www.nash-zheldor.org, на страницах которого публикуем информацию о преступных, коррупционных и мошеннических деяниях банды Жиркова, оккупировавшей город. Некоторые факты мы приводим ниже:

Мэр Евгений Жирков пытался купить спортивный BMW за 6 млн рублей, но после наших обращений в прокуратуру "в стиле Навального" отменил конкурс.

В депутаты городского совета мэр Евгений Жирков отрядил своего сына, Дмитрия Жиркова. Там он стал главой фракции "Единой России".

Также в депутатах бывший бандит Ловчев, который был в федеральном розыске.

Городская верхушка во главе с Жирковым выкупила все городское имущество за бесценок. Например, в одном из конкурсов метр коммерческой площади стоил 429 рублей!

Тем временем, верхушку городской власти подозревают в связях с киллерами, и "заказе" убийства восьми человек.

Жирков проводит политику варварской застройки города. Жилые дома строятся на месте снесенного роддома, зеленой рощи, на любом пригодном клочке земли, в том числе начал строиться огромный микрорайон "Центр-2" на 60 тысяч жителей вплотную к заводу "Роквул".

В городе остро не хватает детских садов, медицинских учреждений, школ. В ужасном состоянии дороги.

Также, жители города обеспокоены экологической ситуацией. Очень часто в городе чувствуется химический запах, особенно по ночам. Многие жители склонны винить в этом завод "Роквул".

Зная о Вашем человеколюбии и внимании к чаяниям простого народа, мы почтительнейше просим Ваше Королевское Величество не отказать в любезности употребить Ваш высокий моральный авторитет на то, чтобы способствовать донесению информации о том, что творится в нашем городе, вашим коллегам из правительства Российской Федерации.

источник newsru

Надежда Арбатова: «Визит королевы Дании станет продолжением политики перезагрузки» радио "Голос России"

В Россию 6 сентября с государственным визитом прибыла королева Дании Маргрете II. Она посетит Москву и Санкт-Петербург и побывает на могиле русской императрицы Марии Федоровны, бывшей принцессы Дании Дагмар.
Встреча Маргрете II с Дмитрием Медведевым пройдет на фоне массового пикета жителей подмосковного города Железнодорожный. Они требуют закрыть в своем городе завод датской компании Rockwool.
О том, каковы в настоящий момент отношения России и Дании, рассказала "Голосу России" эксперт по скандинавским странам, заведующая сектором международно-политических проблем Европы ИМЭМО РАН Надежда Арбатова:
«Отношения между Россией и Данией развиваются нормально, в русле двусторонних отношений. Конечно, их нельзя сравнить с отношениями России с Германией или с Францией, или с Италией. Дания принадлежит к числу наиболее традиционных атлантических стран, она входит не только в ЕС, но и в НАТО. Дания очень негативно отнеслась к идее Медведева о договоре о европейской безопасности в свое время, очень скептически. Дания по многим вопросам сотрудничества с Россией в Балтийском регионе высказывала большие оговорки. Экономические отношения развиваются нормально, и они могли бы быть развиты. Поэтому я думаю, что вот этот визит создаст некоторый прорыв в отношениях России и Дании, улучшит политическую атмосферу и станет продолжением политики перезагрузки, которая началась у России со многими проблемными странами Европейского союза.
Что касается открытия завода датской фирмы в городе Железнодорожном, то здесь я бы выделила несколько аспектов. Во-первых, очень хорошо, что наша общественность так внимательно относится к экологии, к окружающей среде, к своему здоровью. Это, в общем-то, очень хороший знак того, что у нас вызревает гражданское общество. Что касается непосредственно этого завода, то здесь должна быть проведена очень детальная, тщательная экспертиза с привлечением, может быть, каких-то независимых экспертов. Если говорить о датских технологиях, то Дания - это развитая страна, и там достаточно высокие стандарты. То есть, если сравнивать производство датских компаний и компаний российских, то здесь сравнение будет не в пользу российских компаний. Но сам факт вот такого активного участия людей, на мой взгляд, - это положительные изменения».


"Коммерсантъ FM", 06.09.2011 // 12:20
......Между тем, жители города Железнодорожный намерены устроить акции протеста на пути следования королевы. Как пишет "Собеседник", они выступят с лозунгами "Забирайте Rockwool в Данию", "Хватит травить наших детей" и "Не хотим дышать фенолом". Инвестиции Дании в завод Rockwool уже превысили $200 млн......

запись создана: 07.09.2011 в 20:50

@темы: акции протеста, политика, Мой город

---

РЕСПУБЛИКА ДЕПОРТАЦИЙ И ПОГРОМОВ

Гайк Демоян
РЕСПУБЛИКА ДЕПОРТАЦИЙ И ПОГРОМОВ

Быть может, в анналах всемирной истории наиболее забавной, если не сказать наиболее возмутительной страницей станет та, где все еще пишется трагифарс под названием "Турецкое стремление в лоно европейской цивилизации". Что принесла турецкая "цивилизация" народам Ближнего Востока, Южного Кавказа и Восточной Европы - навечно запечатлелось в исторической памяти народов этих регионов, у которых существуют свои ассоциации со словами "Турция" и "турок".

В этом году весь цивилизованный мир будет отмечать 60-летний юбилей победы над фашизмом, всемирным злом, стоившим человечеству десятки миллионов жизней и катастрофической разрухи. Но в этом году у армян и греков будут иные, печальные круглые даты. Армяне всего мира будут вспоминать своих предков, умерщвленных 90 лет назад во время Геноцида. А греки - как ровно пятьдесят лет назад, 6-7 сентября 1955г., в Стамбуле свирепствовали греческие погромы, позже вылившиеся в антиармянские.

Продолжая истребление национальных меньшинств в республиканской Турции, Кемаль Ататюрк тем самым практически завершил этническую чистку в Турции, начатую его предшественниками младотурками. Более того, Ататюрк и его сподвижники узаконили преступление, совершенное Энвером и Талаатом, и присвоили имущество уничтоженных ими армян.

Впрочем, только неискушенным историкам все еще кажется, что ататюркский "республиканизм" не был нацелен на завершение начатой младотурками политики этноцида и полной туркизации всей страны.

Уже в 1924 году турецкие приверженцы европейской модернизации и "цивилизованного" развития выдвинули проект создания черты оседлости для национальных меньшинств. Согласно этому проекту, армянам запрещалось селиться к востоку от линии Самсун-Селевкия, т. е. на тех территориях, где младотурки осуществили чудовищный план арменоцида, грузинам - в вилайетах Ризе, Ардаган и Карс, арабы не имели права обосновываться в приграничных с Сирией районах, грекам предписывалось жить только в Стамбуле и его окрестностях. В целом нетуркам запрещалось образовывать самостоятельные населенные пункты, а в городах национальные меньшинства не должны были превышать 10%.

Об этом совершенно конкретно высказался министр правосудия Кемаля Ататюрка Махмут Эсат Бозкурт, заявивший: "Турок - единственный господин, единственный хозяин этой страны, те, кто не имеет чисто турецкого происхождения, имеют только одно право в этой стране - право быть слугами, право быть рабами" (газета "Миллиет", 16. 09. 1930). Государственный фашизм в отношении проживающих на территории своих исторических родин национальных меньшинств превратился в доминирующую практику в государственной политике Турции. И не следует удивляться тому, что в сегодняшней Турции огромной популярностью пользуется книга под названием "Майн кампф".

Остановимся вкратце на нескольких примерах шовинистической политики Турции в отношении нетурецких граждан со времен провозглашения республики.
Армяне

Последние островки армянского населения после младотурецкого Геноцида 1915-1918гг. были уничтожены и депортированы кемалистами, которые под флагом "национально-освободительного движения", а на самом деле для защиты и присвоения награбленного армянского имущества, довершили начатую младотурками политику геноцида. Основатель современной Турции лично участвовал в избиении армянского населения Киликии и Смирны. Не кто иной, как Ататюрк приказал заживо сжечь армянских женщин и детей в железнодорожных вагонах после отступления французских войск из Киликии.

Республиканцы-кемалисты, отказавшие армянам в праве вернутся на свою родину, на государственном уровне присвоили армянское имущество, создавая новое государство за счет награбленного и наворованного труда сотен тысяч армян и греков. За весь республиканский период полностью был искоренен армянский элемент на территории исторических армянских земель, а десятки уникальных памятников раннего христианства были варварски уничтожены бесследно или же превращены в мечети.

Сегодняшняя Турция всячески старается отрицать факт чудовищного истребления армян своими праотцами-наставниками. Аморальная политика отрицания будет стоить дороже потомкам турок, которым государственная идеология впрыскивает расистский яд пантюркизма со школьных лет. Такая политика в конце концов обернется серьезным кризисом национальной идентичности турок и государственной политики Турции в целом, поставив страну в один ряд с государствами-изгоями. Морально-психологический урон, нанесенный признанием Геноцида со стороны многих стран в будущем, все больше будет проявляться в виде кризисных явлений в турецком обществе и отчаянных попытках турецкого истеблишмента доказать что-нибудь обратное.
Греки

После уничтожения понтийских греков и выселения еще оставшихся на территории Турции греков турецкие власти периодически раздували антигреческие настроения в турецком обществе, стремясь таким образом выжить последних наследников эллинского и византийского наследия и стать полными хозяевами всей Анатолии. Пантюркизм стал главным лейтмотивом антигреческих и антиармянских погромов в Стамбуле, организованных и исполненных, как выяснится впоследствии, при содействии первых лиц Турции ровно 50 лет назад.

Антигреческие настроения в первую очередь подогревались исходя из задачи обеспечения турецких интересов в вопросе Кипра. Пресса времен преступной клики Баяра-Мендереса разработала истинно турецкий сценарий погромов и вандализма. Газета "Хюрриет" писала тогда: "Мы хотели бы напомнить нашему малому соседу Греции, что непристойные дети, если они не возьмутся за ум, достойны порки. Что и говорить, Греции знакомы турецкие побои". Вот так! Почти так же "демократический" лидер Турции типа Тургута Озала, намекая на полученные армянами "уроки в Анатолии", угрожал нам "показать волчий оскал" и ради устрашения "бросить несколько бомб на Армению".

Сценарий греческих погромов в Стамбуле до боли напоминает сумгаитские. Те же громилы из районов, те же списки объектов нападения и те же инструменты, использованные погромщиками. А чтобы позволить толпе свободно выплеснуть свои звериные инстинкты, лидеры в ту ночь покинули Стамбул, как говорится, от греха подальше.

Разрушениям и поджогам подверглись армянские и греческие церкви. Варварским нападениям подверглись христианские кладбища, где были разорены могильные плиты, кресты, а покойников выбрасывали наружу с обезображенными телами. Тогдашний турецкий президент Дж. Баяр, он же и Маахмуд Джелал бей, знал толк в погромах христиан, поскольку руководимая им "Особая организация четеев" вплотную занималась истреблением армян в 1915 году. Турецкие погромщики в течение двух дней разгромили 80 церквей, разграбили 4500 магазинов, 2500 квартир, 40 средних и общеобразовательных школ, из которых 32 принадлежали грекам, 8 армянам. Страшные моральные потрясения выпали на долю христианок Стамбула. Были изнасилованы более 2000 женщин и девушек. Число убитых и без вести пропавших до сих пор не известно. Пропитанная духом пантюркизма ненависть турецких граждан против армян и греков стала причиной новой волны массового их исхода из Турции. Многие греческие и армянские семьи, разоренные и разграбленные после стамбульских погромов, были вынуждены ради собственной безопасности покинуть Турцию.

Антигреческие волнения имели место и во время военной агрессии турецкой военщины на Кипре и депортации греческого и армянского населения с северной части острова с одновременным осквернением и разрушением христианского облика острова. В результате агрессии в 1974 г. тысячи греков стали жертвами или пропали без вести. Были разрушены и осквернены a la turki десятки греческих церквей и святилищ. Члены НАТО в большинстве своем оставили без внимания варварство своего союзника.
Евреи

Задолго до того, как Гитлер на практике начал применять чудовищный план истребления евреев, в Турции депортация и разграбление еврейского имущества шли, как говорится, полным ходом и в мирное время.

В 1934 году турецкий меджлис принимает закон о поселении (N2510), и первой его жертвой становится еврейское население Восточной Фракии и Дарданелл. Депортация евреев из этих областей происходила без предварительного оповещения или предупреждения, и в результате переселившиеся были вынуждены оставить свое имущество. "Евреи турецкого гражданства, - писала тогда газета "Таймс", - прибывают в Стамбул из Дарданелл и Восточной Фракии. Многие находятся на положении нищих, их выгнали из своих домов без предварительного предупреждения. В Эдирне полицейские явились к турецким евреям и приказали им покинуть город в течение 48 часов". Далее газета писала, что в Стамбул прибыли 1500 беженцев и сотни находятся в пути. Другая газета, "Дейли телеграф", сообщала, что "сотни евреев вынуждены покидать свои жилища; они продали все, что смогли, и теперь находятся в тягчайшем положении". Всего за это время было выселено около 10 тыс. евреев.

Впрочем, во время Второй мировой войны кемалисты не только заигрывали с вермахтом в надежде на получение своего куска за Араксом и в Туркестане, но и вплотную содействовали истреблению евреев, отчаянно ищущих пристанище на территории Турции. Примером этого может служить хотя бы история с пароходом "Струма", когда турецкие власти отказались принять пароход с еврейскими беженцами из Европы, и в результате судно было потоплено немецкой подлодкой. Сотни евреев стали жертвами турецкого "гуманизма".
Курды

Курдское население Турции стало очередной жертвой зачисток турецких нацменьшинств, хотя самих курдов называть меньшинством было бы не совсем правильно. И именно это обстоятельство больше всего волнует турецких лидеров, всячески старающихся посредством политики государственного террора подавить национальное самосознание курдов и их стремление к свободе.

Со времен Ататюрка массовые избиения и депортации миллионов курдов из их родных очагов превратились в обычную государственную политику. Турецкие лидеры неоднократно заявляли об отсутствии в Турции такого народа, как курды. Называя их "родства не помнившими", "горными турками", турецкие лидеры неоднократно делали расистские заявления против курдов.

Сам турецкий президент Джелал Гюрсель в середине 60-х заявил: "Плюньте в лицо тому, кто скажет, что в Турции живут курды". А статья 42 Конституции Турции так и гласит. "Никакой иной язык, кроме турецкого, не может изучаться и преподаваться в учебных заведениях в качестве родного". Только в течение последних 30 лет турецкими карательными силами были уничтожены десятки тысяч курдов, тысячи деревень были опустошены и разорены. Сотни свободомыслящих курдов были замучены до смерти или пропали без вести.

Сегодняшние турецкие стратеги готовят азербайджанских головорезов, специально обучая их навыкам науки убивать в курдонаселенных районах Анатолии. Турецкие генералы хорошо понимают, что, несмотря на депортации и гонения на курдов, их прирост в доле населения страны стремительно растет. И это вызывает серьезную озабоченность в турецком руководстве. Характерно, что Совет Национальной безопасности Турции рассматривает стремительный прирост курдского населения как серьезную опасность для безопасности Турции в будущем. ("Миллиет", 18. 12. 1996).
Айсоры и алавиты

Вместе с армянами политике геноцида подверглись и айсоры. Но горькую судьбу армян айсоры разделили и после провозглашения в Турции республики. Во время печально знаменитой для турецких нацменьшинств Лозаннской конференции около 20 тыс. айсоров были депортированы к иракской границе.

В течение первых лет правления Кемаля Ататюрка в Турции были истреблены тысячи айсоров, а в айсорские села турецкое государство делегировало специальных контролеров, чтобы следить за исправностью тюркизации этнических айсоров. В Турции гонениям и массовым убийствам подвергаются также и мусульманские меньшинства, в частности алавиты, против которых государство неоднократно использовало радикально настроенные шовинистические организации, в частности "Серых волков".

До каких пор Европа словно глухонемая старушка упорно будет демонстрировать непонимание? Ведь не осуждая первые преступления Турции, тем самым подталкиваем ее на совершение новых. За период своего существования Турецкая республика превратилась в настоящую "тюрьму народов", где срок заключения исчерпывается только с исчезновением конкретных народов. Анкара не смогла доказать свою приверженность цивилизационным идеалам и должна быть подвергнута остракизму не только за совершенный Геноцид в отношении армян, но и за преступления против других народов, которые она бессовестно совершает перед глазами мирового общества.

Гайк Демоян,
кандидат исторических наук

Источник: "Голос Армении", 21 апреля 2005 г.

@темы: история, Турция

---

РАСКАЗАЧИВАНИЕ В ХОПЕРСКОМ ОКРУГЕ В 1927 – 1931 ГГ.

РАСКАЗАЧИВАНИЕ В ХОПЕРСКОМ ОКРУГЕ В 1927 – 1931 ГГ.

А.Н.Демидова (г.Волгоград)


Коллективизация стала заключительным этапом расказачивания, в ходе которого были ликвидированы единоличные казачьи хозяйства, а казачество было превращено в колхозное крестьянство. Для исследования данного процесса нами был выбран Хоперский округ Царицынской губернии, ставший передовым районом страны по темпам и масштабам коллективизации.

В связи с тем, что с конца 1926 г. термин «казачество» исчез со страниц центральных партийных документов, мнения отечественных историков о сущности политики расказачивания в период коллективизации разделились: одни считают, что расказачивание являлось составной частью политики раскрестьянивания, другие – настаивают на понимании расказачивания как особой антиказачьей политики. Причем, те исследователи, которые подчеркивают классовый характер расказачивания (П.Г.Чернопицкий, Я.А.Перехов и др.) считают, что коллективизация стала заключительным этапом расказачивания, а те историки, которые видят в расказачивании прежде всего антиэтническую направленность (А.И.Козлов, С.А.Кислицын) придерживаются точки зрения, что расказачивание было продолжено и в последующие годы.

Делопроизводственные материалы партийных и хозяйственных органов Хоперского округа свидетельствуют, что с конца 1927 г. по август 1929 г. партийное руководство, осознав опасность дальнейшего продвижения по пути, намеченному апрельским пленумом 1925 г., приступило к непосредственной подготовке сплошной коллективизации казачьих хозяйств округа посредством экономического и политического вытеснения зажиточных слоев населения и создания социалистических форм хозяйства. При этом Сталинградский губком ВКП (б) предписывал местным властям Хоперского, Усть-Медведицкого и Второго Донского округов обращать особое внимание на казачьи станицы виду специфики бытового уклада казачества, «у которого влияние верхних зажиточных слоев в старое время было особенно сильным».

В конце 1927-1928 г. местное партийное руководство было вынуждено констатировать, что, образовав формально коллективные хозяйства и получая через них кредиты, население на практике продолжало заниматься индивидуальным трудом на своих земельных участках. Общее состояние колхозов Хопеерского округа, несмотря на значительный количественный рост, качественно было слабым (бесхозяйственность, слабое освоение земель, «засоренность администрации колхозов и совхозов чуждым элементом», низкая урожайность, распад «молодежных колхозов», большой процент «диких» колхозов и т.д.). Возникшие проблемы в колхозном строительстве власти все чаще и чаще пытались решать насильственными методами. Первая волна репрессий прокатилась по Хоперскому округу в период хлебозаготовительного кризиса 1927-1928 г. и затронула прежде всего «зажиточно-кулацкую группу», в которую зачастую попадали и середняки. В округе появились первые, пока еще единичные случаи преследования «антисоветских неблагонадежных элементов» из числа бывших белогвардейцев, зажиточных казаков, реэмигрантов и интеллигенции. Увеличилось число лиц, лишенных избирательских прав. Если в ходе избирательной компании 1927-1928 г. число «лишенцев» в Хоперском округе составляло 3,7 %, то в 1928-1929 г.- 5,6 %. Причем данные о «лишенцах» в Хоперском округе несколько выше, чем в целом по Нижне-Волжскому краю (4,3 %). Нередко лишали избирательных прав середняков и даже бедняков только за то, что они по две-три недели состояли в белых войсках, хотя впоследствии более продолжительное время служили в Красной Армии. Широко применялись общественный бойкот, административный нажим, прямые угрозы. С мая 1929 г. были введены новые принципы оценки крестьянских хозяйств, вследствие которых значительное число прежних середняцких хозяйств Хоперского округа было отнесено к категории кулацких. Резко возросло налогообложение зажиточных хозяйств. Начались конфискации, в ходе которых перераспределялась «кулацкая» собственность в пользу бедноты. Фактически с весны 1929 г. в Хоперском округе, как и в стране в целом, полным ходом пошла кампания по раскулачиванию.

16 конференция ВКП (б) в апреле 1929 г. и % съезда Советов СССР (май 1929 г.) утвердили окончательный вариант первого пятилетнего плана, в котором были предусмотрены конкретные сроки проведения коллективизации в стране. Весной-летом 1929 г. в Хоперском округе значительно возросло число коллективных хозяйств. Причины столь быстрых темпов роста были разными. Сильно обедневшие за годы Советской власти казачество и крестьянство округа увидело во вступлении в колхозы возможность выбраться из нужды, так как власти обещали колхозам значительную финансовую и материальную помощь. Большую роль сыграло жестокое административно-хозяйственное давление, которое оказывали власти на казачьи хозяйства: усиление налогового гнета, проведение принудительных хлебозаготовок с применением чрезвычайных мер (хотя прямое принуждение казачества и крестьянства в округе еще не носило массового характера).

Новое ужесточение политики по отношению к зажиточному казачеству и крестьянству округа произошло в процессе хлебозаготовительной кампании 1929-1930 гг. Был принят ряд постановлений об усилении борьбы с кулачеством. Социальная напряженность в округе резко возросла. Чрезвычайно опасным для властей было то , что казаки и крестьяне стали вместе выступать против проводимого политического и аграрного курса. Сопротивление пока было пассивным: резко сократились посевы, поголовье скота, участились разделы имущества между членами семей и т.п. В результате к началу 1929 г. общая численность бедняцких хозяйств в Хоперском округе возросла с 20,3 % до 22,1 %, середняцких – с 61,8 % до 65,2% при одновременном уменьшении доли кулацких хозяйств с 4,4 % до 2,5%. Участились случаи подачи жалоб властям, распространялись антисоветские прокламации, листовки, обрела популярность идея создания своей политической организации, которая бы стала защитницей интересов казачества, усилились антиправительственные настроения. Важно отметить, что выражение протеста в казачьих станицах Хоперского округа не было столь явным, как в крестьянских волостях. Казаки, по всей видимости, опасались открыто выступать на собраниях, так как до 75 % взрослого мужского населения в свое время служило в рядах белых и могло подвергнуться репрессиям. Молчаливо поддерживая крестьян, казаки явно стремились использовать их выступления для решения собственных проблем. В конце 1928 г. после открытого выступления против Советской власти в одной из станиц Хоперского округа сразу же был ужесточен контроль за бывшими белыми офицерами, реэмигрантами, перебежчиками, «адмвысланныи», казачьими атаманами и бывшими членами Войсковых Кругов. Был введен жестокий порядок их учета в ГПУ, стеснявший их передвижение и устройство на работу.

Вопрос об ускорении темпов коллективизации в передовых районах, в том числе и Хоперском, рассматривался ЦК ВКП (б) 12 августа !(«( г. и Колхозцентром РСФСР 4 сентября 1929 г. Хоперский округ впервые был назван показательным районом по темпам создания, охвату и масштабам коллективных хозяйств. Важную роль а принятии этого решения сыграла инициатива местных партийных органов Нижне-Волжской губернии и района. В Хоперский округ, в соответствии с постановлением Колхозцентра, стала поступать усиленная помощь в снабжении и кредитовании колхозов, Обеспечении специально обученными кадрами. Если в августе в колхозах было чуть более 12 000 хозяйств (около 15 %), то к октябрю 1929 г. в колхозы входило уже около 27 000 хозяйств (38 %). Причем основной состав хоперских колхозов был бедняцко-середняцким (56 %).

В конце сентября 1929 г. инициатива местных партийных органов Хоперского округа была одобрена Бюро Нижне-Волжского крайкома ВКП (б) и СНК РСФСР, который вынес постановление об объявлении округа опытно-показательным по сплошной коллективизации и организации в нем десяти машинно-тракторных станций. Колхозы создавались в форме артелей, ТОЗов, коммун. Наибольшее распространение в округе получили артели, в то время как по стране в целом преобладали ТОЗы. Колхозы-гиганты Хоперского округа (на 1 ноября 1929 г. – 60) составляли почти половину аналогичных коллективных хозяйств РСФСР. Кампания «кустования мелких колхозов» (объединение по 10-20 колхозов в один – гигантский) не подкреплялась экономически, так как по-прежнему главной тягловой силой в хозяйствах оставалась лошадь, а не трактор. Перегибы осени 1929 г. сильно дискредитировали идею коллективизации. По данным на 1 марта 1930 г. примерно 3 тыс. из 6,7 тыс. хозяйств, объединившихся в колхозы, подали заявления о выходе из них, ссылаясь на бесхозяйственность, чрезмерное администрирование, отсутствие зарплаты и обнищание.

В связи с постановлением Политбюро ЦК ВКП (б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» от 30 января 1930 г. Крайком ВКП (б) и Крайисполком установили для Хоперского округа плановую цифру для раскулачивания в 5 500 человек. В февраля – марте 1930 г. выборочные репрессии сменились массовыми акциями. В Хоперском округе, как и в других казачьих районах, ситуация усугублялась наличием, с точки зрения Советской власти, значительного числа бывших «контрреволюционных» элементов. Насильно выселяемые «раскулаченные» казаки пытались организовать сопротивление. В 1929-1930 гг. в Хоперском округе были созданы повстанческие организации, в которые входили бывшие казачьи офицеры, кулаки, середняки и даже бедняки. Они пользовались негласной поддержкой местного населения. С января по апрель 1930 г. расширилась география стихийных крестьянских и казачьих выступлений, выросло число их участников. Большевистское руководство во главе с И.В.Сталиным, обеспокоенное нарастанием массовых протестов населения в марте 1930 г, пересмотрело тактику проведения коллективизации и возложило всю ответственность за перегибы на местные органы. По округу прокатилась волна наказаний в отношении «перегибщиков» (205 человек), были пересмотрены списки лишенцев, принимались апелляции от ранее раскулаченных крестьян и казаков (3 042 середняка и 30 бедняков), некоторые из них были реабилитированы. Колхозы-гиганты были разукрупнены, получили кредиты, а колхозники на два года освобождались от налогов. В результате предпринятых мер сопротивление казаков и крестьян Хоперского округа коллективизации пошло на убыль. Некоторые из них вернулись в колхозы. ОГПУ удалось выявить и разгромить подпольные военные организации.

«Временное отступление» продлилось до лета 1930 г., когда вновь началось наращивание темпов коллективизации и раскулачивания. Местное казачество и крестьянство оказалось уже не в силах сопротивляться властям, так как основные антибольшевистские силы были разгромлены. Итогом коллективизации стала окончательная ликвидация последних казачьих хозяйств и слияние казаков с крестьянами в новый класс советского общества – колхозное крестьянство.


Источник: "Казачество России: история и современность
Тезисы Международной научной конференции"
г. Геленджик, (8-11 октября 2002 г.)

@темы: история, СССР

---

"АКАДЕМИЧЕСКОЕ ДЕЛО". ИСТОРИКИ ПОД ПРИЦЕЛОМ ОГПУ

"АКАДЕМИЧЕСКОЕ ДЕЛО". ИСТОРИКИ ПОД ПРИЦЕЛОМ ОГПУ

№11, 1999 журнал "Наука и Жизнь"

Доктор исторических наук Н. ПАВЛЕНКО.

Николай Иванович Павленко широко известен своими исследованиями жизни и деяний Петра I, его сподвижников и последующих событий XVIII века, связанных с правлением Екатерины II. Однако читатели "Науки и жизни", вероятно, помнят серию статей Н. И. Павленко о выдающихся историках России - ее открывал материал о зачинателе исторической науки в России Василии Никитиче Татищеве ("Наука и жизнь" № 9, 1992 г.). В этом номере Н. И. Павленко, основываясь на опубликованных недавно секретных архивных материалах, рассказывает о трагической судьбе исторической науки в тридцатые годы нашего столетия - о так называемом "Академическом деле".

Пять громких процессов, организованных ОГПУ в конце 20-х - начале 30-х годов, положили начало широчайшей волне репрессий, прокатившейся затем по всей стране. (ОГПУ - Объединенное государственное политическое управление было образовано в 1922 году на основе ВЧК и сменившего ее ГПУ для борьбы с политической и экономической контрреволюцией.) Эти пять процессов словно бы задали направленность будущим репрессиям, достигшим наивысшего пика в 1937 году. Три из них были организованы в Москве, два - в Ленинграде, и все они обращены против интеллигенции.

Вот эти процессы. "Шахтинское дело": группе горных инженеров Донбасса, якобы действовавших под непосредственным руководством Парижского центра и являвшихся агентами французского, польского и английского капитала, инкриминировалось вредительство в угольной промышленности. По процессу так называемой "Промпартии" проходила группа инженеров, будто бы выполнявшая задание французской контрразведки, стремясь подорвать экономичес кую мощь государства, рожденного Октябрем 1917 года. И, наконец, третий московский процесс был сфабрикован по делу никогда не существовавшей "Трудовой крестьянской партии" и нанес удар по экономистам-аграриям.

В Ленинграде местное ОГПУ выдало на-гора два дела - "Семеновское", когда был арестован 21 человек из числа офицеров, некогда служивших в бывшем лейб-гвардии Семеновском полку, и "Академическое", о котором, собственно, и пойдет речь в статье. Семеновцев обвинили в организации заговора "с целью свержения существующего строя". Подлинная же их вина состояла в том, что боевое знамя Семеновского полка было спрятано под алтарем полкового храма. Без суда и прочих юридических формальностей коллегия ОГПУ приговорила 11 человек к расстрелу, четверых - к десятилетнему, а пятерых - к пятилетнему сроку в концлагере. Лишь один был признан невиновным.

Более громким и значимым по размаху стало сфабрикованное в 1929 году так называемое "Академическое дело". По нему проходила элита историков Ленинграда, Москвы и других городов. Среди них были такие крупные исследователи, как С. Ф. Платонов, М. М. Богословский, Е. В. Тарле, М. К. Любавский, А. И. Андреев, В. И. Пичета, С. В. Бахрушин, Б. А. Романов - в общей сложности 85 человек. Вина привлеченных к следствию ученых формулировалась традиционно: заговор и организация "Всенародного союза борьбы за возрождение свободной России", цель - свержение советской власти и восстановление монархического строя путем интервенции и вооруженных выступлений внутри страны.

Взгляды привлеченных к делу историков в области философии, морали, этики сформировались задолго до революции, и они не отказались от них и при новой власти. Это и послужило идейной основой, за которую ухватились организаторы "Академического дела" - неприятие обвиняемыми нового философского направления - марксизма-ленинизма. Однако на самом деле все было гораздо сложнее. Натянутые отношения, существовавшие между Политбюро ЦК ВКП(б) и Академией наук, наиболее остро проявились в 1928 году, когда партийные органы предприняли попытку превратить научное учреждение, пользующееся достаточной свободой и автономией (так шло со времен старой России), в послушный бюрократический придаток системы. Усилить влияние центральных органов партии на Академию наук, учреждение сугубо беспартийное (в 1929 году среди 1158 ее сотрудников членами партии состояли лишь 16), можно было, введя в ее состав сильную группу коммунистов. И власть выдвинула кандидатами в действительные члены Академии наук восемь человек: Н. И. Бухарина, И. М. Губкина, Г. М. Кржижановского, М. Н. Покровского, Д. Б. Рязанова, А. М. Деборина, Н. М. Лукина и В. М. Фриче.

12 января 1928 года состоялось общее собрание, но избрало оно действительными членами только пять человек из списка (трое первых из них прошли с перевесом всего в один голос, а трое последних были забаллотированы). Спустя пять дней президиум Академии был все-таки вынужден созвать новое собрание, чтобы "избрать" провалившуюся на первом собрании троицу. И тем не менее выборы показали: в рядах Академии наук есть немало лиц, способных оказать сопротивление решению самого Политбюро. Так появился повод провести "чистку" академических учреждений.

В июле 1929 года Ленинградский обком ВКП(б) по инициативе сверху принял постановле ние с формулировкой: "Не возражать против проведения чистки в Академии наук". Идейным вдохновителем ее стал только что избранный в Академию историк М. Н. Покровский: "Надо переходить в наступление на всех научных фронтах. Период мирного сожительства с наукой буржуазной изжит до конца". Более того, в своем письме от 1 ноября 1929 года в Политбюро он предлагал радикально изменить структуру Академии наук, превратив ее в обычное государственное учреждение.

В полной мере понять значение призыва Покровского можно, лишь зная, каким могуществом обладал этот человек. Он занимал все ключевые посты, определявшие политику партии в исторической науке: был заместителем наркома просвещения, возглавлял Коммунистическую академию, готовившую, в частности, кадры историков-марксистов, стоял во главе Общества историков-марксистов и Центрархива, ведавшего архивными учреждениями страны, занимал посты главного редактора множества журналов: "Историк-марксист", "Борьба классов", "Под знаменем марксизма", "Красный архив", "Вестник Комакадемии". Этот маленький человечек с окладистой бородой и писклявым голосом сыграл зловещую роль в судьбе отечественной исторической науки. И не только тем, что считал историю придатком политики, но прежде всего тем, что преследовал истинных историков, начавших свою научную деятельность еще в дореволюционные годы, не допускал их труды к публикации на страницах журналов. Вот этот человек и стал духовным отцом "Академического дела" в Ленинграде, где в то время находилась Академия наук.

Начавшаяся чистка изгнала из аппарата президиума Академии и из 960 штатных сотрудников ее учреждений 128 человек, а из 830 сверхштатных - 620. Однако чисткой дело не кончилось. Занимавшаяся ею комиссия обнаружила, что в библиотеке Академии наук и в Пушкинском доме хранятся документы государственного значения: акты об отречении от престола Николая II и Михаила, документы партии эсеров, ЦК партии кадетов, фонды П. Б. Струве, А. Ф. Керенского, шефа жандармов В. Ф. Джунковского и другие. Блестящий повод продолжить чистку Академии! На этот раз перетряхиванию подвергся ее руководящий состав: был освобожден от должности непременного секретаря АН академик С. Ф. Ольденбург, обвиненный "в крупных упущениях", с поста академика-секретаря отделения гуманитарных наук АН, а также директора Пушкинского дома и академической библиотеки должен был уйти С. Ф. Платонов, крупнейший после смерти В. О. Ключевского историк России, блестящие труды которого не утратили научного значения и по сей день. Мало того, по указанию Политбюро Ленинградское ОГПУ возбудило уголовное дело против хранителей документов государственного значения.

Первым 25 января 1930 года арестовали С. Ф. Платонова, затем под стражу взяли ученого секретаря Археографической комиссии А. И. Андреева и других историков (среди них - академики Е. В. Тарле и Н. П. Лихачев). В Москве были арестованы крупные историки М. К. Любавский, А. И. Яковлев, Ю. В. Готье и другие.

...К настоящему времени из одиннадцати предполагаемых к публикации томов "Академичес кого дела" из печати вышло только два: дело с допросами С. Ф. Платонова и том (в двух частях) с допросами Е. В. Тарле. Но уже первый том с показаниями Платонова позволяет проследить, как безобидные собрания историков, обсуждавших научные проблемы, по разработанному Ленинградс ким ОГПУ сценарию перерастают во "Всенародный союз борьбы за возрождение свободной России". Повод, послуживший причиной ареста Платонова и других историков, - хранение документов, подлежавших сдаче в государственные архивы - забыт с первых же допросов: из него нельзя было выжать политическую подоплеку с контрреволюционной окраской.

И вот на свет появляется первое обвинение политического толка, сформулированное начальником следственного отдела 14 марта 1930 года. В нем Платонов уже обвиняется не в том, что хранил бумаги государственной важности, а в том, что возглавил "контрреволюционную монархическую организацию, ставившую своей целью свержение советской власти и установление в СССР монархического строя путем склонения иностранных государств и ряда буржуазных общественных групп к вооруженному вмешательству в дела Союза". Но слова "Всенародный союз..." пока еще не произнесены. Говорится лишь о какой-то "сети нелегальных контрреволюционных кружков, занимающихся антисоветской пропагандой и созданием антисоветских кадров".

28 марта 1930 года Сергей Федорович Платонов подписал протокол о том, что ему известно предъявленное обвинение. После этого о нем на какое-то время словно бы забыли. Обычный прием психологического давления, когда подследственного оставляют наедине с томительны ми, угнетающими сознание раздумьями о своей судьбе, судьбе близких и коллег, содержавших ся в том же доме предварительного заключения. И нервы Сергея Федоровича не выдерживают. 12 апреля он обратился к следователям с просьбой о свидании с ними. Однако Платонов разочаровал следователей. В показаниях (они писаны его рукой) он "клятвенно" утверждал: "1) к противоправительственной контрреволюционной организации не принадлежал и состава ее не знаю; 2) действиями ее не руководил ни прямо, ни косвенно; 3) средств ей не доставлял и для нее денег от иностранцев или вообще из-за границы не получал. Считал бы для себя позором и тяжким преступлением получать такие деньги для междоусобия в родной стране".

Далее следуют слова, звучащие как клятва: "Не могу отступить от этих показаний, единственно истинных, под страхом ни ссылки, ни изгнания, ни даже смерти". Платонов недоумевал: "Не могу объяснить, ни самому себе представить, кто и зачем привязал меня к этому делу и орудовал моим именем... Не думаю, чтобы кто бы то ни было хотел "погубить" меня, впутав в это дело, так как личных ненавистников не знаю и не предполагаю". Платонову, видимо, было невдомек, что губить его как раз и намеревался допрашивавший его следователь, рьяно выполнявший задание вышестоящих инстанций.

Между тем следствие лихорадочно раскручивало дело, используя человеческие слабости подследственных, добиваясь от них обвинений в адрес Платонова - он, де, руководил контрреволюционной организацией. Например, шла энергичная обработка привлеченного по "Академическому делу" бывшего гвардейского офицера Н. В. Измайлова, ученого хранителя Пушкинского дома, его принуждали вспомнить название организации, в которой он состоял. "Точного названия" он вспомнить все никак не мог. Помогли следователи: вместо аморфных кружков ему напомнили о "Всенародном союзе борьбы за возрождение свободной России". Так возникло название, четко формулировавшее цели мифической антиправительственной организации. А на допросе 30 июня Платонов признал ее существование, затем он признает и свою руководящую роль в ней. "Чистосердечные признания" Сергея Федоровича следовали одно за другим.

Что заставило серьезного человека и ответственного ученого изменить свое поведение во время следствия? Вот как объясняет это Платонов в собственноручном показании от 2 сентября: "Мною руководило желание не стать в положение обличителя и осведомителя, подводящего под ответственность кого бы то ни было и в чем бы то ни было". И далее: "Когда для меня это стало ясно (что своими обличениями он никому не навредит. - Прим. авт.), я с охотой стал говорить обо всем, о чем мог дать сведения, нисколько не стараясь закрыться от обвинений в целях смягчения собственной участи, ибо ни возраст мой, ни характер не допускают малодушного желания пощады за действительно содеянное".

Платонов признал и существование филиалов мифического "Всенародного союза" в Москве и других городах. Московское отделение, якобы возглавляемое академиком М. М. Богословским, тоже было представлено уже арестованными крупными историками: С. В. Бахрушиным, Ю. В. Готье, академиком М. К. Любавским... Поскольку М. М. Богословский скончался еще в 1929 году и, следовательно, был недосягаем для ОГПУ, Платонов в своих показаниях изобразил этого сугубо кабинетного ученого, находившего утешение и отрешение от действительности в кропотливой работе над биографией Петра Великого, самым радикальным членом "Всенародного союза".

А об академике Е. В. Тарле, привлеченном к делу, Платонов сказал лишь следующее: "Это видный и талантливый ученый". Единственное критическое замечание в адрес Тарле не имело непосредственного отношения к делу: он "словоохотлив, даже болтлив, но в изложении никогда не бывает строго логичен и часто делает неожиданные для слушателя вставки в свою речь... Отступлени я от темы и возвращения к теме - обычный прием его речей и лекций". Эту особенность собеседника Платонов подчеркнул, чтобы объяснить, почему он запамятовал содержание своих разговоров с Тарле.

В те годы в ОГПУ еще не применяли пыток, чем потом прославился 1937-й и последовавшие за ним годы репрессий. Главным средством давления на заключенных был шантаж: подследственным угрожали арестами их родственников и друзей, обещали смягчить наказание или вовсе освободить из-под стражи за "чистосердечные" признания, то есть за показания, нужные следствию, грозили столкнуть лбами подследственных и т. д. Но и этого было достаточно, чтобы сломить сопротивление большинства людей, вполне порядочных, строго соблюдавших нравственные нормы поведения на свободе. Но в экстремальных условиях их психика подвергалась таким тяжелым испытаниям, выдержать которые было дано не каждому.

В. П. Леонов, ответственный редактор второго тома, излагающего дело Тарле, пишет: "Безнравственно выносить какие-либо суждения по поводу нравственных качеств людей, в экстремальных условиях вынужденных оговаривать своих ближних". И действительно, мы не можем с наших сегодняшних позиций судить тех, кто сломался на следствии или твердо верил, что другие - враги, а он взят по ошибке либо по оговору. Совершенно очевидно, что поведение попавших в мясорубку ОГПУ было очень различным. Иные, стремясь выгородить себя, переносили вину на других, другие, напротив, брали все на себя. Более того, вольно или невольно, но своими изобретениями фантастических показаний некоторые помогали следователям, интеллектуальный уровень которых был во много крат ниже интеллекта подследственных, создавать логическую цепь обвинений.

Вот и Евгений Викторович Тарле, историк с мировым именем, говоря о деле и о людях, "с которыми я ничего общего не имею, которые впутали меня в свою политическую интригу", заявлял: "Я на них смотрю теперь не как на противников, а как на врагов, и это чувство все усиливается по мере размышления над всем этим гнусным делом... Я считаю позором для себя привлечение по этому делу". В другом показании: "... неужели можно допустить с моей стороны желание прикрыть этих людей?.. Кроме презрения, я ничего к ним не питаю".

Особенности характера и психики Тарле верно схвачены В. В. Водовозовым, сидевшим с ним в одной камере за революционную деятельность еще в 1900 году: "Тарле, который так трусливо вел себя в заключении в молодости, впоследствии при большевиках в 1918-1920 годах обнаружил большое мужество, читая публичные лекции, на которых довольно решительно критиковал советскую политику". Вот и 30 лет спустя он на следствии отмежевался от своих коллег, но затем, будучи в ссылке, обнаружил подлинную отвагу, когда в 1932 году первым среди осужденных отказался от своих показаний, заявив, что они были даны под давлением следователей. Это было крайне рискованное заявление, способное вызвать непредсказуемые последствия: всесильное ОГПУ могло создать новое обвинение, грозившее бы Евгению Викторовичу более суровым наказанием, чем ссылка в Алма-Ату.

10 февраля 1931 года "тройка" полномочного представительства ОГПУ в Ленинградском военном округе вынесла обвиняемым приговор. В мае того же года он был пересмотрен коллегией ОГПУ в сторону смягчения. И действительно, мера наказания отнюдь не соответствовала "тяжести преступления". Организаторы "Всенародного союза", якобы готовившие контрреволюционный переворот с интервенцией иностранных государств и восстанием внутри страны, были приговорены к высылке в "отдаленные места СССР сроком на 5 лет". Но вовсе без жертв не обошлось. Шесть бывших офицеров, "принадлежащих к военной группе" "Всенародного союза" были приговорены к расстрелу. Рядовых членов "союза" коллегия ОГПУ приговорила к 5-10 годам лагерей.

Для историков ссылка означала крах их ученой карьеры. Оторванные от крупных библиотек и центральных архивов, они были обречены на творческое бесплодие и влачили жалкое существование. Академик М. К. Любавский, сосланный в Уфу, например, служил архивариусом и получал нищенское жалованье.

Но закончился срок ссылки, и большинству из оставшихся в живых ученых (С. Ф. Платонов скончался в Самаре в 1933 году, М. К. Любавский - в Уфе в 1936-м, были и другие утраты) разрешили вернуться к прежней работе в Ленинграде и Москве. Что вызвало такой крутой поворот в научной судьбе недавних ссыльных? Три внешне не связанных между собой события той поры, пожалуй, могут объяснить сей феномен: в 1932 году скончался фактический диктатор в исторической науке М. Н. Покровский; в следующем году в Германии к власти пришел Гитлер; а еще через год вышло постановление ЦК ВКП(б) и Совета народных комиссаров СССР "О преподавании гражданской истории в школах СССР", за которым последовали другие постановления, напрямую осуждавшие историческую концепцию Покровского и его школы.

В сообщении ЦК ВКП(б) о кончине Покровского он был назван "всемирно известным ученым-коммунистом, виднейшим организатором и руководителем нашего теоретического фронта, неустанным пропагандистом идей марксизма-ленинизма". Но едва минули два года со дня смерти М. Н. Покровского, как началась переоценка его роли в исторической науке. Уже в названном постановлении ЦК партии и СНК 1934 года концепция Покровского подвергается критике, правда, анонимной. Не называя имени виновника искажений в преподавании истории в школах, постановление отмечает: "Вместо преподавания гражданской истории в живой и занимательной форме с изложением важнейших событий и фактов в их хронологичес кой последовательности с характеристикой исторических деятелей учащимся преподноси лись абстрактные схемы" - недостатки, свойственные именно трудам Покровского.

Слова постановления ЦК ВКП(б) и СНК от 26 января 1936 года звучат уже жестче: "Среди некоторой части наших историков, особенно историков СССР, укоренились антимарксистские, антиленинс кие, по сути дела, ликвидаторские антинаучные взгляды на историческую науку". Имеется в виду высказывание Покровского о том, что "история есть политика, опрокинутая в прошлое". Теперь этот тезис Покровского открыто осуждается (тем не менее история в годы культа личности Сталина продолжала, увы, обслуживать именно политические интересы партии и системы в целом).

И вот, наконец, постановление ЦК ВКП(б) от 14 января 1938 года, связанное с выходом "Краткого курса истории ВКП(б)", поставило точки над "i". Концепция Покровского и его школы была открыто признана антимарксистской, толковавшей исторические факты извращенно, освещая их "с точки зрения сегодняшнего дня".

В чем причина столь радикального поворота в оценке трудов Покровского, превращавшего историка-марксиста, каким он был еще в 1932 году, в историка-антимарксис та, извращенно освещавшего отечественную историю? Причина лежала на поверхности. К власти в Германии пришел Гитлер, и мир услыхал о претензиях фашистской Германии на мировое господство. Сталин осознавал неизбежность войны, к предстоявшей схватке необходимо было готовиться не только технически, но и идейно, воспитывая патриотизм на примерах героического прошлого России. Труды Покровского и его школы, отличавшейся нигилистическим отношением к истории дореволюционной России, для этих целей не подходили. В них, например, о таких подвигах русских содлат и полководцев, как выигранное сражение под Полтавой в 1709 году, героический штурм Измаила в 1790-м, итальянский поход А. В. Суворова в 1798-1799 годах, упоминалось лишь вскользь, а роль народа в Отечественной войне 1812 года, боровшегося с агрессором в партизанских отрядах, вовсе отрицалась. О Петре I говорилось, что "Великим" его назвали лишь "льстивые историки", игнорируя тот факт, что этот титул ему присвоил в 1721 году Сенат - знак признания его заслуг в победоносном окончании Северной войны.

Однако задача патриотического воспитания, поставленная партией, была непосильной для опустошенных террором тридцатых годов кадров историков. Ее бы могли поднять большие ученые, профессионально подготовленные историки, находившиеся в ссылке по так называемому "Академическому делу". Вот эта настоятельная потребность партии в их услугах и объясняет, почему ссыльные историки в одночасье были возвращены в Москву и Ленинград. Ю. В. Готье, С. В. Бахрушину, А. И. Яковлеву, Е. В. Тарле вернули звания академиков. Всем историкам было разрешено не только заниматься наукой, но и преподавать в высших учебных заведениях. Некоторые из них получили высокие академические должности.

"Академическое дело" нанесло большой урон отечественной исторической науке: оборвалась преемственность в подготовке кадров, на несколько лет заглохла исследовательская работа. Изучение многих аспектов исторических знаний, например народничества, истории церкви, дворянства, буржуазии, оказалось под фактическим запретом. А моральный и физический надлом, который претерпели крупнейшие историки страны, сделал их, по существу, послушным орудием советской пропагандистской машины.

@темы: история, СССР

---

Петля «Киевских Канн»

Петля «Киевских Канн»
Как переписывали события Гражданской войны Об авторе: Александр Печенкин - доктор исторических наук.


В 1920-е годы в СССР увидело свет немало военно-исторических работ, посвященных Гражданской войне в России, авторами которых являлись ее непосредственные участники – военачальники Красной армии. Печатались также и сочинения белогвардейских полководцев. Однако уже в конце десятилетия события 1917–1921 годов стали всячески извращаться, дабы преувеличить роль Сталина в создании РККА и в победе над врагами большевиков. B горе было тому, кто пытался высказать иную точку зрения.

РАБОТА ВРАГА

В 1934 году бывший начальник знаменитой 25-й Чапаевской дивизии, кавалер четырех орденов Красного Знамени и Почетного революционного оружия Иван Кутяков завершил работу над рукописью книги «Киевские Канны. 1920 год». На его счету к тому времени имелось много опубликованных исследований о Гражданской войне. Но вот с изданием этого труда вышла заминка, чему, правда, удивляться уже не приходилось: ведь Кутяков подверг критике деятельность руководства Юго-Западного фронта. Командовал же им Александр Егоров, возглавлявший с 1931 года Штаб (впоследствии Генеральный штаб РККА. И – главное – членом реввоенсовета был Сталин. Досталось от автора и 1-й Конной армии, что не могло не задеть наркома обороны Климента Ворошилова и Семена Буденного, получившего в сентябре 1935-го (вместе с Ворошиловым, Егоровым, Блюхером и Тухачевским) введенное тогда же звание маршала Советского Союза.

Разумеется, 22 мая 1935 года заместитель начальника Штаба РККА комкор Сергей Меженинов направил своему шефу Егорову отрицательный отзыв на книгу Кутякова. Он «нашел, что фактический материал и оценки автора носят односторонний характер, в сильной мере выявляя тенденцию автора дать, собственно, не историю июньских боев, а свою боевую биографию как командира 25-й дивизии. На первый план в труде выпячена незаурядная личная деятельность командира 25-й дивизии, ярко выраженная на черном фоне отрицательных характеристик, данных автором участникам этих боев – целым войсковым соединениям РККА и их командирам и политическим руководителям.

Наряду с этим, описывая белополяков, автор не стесняется в общей оценке чрезмерно подчеркивать высокие организаторские способности и моральное превосходство польского командования над комсоставом боевых частей РККА.

В работе нетрудно также найти ряд ошибочных и парадоксальных толкований о необъективности истории, об оперативных мероприятиях РККА и о военной технике».

Естественно, книга не вызвала, мягко говоря, восторга у Буденного. 29 июня 1936 года маршал писал Сталину: «Работу тов. КУТЯКОВА я читал, имею о ней полное представление и пришел к выводу, что ни с точки зрения политической, ни с точки зрения оперативно-тактической труд тов. КУТЯКОВА не только не отражает действительно происходивших событий, но, наоборот, искажает их, а в ряде случаев является ложью и гнусным пасквилем на руководство партии, фронтов, армий и отдельных соединений Красной Армии.

У меня даже создалось впечатление, что эта работа написана нашим врагом, а тов. КУТЯКОВ его покрывает. По КУТЯКОВУ выходит, что все красные военачальники были бездарными, воевать не хотели, боя избегали, а если и делали что-либо, то одни глупости, а единственно одна дралась – это 25-я стрелковая дивизия.

Как мог договориться до этого тов. КУТЯКОВ? Я уже не говорю о том, что роль партии и ее представителей в Красной Армии совершенно не отражена в так называемом труде тов. КУТЯКОВА.

Даже Пилсудский – наш враг, и тот был более объективен в своей книге «1920 год» при оценке действий отдельных частей Красной Армии и в целом всего Западного фронта.

Кроме того, тов. КУТЯКОВ пользуется польскими источниками, забывая, что они были выпущены спустя 5–8 лет после описываемых событий, и в которых поляки оправдывали себя».

Кутяков чувствовал, что атмосфера вокруг него сгущается. 26 октября 1936 года он записал в своем дневнике: «Мои «Канны 1920 г.» есть петля на моей шее, они загубят при первом удобном случае. Значит, к этому нужно быть готовым...»

Как в воду глядел Иван Семенович: в мае 1937 года его арестовали, обвинив во всех смертных грехах, а через год расстреляли.

ЖАЛКИЙ ЛЕПЕТ ОПРАВДАНИЙ

1–4 июня 1937 года проходило заседание Военного совета при наркоме обороны, на котором большое внимание уделили вопросам освещения истории Гражданской войны. Здесь с погромной речью выступил сам Сталин: «Не обращалось также должного внимания на органы печати Военведа. Я кое-какие журналы читаю, появляются иногда очень сомнительные такие штуки. Имейте в виду, что молодежь наша военная читает журналы и по-серьезному понимает. Для нас, может быть, это не совсем серьезная вещь – журналы, а молодежь смотрит на это дело свято, она читает и хочет учиться, и если дрянь пропускают в печать – это не годится».

В качестве примера подобной «дряни» вождь привел книгу Кутякова: «...Воспевает чрезвычайно польское командование, чернит чрезмерно наше общее командование. И я вижу, что весь прицел в брошюре состоит в том, чтобы разоблачить Конную армию, которая там решала дело тогда, и поставить во главу угла 28-ю, кажется, дивизию.

Голос: 25-ю.

Сталин: У него там дивизий было много? А чтобы дивизия особенно отличалась, этого не видно. И вот интересно, что т. Сидякин написал предисловие к этой книге. Я товарища Сидякина мало знаю. Может быть, это плохо, что я его мало знаю, но если судить по этому предисловию, очень подозрительное предисловие. Я не знаю, человек он военный, как он не мог раскусить орех этой брошюры. Печатается брошюра, где запятнали наших командиров, до небес возвели командование Польши. Цель брошюры развенчать Конную армию. Я знаю, что без нее ни один серьезный вопрос не разрешался на Юго-Западном фронте... Как этого т. Сидякин не заметил. Предисловие говорит – есть недостатки вообще и всякие такие штуки, но в общем интересный, говорит, опыт. Сомнительное предисловие и даже подозрительное».

После такой критики командарм 2 ранга Александр Седякин (в стенограмме в написании его фамилии допущена ошибка) дважды каялся на том же заседании Военного совета, пытаясь убедить Сталина, что никакого злого умысла у него не было: «...принес мне Кутяков объемистую толстую книгу-рукопись, причем принес и говорит: вот я писал эту книгу несколько лет, послал ее товарищу Егорову и просил его быть редактором этой книги. Послал я эту книгу т. Сталину и вот, говорит, прошу тебя, потому что ты меня знаешь (а я действительно его знаю с осени 1918 года, когда мы вместе были на Восточном фронте, и после я за ним следил и был с ним в приятельских отношениях)...

Ты, говорит, прочти и дай предисловие к этой книге, где описывается, как 25-я дивизия держала себя на Западном фронте. Я тогда, весной 1934 года, был очень занят большой работой, но читал потихоньку эту книгу. Вначале она на меня, начиная с предисловия, произвела такое сумбурное впечатление, книга неграмотная...

И наконец, я смотрел на это дело так: пусть Кутяков ошибается, у нас совсем не занимались историческими событиями, пусть эта книга выйдет, пусть его покроют, по крайней мере выяснится истина настоящая. Уверяю вас, мною руководило здесь только желание? Я был политически слепым в этом деле. Я не разглядел подлости, которая здесь распространялась Кутяковым?»

Комкору Кириллу Мерецкову (будущему маршалу и Герою Советского Союза) также пришлось объясняться. На вечернем заседании Военного Совета 3 июня 1937 года он рассказывал: «...Я, как известно, лежал тогда больной. Уборевич дал эту книгу мне и сказал, почитайте и дайте ваше заключение. Я прочитал письмо Кутякова к редактору, прочитал предисловие т. Седякина, просмотрел страниц тридцать, пришел к Уборевичу и сказал: я совершенно не понимаю, в чем дело... Я сказал, что книга исключительная, тут против всех идет речь, против Сталина, против Ворошилова, против Конной армии. Я сам конноармеец, если вы помните, Семен Михайлович.

Буденный: Знаю, знаю.

Мерецков: Я честно дрался в 4-й кавалерийской дивизии...»

Командарм 1 ранга Иероним Уборевич уже не мог попросить слова для выступления, поскольку он был арестован (через неделю, 11 июня, бывшего командующего войсками Белорусского военного округа казнят). Зато на утреннем заседании Военного совета 4 июня вновь обратился к присутствующим Седякин: «Товарищи, я должен здесь перед членами Политбюро и Военным Советом заявить, что с того времени, как я написал это самое злосчастное предисловие, искренне говорю это перед своей совестью и перед вами: должен в этом признаться, я сбился с правильного пути, по которому должен идти честный большевик, честный командир Красной Армии.

Я недоволен своим выступлением, которое здесь все слышали, и я сейчас беру на себя смелость, я уже докладывал т. Сталину, обратиться к нему со следующим заявлением: Тов. Сталин, Вы дали недвусмысленную и справедливую оценку моего злосчастного предисловия. Я ясно вижу, что мой критицизм и доверчивое отношение к честности моего бывшего боевого товарища Кутякова довели меня до положения подлого двурушника. В этом я имею достаточно мужества признаться. До сих пор я имел честное имя большевика и боевого командира Красной Армии. Теперь это имя, звание честного советского гражданина запятнано. Винить приходится только самого себя. Но я не враг своей родине и большевистской партии. Я всегда был готов отдать за них свою жизнь. Я хочу быть вновь безупречно честным и скромным бойцом за наше великое дело. Я прошу дать мне возможность в борьбе с последствиями подлой измены на самом трудном и опасном деле реабилитировать свое доброе имя, самое дорогое сокровище для человека... прошу вас, товарищи члены Политбюро, Военный Совет и Вас, товарищ Сталин, поверить моей искренности».

Нет, не поверил Иосиф Виссарионович товарищу Седякину, отправил на расстрел и его. Ту же участь разделили Меженинов, Егоров, другие участники разбирательства с «Киевскими Каннами» Кутякова. Мерецков сумел пережить «ежовщину», но в июне 1941 года все-таки побывал в застенках Лубянки. А историю Гражданской войны начали пересматривать только через 20 лет.

из архива за: 28.09.2007 Независимое военное обозрение.

@темы: история, СССР

---

«Времена и эпохи» - отчет с места событий

«Времена и эпохи»
Samuray-08

В субботу, 4 сентября года 2011, в городе Москве состоялось закрытие фестиваля «Времена и эпохи».

Сеё мероприятие было посещено нашим семейством. Первое, что бросалось в глаза это обилие палаток реконструкторов и огромное количество людей всех возрастов, одетых в исторические костюмы.



Первым делом был посещен степной улус. В юрте один из реконструкторов из города Пушкино Московской области рассказал много интересного об устройстве юрт, быте кочевников и в завершении разрешил старшему моему сыну примерить элементы доспехов и монгольскую шапку.



Потом был посещен борг викингов и стойбище финно-угорских племен. Порадовало добродушное отношение со стороны представителей различных стран, принявших участие в этом действии, с готовностью рассказывающих об тонкостях быта племен.

На обратном пути был посещен лагерь русичей, где, как и во всех лагерях шла активная подготовка к представлению. Реконструкторы помогали друг другу одевать доспехи, подгонять их (фото прилагается). Начались последние инструктажи и построения и выдвижение в сторону арены.



Мы поспешили занять места на трибунах – народу было очень много и свободных мест просто не наблюдалось – сидели на ступеньках в проходах и плотной толпой вдоль ограждений стояло так много людей, что пройти составляло огромную сложность.
Столь большое количество людей, вооруженных видеокамерами и фотоаппаратами я не встречал давно.

Началось представление «Рождение Руси». Зрелище красочное и мой сын смотрел на все это с открытым ртом и азартным блеском в глазах (чует моё сердце – станет реконструктором через несколько лет и я его обязательно поддержу в этом). Смены освещения – то яркое и жаркое солнце, то ветер и тучи создавали ощущение нереальности происходящего. После общего построения участников прозвучала песня Кинчева «Небо славян»



Далее последовали поединки бойцов – весьма зрелищное и увлекательнейшее действо.
Нами был совершен повторный обход лагерей. Среди гостей были замечены мной представители музыкантов Бундесвера и шотландцы, участники фестиваля «Спасская башня». Особый ажиотаж вызывали шотландцы- желающих с ними сфотографироваться было очень много.



Выступление фольклорных групп собрали много народа. Фото одной из них прилагается



Так же в лагере русичей сын примерил кольчугу, шлем с брамицей, подержал в руках несколько типов щитов, топорик и меч. Восторг и азарт при этом огнем полыхал в его глазах.



Были посещены лекции по музыкальным инструментам Древней Руси. Понаблюдали за работой кузнецов, ювелиров, резчиков по камню, мастеров чеканки монет и множество других специалистов.



Высадку викингов с ладей понаблюдать не удалось из-за обилия народа и сложности пробраться для просмотра.

Из-за утомленности женской половины и сына мероприятие было покинуто, не дожидаясь финальных действий.

Приношу извинения если допустил ошибки в терминологии.

@музыка: Кинчев "Небо славян"

@настроение: абалденный пазитиф))))

@темы: статьи, фото, фестиваль, реконструкции