О гибели 2 пограничников в районе населенного пункта Имам-Сахиб

О гибели 2 пограничников в районе населенного пункта Имам-Сахиб

Все материалы здесь приведенные являются воспоминаниями пограничников, как очевидцами так и служившими позднее, но слышавшими эту историю.


.....На точке Имам-Сахиб майские жуки, отмечая стодневку, решили съездить на охоту на болото, близ аула Алип-Берды. Поехали на "Шишиге". Водила остался у машины а двое пошли стрелять уток. Под утро водила вернулся на точку один, не дождавшись товарищей. Через неделю их обезображенные тела отбили у духов в близлежащих аулах. Этот случай нам зачитывали на политинформации как пример разгильдяйства. Подробности мне рассказывал один из офицеров разведчиков. Я сам видел в апреле 88-го это болото. Про намеренное дезертирство в ПВ мне слышать ни разу не приходилось, думаю что таких случаев у нас попросту не было. А вот небоевых потерь хватало. Причина - раздолбайство. Хотя у шурупов ситуация была на порядок хуже. Дисциплина у них по сравнению с ПВ была просто никакая....


......Про этот случай слышал когда стоял на блоке возле Алип-Берды и майор Нероев нам рассказывал как нельзя делать. Потом несколько дней жил на Сахибе во взводе связи и ребята подтверждали этот случай. А уже после вывода кто-то из офицеров разведки приходил ко мне в мастерскую и упоминал как им трупы пришлось вызволять. Другой информацией не владею....


.....То что случилось с нашими ребятами под Имам-Сохибом, это правда.
Я этих ребят очень хорошо знал...Мы в одно время приехали в Пяндж, в отряд. Они попали в ММГ-1(Имам-Сохиб). А я В ДШ-а.
Парни попали в плен по глупости. Все правильно. Были на охоте...
Один был водитель бата. Звали его Самусевич Дима. Второй был сержант.
Он у меня есть на фото. Забыл как зовут...Надо посмотреть альбом. ПУСТЬ ЗЕМЛЯ ИМ БУДЕТ ПУХОМ.
Мы вылетели на операцию возмездия....Перед вылетом нас построил Марков борис Иванович...Командир ДШ-а и говорит: "Что бы после нас, там остались гореть камни". Помню хорошо эту операцию. Да и еще я видил трупы. Спросили: кто знал этих ребят? Меня и еще нескольких....Взяли на опознание....Они были изуродованы ужасно....Видно, что их долго мучали, издевались....Я разогрелся перед операцией сильно....после увидинного....Я служил 86-88 год. В огнеметно-гранатометном взвод.... Второго сержанта, звали Задиреенко Алекей....
У меня есть фото, мы стоим в отряде, у входа в кайнот. Я хорошо знал второго...Самусевича...Мы его прозвали тогда "БАЧА". Когда мы приехали в отряд и ждали мандатную комиссию, временно были причислены в ИСАПР. "СТАРИКИ" там были чистые уроды... мы там не жили а существовали...Жрать нам не давали..."НЕ положено" Они все сами сжирали суки. Чистые крысы... В таких ситуациях, человек раскрываеться, кто он и что он. Вот покойный БАЧА показал себя хорошим парнем. Он из харьковской области. Никогда не унывал, немного был смешной, разгильдяистый...Коренастый, среднего роста....
Он ходил В ПШ...Вот таким я его запомнил. Сижу пишу, припоминаю...Немного взгрустнул...Жаль ребят. (Тараскин г. Одесса.)

@темы: история, Афганистан, СССР

---

Первое вторжение в Афган...

Первое вторжение в Афган...

74 года назад 15 апреля 1929 года советские войска, правда, одетые в афганскую форму пересекли афганскую границу. Произошло это практически в том же самом месте, что и полвека спустя — в районе таджикского Термеза. Группировка из двух тысяч «афганских» всадников имела при себе 4 горных орудия, 12 станковых и столько же ручных пулеметов. Во главе войск стоял Виталий Маркович Примаков (советский военный атташе в Афганистане с 1927 года). Хотя все его называли «Турецким офицером Рагиб-беем». Штаб возглавлял афганский офицер Гулам Хайдар.

Предистория вторжения такова. За месяц до событий посол Афганистана в СССР генерал Гулам Наби-хан Чархи и министр иностранных дел Гулам Сидик-хан в секретной обстановке встретились с Генеральным секретарем ЦК ВКП(б) И. Сталиным. Афганские «товарищи» просили у СССР военной помощи для Амануллы-хана, свергнутого мятежниками. Справедливости ради надо отметить, что в соответствии с договором от 1921 года такая возможность была. Поэтому в Ташкенте в экстренном порядке сформировали особый отряд из тщательно отобранных людей.

Первое боестолкновение произошло в день перехода границы. Советский отряд атаковал погранпост Пата Кисар. Из 50 оборонявших его солдат в живых осталось только двое. Чуть позже были разбиты подкрепления, шедшие на помощь с соседнего поста Сиях-Герд. 16 апреля войска Рагиб-бея уже у города Келиф. Для его захвата оказалось достаточным несколько орудийных выстрелов. Необученные иррегулярные формирования афганцев в панике отступили. На следующий день примаковцы без боя заняли город Ханабад. Впереди лежал Мазари-Шариф.

29 апреля начались бои за Мазари-Шариф. Части советского отряда сумели ворваться на окраины, но встретили упорное сопротивление. Только к вечеру, используя преимущество в пулеметах и орудиях, солдаты Примакова овладели городом. В Ташкент и Москву ушло сообщение: «Мазар занят отрядом Витмара» (Виталия Марковича). Однако всем стало понятно — идея мировой революции здесь никого не трогала. Подавляющее большинство населения относилось к чужакам враждебно.

Через день гарнизон соседнего Дейдади попытался отбить Мазари-Шариф. С фанатичным упорством, невзирая на огромные потери от артиллерийско-пулеметного огня, афганцы предпринимали атаку за атакой. Радист советского отряда был вынужден запросить шифрограммой помощи. Высланный на подмогу эскадрон с пулеметами не смог пробиться на соединение, встретив превосходящие афганские силы. Только 26 апреля краснозвездные аэропланы доставили в Мазари 10 пулеметов и 200 снарядов.

Не сумев выбить шурави из города местные части перешли к осаде и, сменив русло арыков, оставили Мазари-Шариф без воды. В примкнувшем к примаковцам афганском батальоне (около 500 человек) началось брожение. Командир отряда радировал в Ташкент: «Окончательное решение лежит в овладении Дейдади и Балхом. Живой силы для этого нет. Необходима техника. Вопрос был бы решен получи я 200 газовых гранат к орудиям… Если на помощь рассчитывать нельзя, то я буду играть ва-банк и пойду брать Дейдади».

6 мая советская авиация начала бомбить позиции афганцев под Мазари-Шарифом. Через границу прорвался еще один отряд из 400 красноармейцев. Командовал им Зелим-хан. По некоторым данным под этим именем скрывался Иван Петров, командир 8-й кавалерийской бригады Среднеазиатского военного округа, впоследствии генерал армии, герой Советского Союза. Одновременным ударом вместе с осажденными примаковцами советские войска сумели отбросить афганцев и загнали их в крепость Дейдади.

8 мая после артобстрела гарнизон крепости бежал, оставив 50 орудий, 20 пулеметов, стрелковое оружие и боеприпасы. Ободренный успехом сводный отряд двинулся дальше. Встреченный трехтысячный кавалерийский отряд Ибрагим-бея был разбит. 18-го Примакова вызвали в Москву, куда тот улетел специально присланным самолетом. Командование принял Али Авзаль-хан (Александр Иванович Черепанов, кстати, наш земляк). Согласно приказу он продолжал движение в глубь Афганистана. Но 23 мая шурави пришлось вернуться в Таш-курган, которым овладела дивизия Сеид Хусейна. 25 мая после бомбардировки, красноармейцы ворвались в город. На самих улицах бои шли еще два дня. В итоге афганцы отступили. Но и артиллерия Черепанова осталась без снарядов, почти все пулеметы вышли из строя. Отряд потерял убитыми 10 и ранеными 30 красноармейцев. А тут еще свергнутый Аманулла-хан, прихватив казну, сбежал на запад. Продолжение экспедиции становилось бессмысленным, Сталин приказал отозвать отряд Али Авзаль-хана.

Несмотря на эту агрессию с правительством Афганистана, СССР поддерживал добрососедские отношения до декабря 1979 года, когда 40-я армия границу суверенного государства, где втянулась в гражданскую и межэтническую войну. Но это уже совсем другая история.

Владимир Вержбовский.
«Солдаты Отчизны», № 11 (14), г. Пенза, 15 апреля 2003 г.

@темы: история, Афганистан, СССР

---

«Австрийские власти все понимают»

«Австрийские власти все понимают»
16 июля 2011

Задержанный в пятницу в Австрии по требованию прокуратуры Литвы экс-командир группы «Альфа» Михаил Головатов в субботу вернулся в Россию. Выдвигаемые Вильнюсом против полковника обвинения в штурме столичной телебашни в январе 1991 года Вена сочла несостоятельными.

Бывший командир группы «Альфа», полковник запаса КГБ Михаил Головатов, накануне задержанный в Австрии по требованию литовских властей, благополучно вернулся в России.

«У меня все в порядке, я вернулся в Москву поздно ночью. У меня все нормально, сейчас я отдыхаю», - заявил сам полковник РИА «Новости».

О задержании Головатова стало известно в пятницу. Как сообщил заместитель главного прокурора Департамента уголовного преследования Генпрокуратуры Литвы Томас Крушна, европейский ордер на арест полковника был выдан в прошлом году.

Официальный Вильнюс обвиняет Головатова в том, что в январе 1991 года, будучи командиром группы «Альфа», он штурмовал телебашню литовской столицы. В результате проведенной советским спецназом операции тогда погибли 14 людей и более 600 человек получили ранения.

Спустя несколько часов после задержания полковника, австрийский суд отказал Литве в запросе об экстрадиции Головатова. Сам он, комментируя это решение, заявил, что Вена «отлично понимает, что происходило 13 января 1991 года возле телебашни в Вильнюсе».

Литовские же власти, по его мнению, пытаются привлечь к ответственности людей, которые не имеют к происшедшему никакого отношения. «Это вызывает сожаление», - сказал он.

Ранее в интервью на сайте Chekist.ru Головатов откровенно рассказывал о своей службе в группе «А», подчеркивая, что группе пришлось активно действовать в конце 80-х и начале 90-х годов.

«Наибольший период оперативных заданий пришелся на период с 1985-го по 1991 год. Это связано с участившимися захватами воздушных судов, с активизировавшейся деятельностью иностранных спецслужб и с дезинтеграционными процессами в стране. Все шло к развалу СССР, и группа «А» выступала в роли тушителя пожаров, которые периодически возникали в Средней Азии, Закавказье, Прибалтике и Молдавии», – отмечал он.

Виновными себя участники той операции – всего по заведенному в Литве делу проходят 23 подозреваемых, 21 из которых являются гражданами России – не считают. «Этот офицер выполнял приказ, был верен присяге. В 1991 году мы все выполняли приказ, который был дан Верховным главнокомандующим. Я знаю, что они выполняли приказ очень корректно, без боеприпасов. Никому не выдавали боеприпасов. Но доказать это сегодня в Европе невозможно, поэтому посещать страны ЕС довольно рискованно», - отмечал в разговоре с газетой ВЗГЛЯД бывший замминистра обороны Белоруссии, в январе 1991 года руководивший Вильнюсским гарнизоном советских войск, генерал Владимир Усхопчик.

Согласно данным сайта Международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора, Головатов служил в группе «А» с момента ее основания в 1974 году.

Михаил Головатов родился 23 августа 1949 года в Подмосковье. Активно занимался спортом. Действительную службу проходил в военизированной пожарной охране Москвы. По ее завершении в 1972 году принят на работу в 7-е Управление КГБ СССР. Профессиональную чекистскую подготовку прошел в Ленинградской спецшколе КГБ (1973 год), говорится на сайте Международной ассоциации ветеранов подразделения антитеррора. Мастер спорта по лыжам и стрельбе из пистолета. В 1965–1971 годах был членом штатной команды «Динамо» по лыжным гонкам, входил в сборную Советского Союза.Охранял высших руководителей Афганистана в 1979 году, принимал участие в спецоперации в Грузии в 1983 году, когда террористами был захвачен самолет. С 4 марта по 25 апреля 1984 года возглавлял нештатную боевую группу в Афганистане. В том же году назначен заместителем командира группы «А» – начальником хабаровского отделения.

Головатов помимо оперативных задач формировал региональные подразделения группы «А» в Минске, Киеве, Алма-Ате, Краснодаре и Екатеринбурге. В дальнейшем курировал это направление до лета 1991 года. В 1986 году окончил Высшую школу КГБ по специальности «юрист-правовед». Командовал группой сотрудников подразделения, командированных в Вильнюс в январе 1991 года.

После увольнения с военной службы занялся частной охранной деятельностью. Является президентом Федерации лыжных гонок Москвы, членом президиума Федерации лыжных гонок России.

первоисточник: Взгляд

@темы: Литва, Головатов, спецслужбы

---

РУССКИЕ ЖЕРТВЫ ХИРОСИМЫ И НАГАСАКИ

РУССКИЕ ЖЕРТВЫ ХИРОСИМЫ И НАГАСАКИ
07 августа 2010

Тридцать лет назад мне в руки попал японский альбом документальных фотографий, который я досмотреть до конца не смог. Духу не хватило. Это были фотографии последствий атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки в августе 1945. Любой голливудский фильм ужасов является просто детской сказкой по сравнению с реальностью событий, которым сегодня исполняется 65 лет.

Желая ускорить капитуляцию японцев, проверить новое оружие на практике и предостеречь русских от попытки дальнейшего превращения мировой войны против фашизма в мировую революционную войну против капитализма, - 6 и 9 августа 1945 американцы сбросили 2 атомные бомбы на японские города. В Хиросиме из 245 тысяч жителей погибло 166 тысяч, в Нагасаки из 200 – 80.

15 августа 1945, через 6 дней после атомной бомбардировки Нагасаки, Япония объявила о своей капитуляции - Вторая мировая война закончилась. Первыми европейцами, посетившими места атомной бомбардировки, были русские. Они же впоследствии и стали первыми иностранными жертвами неведомой доселе лучевой болезни.

ИВАНОВ И СЕРГЕЕВ

После бомбардировки в советское посольство в Токио была направлена из Москвы срочная телеграмма, в которой предписывалось немедленно собрать максимально полные данные о результатах бомбежек и определить глубину воронки, которая появляется после таких взрывов.

Однако выполнение задания затруднялось тем, что с 9 августа 1945 (начала советско-японской войны) сотрудники советского посольства в Токио были японскими властями интернированы — им не разрешалось выходить за территорию посольства, была отрезана телефонная связь с внешним миром.

15 августа 1945 Япония капитулировала, и японцы сняли блокаду с советского представительства, а МИД Японии дал разрешение двум его сотрудникам - Михаилу Иванову и Герману Сергееву - уже 16 августа выехать в эпицентры атомных взрывов. Это было первое посещение иностранцами Хиросимы и Нагасаки после атомных бомбардировок. Представитель японских властей пытался отговорить их от осмотра, убеждая, что люди там умирают от неизвестной ужасной болезни. Однако офицеры направились в центр Хиросимы, где взяли камни и фрагмент человеческой руки. Потом они провели аналогичный осмотр местности в Нагасаки.

Увиденное поразило: некогда цветущие города были превращены в безжизненные руины, а вместо воронки в эпицентре взрыва образовалась утрамбованная площадка диаметром более двух километров.

Вот что вспоминал бывший колчаковский офицер, эмигрант Федор Парашутин, имевший в Хиросиме магазин, собственный дом, автомобиль, и все потерявший за несколько минут: «Неожиданно раздался оглушительный грохот, и стало вдруг очень темно. Дом разрушился. Но из-за сплошной темноты и пыли было неясно, куда бежать. Скорее к реке! Лейте на себя воду! Неделю мы провели на берегу реки, обливаясь водой и накрываясь рогожей. А вокруг на берегу все умирали и умирали люди…» (1)

Последствием бомбардировки для Парашутина станет развившийся рак гортани, и говорить он сможет только при помощи специального аппарата…

Находившиеся ближе всего к эпицентру взрыва умерли мгновенно, их тела обратились в уголь. Пролетавшие мимо птицы сгорали в воздухе. Световое излучение вжигало тёмный рисунок одежды в кожу и оставляло силуэты испарившихся человеческих тел на стенах. В течение нескольких минут 90 % людей, находившихся на расстоянии 800 метров и меньше от эпицентра, были мертвы. Многочисленные пожары, которые одновременно возникли в городе, вскоре объединились в один большой огненный смерч, создавший сильный ветер, направленный к центру огня. Огненный смерч захватил свыше 11 км, убив всех, кто не успел выбраться в течение первых минут после взрыва.

Как вспоминал впоследствии Акико Такакура, одной из немногих выживших, находившихся в момент взрыва на расстоянии 300 метров от эпицентра, «три цвета характеризуют для меня день, когда атомная бомба была сброшена на Хиросиму: чёрный, красный, и коричневый. Чёрный, потому что взрыв отрезал солнечный свет и погрузил мир в темноту. Красный был цветом крови, текущей из израненных и переломанных людей. Он также был цветом пожаров, сжёгших всё в городе. Коричневый был цветом сожжённой, отваливающейся от тела кожи, подвергшейся действию светового излучения от взрыва». Обо всем этом русские собрали исчерпывающую информацию.

Михаилу Иванов был разведчиком ГРУ и работал в посольстве СССР в Токио. Уже сама поездка по воюющей стране, где ненавидят всех «белых», отождествляя их с врагами — американцами, была событием незаурядным. Иванов шутил потом, что он и его молодой помощник пострадали ещё до прибытия к месту взрыва. В пути японцы забрасывали их камнями и всякой дрянью. Пришлось обратиться за помощью к местной полиции. Та, выяснив, что имеет дело с русскими, не отказала. Советские разведчики под охраной полиции осматривали место трагедии буквально по горячим следам, среди дымящихся руин, рядом с японцами, разыскивающими останки своих родственников. Помощник Иванова помогал переворачивать обугленные трупы, разгребал пепел… Никто тогда еще не знал, что делать это - опасно для собственной жизни…

Через три дня полученные данные были отправлены в Москву. Иванов выступал перед Сталиным и ответственным за атомный проект СССР – Берией. А вскоре появилась первая неяпонская жертва американских атомных бомбардировок – умер Герман Сергеев, получивший в Хиросиме и Нагасаки огромную дозу радиоактивного облучения.

Иванов жив по сей день. В 2007 95-летний генерал в отставке рассказал журналистам, что абсолютно убежден, что его спасло японское виски - сантори, которое он употреблял во время своего «ядерного путешествия». Видимо, так оно и было, ибо длительное обследование Иванова положительно оценило его здоровье. Вскоре после этого на атомных объектах СССР было введено правило обязательного употребления работниками в умеренных дозах алкоголя. На атомных подводных лодках эта доза получила название «стакан Иванова».

ДЕРЕВЯНКО И ПАЛЬЧИКОВ

В августе 1945 генерал-лейтенант Кузьма Деревянко получил телеграмму Сталина о назначении его представителем Главного командования Советских войск на Дальнем Востоке при штабе Макартура. Такой выбор был предопределен тем, что Деревянко знал японский язык, много лет провел в Китае, а также отличался личной храбростью.

25 августа из Владивостока Деревянко вылетел на Филиппины, где в Маниле дислоцировался штаб американских вооруженных сил на Тихом океане. 27 августа он получил телеграммой приказ о переподчинении Ставке Верховного Главнокомандования и полномочиях на подписание Акта о безоговорочной капитуляции Японии от имени Советского Верховного Главнокомандования.

30 августа вместе с Макартуром и представителями стран союзников Деревянко прибыл в Японию, а 2 сентября 1945 принял участие в церемонии подписания Акта о капитуляции Японии на борту американского крейсера «Миссури» в Токийском заливе.

После этого Деревянко получил другое поручение и, выполняя его, несколько раз посещал города Хиросима и Нагасаки, подвергнутые атомной бомбардировке. Генерал исходил вдоль и поперек радиоактивное пепелище, составил его детальное описание и лично сфотографировал увиденное.

Составив детальный отчет, он вместе с альбомом фотографий представил его в Генштаб. Материалы Деревянко об атомной бомбардировке были использованы в полной мере, - именно благодаря его исследованиям на месте, работы по изготовлению в СССР собственного атомного оружия получили мощнейшее ускорение.

30 сентября 1945 года Деревянко был приглашен в Кремль для доклада о положении в Японии.

- Сталин попросил меня доложить о положении в послевоенной Японии и подробнее осветить вопросы отношения японцев к союзникам, состоянии вооруженных сил Японии, особенно ее военно-морского флота, - вспоминал сам Деревянко. - Когда доклад был закончен, Сталин поинтересовался последствиями взрывов атомных бомб, сброшенных американцами на японские города Хиросима и Нагасаки. К ответу я был готов, поскольку успел посетить пострадавшие города и видел все своими глазами. Передал и альбом фотографий, на которых были запечатлены разрушения. На следующий день мне сообщили, что доклад в Политбюро одобрен и, что моя работа в Японии получила положительную оценку.

В декабре 1945 года Деревянко опять отправили в Токио в качестве члена Союзного совета для Японии. Из Японии генерал вернулся в Москву только в 1951 году уже тяжело больным. Оставалось жить ему совсем не долго, - он умер в пятидесятилетнем возрасте от рака, который развился вследствие получения дозы радиации в ходе выполнения задания в Хиросиме и Нагасаки.

Американцы также послали своего разведчика для осмотра места взрыва, - американца русского происхождения – Николая Пальчикова. Сын русского офицера армии Колчака Николай Пальчиков родился в городе Хиросима, где жили его родители после эмиграции из РСФСР.

- Несмотря на то, что отец никогда не жил в России, он часто называл Россию своей родиной и говорил, что чувствовал себя всегда гораздо ближе к русским людям, чем к американцам, - вспоминала впоследствии дочь Николая.

Сам Пальчиков, скончавшийся в августе 2003 года в возрасте 79 лет в штате Невада, так вспоминал о своем посещении города Хиросимы через три недели после бомбардировки:

- Это был худший момент моей жизни. Несмотря на то, что я видел разрушения времен войны, я не был подготовлен к тому, чтобы не увидеть ничего: ни птиц, ни людей, ни домов, ни деревьев, ни жизни вообще… (2)

По словам самого Пальчикова, даже после увиденного в Хиросиме он продолжал считать, что бомбардировка Японии была «правильным шагом» президента Гарри Трумэна.

Однако через несколько лет после начала холодной войны он пересмотрел свои взгляды и принял активное участие в международном движении за запрещение ядерных испытаний. При жизни Пальчиков неоднократно приезжал в Хиросиму и даже попросил местные власти простить его за косвенное участие в трагедии. Таким образом, также явившись жертвой мировой глобальной политики.


Примечания

1. Садекова С. Русская жертва Хиросимы//Аргументы и факты. 2005. №32.

2. Первым солдатом армии США, побывавшим в Хиросиме после ядерного удара, был сын русского офицера. www.newsru.com. 6.08.2004.


Юрий УФИМЦЕВ

@темы: история, Япония, СССР, Нагасаки, война, США, Хиросима

---

Приморский Перл-Харбор

Приморский Перл-Харбор
11 октября 2010
Юрий УФИМЦЕВ


Восьмого октября 1950 года в 16.17 по местному времени два истребителя ВВС США Локхид F-80C "Шутинг Стар" («Метеор») из состава 49 FBG, нарушили государственную границу СССР и, углубившись почти на 100 км, атаковали советский военный полевой аэродром "Сухая Речка" в 165 км от Владивостока в Хасанском районе. В результате обстрела самолётами ВВС США на стоянке были повреждены 7 самолётов советской эскадрильи, из них один сгорел полностью.

АМЕРИКАНСКИЕ ОЧЕВИДЦЫ ВСПОМИНАЮТ

Не так давно один из владельцев компании «Кока-Кола Боттлинг Ко» в Вашингтоне так ответил на вопрос российского журналиста: «Что вы знаете об инциденте, произошедшем 8.10.1950 на аэродроме Сухая Речка? По вашему мнению, это была провокация или ошибка?».

- Этот "инцидент" стал позорищем для США, – ответил бывший участник боев в Корее. - Сама идея о том, что два пилота не знали, где они находятся, не знали места расположения Советской границы, и были не способны понять, что за аэродром они атакуют, кажется невероятной. США заявили, что удар был нанесен из-за ошибки в навигации и неверной оценки ситуации. Командующий ВВС был снят, а пилоты наказаны. Штаты предложили оплатить ущерб. СССР принял решение не раздувать скандал.

Инцидент на Сухой Речке замалчивается правительством США до сих пор, и, скорее всего, вам не удастся найти в США человека, который слышал бы о нем...

Однако житель Владивостока Владимир Михайлов нашел такого человека. Это – непосредственный участник атаки - американский летчик Олтон Квонбек, который после 22 лет службы в ВВС работал в сенатском комитете по разведке и в ЦРУ, вышел на пенсию и теперь занимается сельским хозяйством на своей ферме в Мидделбурге. Квонбек рассказал, что другой пилот - Аллен Дифендорф, отслужив 33 года в ВВС, скончался в 1996 году.


Как рассказал Квонбек, расстрелянный русский аэродром - жертва ошибки. Низкие облака и неожиданно сильный ветер явились причиной того, что самолеты снесло к северо-востоку, и пострадал не намеченный заранее американским руководством аэродром в порту Чхонджин (КНДР), а советский - Сухая Речка.

- Шла война в Корее. Советские метеорологические данные были засекречены, что лишило нас сведений о погоде в Сибири и на Дальнем Востоке, - вспоминал Квонбек. - Опознавательных знаков на земле не было видно, радионавигации не существовало. Расчеты делались только исходя из направления и силы ветра, и время полета до цели определяло необходимость снижения. Полет проходил над облаками на высоте более 11 000 метров. На высоте 3000 метров в облаках я нашёл прореху, мы ринулись в неё и обнаружили себя над широкой речной долиной... Я не знал точно, где мы... По пыльной дороге на запад шел грузовик.

Американцы решили догнать грузовик и, преследуя машину, вышли на аэродром. Это было похоже на аэродром Чхонджин, который пилоты видели на крупномасштабной карте.

- Советские радары, должно быть, запеленговали нас на расстоянии около 100 миль от границы. Следив за нашим снижением, они, вероятно, потеряли нас в складках местности, когда мы спустились в долину реки.

Была объявлена общая боевая тревога, но у русских не было готовых самолетов или ракет, готовых отразить атаку. Это было в воскресенье после обеда. На аэродроме стояло много самолетов - мечта любого военного летчика. В два ряда были выстроены около 20 самолетов типа "Р-39" и "Р-63".... На темно-зеленых фюзеляжах были большие красные звезды с белым ободком. Времени на принятие решений почти не было, топливо тоже было на исходе... Я зашел слева, выпустил несколько очередей, мой напарник Аллен Дифендорф делал, как я. Для них это было как Перл-Харбор...

Удостоверившись, что цель поражена, «Метеоры» развернулись и улетели.

На отходе от цели американцы взяли курс к базе и неожиданно увидели остров рядом с побережьем (о.Фуругельма).

- Ничего себе, - подумал я, - вспоминал Квонбек. - Рядом с Чхонджином нет острова...

Немного обеспокоившись и сверившись с картой, американцы решили, что нанесли удар по другому северокорейскому аэродрому. Вернувшись, летчики доложили, что разбомбили аэродром с самолетами. Специалисты проверили запись камеры самолета, и оказалось, что самолеты на аэродроме были американскими «Кингкобрами», поставлявшимися американцами русским по ленд-лизу. Камера показала, что самолеты на земле не вспыхнули – вероятно, не было топлива, а значит, что это точно был не военный аэродром северо-корейцев и что пилоты ошиблись.

Уже на следующий день, 9 октября, министр иностранных дел СССР А. Громыко выступил с официальным протестом в ООН. В ноте протеста инцидент именовался "вероломным нарушением советских границ", "провокационным актом". СССР потребовал, чтобы виновные понесли наказание.

Целую неделю в Кремле ломали голову: что это, - начало третьей мировой, запугивание, или действительно - ошибка? Через 11 дней президент Трумэн выступил с обращением к ООН, в котором признал вину США и заявил, что «правительство США желает публично выразить сожаление по поводу того, что американские вооружённые силы оказались замешанными в этом нарушении советской границы», и что правительство США «готово предоставить средства для возмещения любого ущерба, нанесенного советской собственности». Он также заявил, что командир полка ВВС США на Дальнем Востоке освобожден от занимаемой должности, дисциплинарные меры приняты по отношению к пилотам: американские летчики были преданы военному трибуналу, отстранены от боевых действий и переведены в другие части. Инцидент решено было, как говорится, «замять».

По воспоминаниям одного из работников авиабазы «за два часа до прилета самолетов на базу мы уже были поставлены в известность о появившейся у нас проблеме сверхсекретной телеграммой из Штаба дальневосточных ВВС. Это была телеграмма от самого генерала МакАртура с припиской командующего дальневосточными ВВС генерала Стрэйтмэйера: «Кто, к черту, обстрелял русские самолеты на виду Владивостока?!». Командир звена первый лейтенант Рой Картер почувствовал ужас от столь пристального внимания к его подразделению столь высоких лиц. Неделю он не находил себе места. Его отправили в Токио для расследования инцидента в высших кругах, а затем на длительную побывку пока все не остынет».

РУССКИЕ ОЧЕВИДЦЫ ВСПОМИНАЮТ

Летом 1950 года началась война в Корее между Севером и Югом. Юг поддерживали силы ООН во главе с американцами, а на стороне Севера выступали русские и китайцы. В конце 1950 года американцы заменили все свои F-51 на реактивные Локхид F-80С "Шутинг Стар", ставшими основными истребителями-бомбардировщиками ВВС США в Корее. С 28-го сентября по 1-е октября 1950 года F-80 перелетели из Японии на южнокорейскую авиабазу Тэгу. 49-я FBG стала первой на корейском полуострове частью, полностью вооруженной реактивными истребителями. В ноябре эта группа воевала в составе временного 6149-го крыла тактической поддержки, которое специально было создано 5-го сентября. Ее девизом было «Защищаю и мщу». 8 ноября 4 одноместных боевых F-80, оснащенных каждый шестью 12,7 мм пулемётами и боезапасом в 1 800 патронов, 2 авиабомбы и 10 ракет, вылетели с базы Тэгу на север…

- Это была чистейшая провокация, - считает летчик 821-го авиаполка Николай Забелин - Они прекрасно знали, куда летят. Пролетели сто километров от нашей границы с Кореей. Они всё прекрасно знали. Это придумали, что молодые летчики заблудились, и прочее, ерунда.

- Выходной был. Все отдыхали на море, и тут они прилетели. Покружили, постреляли из пулеметов по самолетам и скрылись за сопками. Мне тогда уж 13-й год пошел, – вспоминал житель поселка Сухая Речка Григорий Больдусов, проживающий в поселке до сих пор.

В конце 1950 года, в связи с войной в Корее в Приморье стали проводить учения с перебазированием частей на полевые аэродромы. Полевой аэродром Сухая речка принадлежа авиации ТОФ. Здесь уже находились корректировщики По-2 отдельной авиаэскадрильи, предназначавшиеся для воздушного прикрытия и корректировки огня 130-мм флотских башенных батарей Хасанского сектора береговой обороны. По плану учений сюда для временного размещения прибыли «Кингкобры» 821-го Истебительного авиаполка 190-й истребительной авиадивизии. Все самолеты стояли на открытых стоянках вдоль взлётно-посадочной полосы, выстроенные в линейку, которая и подверглась штурмовой атаке американцев. В результате были повреждены 7 самолётов эскадрильи, из них один самолёт Р-63 «Кингкобра» сгорел полностью, остальные получили повреждения разной степени тяжести, но все были восстановлены техническими силами полка.

В момент атаки аэродрома командира полка полковника В.И. Савельева на аэродроме не было, – он находился в наземных войсках с начштаба авиакорпуса, для организации взаимодействия на период учений. Вместо него за командира полка на аэродроме оставался заместитель командира полка подполковник Н.С. Виноградов, который вместо того, чтобы дать сигнал на вылет дежурной 1-й аэроэскадрилье, высадил лётчиков из самолётов.

Полковник Савельев и подполковник Виноградов были отданы под трибунал и судом офицерской чести были понижены в должности, за «слабое воспитание личного состава полка».

- После того, как два американских «Метеора» прилетели, и разбомбили наш 821-й полк на берегу речки Сухой, наше руководство, приняло решительные меры. Сразу же сюда пришла 303-я авиационная дивизия, которая летала уже на реактивных «МиГах» в Подмосковье. И после этого случая срочно создали 64-й авиационный корпус и стали срочно готовиться к перевооружению, – вспоминал летчик Николай Забелин - После нападения также было введено боевое дежурство на полках. Этого, с окончания Второй Мировой войны не было. Сидели от зари до зари в кабинах и около. Возникло ощущение близкой войны…

@темы: история, Корея, СССР, США

---

Экскурс в историю министерства государственной безопасности Германской Демократическо

Экскурс в историю министерства государственной безопасности Германской Демократической Республики - "Штази"
30 ноября 2009

В ноябре Германия отпраздновала двадцатилетие со дня падения Берлинской стены. Примерно и 20 лет назад пала Министерство государственной безопасности Германской Демократической Республики (в просторечии – "Штази").

Во время недавнего визита в Берлин источнику удалось воочию увидеть ряд "артефактов", использовавшихся этой спецслужбой.

Министерство государственной безопасности старательно контролировало поведение граждан Восточной Германии. Агенты "Штази" занималась преследованием всех, кто не вписывался в концепцию счастливого социалистического общества.

Чтобы держать под контролем все сферы деятельности в ГДР, "Штази" было вынуждено постоянно расширяться. В 1989 году - на момент свержения спецслужбы - в центральном аппарате работало около 10 тысяч человек. Была 91 тысяча штатных сотрудников и около 180 тысяч – сексотов (секретных сотрудников). Впрочем, согласно некоторым данным, в ГДР каждый четвертый так или иначе был связан с этой организацией. Сосед мог шпионить за соседом, друг - за другом…

Кстати, нынешнему канцлеру Германии Ангеле Меркель время от времени пытаются напомнить о ее связях со "Штази", без которых, по словам злых языков, в те времена в "социалистическом блоке" ее блестящая ученая карьера была бы невозможной. Она всячески опровергает такие утверждения. "Да, мне предлагали сотрудничество, - говорит А.Меркель, - но я ответила, что не подхожу для такой работы, поскольку не умею держать язык за зубами и быстро все разболтаю своим друзьям".

На общественных началах

Музей "Штази", созданный в 1990 году на базе первого корпуса бывшей штаб-квартиры МГБ, находится в обычном спальном микрорайоне с множеством панельно-блочных пейзажей, присущих Восточному Берлину. Официальное название музея - "Научный и мемориальный центр Норманненштрассе".

По словам сотрудницы музея Барбары Тим, данный музей не является государственным. Его учредитель - антисталинистская инициатива ASTAK, созданная в 1990 году жертвами режима, участниками гражданского движения в ГДР и другими противниками диктатуры СЕПГ с целью критического осмысления исторического прошлого. ASTAK и музей "Штази" тесно сотрудничают с государственными структурами, отвечающими за хранение и обработку архивов одиозной спецслужбы.

По словам сотрудницы музея, в этот юбилейный год поток посетителей увеличился в 2-3 раза. "Это не только туристы, но и обычные граждане Германии, которым интересно узнать об истории и делах, которые на них нарыли в спецслужбах", - говорит она. Приходят в музей и бывшие агенты. По словам Б. Тим, “они приходят сюда незаметно, одетые в штатское. И узнать, что это бывшие сотрудники "Штази", можно только тогда, когда они начинают задавать специфические вопросы".

Добро пожаловать в "автозак"

В центральном холле музея посетителей встречают "железный Феликс" Дзержинский и Карл Маркс. Около кассы - стенд с портретами главных действующих лиц "Штази", а также макет района с многочисленными зданиями, которые когда-то занимало МГБ.

Первый любопытный экспонат, который встречает посетителей музея, – "воронок" для перевозки заключенных. В этом "автозаке" было 5 одноместных камер. Сотрудники музея говорят, что одно время на многих таких замаскированных машинах стояла надпись "Живая рыба". Однако вскоре местные жители стали удивляться: почему это на каждом углу можно встретить рыбовозы, но в магазинах нет рыбы. Вскоре чиновники исправили этот недочет – по улицах стали курсировать машины с надписями "Хлеб" и "Молоко"…

Апартаменты Мильке

Музейная экспозиция разместилась на нескольких этажах. Центральное же место отведено сохранившимся в изначальном виде служебным и рабочим помещениям последнего министра госбезопасности ГДР Эриха Мильке, который "рулил" спецслужбой более трех десятилетий.


Впрочем, персональный кабинет министра возвращает на родную землю. Двойные двери, плотные занавески, дисковые телефоны, полированная мебель из светлого дерева, ковер на полу и телевизор - подобные апартаменты были у видных советских чиновников, а кое-где сохранились до сих пор.

Открыт для посетителей не только рабочий кабинет, но и комнаты отдыха, кухня, туалет, ванная комната. Недалеко расположены конференц-зал и офицерский клуб, в котором нынче работает кафешка для посетителей музея.

Артефакты истории

Оригинальная обстановка сохранена и в большей части других помещений - за исключением рабочих комнат, переоборудованных под выставочные залы.

Часть экспозиции посвящена оперативно-следственной технике и оружию. Сотрудники этой одиозной спецслужбы были оснащены лучшими электронными приспособлениями для слежения. В витринах выставлены фотоаппараты, прослушивающие устройства, микрофоны, представлены способы их маскировки. К примеру, здесь можно увидеть скворечник с едва заметным "глазком"-камерой, миниатюрную камеру, способную фотографировать сквозь миллиметровое отверстие в стене или мусорный бак с спрятанным оборудованием для наблюдения.

Примечательно, что агенты восточногерманской спецслужбы не чурались использовать западную технику. По этому поводу идеологических вопросов и сомнений у "Штази" не возникало.

Отдельные залы музея посвящены пропагандистской работе, которую МГБ проводило среди населения. Как отмечает "Немецкая волна", у "Штази", в частности, имелись подшефные школы, в которых сотрудники спецслужбы регулярно выступали с приветственными речами на торжественных мероприятиях. Приходили они не с пустыми руками - приносили "фирменные" сувениры. Не обходилось и без ответных подарков, которые также выставлены в музее.

Также в музее имеется экспозиция, где представлены ковры с изображениями лидеров мирового пролетариата. В отдельных витринах находятся экспонаты, которые руководству МГБ дарили товарищи из братских соцстран.

Самый отталкивающий экспонат – специальные стеклянные банки. В них хранили образцы человеческих запахов, которые могли использоваться для поиска людей с помощью собак. Как их получали? Под обшивку кресла, на котором обычно располагался "подозреваемый", подкладывали кусок чистой ткани. Через несколько дней ее изымали и помещали в банку.

К слову, желающим более подробно узнать о деятельности "спецслужбы", немцы рекомендуют для просмотра фильм "Жизнь других", в 2007 году получивший премию "Оскар" как лучший неанглоязычный фильм.

Где пропали документы "Штази"?

Впрочем, одними пределами музея история "Штази" не ограничивается. Многие хотят добиться правды и наказать тех, кто испортил им жизнь. Ведь количество пострадавших от деятельности спецслужбы исчисляется десятками тысяч. Однако ни один из агентов не был привлечён к суду именно за свою "деятельность". "Трое офицеров "Штази" осудили, но совсем за другие преступления", - говорит Барбара Тим.

Архив МГБ вмещал 40 миллионов карточек. Общая протяженность папок с делами (если их выстроить в ряд), хранившихся в центральном аппарате в Берлине, составит около 50 км, со всеми филиалами – 120-150 км. Кроме того, в архиве хранится около 1,4 миллиона других носителей информации и документов - фотографий, аудиозаписей и кинопленки.

Незадолго до начала массовых демонстраций глава МГБ Эрих Мильке приказал подчистить архивы и уничтожить документацию.

Барбара Тим не знает, сколько дел сотрудники "Штази" успели уничтожить. "15 января 1990 года по всему городу прошли демонстрации, и на плакатах, которые держали люди, было написано: "Штази, вон!" На митинг собрались около десяти тысяч человек, и одним из главных их требований было прекратить работу Министерства госбезопасности. В числе требований демонстрантов было также возбуждение уголовных дел против руководителей этой структуры. Когда демонстранты "захватили" головное здание, мы увидели, что сотрудники спецслужб рвали документы руками, потому что аппараты для резки бумаги перегрелись", - вспоминает сотрудница музея, ставшая свидетельницей тех событий. В фондах архива исковерканные документы занимают сейчас около 16 тысяч мешков и коробок. Их восстанавливают как вручную, так и с помощью компьютерных технологий.

Сегодня архивы "Штази" открыты для всех. По закону все граждане ГДР получили доступ к своим досье, собранным из информации сексотов. Эти досье были доступны для всех людей, которые были в прошлом жертвами осведомителей. Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что предварительно сотрудники архива зачернят в копиях доносов сведения, касающиеся частной жизни других лиц, а также имена самих "стукачей".

По информации "Немецкой волны", в 2008 году было подано 87 366 заявлений на чтение собственных досье, а всего с 1992 года этой возможностью воспользовалось более 2,5 миллиона человек.


www.oxpaha.ru/

@темы: история, ГДР, Штази, спецслужбы

---

По обе стороны Амударьи… Несколько эпизодов из истории российско-афганских отношений

По обе стороны Амударьи… Несколько эпизодов из истории российско-афганских отношений
19 декабря 2009

Когда мы произносим слово «Афганистан», сразу вспоминаются события 1979-1989 годов. Это закономерно: слишком много связано в представлении нашего поколения с этой переломной для страны эпохой. И все же… Ведь не одной войной, длившейся девять лет и три месяца, ограничивается история взаимоотношений наших народов. Были же у нас и другие страницы.

Когда мы говорим о каком-то государстве или народе, сразу представляем себе нынешние его границы. Между тем сказать «афганец» - то же самое, что сказать «россиянин». Афганец – это понятие государственное, а отнюдь не этническое. На территории Афганистана проживают представители примерно 20 этносов – пуштуны, белуджи, таджики… История становления этой страны – сплошная череда междоусобиц, межэтнических столкновений, взаимных уступок и компромиссов, союзов, когда прочных, когда кратковременных…

Эту-то особенность государства и следует учесть, чтобы понять логику событий, происходивших здесь в середине XIX – начале XX веков.

Англия издавна считали Центральную Азию сферой своих интересов. В начале XIX века очередь дошла и до Афганистана. После того, как 21 января 1839 года отряд генерала Кина взял считавшуюся неприступной крепость Газни, Афганистан на три года оказался под британским владычеством. Правда, когда остатки армии генерала Элфинстона, отступавшие из Кабула, 12 января 1842 года на перевале Джугдуллук попытались оказать последнее сопротивление наседающим афганцам, спастись сумел единственный человек – доктор Брайдон. Неудачей закончилась и 2-я англо-афганская война.

Россия также продвигалась в Среднюю Азию. Правда, иными методами. В 1835 – 1839 годах по ряду государств Центральной Азии совершил поездку интереснейший человек, имя которого нынче прочно забыто. Это был российский офицер польского происхождения «десятого Оренбургского линейного батальона прапорщик» Ян Виткевич. О его богатой приключениями жизни и таинственной гибели можно было бы говорить долго. Но нас интересует только фрагмент его биографии. Он, знаток нескольких восточных языков, стал первым российским послом в Афганистане. Миссия его сугубо мирная (хотя, конечно, не исключала разведывательных функций). И тем не менее, куш-беги (премьер-министр) Бухары по наущению англичан старался всячески препятствовать возращению Виткевича в Россию. Факт, конечно, частный, но показательный – значит, даже в Бухаре позиции британцев были настолько сильны, что они могли диктовать свою волю.

Тем не менее, продвижение России в Центральную Азию остановить было невозможно. В результате успешной 2-й Ахалтекинской экспедиции (1880-1881 гг.), успешно проведенной знаменитым генералом Дмитрием Михайловичем Скобелевым, к России был присоединен практически весь Туркестан. Ответный удар последовал со стороны гератского эмира Абдурахмана. Почти пятитысячный афганский отряд, в рядах которого было 100 английских инструкторов, вторгся на территорию Мервского оазиса на юге Туркменистана с целью отторгнуть его от России. Решающее сражение произошло у н.п. Таш-Кепри (Ташке-При) 18 марта 1885 года. Начальник Закаспийской области генерал А. Комаров во главе отряда в 1,8 тыс. человек атаковал интервентов. Потеряв более 1 тыс. человек и всю артиллерию, афганцы отступили за Кушку. К слову, потери русского отряда составили 54 человека. В том же году была установлена окончательная граница между нашей страной и Афганистаном, просуществовавшая, как известно, до 1991 года.

В дальнейшем между Россией и ее самым южным соседом боевых столкновений практически не было. Единственным фактором, который осложнял взаимоотношения между странами, было постоянное стремление англичан дестабилизировать обстановку в регионе. Именно этим всегда различалось поведение западных стран и России в Центральной Азии. В разное время Англия, Германия, США стремились создать здесь взрывоопасную обстановку, чтобы потаскать из огня каштанов, причем, преимущественно, чужими руками, взбаламутить ситуацию, чтобы загрести рыбки пожирнее, опять же не своим неводом. Россия же всегда стремилась к стабилизации обстановки в регионе – кому хочется иметь беспокойного соседа?!. Этот различный подход во многом и определял ситуацию в Афганистане.

Слов нет, идиллической ситуацию на российско-афганской границе назвать было бы неправильно. Руководство Афганистана когда в большей, когда в меньшей степени находилось под влиянием английских советников. Вдоль границы с Россией возводились крепости, российские войска, соответственно, занимались разведкой этих фортификационных сооружений. Разведчиков часто ловили и не церемонились с ними – сажали на кол.

В 1898 году попытку вскрыть план крепости Дейдади, расположенной напротив Термеза в 50 км от границы, предпринял поручик Лавр Корнилов. Тот самый - будущий Верховный Главнокомандующий России, человек, которому еще предстояло в 1917 году арестовывать императрицу Александру Федоровну, обрекая ее тем самым на смерть, человек, со временем ставший у истоков российского Белого движения. Лавр Георгиевич отпросился у своего начальника генерала М. Ионова (выдающийся исследователь Памира и Средней Азии – еще одно несправедливо забытое имя российской истории) на три дня в отпуск. Выбрив по мусульманскому обычаю голову и переодевшись в халат и тельпек, на надутых бурдюках переправился через Аму-Дарью и явился в крепость, выдавая себя за туркмена – благо, языком он владел превосходно. Пока афганцы разбирались, кто он такой, поручик не только снял план крепости, но и составил кроки маршрута движения к ней от границы. И благополучно вернулся в гарнизон – чтобы получить за самовольство жесточайшее взыскание.

Ситуация изменилась в результате русско-японской войны 1904-1905 годов. Сейчас трудно сказать, в какой степени эти события связаны между собой, но только практически одновременно с утратой земель на Дальнем Востоке в русско-английской конвенции по Ирану – Тибету – Афганистану было сказано: «Российское императорское правительство объявляет, что оно признает Афганистан вне сферы русского влияния». И Россия соблюдала свои обязательства вплоть до 1921 года – сама Англия к тому времени в отношение России нарушила все мыслимые обязательства.

Казалось бы, с самоустранением России от противостояния с Англией, в регион должен был бы прийти мир. Но не тут-то было - в дележ афганского пирога решила вмешаться Германия. В условиях сложившихся накануне Первой мировой войны военно-политических блоков Берлин решил вбить клин между Россией и Англией. Этим клином и должен был стать Афганистан. Для осуществления плана Германия решила использовать проанглийски настроенного афганского эмира Хабибуллу. Его решили попросту… перекупить. И параллельно в очередной раз использовать межплеменные противоречия. С этой целью из Стамбула в Кабул была отправлена миссия, которую возглавлял Оскар фон Нидермайер (тот самый немецкий разведчик Нидермайер, контакты с которым впоследствии ставились в вину Тухачевскому, Берзину, Артузову, Бухарину, Радеку, Рыкову и другим «врагам народа»). Караван из 40 мулов и 30 лошадей, следовавший при миссии, вез ценнейший груз: золото везли 6 лошадей, серебро тоже 6, кроме того, оружие и боеприпасы... За караваном охотились – как англичане, так и русские казаки. В результате драгоценный груз бесследно исчез, а Хабибулла «бесплатно» в войну вступать не пожелал.

Параллельно Нидермайер занимался и реализацией другой составляющей плана. Он усиленно раздувал сепаратистские настроения у одного из самых многочисленных народов Афганистана и Пакистана, у пуштунов, многие из которых уже давно бредят идеей создания независимого Пуштунистана… В общем, афганский котел бурлил, подогреваемый одновременно несколькими силами, имена которых – Англия, Германия, национализм, сепаратизм, пан-исламизм…

Посеянные (вернее, лелеемые) Нидермайером семена дали кровавые всходы в конце Второй мировой войны и сразу по ее окончании. В феврале 1944 года на юге Афганистана вспыхнуло восстание Замрак-хана, лозунгом которого стало провозглашение «независимого Пуштунистана». Руководителем этого самопровозглашенного государства в дальнейшем стал некто Мирза Али-хан, больше известный как Факир из Ипи. Поскольку на севере Пакистана также проживают пуштунские племена, их сепаратистские настроения поддерживал и лидер молодого индийского руководства Джавахарлал Неру. Да и в Кабуле нашлись силы, выступившие в поддержку антиправительственного выступления, так как в самом афганском руководстве боролись несколько партий – в первую очередь главы правительства Хашим-хана, двоюродного брата короля Мухаммеда Дауда, военного министра Шах Махмуд-хана… В общем, ситуация запутывалась все больше. В этих условиях Советское руководство предприняло все усилия к тому, чтобы погасить пламя разгорающейся гражданской войны.

Впрочем, это было потом, спустя около полувека после деятельности Нидермайера.

…Период Российской смуты описан достаточно подробно как с «красной», так и с «белой» стороны, как, впрочем, и со стороны националистов и сепаратистов всех мастей. И в то же время о некоторых связанных с нею эпизодах известно не слишком много. Например, о том факте, что 23 декабря 1917 года Англия и Франция заключили в Париже тайный договор о разделе России между собой на сферы влияния. Согласно ему Средняя Азия прочно отходила к Англии. Президент Соединенных Штатах в своих пресловутых «14 пунктах Вильсона», утвержденных 30 октября 1918 года против такого положения вещей не возражал.

Короче говоря, Афганистан оказался в сфере влияния другого государства. А он хотел мира и независимости. Ему нужна была поддержка. И такую поддержку он получил от Советской России. Логика здесь была самая простая – Россия также нуждалась в обеспечении безопасности своих границ. И вот 28 февраля 1921 года был подписан Договор о дружбе между РСФСР и Афганистаном. За этот мир на южной границе Россия заплатила дорого: 21 млн. золотых рублей, 21 самолет, 5 тыс. винтовок, а также оборудование для телеграфной линии Кушка – Герат – Кандагар – Кабул… И все же мир стоил того!

В дальнейшем экономические и культурные связи между нашими странами поддерживались постоянно. Вот лишь три примера такого сотрудничества. В 1965 году в Кабуле был построен и передан афганской стороне домостроительный комбинат. Кто бывал в Кабуле помнит, что там есть целые кварталы, застроенные современными домами – это результат деятельности того самого комбината. Автокомбинат «Джангалак» выпускал бензовозы и автобусы. Комплексная лаборатория по анализу полезных ископаемых занималась изучением природных богатств страны…

Потом началась война. А это уже другая история.


Николай СТАРОДЫМОВ

@темы: история, Россия, Афганистан

---

Военное строительство в Урарту

К.Л. Оганесян

Военное строительство в Урарту

Военное строительство в Урарту являлось одним из важнейших направлений его стратегической политики. Было возведено много специфических строений, стоящих на уровне архитектурно-технических достижений своего времени. Клинописные тексты, говорящие о военных городах, в которых были сосредоточены стратегические объекты, определяли их функции обычно так: «...основан для могущества страны Биайнили, для устрашения вражеских стран».

В военных городах археологическими раскопками обнаружены различные бронзовые предметы с надписями, сообщающими о таких постройках, как «дом оружия Сардури», «оружейная (царя) Аргишти», «оружие дома Русы, сына Аргишти, город Тейшебаини», «оружие Аргишти» и т. д. Эти лаконичные достоверные тексты одновременно представляют указанные дома как ведомства, руководящие военным делом страны, если о них судить по аналогии с существовавшим в Египте «домом оружия».1)

Известно, что оружие в Урарту принадлежало государству, хранилось в его арсеналах и выдавалось воинам только тогда, когда было необходимо, т. е. перед сражениями. Об этом так и сказано у Саргона: Руса I перед боем «...войско ... построил, посадил на верховых быстроходных коней и вручил оружие».2) Наглядным примером того, что оружие хранилось в специальных помещениях, могут служить, например, склады мусасирского храма, в котором ассирийцами было захвачено такое количество оружия, которое могло обеспечить значительную по численности армию.

Надо полагать, военное ведомство Урарту, как руководящая военная организация, должно было осуществлять формирование урартской армии, руководство ее боевой подготовкой, расквартированием войск и строительством военных объектов.

Как можно судить по остаткам военных сооружений, они воздвигались из одинаковых материалов, в один строительный период, при помощи однотипных конструктивных приемов и при соблюдении идентичных нормативных показателей, которые, кроме того, обеспечивали равные условия быта. А в целом все это выдает единого строителя — государство.

Объектами военного строительства были военные города, крепости, форты-заставы, жилые дома казарменного типа, конюшни, манежи, водоемы для купания лошадей, а также стратегические дороги и мосты.

Наиболее крупными объектами являлись военные города, которые, как правило, представляли собой мощные крепости. Из открытых археологическими раскопками военных городов Урарту наиболее характерными и примечательными были Бастам, Зернаки-Тепе, Эребуни.

Бастам, который находился в восточной провинции Урарту, в 85 км юго-восточнее Маранда, в районе современной одноименной деревни, был основан Русой II, сыном Аргишти, в VII в. до н. э. и назван его именем.3) [145]

Расположен город в холмистом районе, в окружении гор, где у ныне высохшего русла р. Селе местность в топографическом отношении сравнительно спокойная. В застройке Бастама выделяются три участка — район цитадели, жилые кварталы и объекты военного назначения. На самой высокой точке горы, имеющей конусообразное завершение, доминирующей над окружающим пространством, сохранились руины небольшого сооружения, которое, видимо, было наблюдательным пунктом, держащим в поле зрения все дороги на дальних и близких подступах к городу.

В этом городе можно видеть весь комплекс сооружений, присущий военным базам: дворцы, казарменные постройки, конюшни, места стоянок боевых колесниц, храм войскового гарнизона и др. Однако наиболее интересной является застройка территории в районе р. Селе. Здесь находится прямоугольный двор, служивший плацем, обнесенный крепостными стенами, которые только в своей раскрытой на северо-востоке части имели в длину 159 м, на северо-западе — 130 м. К юго-западной стене примыкала конюшня. [146]

Следовательно, двор-плац в комплексе бастамской конюшни был предназначен для выездки лошадей, вольтижировки, прыжков в длину, а также конно-спортивных состязаний манежного характера и др. Высокий технический уровень подготовки конского состава в Урарту был хорошо известен в Древнем Востоке.

Комплекс, аналогичный бастамскому, обнаружен также в Мегиддо, где конюшни из пяти сооружений, навес для стоянки боевых колесниц и обширный двор перед ними хорошо иллюстрируют общность их замысла.

С точки зрения градостроительных начал, Бастам основан на традиционных принципах, как город, раскинутый у подножия холма, на котором возвышалась цитадель со своими монументальными сооружениями, и отличался многообразием внутренней организации своего архитектурно-строительного пространства.

Совершенно иной плановой структурой характеризуется другой военный город Урарту — Зернаки-Тепе (рис. 1). Его остатки находятся на северных берегах оз. Ван, на равнине, у небольшого холма близ Эрджиша.4) Плановая композиция определяется строго регулярной сетью улиц с единым типом жилого дома для всего города, что представляет весьма уникальную ситуацию в урартском градостроительстве. Безусловно, это отвечало войсковым потребностям, поскольку жилые дома, стоящие в данных кварталах четким армейским строем, как палатки в лагерях, по единой программе застройки, приближались к казармам, что было обусловлено удобствами войсковых расчетов и быстрым построением воинов в маршевые боевые колонны прямо на месте.

Как подсчитано К. А. Барнеем и Р. И. Лавсоном, город в указанных границах мог вмещать около 7000 человек, что, по их мнению, можно было бы удвоить, если признать жилые дома двухэтажными постройками.

Весьма важно наблюдение В. Клейса о наличии в этом городе конюшен, что свидетельствует о стоявшей здесь коннице, а может быть, и боевых колесницах.*)

Как военный центр Зернаки-Тепе благодаря своему местонахождению (вдали от беспокойных ассирийских границ, в глубине страны) был, надо полагать, стратегическим резервом урартских царей.

Плановая композиция города представляется нам прообразом поздних схем регулярных планировок городов или сетчатых композиций известных военных лагерей. Потому можно утверждать, что регулярная планировка, которая в более позднюю эпоху вошла в историю как эллинская градостроительная новинка под наименованием «гиподамовый метод», являлась древневосточной традицией. Более того, комплексное решение городской планировки и типового жилого дома — важнейшее достижение всей градостроительной культуры Урарту и древнейший пример этого принципа.

Однако в то же время Зернаки-Тепе отличается одной, характерной для урартского градостроительства традицией — наличием построек на возвышенности, доминирующей над городом. Возможно, это были административно-хозяйственные строения, а также культовые сооружения.

Среди культовых построек военного назначения по своим архитектурным формам и абсолютным размерам выделяется храм бога Халди в цитадели [147] г. Эребуни.5) Храм при общей длине фасада около 53 м состоит из башенного сооружения, галереи с 12 деревянными колоннами, зала со смежным помещением. Перед храмом находился двор, где могло разместиться большое количество воинов, проживающих как на цитадели, так и в городе.

Стены стоящего на фоне белоснежной горы Арарат храма были покрыты богатой росписью военного характера — шествие воинов. Вдоль всех стен галереи шла полоса, на которой ритмично повторялись изображения стоящего на льве бога Халди. На стенах храма были развешаны бронзовые щиты, которые храму бога Халди принес в дар Аргишти I, как повествует сделанная на них надпись.

Важное стратегическое значение в Урарту придавалось также большим и малым крепостям. В них скрывалось окрестное население во время нашествий врагов. Они были средством активной помощи полевым войскам и использовались для разведки. В таких крепостях обычно стояли полки, способные решать задачи стратегического охвата. С целью нейтрализовать активность крепостей при боевых действиях противники всегда в захваченных ими крепостях оставляли свои комендантские войска. Так поступали Саргон II в городах Аиаду, Сардури, сын Аргишти, в крепости Дурубани, Менуа в стране Манна.

Крепостные стены этих городов, как правило, имели мощные контрфорсы, а иногда сильно выступающие вперед башни, из которых уже было возможно наносить удары по штурмующему крепость противнику, а также фланговые, вдоль стен. В целом фортификационные сооружения урартов находят немало параллелей в аналогичных постройках хеттов и Хайаса-Аззы.

Основание городов, а также больших и малых крепостей было, как правило, связано с выбором территории, пригодной для этого. Данную особенность подсказала летопись Саргона II, согласно которой выбор площадок для строительства стратегических пунктов на магистральных путях определялся зрительной связью, т. е. возможностью видеть сигнальные огни зажженных костров, чем создавалась в их дислокации единая цепочка.6)

Между тем города в зрительном отношении не всегда находились на нужном расстоянии. Поэтому для обеспечения непрерывности зрительной связи в указанной цепи городов в местах ее вакуумных пространств сооружали отдельные башни. Они известны по многим археологическим раскопкам. Работы на Кармир-Блуре7) выявили остатки верхней части глиняной модели большого башенного сооружения, по всей вероятности, представляющего довольно высокую постройку, которую можно было бы сравнить с гигантской стелой Аксума, — видны угловые выступающие плоскости, глухие окна, имитирующие их поэтажное расположение, и др. Разумеется, кроме функциональной нагрузки эта вертикаль в своем эстетическом восприятии имела большое градостроительное значение.

Таким образом, каждое последующее локальное градостроительное решение строго подчинялось замыслу единого градостроительного подхода при размещении населенных мест и во многом обусловливалось стратегическими соображениями. [148]

Близкими к этим соображениям являлись социальные моменты, порождавшие классовые противоречия и в результате — борьбу. Их отражением в градостроительной практике было проведение оборонительных мероприятий против подвластного дворцам городского населения, что выражалось в возведении мощных стен между жилыми кварталами и дворцом.

Другими военно-полевыми сооружениями являлись укрепленные лагеря, которые, как правило, устраивались в местах, где отдыхали воины между боями.

Перед самым боем на горе Уауш Саргон II, который совершал форсированный марш и был ограничен временем, говорил о лагерях так: «...не разбивал я стен, не укреплял я лагерных стен». Следовательно, ассирийские лагеря были заключены в оборонительные стены, что хорошо иллюстрирует рельеф из Куюнджука, на котором видим схематическое изображение военного лагеря Синаххериба, сына Саргона II. Этот лагерь окружен мощными крепостными стенами с башнями, обрисовывающими в плане довольно правильный эллипс. Судя по стенам, лагерь был укреплен надежно и представлял довольно капитальное сооружение.

Мы полагаем, что крепость с эллипсоидным планом, остатки которой обнаружены около Маранда в районе Суфиана (рис. 2) и определяются ее исследователем В. Клейсом как урартская военная стоянка,8) контролировавшая дорогу, представляла собой обычный ассирийский лагерь, сходный с лагерем Синаххериба. Дело в том, что размеры плана эллипса, 75 х 90 м, были больше, чем у контролирующей дорогу обычной стоянки, но вполне соответствовали полевому лагерю. Вполне возможно, что это сооружение, лежащее на пути похода Саргона II в 714 г. до н. э. в Урарту, совпадающее по времени с VIII в., определяемым для него Клейсом, было именно лагерем Саргона II в том месте, где происходил его известный бой за Улху (ныне Маранд, Иран).

Однако можно отметить определенную разницу между лагерем в районе Суфиана, который мы считаем ассирийским, и сооружением в Азнавуре (рис. 3), которое К. А. Барней и Р. И. Лавсон определяют как урартский военный лагерь.9) В нем мало следов от построек, как и должно было быть в лагерях, но в то же время имеется искусственный водоем, надо полагать, для купания военных лошадей. На вершине цитадели сохранились остатки небольшого, квадратного в плане сооружения, которое, возможно, было наблюдательным пунктом. [149]

Следовательно, если ассирийский военный лагерь характерен для равнинных пространств, то урартский, примыкая к горной высоте, использует прежде всего ее топографические возможности.

Между тем если в сфере боя войска размещались в военных лагерях, то вне ее, в мирное время, они находились на казарменном положении. Археология не раскрыла остатков казарменных зданий, но на высотах Топрах-Кале обнаружено рельефное изображение трехэтажного дома на бронзовой пластинке. В многоэтажных домах, в отличие от известных типов урартского жилья, отсутствовала всякая возможность ведения домашнего хозяйства, и потому, надо полагать, его обитатели были на полном государственном обеспечении. В их число входили прежде всего воины. По-видимому, недалеко от истины наше предположение о казарменном назначении вышеназванного трехэтажного дома. Может быть, не случайно этот рельеф был встречен именно в том районе, вблизи которого находился искусственный водоем для купания лошадей, где Менуа совершил свой знаменитый прыжок на коне и где с незапамятных времен стоит казарма. Возможно, казарменным было и то здание, руины которого В. Клейс представляет себе в виде трехэтажного сооружения, открытого в застройке военного города Русы в Бастаме. Совокупность указанных фактов убеждает нас, что трехэтажное здание на рельефе из Топрах-Кале было казармой (рис. 4). [150]

А как могло называться казарменное здание? В связи с этим мы обращаемся к не расшифрованному до настоящего времени урартскому термину barzudibiduni. В клинописи царя Менуа из Кохбанца говорится: «Дом barzudibiduni соорудил, дом barzudibiduni (царя) Менуа имя (его). Бог Халди среди (всех) божеств могуч».

Если бы barzudibiduni было культовым сооружением, как это полагает Г. Капанцян,10) оно называлось бы по существующей древневосточной традиции именем не царя, а одного из урартских богов. Однако далее в надписи говорится: «Да будет там (царю) Менуа сила, которая воину богом Халди подарена (?)».11) Значит, barzudibiduni — это дом, местонахождение силы, разумеется военной, данной или подаренной богом войны Халди царю Менуа, а следовательно, имеется в виду, по-видимому, военная мощь самого государства, которую составляла армия (войско). Вывод однозначный: barzudibiduni, где находились воины, — казарменное здание.

Нам представляется, что известные рельефы на фасадных плоскостях кубических блоков из грандиозного зала цитадели Кеф-Калеси (см. рис. на с. 138)12) отображают рассмотренную выше градостроительную суть в стратегическом плане. На всех четырех плоскостях шести блоков, обработанных в идентичных композиционных построениях, в движении по контуру можно обозреть содержание, не имеющее ни начала, ни конца, а только протяженность пространства. Последнее отмеряется ритмично повторяющимися изображениями башен, у оснований которых видно вздымающееся пламя, а между башнями — точное изображение того трехэтажного здания, которое мы назвали казармой, с таким же парапетом, где стоят орлы — древние символы силы и власти — с жертвами в виде кроликов в клювах. И все это под эгидой стоящего на льве бога войны Халди, рельефы которого вырисовываются на фоне казарм.

Вся данная композиция представляется нам олицетворением единого стратегического пространства, символом военной тематики: связь городов [151] при помощи сигнального огня, казармы, в которых находились воины, составлявшие основу мощи городов, орлы с добычей в качестве знаков победы, и все это под могучим покровительством верховного бога — Халди.

Систематическое изучение урартских городов и крепостей показывает, что в них довольно четко заложены стратегические принципы, и многие из городов в связи с этим превращены в мощные оборонительные сооружения. В подтверждение можно привести слова хеттского царя Мурсили II, который в своей летописи высказывает удивление по поводу того, что соседняя страна Пала не имела укрепленных городов или мест, где можно было бы укрыться с целью обороны.13)
____________________________________

Сб. «Культурное наследие Востока». Л., «Наука», 1985.

[145] - конец страницы.
____________________________________
1) Авдиев В. И. История Древнего Востока. М., 1953. 758 с.

2) См.: Дьяконов И. М. Ассиро-вавилонские источники по истории Урарту. — ВДИ, 1951, № 2, с. 265-356; № 3, с. 207-252.

3) Клейс В. Раскопки в районе крепости и поселения в Бастаме в 1977 г. Ереван, 1978. 14 с.

4) Burney С. А., Lawson C.-R. I. Measured plans of urartian fortresses. — Anatolian Studies, 1960, vol. 10, р. 177-196.

*) В книге «колесниц» — HF.

5) Оганесян К. Крепость Эребуни. Ереван, 1980. 144 с.

6) Дьяконов И. М. Указ. соч., с. 328, 329.

7) Пиотровский Б. Б. Кармир-Блур. Ереван, 1950, вып. 1. 100 с.; 1952, вып. 2. 88 с.; 1955, вып. 3. 74 с.

8) Kleiss W. Urartaische Architektur : Katalog der Ausstellung. München, 1976, S. 28-44.

9) Burney С. А., Lawson G.-R. I. Ор. cit.

10) Капанцян Г. История Урарту. — В кн.: Науч. тр. Ереван, гос. ун-та. Ереван, 1940, т. 14, с. 78-80.

11) Меликишвили Г. А. Урартские клинообразные надписи. М., 1960, № 88-90.

12) Bilgiç E., Ögiin В. Excavations at Kef Kalesi of Adilgevaz, 1964. — Anatolia, 1965, vol. 8, fig. 2.

13) Капанцян Г. Хайаса — колыбель армян : Этногенез армян и их начальная история. Ереван, 1947, с. 51.

@темы: история, Урарту

---

Рец. на: Арутюнян Б.В. «Топонимика Урарту» - Ереван, 1985, 308 с.

Хазарадзе Н.В.
Рец. на: Арутюнян Б.В. «Топонимика Урарту» - Ереван, 1985, 308 с.

[200] Значение топонимики как первостепенной важности источника для изучения этнокультурной и политической истории древневосточных обществ не вызывает сомнений. Поэтому появление нового фундаментального исследования известного советского востоковеда Н. В. Арутюняна, посвященного топонимике Урарту (ответственный редактор Г.А. Меликишвили, рецензент Б.Б. Пиотровский), сразу же вызвало пристальный интерес широкого круга специалистов.

Отдельные аспекты исторической географии Урарту и сопредельных стран уже давно и весьма плодотворно изучаются советскими и зарубежными учеными1. Много сделано в этой области древневосточной науки и автором рецензируемого труда - Н.В. Арутюняном2. Однако без преувеличения можно сказать, что как по масштабу исследуемого географического ареала, так и всеобъемлемостью использованных письменных первоисточников и научной литературы, у «Топонимики Урарту» пока что нет аналога в советской и зарубежной историографии.

В рассматриваемой книге топонимика Урарту и сопредельных стран изучена в свете данных урартских, ассирийских [201] и хеттских клинописных эпиграфических памятников, с учетом сведений греко-римских, древнеармянских, древнегрузинских письменных источников. В исследовании максимально использованы существующие в настоящее время публикации урартских и ассирийских клинописных текстов, часть которых в научный оборот введена самим Н.В. Арутюняном, а зачастую и интерпретирована по-новому3.

В монографии максимально учтены достижения советской и зарубежной историографии по теме исследования.

В рецензируемой книге топонимы, этнонимы, гидронимы, оронимы и т. д. представлены в алфавитном порядке. Наряду с русским их чтением, даются транскрипции, фиксирующие фонетические особенности урартского языка, а также соответствующие детерминантивы (KUR -«страна», I - «племя», ŠADU - «гора», ID - «река», URU - «город», «поселение», I/KUR - «племенная территория» и т. д.).

Каждый очерк состоит из обзора первоисточников локализации изучаемой автором страны, территории племени, города, города-крепости, населенного пункта, горы, реки, долины, канала, самой локализации и ссылок на первоисточники и специальную литературу.

Книга снабжена схематической географической картой Урарту и сопредельных стран, указателями собственных имен, географических и этнических названий, а также списком сокращений.

При определении местонахождения той или иной географической и этнической единицы автор первым долгом пользуется теми данными первоисточников, которые наиболее точно отображают их локализацию. В этой связи Н. В. Арутюнян особое внимание уделяет маршрутам военных походов урартских и ассирийских царей и надписям, воздвигнутым завоевателями в покоренных странах. При наличии соответствующего сравнительного материала с этой же целью в книге попользованы свидетельства топонимики более поздних эпох, [202] зафиксированные в античных, древнеармянских и древнегрузинских письменных источниках и на современных географических картах.

Сопоставление предложенных в рассматриваемой книге локализаций отдельных стран, племенных территорий, городов, населенных пунктов и т. д. с ранее существующими в научной литературе показывает, что монография содержит не одно новое, хорошо аргументированное положение по проблеме исследования4. Более того, целый ряд выводов о локализации географических и этнополитических единиц, встречающихся в книге, получены автором впервые5.

Трудно переоценить значение приложенной к книге схематической карты Урарту и сопредельных стран, наглядно отображающей основные итоги проведенного автором трудоемкого и сложного исследования.

Новая монография Н. В. Арутюняна «Топонимика Урарту» безусловно ценное приобретение исторической науки.

Хотим отметить и следующее. Не можем не высказать сожаления по поводу того, что автор в должной степени не использовал лувийско-иероглифические надписи I тыс. до н.э., содержащие важные для уточнения местонахождения рассматриваемых в книге географических и этнополитических единиц сведения6.

Н. В. Арутюнян еще в 1970 г. предложил новую, на наш взгляд, интересную и обоснованную интерпретацию Адыльджевасской надписи Русы II вместе со страной Зиукуни, упоминающую страны Мушки(ни), Хате и Халиту7. Тем более обидно, что в книге ничего не сказано о локализации страны Халиту, а на схематической карте отсутствует не только ее наименование, но и страны Мушки(ни), о местонахождении которой, кстати, автор останавливается довольно-таки подробно8.

[203] Мы вполне согласны с представленной в монографии и на схематической карте локализацией местообитания касков в районе Восточно-Понтийских гор, полностью отвечающей требованиям хеттских письменных источников II тыс. до н.э. Однако для исследуемой автором эпохи подобная локализация касков кажется нам анахронизмом, т. к. не только в I, но и к концу II тыс. до н.э. месторасселение касков (каскейцев-абешлайцев) существенно меняется, перемещаясь южнее вышеотмеченной территории Восточно-Понтийского горного региона, о чем, как это хорошо известно и Н. В. Арутюняту9, свидетельствуют ассирийские письменные источники XII-VIII вв. до н.э.

Не можем не высказать сожаления и по поводу того, что в книге не затронут вопрос о грамматических особенностях изучаемых автором собственных имен.

Сделанные замечания имеют скорее характер пожеланий и в коей мере не умаляют значения и ценности рецензируемой книги.

В заключении хочется отметить, что новая монография Н. В. Арутюняна итог многолетних обстоятельных, трудоемких и плодотворных изысканий. Она является новым важным этапом в научном изучении актуальных проблем исторический географии Передней Азии и Кавказа.

[200] — начало страницы.

Кавказско-ближневосточный сборник, VIII. Тбилиси, 1988 г.

OCR Юлли

Примечания:

1. См. например, Streck M. Das Gebiet der heuligen Landschaiten Armenien, Kurdistän und Westpersien nach der babylcnisch-assyrischen Keilschriiten - ZA, III. Band, 1 Heft. - Weimar, 1898; XIV Band, 1-2 Heft. - Berlin, 1899; XV Band, 2-4 Heft. - Berlin, 1901; Lehman-Haupt С.F. Armenien einst und jetzt. I - Berlin, 1910; II - Berlin, Leipzig, 1926; 11, 2 - Berlin, Leipzig, 1931; Forrer E. Die Provinzeinleilung des assyrischen Reiches. - Leipzig, 1920; Adontz N. Histoire d'Armenie. - Paris, 1946; Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. - Ереван, 1944; его же. Ванское царство Урарту. - М., 1959; Дьяконов И.М. Ассиро-вавилонские источники по истории Урарту. - ВДИ, 1951, № 2, с. 255-356; его же. История Мидии. - М.-Л., 1956; его же. Урартские письма и документы. - М.-Л. 1963; его же. Предыстория армянского народа. - Ереван, 1968; Diakonoff I.M. - Kashkai Geographical Names According to Urarlian Texts. - Repertoire Geographique des Textes Cuneiformes. Band 9. - Wiesbaden, 1961; Meликишвили Г.А. Наири-Урарту. - Тбилиси, 1954; его же. Урартские клинообразные надписи. - М., 1960; Раrроla S. Neo-assyrian Toponyms. - Nei kirchen-Vluyn. 1970 и др.

2. См., например, Арутюнян Н.В. Земледелие и скотоводство Урарту. - Ереван. 1964; его же. Некоторые вопросы топонимики Урарту. - ИФЖ, 1965, № 1; его же. Биайнили (Урарту). Военнополитическая история и вопросы топонимики. - Ереван, 1970.

3. См. например, Арутюнян Н.В. Новонайденная клинописная таблетка из раскопок Кармир-блура. - ВДИ, 1957, № 3; его же. Заметки по урартской эпиграфике. - «Известия АН Армянской ССР» (общественные науки). - 1957, № 12; его же. Новые урартские надписи. - Ереван, 1966; его же. Чтение и интерпретация надписи из Гарни. - ИФЖ, 1966, № 2; Арутюнян Н.В., Оганесян К.Л. Новые урартские надписи из Эребуни. - ВДИ, 1970, № 3; Арутюнян Н.В. К интерпретации урартской надписи из Хаги. - Древний Восток, III. - Ереван, 1978; его же. La nouvelle inscription Ourartééne découverte en Arménie Soviétique. - Gesellschait und Kultur im alten Yorcerasien. - Berlin, 1982, S. 82—85 и др.

4. Арутюнян Н.В. Топонимика Урарту, с. 12-13, 14, 17, 19, 20, 30, 35, 51, 52, 67, 85, 128-129, 184-185 и т. д.

5. Арутюнян Н.В. Топонимика Урарту, с. 7, 11, 12, 18, 22, 26, 29, 30, 33, 34, 39, 43, 45, 46, 51, 52, 53, 54, 61, 62, 63, 65, 70, 72, 73, 74, 76, 82, 85, 86, 90, 94, 95, 97, 113, 116, 125, 129, 131, 138, 144 и т. д.

6. Так, к примеру, для более точной локализации Табала или страны т. н. «западных мусков» автор мог почерпнуть много полезного в лувийско-иероглифических надписях X-VIII вв. до н. э., в разное время открытых на Кызылдаге, в Султанхане, Кайсери, Сувасе, Топаде, Чифлике, Боре, Каркемише и т. д. (Подробнее см. Хазарадзе Н. В. Этнополитические проблемы древней история Грузии (мосхи). - Тбилиси, 1985. (На груз. яз.; резюме на рус. и англ. яз., с. 72-125).

7. Арутюнян Н.В. Биайнили (Урарту), с. 323 и прим. 54; его же. Топонимика Урарту, с. 147.

8. Арутюнян Н.В. Топонимика Урарту, с. 146-147.

@темы: история, Урарту

---

К вопросу о царских хозяйствах и рабах-пленниках в Урарту

Меликишвили Г.А.

К вопросу о царских хозяйствах и рабах-пленниках в Урарту

Новые ценные наблюдения и соображения по социально-экономической истории Урарту, высказанные в статьях И. М. Дьяконова и В. С. Сорокина, заставляют автора настоящей статьи вновь вернуться к обсуждению отдельных вопросов, поставленных в статье «Некоторые вопросы социально-экономической истории Наири-Урарту» (ВДИ, 1951, № 4). В этой работе было выдвинуто положение о существовании в Урарту царских, государственных хозяйств, чаще всего располагавшихся в окрестностях укрепленных военно-административных центров Урартского государства; в хозяйствах этих использовался, как нам кажется, труд рабов-военнопленных.

В. С. Сорокин, не рассматривая данный вопрос в целом, склонен на основании археологического материала, добытого во время раскопок древней урартской крепости Тейшебаини (нынешний Кармир-блур близ Еревана), утверждать, что «по крайней мере на периферии Урартского государства, в Закавказье, крепости не были центрами царских или государственных хозяйств, основанных на рабском труде. Население таких периферийных городов-крепостей состояло главным образом из воинов». В частности, В. С. Сорокин склонен это утверждать по отношению к урартской крепости Тейшебаини (Кармир-блур).

Как уже указывалось в статье «Некоторые вопросы социально-экономической истории Наири-Урарту», на территории Урартского царства, и в центре, и на периферии его, известно большое число крепостей, окруженных садами, виноградниками, посевами; в ряде случаев в ассирийских и урартских источниках прямо сообщается, что эти хозяйства были созданы самими урартскими царями, и поэтому, естественно думать, составляли государственную собственность, являлись царскими, государственными хозяйствами. Как уже говорилось, типичная в этом отношении картина рисуется и для Кармир-блура: в Звартноцской надписи, в которой речь идет о деятельности царя Руса II в районе Тейшебаини, говорится, что здесь, где до этого времени не было обработанной земли, Руса «по приказу бога Халди» разбил виноградник, повелел наладить обработку полей, разводить сады и начать строительство города. В надписи говорится также о проведении канала из реки Илдаруниа и т. п. Обходя молчанием указание источников, что цари создавали хозяйства вокруг своих крепостей, в том числе и Кармир-блура, В. С. Сорокин, естественно, не ставит и [22] вопроса о том, для кого создавались эти хозяйства и кому они должны были принадлежать. В отношении Кармир-блура, в частности, обращает на себя внимание тот факт, что долину, которая орошалась проведенным здесь каналом, где были устроены или должны были быть устроены все эти сады, виноградники, пашни и т. д., надпись называет «долиной (царя) Руса», т. е. «долиной, принадлежащей (царю) Руса (Irusa-ini ḫubi)». В этом факте автор настоящей статьи склонен видеть особые права царя на эту территорию, принадлежность данной территории лично царю. В. С. Сорокин считает, что эти и тому подобные выражения не следует понимать «слишком уж буквально». Нашему пониманию он противопоставляет то известное и бесспорное положение, что на древнем Востоке, в том числе, вероятно, и в Урарту, царь считался собственником всей земли в государстве и, таким образом, мог назвать любую территорию «Русаевской», «принадлежащей (царю) Руса». Однако это возражение следует отвести, так как из ряда надписей видно, что подобные названия являются вполне конкретными названиями определенных территорий. Так, например, в надписи царя Менуа из Ада (близ Малазгирта) сказано, что Менуа провел канал и «довел его до долины (царя) Менуа (т. е. до „долины, принадлежащей (царю) Менуа") до города Улиш[ ]ини (и) до города [ ]».1) Таким образом, название «долина (царя) Менуа» является названием определенной территории, в противопоставлении к которой другие близлежащие территории имеют свои собственные названия; таким образом, дело вовсе не в том, что царь считал себя высшим собственником всей земли и поэтому мог употребить выражение «долина (царя) такого-то» по отношению к любой территории, но в том, что имя царя было связано с этой территорией органически чем-то особенным, специфическим, тем, чем эта территория отличалась от других территорий царства, тем, благодаря чему эта территория имела право называться именем царя. Но что же это особенное, специфическое, что связывало имя царя с данной местностью? Звартноцская надпись, повествующая именно о районе Кармир-блура, позволяет ответить и на этот вопрос: это особенное заключалось в том, что на территории, ранее пустовавшей, все, и в первую очередь обширное хозяйство (посевы, сады, виноградники...), было заново создано царем и, естественно думать, составляло его личную собственность.

Как было отмечено, В. С. Сорокин считает, что во всяком случае Кармир-блур и подобные ему периферийные крепости никак нельзя считать центрами царских хозяйств, основанных на рабском труде. Это свое положение В. С. Сорокин обосновывает тем, что город, расположенный вокруг кармир-блурской крепости, был, по его мнению, заселен в основном воинами-урартийцами и что нет никаких следов пребывания в городе тех, кто работал в устроенном здесь урартскими царями хозяйстве. В том, что в кармир-блурском «городе» жили, между прочим, люди, связанные с урартской администрацией — воины, чиновники и т. д., в этом никто не сомневается. Меньше всего можно спорить с положением, что в «городе» жили урартские воины и т. п., хотя соображения, приводимые В. С. Сорокиным в пользу того, что в раскопанных помещениях города жили обязательно только одни воины, далеко не бесспорны. Известно, что раскопки жилых кварталов пока не дали еще какого-нибудь специфического инвентаря, указывающего, что в раскопанных помещениях жили именно воины; в то же время имеется, например, материал, указывающий на наличие ремесла в городе: например, здесь найдены «створа литейной формы для крупного топора-секиры,... каменная форма для отливки дисковидного ажурного [23] украшения,... и глиняный гончарный круг...».2) Проф. Б. Б. Пиотровский на основании того же самого археологического материала вовсе не склонен ограничить население города одними лишь воинами; он считает, что в кармир-блурском городе жили люди, связанные с этим крупным административным центром — чиновники, люди, близкие к урартской администрации, «урартские воины со своими семьями, многочисленные ремесленники», «а также земледельцы, работавшие на землях, принадлежащих урартскому государству» (ук. соч., стр. 20).

Но если даже признать, что в раскопанных жилищах «города» жили воины или вообще люди, близкие к урартской администрации, дает ли это право на данном этапе раскопок распространять это положение на население всего города и утверждать, что все население города должно было быть таким же? В. С. Сорокин отвечает на этот вопрос положительно на том основании, что «на широкой площади еще не раскопанных участков города» были найдены такие же идолы или их фрагменты, какой был найден и в одном из раскопанных жилищ города: это, по мнению автора, указывает на этническую однородность населения всего города. Однако этот аргумент не выдерживает критики. Известно, что на холме Кармир-блур находилась крепость-дворец урартского наместника, вокруг же него был «город», занимавший площадь приблизительно в 40 га. Из этой огромной территории раскопана пока весьма незначительная часть, примыкающая к цитадели, где и обнаружены все вышеназванные идолы; всего зафиксировано восемь находок таких идолов и их фрагментов: первый найден «на территории, прилегающей к цитадели на Кармир-блуре, метрах в 70 к юго-западу от ее стены»; фрагменты второго идола «найдены в отвале раскопа, и сейчас не представляется возможным указать, из какого жилища он происходил», два обломка найдены «недалеко от стен цитадели», пятый, шестой и седьмой идолы найдены на территории самой цитадели и, наконец, восьмой — в «одном из раскопанных жилищ» города.3) Таким образом, всё это находки на сравнительно ограниченной территории, непосредственно примыкающей к цитадели. Судить по этой территории о населении всей огромной местности в 40 га не представляется основательным. Кроме того, и сама принадлежность этих идолов урартийцам не является бесспорной. Как отмечает сам В. С. Сорокин, эти самые идолы «не находят аналогии ни в одном из известных нам изображений урартских божеств». В свете вышеизложенного, кажется, более правильным было бы воздержаться пока высказывать суждение по вопросу об этническом составе населения кармир-блурского города; такого более осторожного суждения придерживался ранее и сам В. С. Сорокин, который в цитированной выше работе, посвященной этим самим идолам, писал: «Кто именно населял город, сказать в настоящее время нельзя... Населяли ли город собственно урарты или это были представители одного из народов, покоренных ими, доказать пока прямым образом нельзя... на настоящей ступени изучения города Тейшебаини с точностью определить, каков был этнический состав его населения», невозможно.

Можно добавить также, что вообще нахождение одинаковых идолов в разных местах поселения еще недостаточно для утверждения, что по своему социальному положению население города было однородным. Этнический состав населения империи урартских царей представляется в основном однородным — население империи состояло из близко стоящих друг к другу по языку и культуре племен хурри-урартского происхождения, и массы рабов-пленных в Урарту, несомненно, нередко [24] состояли из людей, по своему/языку и культуре близко стоящих к населению господствующей части Урартской империи — Биаинили.

Нельзя не отметить также, что материал эпохи агонии Урартского государства, эпохи разгрома урартских центров Закавказья, которым пользуется В. С. Сорокин, возможно, даст не совсем обычную картину социального состава населения кармир-блурского города, так как в эту эпоху не исключена возможность определенного изменения состава населения этого города — усиление в нем урартского военно-служилого элемента людьми, бежавшими из других, ранее попавших в руки врага урартских центров и т. п.

Утверждая, что урартские крепости Закавказья, в частности Кармир-блур, не могли быть центрами государственных хозяйств, а являлись лишь военно-административными центрами, В. С. Сорокин, как нам кажется, исходит из не совсем правильного представления о положении урартийцев в этих местах, подчеркивая «тревожную жизнь пограничной крепости» и т. п. Значительная часть Араратской долины уже в эпоху Аргишти I (первая половина VIII в. до н. э.) превращается в провинцию урартских царей, здесь воздвигаются дворцы, крепости и разные другие сооружения, цари проводят каналы, устраивают сады и виноградники и т. д. По всему видно, что в этом районе урартийцы обосновались издавна и сравнительно прочно. Интересно, что в «Хорхорской летописи» Аргишти I говорит о проведении канала для страны Аза — «вражеской страны», им же недавно завоеванной, на территории которой этот царь основал знаменитый Аргиштихинили.4) На основании анализа ономастического материала видно, что население Араратской долины в урартскую эпоху было этнически близко урартийцам; эта долина была, повидимому, заселена в основном племенами урартского же происхождения.5) В связи с этим отмечалось, что «такое быстрое освоение этих земель (Араратской долины), превращение их в органическую составную часть империи в немалой степени было обусловлено тем обстоятельством, что урартийцам здесь приходилось иметь дело с населением, стоявшим в этническом отношении близко к населению центральных областей Урарту».6)

Утверждая отсутствие царских хозяйств по крайней мере на периферии Урартского государства, В. С. Сорокин забывает пример города Улху, который находился именно на периферии государства (в районе совр. Маранда, северо-восточнее Урмийского озера); существование вокруг этого города царского, не только садового, но и полевого хозяйства, трудно отрицать.7)

Таким образом, даже и тот несомненный факт, что в кармир-блурском «городе» жили воины и представители урартской администрации, никак не может быть аргументом против существования вокруг урартских крепостей, в том числе и на периферии, в частности вокруг Кармир-блура, государственных хозяйств, основанных на рабском труде. Другое дело вопрос об удельном весе таких хозяйств. Имеющийся в настоящее время ограниченный материал источников сильно затрудняет решение этого вопроса.

И. М. Дьяконов, рассматривая его в широком плане, на основании ряда соображений полагает, что удельный вес царских хозяйств в Урарту, повидимому, не был большим, хотя вовсе не отрицает самого существования [25] их и факта использования в них рабского труда; говоря о покоренных жителях завоеванных стран, о судьбе пленных в Урарту, он приходит к заключению, что «часть из них, конечно, использовалась в качестве рабов в царском ремесленном и садовом хозяйстве, а также в сравнительно не столь больших царских полевых хозяйствах» (ук. соч., стр. 99); наряду с этим И. М. Дьяконов предполагает использование рабского труда также в храмовых хозяйствах, существование рабов, принадлежавших частным лицам, и государственных рабов, самостоятельно хозяйствующих. Однако положение И. М. Дьяконова, что, наряду со всем этим, в Урарту «довольно значительная часть захваченных на войне людей должна была включаться в войско и размещаться в качестве гарнизонов в различных заново воздвигнутых и возобновленных урартскими царями крепостях» (ук. соч., стр. 100), вызывает ряд возражений.

И. М. Дьяконов, широко привлекая параллели из соседней Ассирии, полагает, что «положение в Урарту было во многом сходно с положением в соседней и близкой по культуре Ассирии» (там же, стр. 92). В частности, и по данному вопросу им приводится материал, свидетельствующий о включении ассирийскими царями в свое постоянное войско пленных. В самом деле, в ассирийских источниках имеются довольно ясные указания на существование этого явления. Говоря о непосредственном включении захваченных на войне пленных в постоянное войско ассирийских царей, мы, конечно, не имеем здесь в виду то засвидетельствованное в Ассирии явление, когда переселенцы из завоеванных стран, посаженные на землю с семьями, самостоятельно хозяйствующие на государственных землях и платящие налоги, несли и воинскую повинность. Кроме того, отдельные чужеземцы или целые формирования их могли оказаться в ассирийском войске многими другими путями (свободный наем, обязательство покоренных стран выставить определенные войсковые формирования и т. д.). Что же касается непосредственного включения захваченных на войне пленных в постоянное войско ассирийских царей, то хотя и на этот счет имеется ряд определенных известий,8) но все же такие факты упоминаются в источниках сравнительно редко и при этом, если указывается число воинов, то это всегда сравнительно незначительные цифры. Исключение составляет сообщение Синахериба, которое, согласно толкованию И. М. Дьяконова, говорит о формировании 30 тысяч лучников и щитоносцев в царские полки, т. е. о включении их в постоянное войско.9) Но такое понимание данного текста не является бесспорным — буквально в надписи речь идет о собирании (akṣur) «30000 луков,... и щитов» из добычи (šallatu), захваченной в завоеванных странах и о прибавлении всего этого к царскому войску, т. е., повидимому, к вооружению царского войска. В дальнейшем текст сильно разрушен, но фигурирует «распределение» «областеначальникам» и другим лицам, повидимому, остальной части «тяжелой» добычи (также относящейся к вооружению?). Это место надписи Синахериба до сих пор именно так и понималось большинством исследователей.10)

Тем не менее самый факт включения пленных в постоянное войско и вообще привлечение чужеземного элемента в широком масштабе в ассирийское войско в позднюю эпоху, в эпоху Саргонидов, не вызывает сомнений. Однако весьма характерно, что, как отмечает и И. М. Дьяконов, это явление неизвестно для более раннего периода (до Тиглатпаласара III: 745—727), «когда значительная часть пленных предавалась казни, остальные [26] же обращались в рабов обычного типа».11) Это, конечно, не случайно: включение пленных в состав войска начинает практиковаться только тогда, когда Ассирия становится «мировой державой», завоевавшей десятки стран и распространившей свое господство на огромные просторы Азии и Африки, — ясно, что в это время вопрос о резком увеличении вооруженных сил становится острейшим вопросом для ассирийских царей, привлечение иноземного элемента (всякими путями) в ассирийское войско делается жизненной необходимостью.

Ничего подобного нельзя сказать относительно Урарту даже в эпоху наивысшего могущества этого государства. Урарту никогда не достигало такого могущества, такого распространения своей власти и, конечно, не чувствовало такой нужды в привлечении иноземного элемента в свое войско. Хотя и в Урарту в последний период его существования наблюдается увеличение в войске иноземного (скифского, киммерийского) элемента, но это скорее связано с обострением политической обстановки внутри самого Урартского государства.12) На основании этих соображений нам кажется мало вероятным, что в эпоху Аргишти I (I половина VIII в. до н. э.) в Урарту существовала необходимость включения крупных масс пленных в постоянное царское войско и в определении их сразу для несения гарнизонной службы во вновь завоеванных областях.

Свое положение, что «довольно значительная часть захваченных на войне людей (в Урарту) должна была включиться в войско и размещаться в качестве гарнизонов в различных заново воздвигнутых и возобновленных урартскими царями крепостях», И. М. Дьяконов аргументирует далее сообщением Аргишти I о поселении в построенной им во вновь завоеванной области крепости Ирпуни (совр. Арин-берд на окраине Еревана) «6600 воинов стран Хате и Цупани»; так как эти поселенцы названы в надписи «воинами», то, по мнению И. М. Дьяконова, это значит, что «они остались воинами и по переселении их на новое место». Но тому факту, что эти люди названы воинами, как нам кажется, нельзя придавать особого значения, так как в урартских надписях в отношении пленных мужчин в равной мере употребляются термины aše «мужчина» и gunušini «воин».13) Следует также обратить внимание, что поселенцы крепости Ирпуни называются в этой надписи не просто «воинами», а «воинами страны Хате и страны Цупани»; вряд ли такая формулировка была бы употреблена в отношении урартского войска: ведь они здесь поселялись уже не как «воины страны Хате и страны Цупани», а как воины урартского царя.

Представляется возможным указать на некоторые факты, способные внести кое-что новое в освещение вопроса об этих пленных стран Хате и Цупани. В летописи Аргишти I в строках 25—37 II столбца говорится о походе в Закавказье, в район Севанского озера (против «страны Этиуни», против «страны города Кихуни») и, после описания этого похода сказано: «По велению бога Халди Аргишти, сын Менуа, говорит: город Ирпуни я воздвиг для могущества страны Биаинили (и) для усмирения (?) вражеской страны. Земля была пустынной (?), ничего не было там построено. Могучие дела я там совершил. 6600 воинов стран Хате (и) Цупани я там поселил» (Sayce, 38, стк. 32-37 = ClCh, 112, А2, стк. 13-22). Кто же эти «6600 воинов стран Хате и Цупани»? Трудно сомневаться, что это — люди, захваченные годом раньше, во время похода урартийцев на запад: в том же II столбце летописи, непосредственно перед повествованием о событиях года, в котором произошел поход в Закавказье и основание Ирпуни, в стк. 5-24, [27] речь идет о событиях предыдущего года, который был занят походом на запад, на страну Хате и страну города Мелитеа. В заглавной декларации этого года Аргишти говорит о покорении «страны Хате (и) страны (царя) Хиларуадани» (стк. 5-6). Этот последний в надписях преемника Аргишти I — царя Сардури II упоминается как «царь страны города Мелитеа» (надпись из Изоглу — Sayce, 50, стк. 2). В заглавной декларации обыкновенно упоминаются главные страны, завоеванные во время данного похода или походов данного года. Этим и нужно объяснить, что страна Цупани, несомненно, также завоеванная урартским царем во время этого похода, здесь не упоминается. Цупани («Софена» античной эпохи) в самих урартских надписях выступает в тесной связи как со страной Хате, так и со «страной города Мелитеа». Так, например, в надписи из Палу царя Менуа (ClCh, 31) говорится о покорении Цупани и сказано: «завоевал он (царь Менуа) страну Цупани (и) дошел до страны Хати» (стк. 10-11). Таким образом, Цупани урартских источников соприкасалась со «страной Хати» (т. е. хеттов); эта последняя, несомненно, рассматривается как находящаяся вблизи от Цупани. В этой же надписи, несколько ниже (стк. 16-17), речь идет о наложении дани на «царя города Мелитеиа(лхе)», хотя покорение «страны города Мелитеиа» в заглавной декларации этой надписи (стк. 1-3) не упоминается — там говорится лишь о покорении стран городов Шебетериа, Хузани, а также Цупани. Таким образом, Цупани в урартских надписях упоминается в тесной связи со странами Хате и Мелитеа, а в некоторых случаях, возможно, названия Цупани и «страна города Мелитеа» (совр. гор. Малатия, на западном берегу Евфрата) как бы покрывают друг друга. Таким образом, нельзя сомневаться, что во время интересующего нас похода Аргишти I на страну Хате и «страну города Мелитеа» была завоевана также находившаяся восточнее Малатии Цупани. В конце описания событий этого похода Аргишти I перечисляет захваченную во время похода добычу и пленных: среди пленных упоминаются 2539 отроков, 8698 мужчин («живых мужчин» — LÚ T1MEŠ и 18047 женщин. По всей вероятности, те 6600 воинов Хате и Цупани, которых в следующем году Аргишти I поселяет в Ирпуни, и были частью этих 8698 мужчин, захваченных в плен во время похода предыдущего года на запад. Аргишти говорит лишь о поселении «воинов» и дает конкретную цифру: не упоминаются ни женщины, ни дети — очевидно, в Ирпуни он поселяет этих пленных без их семейств. Нам кажется мало вероятным, чтобы такой огромной массе людей, захваченных в плен совсем недавно, людей, оторванных от своей родины и своих семейств, урартский царь мог бы доверить охрану урартских интересов в недавно завоеванной стране и вручить им защиту построенной им «для могущества страны Биаинили (и) для усмирения (?) вражеской страны» крупной крепости Ирпуни. Ведь несомненно, что Ирпуни был вначале самой значительной крепостью на территории Араратской долины, к северу от течения Аракса — знаменитый Аргиштихинили был основан позже (о его основании речь идет лишь в IV столбце Хорхорской летописи14)) и имел, повидимому, меньшее значение.

Но если эти «6600 воинов стран Хате и Цупани» не являлись урартским гарнизоном, то в качестве кого же они должны были появиться в Ирпуни? Систематическое изучение Ирпуни началось недавно — в 1950 году здесь производились разведывательные работы под руководством К. Л. Оганесяна, с 1951 года производятся уже систематические раскопки самой крепости. Эти работы с достаточной ясностью выявили, что на холме Арин-берд находилось грандиозное сооружение. Крепость Ирпуни была, [28] несомненно, намного более мощным сооружением, чем Тейшебаини (Кармир-блур), занимала обширную территорию — около 6 га. Фасады цитадели представлены мощными крепостными стенами, опоясывающими всю вершину холма по его контуру. Как полагает К. Л. Оганесян, общая высота стены, включая кладку, была здесь около 10 метров.15) Такое грандиозное сооружение, несомненно, не могло быть воздвигнуто сразу — постройка его была весьма трудоемкой задачей и требовала работы массы людей в течение продолжительного времени. Сообщение о постройке Ирпуни и о поселении здесь 6600 пленных стран Хате и Цупани в летописи Аргишти, в повествовании о событиях определенного года царствования, несомненно, подразумевает лишь начало работ по сооружению данной крепости. И вот естественнее всего думать, что упоминаемые в связи с этим пленные и были те люди, руками которых воздвигалась крепость Ирпуни.

В самой надписи Аргишти I поселение этих «6600 воинов стран Хате и Цупани» упоминается вслед за сообщением о том, что «земля была пустынной (?), ничего не было там построено; могучие дела я там совершил». Следующая за этим фраза — «6600 воинов стран Хате и Цупани я там поселил», по всей вероятности, органически связана с предыдущей — весь контекст требует именно такого понимания, что именно руками этих «6600 воинов» и совершил здесь царь «могучие дела», под которыми подразумевается строительная деятельность царя: постройка крепости, широкая строительная и другая деятельность на этой «пустынной местности». Выражение «могучие дела я там совершил» (DAN.NUMEŠ arniušinili zadubi ištini) встречается и в других урартских надписях и употреблено именно по отношению к мирной строительной деятельности царей (устройство садов, виноградников, посевов, проведение каналов и т. д.).16) Принимая во внимание строгую трафаретность стиля урартских царских надписей, можно заключить, что и в надписях Аргишти I о его деятельности в районе совр. Арин-берда фраза «могучие дела я там совершил» подразумевает именно такого рода дела — устройство садов, виноградников, посевов и т. д. в этой «пустынной местности».

После окончания работ по строительству крепости и по устройству обширного хозяйства поселенные здесь рабы-пленники, возможно, превратились в рабочую силу в устроенном здесь же государственном хозяйстве. И в Ирпуни, как было уже отмечено (ВДИ, 1951, № 4, стр. 25), урартские цари также строили хозяйственные сооружения: Аргишти I, а затем Сардури II строят здесь зернохранилища ('ari) и т. п.

В отношении пленных в Ирпуни дело, вероятно, обстояло так же, как и в районе «Города бога Халди страны Зиукуни» (район совр. Адыльджеваза): на основании некоторых выражений Адыльджевазской надписи царя Руса II17) в отношении упоминаемых в надписи людей вражеских стран Хате, Мушки и др. можно полагать, что здесь речь идет о плененном населении упомянутых стран; этих пленных урартский царь использовал в той строительной деятельности, о которой повествует надпись, и поселил их здесь же, превратив в рабов царского хозяйства (ВДИ, 1951, № 4, стр. 27).

@темы: история, Урарту

---

Урартская колесница

Б.Б. Пиотровский

Урартская колесница

В надписях урартских царей, содержащих записи о снаряжении войска, упоминаются и колесницы. Так, в текстах Ишпуини и Менуа, где приводятся данные о численности войска, сообщается, что на север было послано 66 колесниц, более тысячи всадников (цифра, обозначающая тысячи, не сохранилась) и 15 760 пехотинцев. В надписи урартов о походе к югу от оз. Урмия приводятся другие цифры о соотношении родов войск, а именно: 106 колесниц, 9174 всадника и 2704 пехотинца.1)

Долгое время единственным изображением урартской колесницы был оттиск печати, найденный на Топрах-кале.2) Теперь же, после раскопок на Кармир-блуре, внешний вид урартских колесниц нам хорошо известен. На шлемах и колчанах царей Аргишти I и Сардури II изображено немало колесниц и всадников.3) Колесница имеет тяжелый кузов, ось колеса помещена у самого задка, колесо массивное, в большинстве случаев с восьмью спицами (на некоторых рисунках как будто шесть спиц). Выгнутое дышло закрыто фигурами коней, часто отмечен ремень, соединяющий изогнутую часть дышла с кузовом.

На древнем Востоке колесница была распространена во многих странах. Она известна с начала III тысячелетия до н. э. по шумерским изображениям. Широкое развитие получила колесница в Хеттском государстве, в Египте, Северной Сирии, особенно прославленной была ассирийская колесница. Греция и Рим заимствовали колесницу у народов древнего Востока. Можно проследить закономерности развития ее форм на протяжении многих веков и особенности конструкций в разных странах.

Имеются сводные работы по колесницам древности,4) а также по колесницам Передней Азии, Сирии и Финикии,5) Греции и Италии.6) В этих работах устанавливаются характерные датирующие элементы типов колесниц.

Лучше других изучены ассирийские колесницы IX—VII вв. до н. э., изображения которых в большом количестве можно видеть [340] на рельефах царских дворцов. Ассирийские колесницы отчетливо разделяются на два типа — ранний и поздний.

Ранние ассирийские колесницы, относящиеся ко времени до правления Тиглатпаласара III (середина VIII в. до н. э.), отличаются массивностью кузова, удлиненным щитом над дышлом колесницы, которое от низа кузова отходит почти под прямым углом и имеет резкий выгиб к ярму. Дугообразное дышло, характерное для шумерских колесниц, в ассирийских отсутствует. Колеса в ранний период имели шесть спиц.

Колесницы времени после правления Тиглатпаласара III (вторая половина VIII в. и VII в до н. э.) особенно хорошо представлены на рельефах Саргона, Синахериба и Ашурбанипала. Они отличались легкостью, щит над дышлом заменялся тягой, скреплявшей верхнюю часть дышла с кузовом. Колеса делались легче и имели восемь спиц. Ось находилась у самого задка кузова.

Сопоставления урартских колесниц с ассирийскими не оставляют сомнения в том, что урартские повторяли форму ассирийских второго периода и имели также легкий кузов, дышло без щита и в колесах преимущественно восемь спиц.

Это обстоятельство подтверждает наблюдение, что урарты в начале VIII в. до н. э восприняли ассирийское вооружение, заменив им свое прежнее, по происхождению связанное с хеттским оружием. Тогда же была перенята до деталей и ассирийская колесница. К сожалению, археологами еще не найдены остатки урартских колесниц, но в 1957 г при раскопках Кармир-блура среди различных бронзовых изделий в 8-й кладовой для вина оказалась бронзовая голова коня (высотой 17 см), которую можно считать навершием дышла колесницы. Эта голова представляет собой выдающийся памятник урартского искусства и технического мастерства. Великолепно моделированная морда лошади с передней частью шеи отливалась в одной форме, а грива, уши и челка — в другой. Обе части были настолько искусно спаяны, что лишь излом обнаружил этот неожиданный [341] способ изготовления. Вместе с головой коня была найдена бронзовая загибавшаяся вверх ручка котла, завершающаяся головкой льва и имеющая надпись Сардури, сына Аргишти. Размеры головы коня, полая, вытянутая и почти вертикально поставленная шея позволяют предположить, что перед нами именно навершие дышла колесницы, соответствующее по форме украшениям ассирийских колесниц.

На рельефе из дворца Синахериба изображена распряженная колесница, на которой точно изображены все ее детали. Дышло этой колесницы также украшено головкой коня, что подтверждает мое предположение о назначении кармир-блурской конской головы.

Археологические материалы, ставшие известными за последние годы, свидетельствуют, что и племена Закавказья, покоренные урартами, имели также свои боевые колесницы.

Раскопки 1956—1957 гг. у селения Лчашен, на северо-западном побережье оз. Севан, проводившиеся под руководством А. О. Мнацаканяна, открыли древние погребения, относящиеся, вероятно, еще ко II тысячелетию до н. э. В этих могилах обнаружены плохо сохранившиеся четырехколесные повозки и двухколесные арбы. В двух курганах были найдены две бронзовые модели колесницы. Я остановлюсь на анализе той модели, которая найдена в 1958 г.7)

Колесница запряжена двумя конями, в кузове помещены две фигурки воинов (высота фигурок около 7,5 см) с кинжалами у пояса, в шлемах с большим гребнем. Одной рукой они держатся друг за друга, вторая же приставлена к шлему. Шлемы этих воинов, распространенные у урартов в IX в. до н. э., как это можно видеть на рельефах Балаватских ворот Салманасара III, напоминают по форме скорее всего хеттские. По-видимому, лчашенская колесница по внешнему виду ближе всего к малоазийским колесницам.

Наиболее архаичным элементом лчашенской колесницы является выгнутое дугой дышло, оно как бы нависает над конями. (Такое же дышло, но не столь сильно выгнутое, встречается у хеттских колесниц из Северной Сирии, относящихся к концу II тысячелетия до н. э.) Остальные ее детали, как облегченный кузов, смещение оси к задку и восемь спиц (на второй колеснице показано шесть), указывают на то, что она никак не может относиться ко времени ранее XIV—XIII вв. до н. э.

Позднее, в период господства урартов, в Закавказье применялась уже колесница ассирийского типа, как это видно по изображению на бронзовом поясе Ахталинского могильника. Весьма интересно, что Лчашенские курганы имеют много общих черт с курганами середины II тысячелетия до н. э., прекрасно представленными в Триалетском районе. В этих богатейших курганах Триалети были найдены золотые и серебряные предметы, а также керамика, имеющая большое сходство с подобными предметами Хеттского царства. Примечательно и то обстоятельство, что в Триалетских курганах также обнаружены древние повозки, правда массивные, четырехколесные, с колесом без спиц, сколоченным из трех частей. Б. А. Куфтин отметил, сопоставляя обряд погребения в Триалетских курганах [342] с обрядом погребений хеттских царей, что в последнем важную роль играла повозка (колесница).

Итак, мы видим два характерных типа колесниц: один — урартский, по происхождению связанный с ассирийским, и другой — закавказский, близкий малоазийскому типу.

Эти сопоставления лишний раз подчеркивают борьбу двух влияний — месопотамского и малоазийского — на развитие культуры государств Передней Азии рубежа II и I тысячелетий до н.э. В этой борьбе ассирийское влияние взяло верх.

По изданию: Древний мир. Сборник статей в честь академика В.В.Струве. М., 1962 г.

литература:

1) УКН, № 21, 22, 24.

2) С. F. Lehmann-Haupt, Armenien einst und jetzt, I, Berlin, 1910, S. 261.

3) «Кармир-блур», I, Ереван. 1950, стр. 63-67; «Кармир-блур», II, Ереван, 1952, стр. 39, табл. 15; «Кармир-блур», III, Ереван, 1955, стр. 37.

4) О. Nuoffer, Der Rennwagen im Altertum, Leipzig, 1904, Lefebure des Noettes, La force motnce antmale a travers les ages, Paris, 1924.

5) F. Studniczka, Der Rennwagen im syrisch-phonikischen Gebiet (AJ, 1907, № 22).

6) E. Mercklin, Der Rennwagen in Gnchenland, I, Leipzig, 1929; H. Nachod, Der Rennwagen bei den Itahkern und ihren Nachbarn, Leipzig, 1909.

7) А. О. Мнацаканян, Раскопки курганов на побережье оз. Севан в 1956 г. (Предварительное сообщение). («Советская археология», 1957, № 2), стр. 146-153.

@темы: история, Урарту

---

"АРИЙЦЫ" В КАЛМЫЦКИХ СТЕПЯХ

"АРИЙЦЫ" В КАЛМЫЦКИХ СТЕПЯХ
18 мая 2009

СМЕРШ в 1944 году сорвал попытки абвера организовать повстанческое движение на юге СССР

23 мая 1944 года постами службы войск наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) была зафиксирована в районе поселка Утта Астраханской области посадка вражеского сверхмощного самолета, с которого был высажен отряд диверсантов в количестве 24 человек во главе с официальным сотрудником германской разведки капитаном Эбергардом фон Шеллером.


Эта группа была направлена немецким разведорганом "Валли I" для подготовки на территории Калмыкии базы для переброски 36 эскадронов так называемого "Калмыцкого корпуса доктора Долля" для организации восстания среди калмыков.


Из рапорта по "ВЧ" заместителя начальника ГУКР СМЕРШ П.Я. Мешика, начальника УНКГБ Астраханской области А.П. Михайлова, заместителя начальника Отдела борьбы с бандитизмом НКВД СССР Свирина наркому НКВД СССР Л.П. Берия, наркому НКГБ СССР В.Н. Меркулову и начальнику ГУКР СМЕРШ В.С. Абакумову от 26 мая 1944 года: "Устанавливается диверсионная группа противника, выброшенная 23 мая с.г. севернее поселка Утта.


Подготовлена и направлена в наш тыл ("Валли I") с заданием: 1. Создать мощный радиоцентр (радиорезидентуру), с которым связать ряд радиоточек, имеющихся на нашей стороне и подготовленных к выброске. 2. Подготовить дальнейшие переброски агентурных и повстанческих групп, причем эти переброски предполагают производить в широких масштабах. Повстанческое движение должен был возглавить доктор Долль. 3. Связаться с местными калмыцкими бандитами.


Группа, возглавлявшаяся капитаном Абвера Квастом, он же - фон Шеллер, состояла из 33 человек, из них 19 агентов-диверсантов, 4 радиста, 7 человек экипажа немцев. После приземления 9 калмыков по приказанию Кваста направились в сторону Чигир на поиски лошадей. Руководитель группы Кваст после приземления дал телеграмму о благополучном прибытии.


В 11 часов того же числа, вылетевшими из Сталинграда 4 самолетами "Харрикейн" самолет Ю-290 подожжен. Группа пыталась уйти в западном направлении, однако была настигнута. В 16 часов того же дня опергруппами НКВД и НКГБ в результате боя были убиты 3 немца, 2 калмыка, 1 осетин, 1 азербайджанец (он же - старший радист Хайларо).


Захвачены и арестованы 12 человек, в том числе руководитель группы капитан Абвера Кваст, радист Сазаев (казах), осетин (кличка - "Озеров"), 3 калмыка-диверсанта и 1 татарин-радист, 6 человек из экипажа, в числе последних - радист экипажа Ганзен Ганс. Разыскиваются 14 человек.


Имея в виду масштабы и важность задуманных немцами операций, полагаем необходимым начать радиоигру с немцами, поставив ближайшей целью вызов и ликвидацию двух самолетов".


Вверху документа сохранилась резолюция наркома внутренних дел: "Тов. Абакумов! Правильно. Составьте соответствующее указание. Л. Берия. 26.V.[19]44 г."


После допроса пленных летчиков советские контрразведчики получили дополнительные сведения об операции, планировавшейся в советском тылу на территории Калмыкии. Из показаний старшего первой группы диверсантов капитана Эбергарда фон Шеллера: "В отношении действий калмыцких групп нужно сказать следующее.


Первые две группы, приземлившиеся 23 мая 1944 г., должны были стать авангардом, установить связь с якобы имеющимися национальными повстанческими группами и обеспечить безопасность главной радиостанции. Было выделено следующее снаряжение: на человека - один автомат с двумя дисками, три ручных гранаты, полное обмундирование, седло, сбруя. Это снаряжение (к нему еще ручной пулемет) было доставлено 23 мая 1944 г.


Кроме того, обеим группам были выделены 2 станковых пулемета "Максим", 2 ручных пулемета, 16 винтовок. Все оружие было русского происхождения. Это вооружение осталось в Цилистее и должно было прибыть 27 мая, плюс около 40 тюков, в которых находилось около 10 тыс. патронов в лентах для пулеметов, около 10 тыс. патронов для винтовок, 15-20 тыс. патронов для автоматов, несколько ящиков с русскими ручными гранатами, медикаменты и перевязочный материал, 60 кг махорки и на 100 дней продовольствия".


Задание на проведение операции в калмыцких степях капитану фон Шеллеру поставили лично начальник группы "1 Х" (сухопутные войска) майор Кибард и начальник отдела "Валли I" майор Баун.


Кроме того, в ходе допроса пленных была получена и важная информация о существовании, организационно-штатной структуре, районах базирования, вооружении 200-й бомбардировочной эскадры "КГ-200" - особо секретного специального соединения "Люфтваффе", предназначенного для обеспечения разведывательно-диверсионных заданий.


Еще перед войной в составе "Люфтваффе" имелась специальная часть, занимавшаяся аэрофотосъемкой территории европейских государств, которая носила кодовое наименование "Испытательная авиачасть при Главном командовании авиации".


На ее вооружении имелась специальная авиационная техника, главным образом самолеты "ФВ-200" ("Кондор") и "Ю-86" с высотным мотором. Во время войны на вооружение поступили машины новых типов, в частности тяжелый бомбардировщик "Юнкерс-290", который был способен осуществлять переброску до 100 десантников на дальние расстояния. Штаб эскадры располагался на аэродроме Ораниенбург близ Берлина.


Используя то обстоятельство, что руководитель группы Кваст успел передать радиограмму об успешном приземлении, руководство НКВД, располагая данными о характере задания отряда, шифрами, захваченными радистами и радиоаппаратурой и зная, что у немцев нет точной информации о судьбе десанта, приняло решение о проведении радиоигры с Абвером от имени захваченного десанта и экипажа немецкого самолета.


При подготовке к проведению радиоигры также было учтено и то обстоятельство, что немцы, по-видимому, не знали, что по решению советского правительства калмыки были переселены в глубь территории СССР. Для участия в радиоигре было решено привлечь старшего группы капитана фон Шеллера и радиста самолета обер-лейтенанта Ганзена. В СМЕРШе им были присвоены псевдонимы: фон Шеллеру - "Борода" и Ганзену - "Колонизатор".


Эта радиоигра вошла в историю советской военной разведки под кодовым наименованием "Арийцы". Она проводилась 3-м отделом ГУКР СМЕРШ НКО СССР из поселков Яшкуль и Енотаевск Астраханской области с 29 мая по 20 августа 1944 года.


В соответствии с разработанным планом радиоигры в первых радиограммах противнику были переданы дезинформирующие сведения о положении в Калмыкии, также легендировались благоприятные условия работы для отряда Кваста по организации повстанческого движения. Для усиления заинтересованности Абвера его сотрудникам сообщили об установлении контакта с оставшимися в советском тылу "партизанами-калмыками".


В связи с необходимостью постоянного наблюдения за воздушным пространством в районах предполагаемого проведения операции начальнику ОКР СМЕРШ ПВО Южного фронта Юшкевичу 29 мая 1944 года была направлена шифротелеграмма начальника ГУКР СМЕРШ с указаниями "обеспечить наблюдение за воздухом в районах, через которые возможен пролет вражеских самолетов из Румынии в Калмыкию и Западный Казахстан" и об организации с командованием ПВО Южного фронта "немедленного и подробного информирования ОКР СМЕРШ ПВО Южного фронта о трассе пролета каждого вражеского самолета, идущего в тыловые районы Советского Союза".


Полученные сведения должны были немедленно по "ВЧ" передаваться в ГУКР СМЕРШ НКО СССР. Одновременно ОКР СМЕРШ ПВО Южного фронта был проинформирован о том, что германская разведка начала заброску агентуры на "4-моторных самолетах черного цвета из Румынии в Калмыкию и Западные области Казахской ССР".


Первая радиограмма была передана противнику уже 30 мая 1944 года: "Посадка в 04-55 московского времени. В 12-40 атака русских истребителей. "Ю" - уничтожен. Необходимое снаряжение спасли, без воды и продуктов. Гремер, Ханлапов, Беспалов, Мухин, два калмыка убиты. Лейтенант Вагнер, обер-фельдфебель Миллер, Осетров ранены. Положение благоприятное, связались с партизанами, охрана обеспечена. Разведка калмыков узнала, что посадку "Ю" заметили русские.


Из Сталинграда и Астрахани прислали истребители. Ошибка "Ю" - садиться днем, долго сидел, надо ночью. Площадку готовим. До полного выяснения мною обстановки мер не принимайте. Радистом использую обер-лейтенанта Ганзена. Слушаю вас по плану. Прошу указаний. Кваст".


Однако противник, несмотря на предупреждение, в первый же день после установления двусторонней связи отправил самолет "Ю-290", который в течение некоторого времени барражировал над районом предполагаемой высадки, подавая световые сигналы.


Смершевцы приняли решение никаких активных действий по уничтожению самолета не предпринимать, считая, что самолет был направлен для обследования района и подтверждения правильности полученного сообщения от разведгруппы.


"Ю-290" благополучно возвратился на свой аэродром. Таким образом, у немцев было создано впечатление, что отряд Кваста действительно перебазировался в другое место и органами советской контрразведки не используется.


Это подтвердилось полученными на другой день радиограммами. Первая - "Для Кваста. Орган поздравляет. Принимаем меры для развития операции. Исполним указания, которые ожидаем от вас. Операция готовится. Когда должна начаться. Начальник органа". И вторая - "Ю-290" был ночью 30 мая у вас для помощи, вас не нашел. Собственные имена и названия местности шифровать два раза. С этого момента только нормальные часы связи. Вскоре подбросим радистов. Всем привет. Ни пуха, ни пера. Капитан".


Радиоигра набирала обороты... Из доклада по "ВЧ" зам. начальника ГУКР СМЕРШ НКО СССР генерал-лейтенанта Мешика начальнику ГУКР СМЕРШ НКО СССР генерал-полковнику Абакумову о работе радиостанции "Арийцы" от 7 июня 1944 года: "5 июня с.г. в 7 часов вышли в эфир и установили связь с Центром. Была передана радиограмма в 60 групп: "Осетров умер, лейтенант Вагнер здоров, оберфельдфебель заметно поправляется, обер-лейтенант Гансен запрашивает, последовало ли производство в капитаны.


Ожидаю доставки всего необходимого". В 17-00 вышли в эфир и получили радиограмму в 53 группы: "Подвоз вероятен 16 июня в 23 часа, так как отбираем. Обер-лейтенант Гансен еще не капитан, но представлен. Майор".


6 июня в 7-00 по установлению связи с Центром нами передана радиограмма в 23 группы следующего содержания: "Поспешите с подвозом, слушаем вас по плану. В эфир приходим только при необходимости. Кваст".


Получив от Центра "квитанцию", приняли от него радиограмму в 23 группы: "Дайте точнейшее местонахождение расположения, так как с 30 на 31 мая машина с подвозом была там и вас не нашла. Майор".


В 10-30 того же дня на запрос Центра нами был дан ответ в 57 групп: "Лагерь в 6 км северо-восточнее Бор-Царнг в разрушенных постройках, рядом площадка. Самолет слышали, видели сигналы, но не знали, что наш, так как телеграмма о прилете запоздала. Кваст".


Согласно вашей телефонной санкции сегодня и завтра передаю следующую радиограмму: "Начальнику органа. Наступила решающая фаза войны, а мы бездействуем. Прошу ускорить доставку оружия и людей, и мы отвлечем на себя часть сил врага. Экипаж "Ю" просит вывезти, они хотят драться. Кваст".


Советские контрразведчики продолжили сообщать противнику об "успехах" отряда Кваста: об установлении связи с пятью мелкими бандгруппами и отрядом известного бандита, действующего на территории Калмыкии - Огдонова. Одновременно указали точное местоположение отряда и потребовали помощь.


Противнику были переданы радиограммы следующего содержания: "Начальнику органа. Благодарю за поздравление. Как резерве радистов нуждаюсь в Захарове, Блоке, Косареве, Майлере. Из-за сложных условий связи используйте только лучших радистов. Осетров ранен в живот, без сознания, безнадежно, разведка встретила пять мелких партизанских отрядов без боеприпасов. Огдонов имеет 85 всадников, вооружены плохо.


Не мог собрать вокруг себя мелкие группы. Необходимо авторитетное руководство. Первым самолетом - продукты, деньги, два комплекта посадочных фонарей, боеприпасы, оружие, радистов. Когда ждать самолет".


После сообщения противнику подробных данных о посадочной площадке и условных обозначениях ее огнями в ночное время 9 июня 1944 года противник передал сообщение: "Подвоз, вероятно, ночью 11.6. Последует все необходимое. Посадка и взятие экипажа при соответствующем обозначении площадки. Опознавательный знак и окончательное решение последует. Капитан".


В результате произведенного радиообмена в ночь на 12 июня над местом легендированного отряда Кваста появился немецкий самолет "Ю-290". Обменявшись с нами условными сигналами, сбросил пять парашютистов, 20 тюков груза и после этого произвел посадку на заранее обозначенную площадку-ловушку.


Самолет, попав колесами шасси в замаскированные ямы, взлететь не смог. Члены экипажа, чувствуя, что попали в ловушку, открыли стрельбу из имевшегося у них орудия и пулеметов. В результате боя самолет был подожжен. Сгорела правая часть фюзеляжа с двумя моторами, оставшийся в нем груз и три пилота. Остальные летчики во время пожара успели бежать и в течение 3 дней скрывались в степи.


Из рапорта о ходе проведения радиоигры "Арийцы" от 12 июня 1944 года: "В процессе проводимой органами СМЕРШ радиоигры по делу "Арийцы" был вызван для посадки в район поселка Песчаный (бывший Яшкуль) самолет противника. 12 июня с.г. в 02-00 после выброски 5 парашютистов, 20 мест с оружием, боеприпасами и продовольствием 4-моторный самолет противника "Ю-290" произвел посадку и попал в устроенную заранее ловушку.


После 15-минутного боя и попыток вырваться из ловушки самолет загорелся, по-видимому, подожжен экипажем. Принятыми противопожарными мерами удалось спасти левую плоскость с двумя дизель-моторами и хвостовую часть самолета. В обломках обнаружены 6 почти сгоревших трупов.


Один летчик - штабфельдфебель Энб, успевший выскочить из самолета, застрелился. Из числа выброшенных парашютистов задержаны 3 человека: Бацбурин, по национальности татарин, кличка "Хакимов"; Цокаев, по национальности осетин, клички "Марков" и "Кожевников"; Росимов, по национальности татарин, клички "Шаримов", "Гайдулин". Четвертый парашютист, Бадмаев, кличка "Санпилов", по национальности монгол, при приземлении разбился насмерть. Пятый парашютист, калмык по национальности, направленный немцами в качестве охраны радистов, разыскивается:".


По показаниям задержанных для отряда Кваста было доставлено три тонны груза. Большая часть при пожаре в самолете была уничтожена, в том числе сгорели три миллиона советских рублей.


Во время ночной операции по захвату вражеского самолета "Ю-290" противник с 00-30 до 06-00 12 июня держал радиосвязь, пытаясь получить от Кваста сообщение о прибытии самолета. В 00-30 от Центра была получена радиограмма следующего содержания: "Прибыла ли машина? Капитан".


Учитывая, что экипаж захваченного самолета в первые часы не был задержан и поэтому ни на один вопрос, относящийся к обстоятельствам полета самолета смершевцы не могли правильно ответить, то умышленно сообщили о наличии помех в эфире и плохой слышимости.


Во избежание провала радиоигры в 06-00 этого же дня было принято решение сообщить противнику, что самолет не прибыл, передав радиограмму: "Машина не прибыла. Почему? Кваст". В 10-00 этого же дня противник ответил: "Машина не вернулась. Следовательно, несчастный случай или вынужденная посадка. Дальнейшее после новых переговоров. Капитан".


Однако случай с потерей самолета все же вызвал определенную настороженность у руководства Абвера. В связи с этим Квасту поступила радиограмма: "Немедленно новый шифровальный лозунг из 31 буквы, состоящий из фамилии секретаря Норд-Поль, фамилии ее помощницы, фамилии унтер-офицера из учебного лагеря, имени вашей жены". Кроме того, противник запросил: "Вы помните фамилию подозрительной жены "Мусина". Если да, прошу сообщить. Мюллер".


В ответной радиограмме фамилия жены "Мусина" была сообщена, относительно же остальных фамилий для шифровального лозунга Кваст заявил, что фамилии секретаря в Норд-Поль и ее помощницы он якобы забыл и назвать не может.


После того как об этом сообщили противнику, последний вторично предложил Квасту составить новый лозунг, но уже с новыми фамилиями: "Немедленно шифровальный лозунг из 31 буквы. Имя вашей дочери, имя сына, первая буква "К", место нахождения вашего отца, написанное "ТЦ", фамилия унтер-офицера в школе, еще раз имя вашей дочери. Капитан".


"Договорившись" с Центром о новом шифровальном лозунге, в целях укрепления у противника предположения, что самолет потерпел аварию, и показа деятельности Кваста по розыску самолета 23 июня противнику передали очередную радиограмму: "Ю" потерпел аварию в районе Оргаиновский Шаргадык, что в 26 км юго-восточнее Элисты. Лично осмотреть место не мог, беседовал с очевидцами. Судьба экипажа и радистов неизвестна. Очевидцы говорят, что было несколько трупов. Кваст".


В последующем советские контрразведчики сообщили противнику о переживаемых трудностях отряда "Кваста" из-за отсутствия подвоза материальной помощи и возникшем в связи с этим недовольстве среди калмыков.


В Абвере, беспокоясь за судьбу отряда, предложили сменить место базирования: "Авария второй машины с подвозом и пленение части экипажа не исключены. На допросе могут быть выданы ваша дислокация и цель прилета. Предлагаю вскоре передислоцироваться с привлечением Огдонова, который успокаивающе подействует на ваших людей. После сообщения о новой дислокации получите дальнейшие указания. Майор для Кваста".


В ответ на указания Центра 30 июня смершевцы сообщили противнику о принятых мерах по обеспечению безопасности и передислокации группы Кваста в район действий отряда Огдонова, одновременно уведомив, что в целях предосторожности прерывают радиосвязь на пять дней.


С 6 июля 1944 года радиоигра с Абвером была возобновлена из г. Енотаевска Астрахансокй области. Сразу же приступили к легендированию трудностей, переносимых отрядом Кваста: отсутствие продовольствия, боеприпасов, рост недовольства среди калмыков из-за отсутствия помощи от немецкого командования.


11 июля от противника пришел ответ: "Попытаемся прилететь с новым подвозом. Где он должен быть сброшен? Майор". Абверовский разведцентр также предупредил о выброске в районе действий отряда агента, для которого радиостанция Кваста будет являться передаточным центром, и предложил сообщить о наличии необходимых технических данных для установления радиосвязи.


В ответной радиограмме смершевцы уведомили Центр о наличии необходимых возможностей для организации ретрансляционных радиопередач. Дальнейшая работа радиостанции "Арийцы" строилась на передаче противнику необходимых данных для сброски груза и настойчивых требованиях доставки обещанной помощи. Однако вплоть до 14 августа никаких обещаний о помощи от противника не поступало. Неоднократно была плохая слышимость и перерывы во время сеансов связи.


Посчитав, что дальнейшие требования о помощи вызовут со стороны противника еще большую настороженность и возможную предварительную проверку Кваста через других парашютистов, было принято решение радиоигру прекратить в выгодном для нас положении, укрепив у противника мнение о невозможности организации "бандитско-повстанческого движения в Калмыкии" и дальнейшей посылки самолетов в Калмыкию. Кроме того, к смершевцам поступила информация о том, что "Борода" (фон Шеллер) "усиленно обрабатывает "Колонизатора" с целью сообщить Центру, что они работают под диктовку".


13 августа противнику была передана радиограмма: "Начальнику отряда. Положение здесь совершенно невыносимое. Отряд Огдонова разбит, нам калмыки отказывают в помощи. Вынужден согласно договоренности пробираться к повстанцам на Западный Кавказ, оттуда, возможно, в Румынию. Нескольких людей из экипажа по болезни и невозможности их транспортировки вынужден буду оставить у калмыков, которым объясню, что направляюсь в Германию, чтобы лично добиться помощи и усиления. Прошу санкции или контрприказа в течение 3 дней, т.к. дальше не могу ждать. Кваст".


На следующий день противник в ответной радиограмме согласился с решением Кваста и предложил пробиваться через линию фронта. Эта радиограмма еще раз подтвердила сомнения советской контрразведки о доверии немцев Квасту и в нецелесообразности дальнейшего проведения радиоигры.


Сообщив Центру, что отряд вышел в путь, 18 августа противнику радировали: "Сегодня юго-западнее Бергин стычка с отрядом НКВД. Будучи без боеприпасов, спаслись только на конях. Продолжаем марш в юго-западном направлении. Успеха не предвижу. Мучают жажда и голод. В случае гибели позаботьтесь о наших семьях. Кваст".


19 августа следующая радиограмма в Центр: "Начальнику органа. Калмыки изменили, мы остались одни, без боеприпасов, продуктов и воды. Гибель неизбежна. Предотвратить ничем не можем. Мы свой долг выполнили до конца. Во всем считаем виновными вас и Марвица. Абсурдность операции была очевидна еще до ее начала. Почему нам не помогли? Кваст".


В заключительной передаче 20 августа на половине передачи текста связь умышленно прервали, показывая тем самым противнику, что с отрядом что-то случилось: "Нас преследуют. Кругом пески и соль. Вынуждены изменить маршрут. Мучает жажда". На этом радиоигра "Арийцы" была прекращена.


О том, насколько были значимы результаты операции, проведенной советскими контрразведчиками, можно судить по показаниям резидента Абвера, капитана фон Шеллера: " :После удачной посадки и налаживания связи должен был 27 мая 1944 г. привезти указанные выше материалы. Меня ожидали в Цилистее д-р Долль, майор Марвиц, капитан Белиххеймер, мы должны были установить расписание последующих перебросок групп калмыков.


Со вторым транспортом после 27 мая должен был прибыть сам д-р Долль. Как мне известно от майора Марвица, для вооружения десантников было собрано примерно 4000 винтовок, 10 тыс. автоматов, 1000 чехословацких армейских пистолетов, к этому соответствующее количество боеприпасов, ручные гранаты, несколько станковых и ручных пулеметов и обмундирование.


Для переброски бензина и воды уже доставлены специальные баки, которые должны были быть сброшены на парашютах. Если положение в некоторой степени стабилизируется, предполагалось совершать переброски немецкими самолетами. Выделенное для этой цели авиационное соединение должно было быть немедленно освобождено от других заданий".


В ходе реализации замысла радиоигры "Арийцы" противнику было передано 42 радиограммы и получено 23 ответных. Уничтожены два тяжелых самолета "Ю-290", захвачены в исправном состоянии два новейших авиадвигателя. При ликвидации немецких самолетов уничтожены 33 человека, из них 21 взят в плен, в том числе кадровый офицер немецкой разведки капитан Эбергард фон Шеллер, 11 летчиков из состава авиаэскадры "КГ-200" и 9 агентов-диверсантов. Главный успех операции состоит в том, что была сорвана попытка организации "повстанческого" движения в глубоком тылу Советской Армии.


Владимир МАКАРОВ, Андрей ТЮРИН, специалисты центрального архива ФСБ России

Военно-промышленный курьер. №242

@темы: история, Германия, СССР, Абвер, калмыки

---

Личное

Ровно 11 лет назад свершилось важное для меня событие - мой брак с моей любимой женой, поддерживающей меня во всех моих жизненных перипетиях, удачах и не удачах.

---

ХРОНОЛОГИЯ ДИВЕРСИОННО-РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ АБВЕРА В АФГАНИСТАНЕ

ХРОНОЛОГИЯ ДИВЕРСИОННО-РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ АБВЕРА В АФГАНИСТАНЕ
04 февраля 2009

"...Накануне и во время Второй мировой войны в Афганистане и Британской Индии активно работала немецкая разведка, которая финансировала несколько крупных вооруженных банд, базировавшихся большей частью в афганском Бадахшане. Пик вооруженного противостояния пришелся на 1943 год...".

"...Накануне и во время Второй мировой войны в Афганистане и Британской Индии активно работала немецкая разведка, которая финансировала несколько крупных вооруженных банд, базировавшихся большей частью в афганском Бадахшане. Пик вооруженного противостояния пришелся на 1943 год...".



ПЯНДЖСКИЙ ФРОНТ ВТОРОЙ МИРОВОЙ


Афганистан, несмотря на свою отдаленность от театров боевых действий Второй мировой войны (1939 - 1945 гг.) все эти годы являлся ареной жесткого противоборства разведок стран Оси и антигитлеровской коалиции. Перед III Рейхом в отношении Афганистана стояли вполне конкретные цели: 17.02.1941 Гитлер издал циркуляр, где речь шла о том, что после успешного завершения Восточной кампании, необходимо организовать наступление на Индию и Афганистан.


После этого появилась директива за N 32, где данные акции планировались уже на зиму 1941/42 годов. К слову сказать, это было первое плановое мероприятие Вермахта после плана Барбаросса. Из ее абзацев ясно следует, что после победы над большевиками очередь придет английских колоний, и независимых стран Востока, Африки, Средиземноморья, первыми в этом списке были Иран и Афганистан.


Исходя из текста этой директивы, становится ясно, что после победы над Россией и решения "английской проблемы", мир пал бы ниц перед арийцами.


Политическое руководство Германии и верховное командование Вермахта планировали кампанию на юго-восточном направлении из трех ее основных этапов. Каждый включал в себя меры воздействия на страны региона - Турцию, Иран, Афганистан, наступательные действия германской армии на восточном фронте и тайные операции разведки, призванные дестабилизировать обстановку в тыловых районах театра военных действий.


Первый этап предполагал захват Кавказа и Ирана, второй - оккупацию Средней Азии и Афганистана, третий - вторжение в Индию. Осуществление этих планов позволяло Берлину рассчитывать на соединение с японской армией в Бирме и установление, таким образом, полного контроля над основной частью евразийского пространства.


Еще до начала войны гитлеровская разведка активизировала свою деятельность на территории Афганистана. Для этого она активно использовала немецких специалистов и инструкторов, работавших на стройках, предприятиях, в афганской армии и учебных заведениях.


Гитлеровские разведчики устанавливали связь с главарями среднеазиатской белоэмиграции, участниками басмаческого движения и с их помощью создавали вооруженные банды, которые осуществляли различные враждебные провокации на советско-афганской границе, убивали советских пограничников, и даже вторгались на нашу территорию.


С территории Афганистана немцы пытались вести работу по дестабилизации обстановки в тыловых районах СССР и инспирированию сепаратистских выступлений в восточных областях тогдашней английской колонии Индии (ныне эти территории входят в состав Пакистана). Так что и Великобритания в полной мере ощутила опасность сепаратизма, особенно в момент, когда возможность прорыва немцев на Ближний Восток, а затем в Индию была вовсе не гипотетической.



Резидентуре Абвера в Кабуле в этом контексте была поручена работа по советским республикам Средней Азии и Северо-Западной пограничной провинции Британской Индии. В нейтрализации ее деятельности, рассчитанной на использование сепаратистов, осевших в Афганистане, и некоторых племен, были крайне заинтересованы как советская, так и английская разведки.


Их тесное сотрудничество началось с сентября 1941 года, когда было подписано соглашение между двумя службами. Стороны обменялись представителями, которые находились соответственно в Москве и Лондоне, взаимодействие по конкретным делам осуществлялось и на уровне загранаппаратов в некоторых странах, в том числе в Афганистане.


Так Великобритания и Советский Союз совсем еще недавно бывшие непримиримыми противниками в центрально-азиатском регионе, в Афганском вопросе нашли точки соприкосновения и вновь (как это было в годы Первой Мировой Войны) стали союзниками в борьбе с гитлеровской Германией и Японией с их разведывательными службами. В течение всех военных лет советские и британские разведчики тесно сотрудничали в проведении совместных агентурно-оперативных мероприятий.


Усилия советской и английской разведок в военные годы в Афганистане и Иране были направлены на ликвидацию германской агентурной сети и срыв планов гитлеровцев, использовать сепаратизм как инструмент осуществления захватнических планов. Эти задачи были успешно решены


БАСМАЧИ НА СЛУЖБЕ СД И АБВЕРА


Работа, проводившаяся германской и японской разведками в Афганистане, заставляла опасаться НКВД, что гитлеровцы могут инспирировать третью волну басмачества, что грозило бы дестабилизацией обстановки в Средней Азии, глубинных тыловых районах Советского Союза.


Японская и германская разведки совершенно отчетливо имели в виду перспективу военных операций на советской территории. В этом контексте эмиграция представлявшая остатки басмаческого движения, рассматривалась как база для осуществления разведывательно-диверсионной деятельности в тыловых районах Советского Союза, а при благоприятных условиях как ядро подготовки вооруженного восстания в Средней Азии. Именно так видели роль эмиграции в неизбежной войне японские разведчики: атташе японской миссии в Кабуле Огава, военный атташе, другие японские представители.


Немецкая разведка была представлена офицерами Абвера - Расмусом и Витцелем, оба были сотрудниками германской дипломатической миссии в Кабуле. Вначале на эмиграцию в Афганистане в германских разведслужбах смотрели преимущественно через призму будущего административно-территориального устройства Средней Азии и роли эмигрантских кадров в комплектовании администраций территорий, которые вскоре должны быть оккупированы вермахтом.


Конечно, при том, что людей из числа эмигрантов вербовали и для выполнения разведывательных задач на советской территории.


Влиятельными деятелями бухарской эмиграции в северных районах были таджик Хамранкул-бек, узбеки братья Кудратулла-хан Тюра и Мухитдин-хан Тюра. Наиболее радикальная часть узбекской и таджикской эмиграции осела, в Кабуле.


Объединявшей ее политической фигурой был вплоть до своей смерти в 1944 году бывший эмир Бухарский Саид Алим-хан, позже эту роль пытался исполнять его старший сын. Другими достаточно авторитетными лидерами эмиграции были: муфтий Садретдин, узбек родом из Ташкента; Хашим Шайк Якубов - таджик, бывший посол Бухарской народной республики в Афганистане; Мубашир-хан Тарази, узбек духовного звания; Шир Мухаммед-бек (по прозвищу Курширмат), узбек, известный предводитель басмачей в Фергане, сторонник самых активных, порой совершенно авантюристических вооруженных акций, как и его брат Нур Мухаммед; Яхья Ходжа Содур - таджик, духовное лицо, состоял в родстве с эмиром Бухарским. Из киргизов, пожалуй, самым заметным был Камчинбек Аильчибеков.


Специфика обстановки в Афганистане состояла в том, что интересы гитлеровцев и сепаратистов, обосновавшихся в этой стране, совпадали. Первые надеялись подключить эмиграцию к операциям басмаческого типа с целью воздействовать на ситуацию в Средней Азии, вторые лелеяли надежду прийти с помощью немцев к власти. Приходилось считаться и с тем, что афганское правительство, исходя из неопределенности военно-стратегической ситуации, подчас занимало выжидательную позицию, проявляло непоследовательность в своих действиях.


Поэтому оказание выгодного для СССР влияния на руководящие афганские круги с использованием закрытых каналов также входило в функции советской внешней разведки.


По данным англичан, вторым после Кабула центром эмигрантской активности становился Кундуз, где с германской разведкой сотрудничали Сеид Кудратулла и Абдул Кари, а также Мухитдин-хан Тюра, Абдулла Керим Минбаши, Абдурахман Максум, Салах Кары. Они уверяли немцев, что способны в кратчайшие сроки поставить под ружье до 70 тысяч человек. Кроме того, к басмаческим операциям якобы было готово примкнуть одно из афганских племен в Бадахшане.


Когда вариант блицкрига провалился, то ориентиры немцев в работе со среднеазиатской эмиграцией стали меняться и упор был сделан на подготовку с ее помощью вооруженных выступлений в Средней Азии, которые немцы в знакомой из собственной истории терминологии, именовали "ударом в спину".


Первоначально настроение в верхних эшелонах эмиграции под влиянием успехов вермахта на советско-германском фронте становилось подчеркнуто воинственным. В летне-осенние месяцы 1942 года некоторые из их вожаков поговаривали даже о том, что надо выступать немедленно, не дожидаясь поддержки афганцев - немцы помогут.


К примеру Шир Мухаммед-бек напрямую обратился в германское посольство, в котором он, назвав себя выразителем чаяний всех туранских мусульман, передавал германскому правительству свои чистосердечные пожелания и почтительные приветствия, свидетельствуя искреннюю любовь, глубокое уважение и сердечную благодарность.


"Наша задача, - писал он, - организовать в марте 1943 года вооруженное восстание в Средней Азии, направив на это все национальные силы". Для успеха этой работы он просил полтора миллиона афганей. Подписался незатейливо: Главнокомандующий Шир Мухаммед-бек.


В новом варианте обращения указывалось, что добиться независимости тюрков можно только при содействии стран "оси", а посему туркестанцы считают себя их солдатами и готовы выполнить любые задания. Обязательства эмиграции перед Германией сформулированы так:


1. Мы берем на себя подготовку и посылку людей для диверсионной работы в тылу врага.


2. В нашу задачу входит взрыв мостов, нарушение линий связи, поджог продовольственных складов.


3. За нами остается организация партизанских отрядов и подбор посадочных площадок для авиадесанта.


4. Принимаются меры для вывода из строя аэродромов, которые используются советской авиацией.


На одном из собраний эмигрантов Шир Мухаммед-бек разоткровенничался и рассказал, что предложил премьер-министру быстро сформировать вооруженный отряд, выдвинуться на Памир, перейти советскую границу и двинуться на город Андижан в расчете пополнить его в Ферганской долине. Было, правда, и другое предложение - наступать через Таджикистан, так как в памирских горах трудно будет обеспечить многочисленный отряд продовольствием, а так, мол, у дехкан можно добыть(?) продукты.


Еще в октябре 1942 года в органы советской разведки поступило сообщение, что люди, направлявшиеся Шир Мухаммед-беком для уточнения системы охраны советской границы, вернулись и по результатам их доклада он вместе с Халифа Кызыл Аиком решил, отложить налет на советскую территорию до весны будущего года.


На одном из застолий в доме эмира как раз весной 1943 года в числе гостей оказался кавалерийский генерал афганской армии. Брат Шир Мухаммед-бека, как обычно, проявлял нетерпение и ратовал за немедленные действия. Старый кавалерист-афганец, который, очевидно, лучше других присутствовавших понимал, что немцы в России завязли, чтобы как-то сбить неумеренный оптимизм эмигрантов, сказал так:


"Вы ничего путного сделать не сможете, а врагов для нас, афганцев, в лице Советов наживете.


Сейчас не время для вооруженного выступления, надо подождать, пока мы будем уверены в том, что русские ослабли в военном отношении. Мы сами скажем эмиру, когда надо выступать".


Нур Мухаммед продолжал ершиться, заявив генералу: "Помощь ваша нам не нужна, мы хотим от вас только одного - дайте побольше лошадей". Генерал махнул рукой и ушел. Лошадей "братьям" афганцы так и не дали.


В середине июля 1943 г сыновья эмира Саида Алим-хана доживавшего последние месяцы, устроили нечто вроде консилиума с приближенными по поводу пошатнувшегося здоровья отца. Заявили, что он плох, стал страдать слабоумием, а на прогулки его возят на коляске. Предложили написать прошение правительству от имени самого эмира с просьбой предоставить ему возможность пользоваться автомобилем. Письмо красиво переписали и послали.


Слова афганского премьера им передали устно: "Очевидно, сошел с ума не только эмир, но все вы, бухарские эмигранты. Вы, видимо, хотели, чтобы наша страна очутилась в таком же положении, что и Иран. Времена катания на автомобилях прошли".


Афганское руководство, безусловно, знало, что советская сторона внимательно следит за поведением эмиграции, и наверняка догадывалось, что в Москве о ее деятельности многое известно даже в деталях. Об этом недвусмысленно говорили неоднократные представления по линии НКИД, предупреждавшие о неблагоприятных для советско-афганских отношений последствиях попустительства в этом деле.


При оценке ситуации афганское правительство, несомненно, учитывало и недавний иранский вариант, когда СССР совместно с Великобританией в целях пресечения действий германской агентуры пошли на ввод своих войск в эту страну и ее фактическую оккупацию. Естественно, афганцы стремились сделать все для того, чтобы избежать крайне нежелательного для себя развития событий.


Разгром немцев под Сталинградом еще более ужесточил эту позицию (лидеры эмиграции между собой ее немилосердно критиковали) по отношению ко всем действиям, которые могли осложнить отношения Афганистана с Советским Союзом и Великобританией.


В марте 1943 года терпение афганцев лопнуло, под нажимом британских спецслужб, афганскими властями был произведен арест руководителей и активистов бухарской и индийской эмиграции, как в Кабуле, так и на периферии. Всего было арестовано 50 человек, в том числе весь руководящий центр организации "Фаал" во главе с Мубаширом-хан Тарази, а в провинциях Кудратулла-хан Тура, Хамраскул-бек, Камчинбек Аильчибеков и другие.


Не тронули эмира Бухарского Сайд Умар-хана, унаследовавшего свой статус от больного отца Сайда Алим-хана (умер в апреле 1944 г), хотя он и сыграл заметную роль в создании прогерманской организации в стране. Как объясняли сами афганцы, на позицию королевской династии повлияли соображения этического порядка, понятия восточного гостеприимства, а отчасти какие-то родственные связи между династиями. Не побеспокоили и Халифа Кзыл Аяка как крупного духовного авторитета, опасаясь нежелательной реакции верующих.


В этот ответственный момент не дремала и советская агентура. Высокая степень осведомленности об оперативной работе резидента Абвера Расмуса побудила руководство I-го Управления НКГБ предложить ему пойти на сотрудничество с советской разведкой(!). И положительный и отрицательный результат устраивал - вывести из активной работы резидента Абвера, значило парализовать агентурную сеть германской разведки в Афганистане.


В Кабул прибыл наш известный разведчик А. М. Коротков и встретился с Расмусом. Этот эпизод подробно описан в "Очерках истории российской внешней разведки". У шокированного и подавленного Расмуса выбор был невелик: либо согласиться, либо спешно покинуть страну. Абверовец выбрал второе.


Созданная им эмигрантская структура развалилась, надежды сепаратистов вернуться на родину под знаменами третьего рейха рухнули. Вскоре и резидент Витцель после этой неудачи отбыл в Германию. В Кабуле оставался глава германской миссии Пильгер, но он свернул контакты с эмиграцией, опасаясь выдворения из Афганистана. Ставка сепаратистов на немцев не оправдала себя.


НА ПЯНДЖСКОМ РУБЕЖЕ


Исходя из вышесказанного видно, что советские пограничники, охранявшие границу с Афганистаном на территории Таджикистана, уже в первые дни Великой Отечественной Войны столкнулись с серьезным противником, тщательно готовившимся при первом же удобном моменте нанести коварный удар в спину советской Средней Азии.


К началу Великой Отечественной войны в Таджикистане дислоцировалось два пограничных отряда НКВД: Таджикский (ныне равнинные участки Пянджского и Московского) и Памирский (ныне Хорогский и Ишкашимский), а также три отдельные пограничные комендатуры: Шуроабадская, Калай-Хумбская и Мургабская. Кроме того, в Сталинабаде (Душанбе) располагалась 7-я Окружная школа младшего начальствующего состава Пограничных войск НКВД. Все перечисленные части организационно входили в Среднеазиатский пограничный округ. В целях оптимизации руководства пограничными войсками в 1943 году Среднеазиатский пограничный округ был разделен на Таджикский и Киргизский округа.


В это время штатная численность Таджикского округа была увеличена на 1548 человек, а в его составе дополнительно было сформировано 6 разведпостов, 22 заставы, увеличен штат 88 линейных застав с 31 до 42 человек.


В течение всей Великой Отечественной Войны пограничники Таджикского пограничного округа несли службу в крайне сложных условиях, задерживали шпионов и диверсантов, громили бандитские шайки, смело вступали в боевые столкновения с вооруженными контрабандистами. Так с 1941 по 1945 гг. только на участке одного Таджикского пограничного отряда было задержано около 400 нарушителей государственной границы, многие из которых имели различные задания, полученные от диверсионно-разведывательных структур Афганистана, Германии и Японии.


Наибольшую опасность в то время на таджикско-афганской границе представляли действия эмигрантских организаций, которые вели широкую подрывную работу против СССР. Гитлеровцы как говорилось выше, обещали им в случае успеха восстановить власть изгнанных баев, мулл, беков и эмиров, щедро наделив их кусками советской территории. Несколько раз вооруженные группировки пытались создать плацдармы для наступления, овладеть несколькими островами на Пяндже и Амударье, что приводило к кровопролитным боестолкновениям.


Надо признать, что к 40-м годам недобитые представители басмаческого движения, какой бы то ни было серьезной социальной базы в республиках Советской Средней Азии, уже не имели (за исключением отдельных горных районов). Если в 20-е начало 30-х гг. народ был сильно недоволен допущенными перегибами гражданской войны и коллективизации, что сильно настраивало его против советской власти, то к концу 30-х гг. подавляющее большинство населения осознало и приняло все преимущества социалистического строя, а потому бредовые идеи лидеров эмиграции о возможности организации ими в Средней Азии "всенародноного восстания", были направлены не столько на конкретные дела, сколько на выуживание у немцев и японцев денег, ради решения шкурных вопросов личного обогащения.


Многие из них прекрасно понимали, что установление в советских республиках феодальных порядков, уже отживших свою историческую эпоху, возможно только через поголовное уничтожение советских людей, а осуществить это без помощи прямой немецкой оккупации было невозможно.


В целом за весь период войны во внутренних районах Таджикистана сколь-нибудь серьезного политического бандитизма не было. Вместе с тем, отдельные дезертиры из Красной Армии и лица, уклонившиеся от призыва, создавали преступные группы, уходили в горы и терроризировали населения. В центральных районах Таджикистана за годы войны чекисты смогли выявить и 40 законспирированных агентов немецкой разведки; в 1942 году - 14 агентов; в 1943 - 7 агентов и 2 пособника фашистов; в 1944 году - 4 агента и 12 лиц, служивших на командных должностях в гитлеровской армии, полиции и карательных подразделениях.


В годы Великой Отечественной Войны афганскую границу охранял и защищал весь народ. В первые месяцы войны значительная часть рядового и командного состава погранотрядов была отправлена на фронт, и на заставах зачастую оставалось лишь по 6-7 пограничников. У телефонов дежурили жены офицеров. Хотя с первых дней войны нарушения границы и участились, но благодаря надежной опоре на местных жителей приграничья, пограничники в целом удерживали ситуацию под контролем.


Тем не менее, на границе деструктивные элементы настойчиво пытались проникнуть на советскую территорию. Активизировались шпионы и диверсанты, вновь появились на границе крупные банды, а вооруженные столкновения опять стали нормой охраны госграницы.


При поддержке германской и японской агентуры вновь активизировались на восточном Памире вооруженные отряды киргизского племени хандырша, расселенного в Ваханском коридоре Афганистана.


Налеты на советскую территорию афганских киргизов поражали своей дерзостью, жестокостью и имели систематический характер. Для наглядности можно проследить ситуацию, которая складывалась, к примеру, на участке одной только Мургабской комендатуры осенью 1941 г.


Так, в ночь с 8 на 9 сентября 1941 г на участке Мургабской комендатуры в районе озера Булун-Куль во время отдыха в юрте были убиты начальник разведывательного отделения комендатуры Урунбаев и сопровождающий его пограничник Дубовицкий. Это убийство совершила группа киргизских эмигрантов в количестве 14 человек. В ночь на 14 сентября эта же группа вновь перешла на советскую территорию. Вступив в боестолкновение с пограничниками банда отошла, угнав с собой 68 голов колхозного скота. Один пограничник был убит и один ранен.


16 сентября поисковая группа во главе с политруком Садовничим на участке первой заставы имела боестолкновение с бандой в 35 человек. Бой был жестокий, банде не удалось прорваться на территорию Мургабского района.


18 сентября, вечером на участке Сосык-Куль огнем банды с афганской территории был убит секретарь партийного бюро погранкомендатуры Майбородский и ранен один пограничник. На следующий день в этом же районе снова произошло несколько боестолкновений, в ходе которых было убито 5 пограничников и политрук Садовничий.


Только 18 октября принятыми чекистами оперативными мерами эта банда была ликвидирована. В результате операции было уничтожено 64 бандита, в том числе и главарь банды Зиянутдин Ахмедов, видный басмаческий главарь Егамберды Аильчибеков, афганский резидент Сайфутдин Худойбердыев.


22 января 1943 года пограннаряд одной из застав Шуроабадской комендатуры под командой сержанта А. Головченко в трудных климатических условиях и на сильно пересеченной местности вел преследование трех разведчиков Абвера, которые проникли на советскую территорию с целью разведки дислокации численности частей и подразделений советской армии и пограничных войск. Завязалась перестрелка, несмотря на полученное ранение, сержант А. Головченко силами своих подчиненных сумел окружить и задержать шпионов.


16 августа 1943 г. поисковая группа под руководством начальника заставы "Баг" Шуроабадской комендатуры лейтенанта Сидерко совместно с активом бригады взаимодействия из местного населения, задержали 27 дезертиров, намеревавшихся скрыться в Афганистане. В 1943 г. на участке этой комендатуры нарушителей задерживали практически на каждой заставе. 149, нарушителей границы, шпионов, бандитов, дезертиров и контрабандистов было поймано и обезврежено здесь.


С 1941 по 1945 гг. на участке Памирского пограничного отряда произошло более 70 боестолкновений, задержано 50 шпионов и диверсантов, 178 нарушителей границы. Осенью 1944 г. одна из застав Памирского погранотряда вступила в бой с бандой прорвавшейся из Афганистана. В этом бою отличился сержант В. И. Найденов. Будучи раненым, он гранатами отбивался от наседающих врагов и не покинул поля боя, пока банда не была уничтожена. За мужество и отвагу В.И. Найденов был награжден орденом Красной Звезды.


43-й КАВАЛЕРИЙСКИЙ


Немалый вклад в дело охраны рубежей Родины и победы на фронте внесла расположенная в Сталинабаде (Душанбе) 7-я Окружная школа младшего начальствующего состава службы собак ПВ НКВД Среднеазиатского округа. Место ее дислокации - на территории таджикского сельхозтехникума южнее города. В сентябре 1942 года на базе этой школы был сформирован 43-й учебный кавалерийский полк Пограничных войск НКВД. Полк состоял из 4-х сабельных эскадронов, пулеметного эскадрона, артиллерийской батареи, эскадрона связи, транспортного эскадрона, саперного, комендантского взводов, взвода ПВО и оркестра. До марта 1945 г. полком командовал майор Павел Захарович Топорашев, который еще в 20-30-е годы принимал активное участие в борьбе с басмачеством, сражался с бандами Ибрагим-бека, Джанибек-Ходжи, Рахман-Додхо, Гайб-Пансата. За мужество и героизм он был награжден орденом Красного Знамени N.298.


Всего за годы войны на базе 43-го кавалерийского полка было подготовлено более 5000 военнослужащих различных специальностей. Полк готовил пополнение, как для фронта, так и для пограничных застав. Основная задача учебного полка состояла в том, чтобы подготовить вновь прибывший личный состав для охраны и обороны границы. С этой целью был сформирован учебный пункт, в котором личный состав проходил обучение по отдельной программе.


В годы войны в части готовились воины по следующим специальностям: кавалеристы, стрелки, станкопулеметчики, артиллеристы, связисты и даже паршютисты, которых в 1943 году было подготовлено 50 человек. Личный состав, прошедший боевую подготовку, также направлялся на фронт для комплектования отдельных пограничных полков. Главной задачей таких полков были охрана коммуникаций наших войск в прифронтовой зоне, вылавливание дезертиров и беспорядочно отступающих красноармейцев, а также борьба с разведывательно-диверсионными группами противника. Другими словами, в тылу фронта пограничники организовали систему охраны, равноценную охране государственной границы. Чтобы исключить досужие размышления, надо сказать, что пограничники никогда не использовались в качестве заградотрядов.


Только в 1944 г. на формирование пограничного полка войск НКВД города Смоленска из состава 43-го кавполка было откомандировано 107 человек. На формирование 22-го пограничного полка НКВД западной границы часть откомандировала 381 человека, а в 1945 г еще 13 человек.


Во время войны, как говорилось выше, на территории Афганистана активизировались и бандформирования, которые активно подстрекались на провокации немецкой агентурой. 43-й кавполк, как резерв округа принимал участие в боевых действиях по ликвидации бандгрупп на границе и в приграничных районах республики.


15 ноября 1942 года из состава полка на участке Калай-Хумбской пограничной комендатуры в Тавильдару для поимки и ликвидации бандгрупп от эскадронов было откомандировано по одному взводу в составе 46 человек в каждом. Личный состав со своими задачами справился, бандгруппы были ликвидированы.


С 7 мая по 5 августа 1943 г. в распоряжение начальника областного НКВД г. Куляба было откомандировано 62 кавалериста в составе 2-х кавалерийских взводов под командованием командира 3-го эскадрона старшего лейтенанта В. М. Голубева для поимки и ликвидации бандгрупп. И это ответственное задание было успешно выполнено.


Всего только за один 1943 год подразделения полка 13 раз выходили на выполнение боевых задач по охране и обороне таджикско-афганской границы.


В начале 1944 года для выполнения особого задания 43-й кавполк в составе 502 пограничников и 20 обозных лошадей с боевым знаменем убыл на Северный Кавказ для зачистки территории нынешней Чечни и Ингушетии от нелояльно настроенных к советской власти элементов. Все поставленные задачи кавполк выполнил в течение нескольких дней и вернулся в расположение своей части.


Пограничники 43-го кавполка в годы тяжелых испытаний показали высокий боевой дух и сознательность, они помогали фронту чем могли. Так в 1943 г. воины части подписались на государственный заем на сумму 215 тысяч 175 рублей, что составило 179% месячного оклада денежного довольствия. В 1945 году в части был организован сбор средств в помощь детям фронтовиков, всего было собрано 10 тысяч 180 рублей. И все это при том, что сами пограничники жили на скудном тыловом пайке, сами голодали и нуждались во многом.


Ветеран части Виктор Иванович Зеленцов вспоминает: "Получишь, бывало, пайку да такую маленькую, что и не знаешь, как с ней поступить. Весной в поле собирали щавель и из него варили борщ, вкуснее которого для нас тогда ничего не было на свете. Плохо было и с кормлением коней. Конь получал в день лишь котелок овса да небольшую охапку сена. Кормушки в конюшнях пришлось сделать из бетона. Так как деревянные части они все изгрызли. Подойдешь к своему коню, а он смотрит на тебя умными голодными глазами, просит вкусненького, а где же взять? И самому плакать хочется от жалости к животине! Весной можно было хоть травы нарвать".


По окончании войны в октябре 1945 г. 43-й кавалерийский учебный полк НКВД был переформирован в 43-й отдельный кавалерийский дивизион ПВ НКВД, но и он был расформирован 30 мая 1946 г. На его базе была организована окружная школа сержантского состава, которая действует и по сей день, являясь главной кузницей кадров Государственного Комитета Охраны Государственной Границы РТ. При помощи российских советников здесь готовят прапорщиков, сержантов и младших специалистов для подразделений границы.


ПОСЛЕДНИЕ ПЛЕННИКИ ВОЙНЫ


Война продолжается до тех пор, пока в неволе остается хотя бы один пленный ее солдат. Поэтому на Пяндже Вторая мировая война закончилась, можно сказать, лишь во второй половине 60-х, когда из афганских тюрем были освобождены последние 16 советских агентов-разведчиков, заброшенных в эту страну в начале 40-х гг. Эти агенты, подобранные из числа жителей среднеазиатских республик - узбеков, таджиков, туркмен - проходили соответствующую подготовку, которая, как правило, была скоротечной и часто поверхностной, а затем скрытно переправлялись в Афганистан через "зеленую границу".


Они вели подрывную работу против враждебно настроенных против СССР эмигрантов. Многие из этих агентов были выявлены и арестованы афганской контрразведкой, и не без помощи английских и американских спецслужб, ревностно относившихся к усилению советского влияния в Афганистане.


Судьба этих людей была поистине трагической. Далеко не все они - а их был не один десяток - дожили до возвращения на Родину. Путь к их вызволению из средневековых восточных казематов был долгим и трудным. Потребовались большие и настойчивые усилия для спасения советских граждан, не по своей вине попавших в беду. Это говорит о многоплановой работе советской резидентуры в Кабуле, которая не ограничивалась решением чисто разведывательных задач.


Данная операция прошла по инициативе и под руководством Эрика Ивановича Некрасова, который в 1964-1968 годы являлся резидентом внешней разведки в Кабуле. Именно он поставил перед Центром вопрос об освобождении советских разведчиков оперативным путем с помощью агентуры и доверительных связей, которые располагали возможностями для оказания нам помощи в этом деле.


Решено было подключить к операции нескольких надежных и проверенных агентов, входивших в окружение короля Захир Шаха, а также занимавших ответственные посты в системе МВД. Агент "Хамид" сыграл здесь главную, если не сказать решающую, роль в успешной реализации операции "Вызволение".


Свой вклад в освобождение советских сограждан внесла и агент "Марьям", вхожая в семью Захир Шаха. Эта замечательная женщина помогала советской разведке десятки лет. К моменту осуществления мероприятий резидентуры по освобождению бывших агентов-нелегалов она была уже в преклонном возрасте, но прониклась желанием сделать все, что в ее силах, для вызволения советских людей из тюрем.


"Хамид" и "Марьям" дали советской резидентуре конкретные и дельные советы о том, как лучше приступить к делу, чтобы добиться желаемого результата, учитывая особенности личности и характера короля Захир Шаха.


"Хамид", придерживаясь разработанной легенды и улучив момент, затеял с влиятельным сановником, близким к королю, разговор о советских гражданах, обвиненных в шпионаже в 40-е годы и отбывающих сроки лишения свободы в афганских тюрьмах, хотя со времени их ареста прошло уже более 20 лет. Наш агент выступал в беседе с позиций юриста и привел сановнику веские аргументы в пользу скорейшего освобождения осужденных, которые, по его словам, полностью раскаялись в совершенных ими деяниях, и не представляют сейчас никакой угрозы Афганистану и, кроме того, определенные судом сроки их заключения уже давно прошли.


Одновременно и параллельно с "Хамидом" действовала и "Марьям". Она подошла к вопросу несколько по-другому, по-женски. Под благовидным предлогом она повела в семье Захир Шаха разговоры о том, что недавно совершенно случайно ей стало известно о нахождении в афганских тюрьмах советских людей, арестованных в годы и после окончания Второй мировой войны на территории Афганистана.


"Какой ужас! - восклицала она. - Они содержатся в кошмарных условиях, а ведь среди них есть женщины, состарившиеся и больные люди! Разве такое возможно в государстве, которое исповедует исламские принципы справедливости? Эти люди - все мусульмане. Как можно укреплять дружбу со страной, чьими гражданами эти несчастные являются, и в то же время держать в тюрьмах этих людей? Нужно что-то делать! Нельзя оставлять все как есть".


Вскоре сановник при очередном докладе королю по текущим делам упомянул о бывших советских разведчиках, все еще отбывающих наказание в афганских тюрьмах, хотя с момента их осуждения прошло много лет. Он высказал предположение, что советская сторона за давностью, возможно, забыла о них, но может как-нибудь вспомнить о своих гражданах, и, если ей станет известно о прискорбном факте содержания их в афганских тюрьмах, это может отрицательно сказаться на афгано-советских отношениях и породить недопонимание между руководителями двух государств.


Кроме того, сказал он, освобождение этих людей, которые являются мусульманами и полностью раскаялись в своих деяниях, несомненно, явится гуманным шагом афганского правительства и лично короля, будет знаком доброй воли для северного соседа, и, конечно, он оценит его должным образом. Наконец, такая акция будет выгодна самому Афганистану, который стал на путь цивилизации, и еще больше укрепит престиж короля в глазах советского руководства, да и во всем мире.


Через несколько дней последовало распоряжение об освобождении из заключения всех бывших советских разведчиков. Через свою агентуру в системе МВД резидентура проследила за прохождением и исполнением этого секретного указания короля. Так завершилась операция "Вызволение".


Шестнадцать бывших агентов-нелегалов были доставлены на родную землю, которую они целовали, встав на колени и плача от радости.


Так была закрыта последняя страница истории Второй мировой войны которая тайно велась на таджикско-афганской границе...



ХРОНОЛОГИЯ ДИВЕРСИОННО-РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ АБВЕРА (ИЗ ЖУРНАЛА БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ):


1935.


Абвер приступает к созданию опорных пунктов в Венгрии, Болгарии, Румынии, Турции, Иране, Афганистане, Китае и Японии для ведения диверсионно-разведывательной деятельности против СССР.


1937


Немецкий военный атташе Германии в Греции и Турции, обер-лейтенант Роде, по заданию абвера совершает ряд разведывательных поездок в Сирию, Палестину, Ирак, Иран, Афганистан.


Конец 1938


Абвер и министерство иностранных дел отправляют старшего государственного советника Вёрля в Тегеран (Иран) для зондирования вопроса о возвращении на афганский престол низложенного короля Амануллы, проживающего в изгнании в Риме, и поддержки сторонников экс-короля в самом Афганистане.


Декабрь. 1939


Отдел "Политика/7" министерства иностранных дел совместно с Аусланд/Абвер/ОКВ приступают к разработке планов вооруженного восстания в Афганистане с целью связать британские вооруженные силы в Индии.


29 апреля 1939


Торговый представитель акционерного общества "Рейнметалл-Борзиг" Морлок, руководитель группы промышленного шпионажа Абвера, сопровождает дипломатический багаж (2 тонны) в Термез (Афганистан. В контейнерах спрятаны 20-миллиметровые автоматические пушки для вооружения партизанских отрядов мятежных племен.


Июнь.1939


Через правительственную "Организацию Тодта" Абвер приступил к поставкам оружия "пятой колонне" в Афганистане.


Конец 1940


В Афганистане Абвер устанавливает связь с ближайшим окружением последнего эмира Бухары и эмира Хивы.


Начало 1941


На афганско-индийской границе агенты Управления Аусланд/Абвер/ОКВ вместе с итальянскими спецслужбами подстрекают племена горцев к антибританскому мятежу.


В Афганистане арестован агент Абвер-2 Хамид Субана.


24 июня.1941


С помощью немецкого посла в Кабуле Лахузен-Вивремонт организует антибританские акции саботажа на афгано-индийской границе. Управление Аусланд /Абвер/ОКВ планирует поднять массовое антибританское восстание накануне высадки в этом регионе экспедиционной армии вермахта.


Июль.1941


"Афганская рота" Абвер-2 под командованием обер-лейтенанта Обердерфера, замаскированная под экспедицию эпидемиологов-инфекционистов, выявляющих больных проказой в эндемических зонах, в течение 32 дней обследует пограничные районы Афганистана с разведцелями. Во время стычки с британскими парашютистами погибает обер-лейтенант Обердерфер. Адмирал Канарис расформировывает "Афганскую роту".


Обер-лейтенант Витцель, он же Патан, руководитель агентурной сети Абвера в Афганистане, получает приказ оборудовать постоянную базу в районе афганско-индийской границы, организовать переброску агентов-радистов вместе с радиостанциями и провести переговоры с факиром из Ипи о строительстве взлетно-посадочной полосы в этом районе.


Майор Шенк вербует добровольцев из числа белогвардейских эмигрантов в Афганистане и ориентирует их на проведение диверсионных акций в Узбекистане и Туркмении.


Август.1941


Офицеры Абвера рапортуют из Афганистана о завершении подготовительного этапа операции "Тигр" (обучение и переброска агентов-радистов в повстанческие районы, подготовка складов с оружием и боеприпасами и т. д.).


1941. 16 сентября


В Афганистане разведгруппа обер-лейтенанта Витцеля, он же Патан, готовится к заброске в пограничный район на юге СССР.


25 сентября. 1941


Майор Абвера Шенк проводит совещание с лидерами узбекской эмиграции в Афганистане.


Конец 1941


В пограничных районах Афганистана Абвер подстрекает к антибританскому восстанию вождей племен и общинных деятелей (факира из Ипи, факира из Алинбара и пира Хадды).


23 января. 1942


Обер-лейтенант Витцель, он же Патан, сообщает из Афганистана о том, что численность партизанских отрядов Бозе достигла 5 500 человек, из которых 2 000 вооружены стрелковым оружием. Кроме этого во многих районах Северной Индии действуют агенты-информаторы Бозе, "пятерки" боевиков в железнодорожных мастерских Мадраса и на джутовых фабриках Калькутты.


15 марта. 1942


Обер-лейтенант Витцель, он же Патан, вместе с агентом-радистом по приказу руководства выезжают в условленное место в горах на афганско-индийской границе.


15 августа. 1942


Резидент германской разведки в Афганистане с 1936 Якуб-Хан арестован и интернирован вместе со своими агентами.


10 сентября. 1942


Через обер-лейтенанта Витцеля резидент Абвера в Афганистане Рахмат-Хан передает в Берлин донесения о местоположении взлетно-посадочных полос в регионе, интересующем Управление Аусланд/Абвер/ОКВ.


16 сентября. 1942


Управление Аусланд/Абвер/ОКВ передает инструкции Рахмат-Хану в связи с предполагаемым десантированием агентов-парашютистов в Байюрском районе Афганистана.


18 сентября. 1942


Витцель (Патан) сообщает из Афганистана о массовых арестах германской агентуры британскими спецслужбами.


22 января. 1943


Руководитель отдела "Абвер-2" поручает афганцу Гани, бывшему офицеру рейхсвера, а ныне - правительственному чиновнику, выяснить отношение высших политических кругов Афганистана к предполагаемому вторжению в страну оккупационной армии вермахта.


Апрель. 1943


В Афганистане ликвидирована разветвленная агентурная сеть Абвера. Арестованы 25 эмигрантов из среднеазиатских советских республик (в том числе и зять бывшего эмира Бухары). Полиция безопасности выходит на след руководителя подпольной туркестанской организации - резидента германской разведки (агентурный псевдоним Ганза).


Май.1943


Великобритания передает списки 36 агентов Абвера правительству Афганистана через посольство в Кабуле с требованием незамедлительно установить агентурное наблюдение и арестовать руководителей разведячеек. Одновременно британцы передают списки 60 агентов Абвера и итальянских спецслужб в Северном Афганистане правительству СССР.


20 мая. 1943


Абвер-2 передает своему афганскому суперагенту Рахмат-Хану дополнительные инструкции (организация прикрытия, страховка, запасные явки и пароли).


Конец июня. 1943


МИД Афганистана извещает о выдворении из страны обер-лейтенанта Витцеля, он же Патан, и агента-радиста Доо.


25 сентября. 1943



Обер-лейтенант Витцель, он же Патан, под угрозой ареста вынужден покинуть Афганистан вместе со своим радистом.


Виктор ЛЕТОВ

@темы: история, Германия, разведка, Афганистан, СССР, Абвер

---

Зигзаги албанской политики. 1942 -1995 гг.

Зигзаги албанской политики. 1942 -1995 гг.
16 февраля 2009

С давних времен страны, располагавшиеся на Балканском полуострове, играли важную военную и политическую роль. Их выгодное географическое положение позволяло контролировать фактически все Средиземное море, связывающее Европу, Африку и Ближний Восток. И поэтому балканские государства всегда являлись «лакомым кусочком» для более могущественных держав, пытавшихся распространять свое влияние на эти континенты. В их числе была и Албания, ставшая особенно в последние годы вожделенным объектом экспансионной политики США. Не менее значимой она была и для Советского Союза. Именно советско-албанским отношениям во второй половине ХХ века и посвящен предлагаемый ниже очерк.

С давних времен страны, располагавшиеся на Балканском полуострове, играли важную военную и политическую роль. Их выгодное географическое положение позволяло контролировать фактически все Средиземное море, связывающее Европу, Африку и Ближний Восток. И поэтому балканские государства всегда являлись «лакомым кусочком» для более могущественных держав, пытавшихся распространять свое влияние на эти континенты. В их числе была и Албания, ставшая особенно в последние годы вожделенным объектом экспансионной политики США. Не менее значимой она была и для Советского Союза. Именно советско-албанским отношениям во второй половине ХХ века и посвящен предлагаемый ниже очерк.


Краткая историко-географическая справка


Албания – государство в юго-западной части Балканского, полуострова на побережье Адриатического и Ионического морей. Граничит с Югославией и Грецией. От Италии отделена проливом Отранто. Площадь 28,7 тыс. км?. Являлась турецкой колонией. 28 ноября 1912 г. после поражения Турции в 1-й Балканской войне была провозглашена независимым государством. В годы Первой мировой войны 1914-1918 гг. статут Албании как нейтральной страны был нарушен. В апреле 1915 г. между странами Антанты и Италией был подписан секретный «Лондонский договор», ликвидировавший независимость государства. К концу первой мировой войны территория Албании была оккупирована итальянскими, сербскими и греческими войсками. 21-31 января 1920 г. албанский Национальный конгресс, собравшийся в Люшне, вновь провозгласил независимость страны. К 1922 г. в ходе начатой освободительной борьбы территория Албании была очищена от иностранных войск. В июне 1924 г. под руководством организации «Башкими» («Единение») было поднято восстание, приведшее к буржуазно-демократической революции, выдворению за пределы страны лидера феодально-помещечьей группировки Ахмет-Бей-Зогу и приходу к власти правительства Фаноли (Ф.Ноли). Одной из первостепенных задач внешней политики нового правительства стало установление дипломатических отношений с СССР. В конце 1924 - начале 1925 г. Ахмет-Бей-Зогу, находящийся в эмиграции в Королевстве СХС, предпринял шаги к свержению правительства епископа Фаноли, придерживающегося просоветской ориентации. После успешного государственного переворота, совершенного отрядом русских эмигрантов и поддержанного сербским правительством, опасавшимся советского влияния на Балканах, Албания стала республикой (21.01.1925 г.), а затем королевством (1928 г.). В апреле 1939 г. Албания была оккупирована Италией, а после капитуляции последней в сентябре 1943 г. – Германией.


Первые коммунистические группы в Албании возникли в начале 1930-х годов в гг. Корче, Шкодере и Тиране. В ноябре 1941 года в стране была образована Коммунистическая партия Албании, переименованная в 1948 году в Албанскую партию труда (АПТ). По инициативе КПА и при активной поддержке югославской коммунистической партии на оккупированной территории развернулась освободительная борьба. Возглавил ее, образованный 16 сентября 1942 года, на конференции в г. Пезе Национально-освободительный фронт (НОФ), объединивший в своих рядах борцов против итальянских оккупантов. В августе 1945 года НОФ был переименован в Демократический фронт Албании.


В марте 1943 года, на 1-й Всеалбанской конференции КПА, которая состоялась в г. Лябиноте, был принят курс на всенародное восстание. На основе специального распоряжения ЦК КПА, отданного в апреле и созданный 10 июля 1943 года Генштаб положили начало формированию регулярной албанской Национально-освободительной армии (НОА). Она стала формироваться на базе уже существовавших партизанских отрядов при активной помощи югославских военных советников и в соответствии с организационными принципами, принятыми в Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ). 15 августа 1943 года по решению Генштаба была сформирована 1-я бригада, возглавляемая сначала одним из партизанских командиров, членом ЦК КПА Дали Нореу, а затем бывшим интербригадовцем в Испании Мехметом Шеху. К осени 1944 году в Албании уже действовало 24 бригады НОА, численностью более 20 тысяч бойцов, которые наносили ощутимые удары по итало-германским группировкам.


24 мая 1944 года на конгрессе в Пермети был создан Антифашистский национально-освободительный комитет Албании, преобразованный 20 октября 1944 года во Временное демократическое правительство. 17 ноября 1944 года НОА освободила Тирану, а 29 ноября окончательно очистила территорию страны от итальянский и немецких частей.


Первой страной, признавшей правительство Албании стала Югославия (май 1945 г.). Вслед за ней в октябре-ноябре ее примеру последовали Польша, Болгария и Чехословакия.


10 ноября того же года глава советской военной миссии, прибывшей в Албанию в июле 1945 года, полковник С.В. Соколов от имени правительства СССР передал в Министерство иностранных дел Албании ноту о признании новой албанской администрации в качестве законного правительства. А в декабре дипломатические отношения между странами были установлены в полном объеме.


Иная ситуация сложилась в отношениях с США и Великобританией. Они направили свои ноты 12 ноября 1945 года. Однако требования американцев, в том числе признание албанским правительством юридической силы за всеми договорами и соглашениями, заключенными между США и Албанией до 7 апреля 1939 года, были не приняты правительством Албании.


Аналогичная судьба постигла албано-британские отношения. Причиной несостоявшегося установления дипломатических отношений между обеими странами стали не только политические процессы, но и инцидент в проливе Корфу в октябре 1946 года. Тогда два британских миноносца подорвались на минах в албанских территориальных водах, что повлекло за собой гибель английских моряков. Албанское правительство отрицало свою ответственность за происшедшее, и Великобритания обратилась в ООН с жалобой. Международный суд в Гааге признал Албанию виновной и решением от 10 декабря 1949 года обязал ее выплатить значительную денежную компенсацию. Однако последняя отказалась выполнить постановление суда. В ответ на это британское правительство блокировало золото «Банка Албании», хранившееся в Риме и попавшее в конце войны в Лондон. Напомним, что золотой запас Национального банка Албании был захвачен немецкими войсками осенью 1943 году и отправлен в Германию. Весной 1945 года, когда «третий рейх» капитулировал, албанское золото было обнаружено войсками союзников в одной из соляных шахт юга Германии. По нормам международного права и в соответствии с парижским соглашением союзных держав от 14 января 1946 года о репарациях с поверженной Германии все обнаруженное золото, награбленное гитлеровцами, надлежало возвратить прежнему владельцу. Выполнение этого соглашения было возложено на трехстороннюю комиссию из представителей США, Англии и Франции. Комиссия официально признала законные права правительства Албании на найденное в Германии золото, вес которого, по данным албанской печати, составляет более 2454 килограммов. Окончательное решение о возвращении Албании ее золотого запаса затянулся, и золото было передано на хранение Англии. Подрыв в проливе Корфу, близ албанского порта Саранда, английских эсминцев «Сомарез» и «Волейдж» стал благоприятным предлогом не возвращать золото законному владельцу и тем самым оказать на него экономическое давление.


Конфронтация между Албанией и Западом стала непреодолимым препятствием на пути принятия Албании в члены ООН. Лишь 14 декабря 1955 года, спустя десять лет после образования Организации страна была принята в ее члены. Негативное отношение сказалось и на решении Парижской мирной конференции 1946 года, на которой были определены суммы репараций, выплачиваемых Италией «жертвам итало-фашистской агрессии». «Долг» Албании составил всего 5 млн. американских долларов, несмотря на то, что страна признавалась всеми державами (в том числе США и Англией) первой жертвой агрессии. Для сравнения: Италия должна была выплатить Эфиопии 25 млн. долл., Греции – 105 млн. долл., Югославии – 125 млн. долларов.


После окончания Второй мировой войны в стране начались социалистические преобразования. По закону от 29 августа 1945 года была проведена аграрная реформа, передавшая землю в руки крестьян. Был установлен государственный контроль над промышленными предприятиями и акционерными обществами. В 1945-1946 годах была проведена национализация иностранной собственности, банков, промышленных и торговых предприятий местной буржуазии. Значительную помощь в начинаниях молодой республики оказал Советский Союз. Еще до установления дипломатических отношений, с июня 1945 года Москву стали посещать албанские представители, налаживавшие двусторонние контакты. Переговоры 4 сентября между министром экономики Медаром Штюлой и наркомом внешней торговли СССР А.И. Микояном определили ассортимент товаров, а 22 сентября в Москве состоялось подписание первого соглашения о поставках в Албанию зерна и химически удобрений на условиях кредита сумма которого составила 1,5 млн. американских долларов.


Наряду с поставками продовольствия и промышленных товаров, советское правительство взяло на себя обязательства по подготовке кадров специалистов высшей квалификации, а также направило в Албанию технических консультантов в нефтяную промышленность и сельское хозяйство. В 1945-1946 учебном году в московские вузы были приняты 20 молодых албанцев, участников национально-освободительной борьбы.


«Социализация» Албании вызвала естественную озабоченность западных стран. Еще в августе 1944 года, когда в Албанию прибыла советская военная миссия связи во главе с майором К.П. Ивановым, А. Иден в письме У. Черчиллю высказал беспокойство в связи с «попытками русских сделать Балканы коммунистическими у нас под носом». В связи с этим активизировалась деятельность британских спецслужб. В последующие годы она усилилась. Наиболее известной операцией англичан по свержению коммунистического режима в Албании стала операция 1946 года, предотвращенная советским разведчиком Кимом Филби.


11 января 1946 года, после победы на выборах в Учредительное собрание (декабрь 1945 г.) Демократического фронта Албании (ДФА), страна была провозглашена Народной Республикой Албания (НРА). В марте того же года в НРА была принята конституция, закрепившая курс на проведение социально-экономических и политических преобразований. В решениях V пленума ЦК КПА (февраль-март) подчеркивалась необходимость ориентации на СССР, «который является величайшим гарантом нашей независимости и нашей народной власти». Большая роль в политике Албании отводилась и Югославии – «гаранту нашего существования».


Помощь Югославии в деятельности Коммунистической партии Албании и становлении молодой республики была действительно значительной. Югославия первая из стран признало народное правительство Албании, а 9 июня 1946 года подписало Договор о дружбе и взаимопомощи. Дружественной стране поставлялась гражданская и военная техника, работали советники и специалисты.


В июле 1947 года, в Москве состоялась первая встреча генерального секретаря ЦК КПА Э. Ходжи с советским лидером И.В. Сталиным. Гостя поразило все: и простота кабинета, и мягкая обходительность хозяина, и категоричность его суждений. По всей видимости, и албанский лидер произвел благоприятное впечатление на Сталина. Беседы со Сталиным и Молотовым материализовались в соглашение о предоставлении Албании существенной помощи кредитами, промышленным оборудованием, подготовкой специалистов. Льготный кредит предоставленный стране составил 6 млн американских долларов – колоссальную по тем временам сумму. В ходе этой встречи было принято решение и о предоставлении Тиране вооружения, причем бесплатно.


11 августа 1947 года без какой либо видимой связи с текущим моментом Э. Ходжа был награжден советским правительством Орденом Суворова 1-й степени.


Визит албанской правительственной делегации вызвал некоторую напряженность в Белграде. Опасения потерять важнейший географический и военно-стратегический пункт, активизировали действия Югославии. Под ее давлением в рядах государственного и партийного аппарата Албании была проведена чистка. Ряд видных политических деятелей, ратовавших за еще большее сближение с СССР, подверглись репрессиям, а некоторые обвинены в «шовинистской антиюгославской деятельности» и казнены.


В декабре 1947 года Албанию посетили начальник штаба югославской армии К. Попович и два заместителя начальника Политуправления югославской армии. Целью их визита было укрепление контактов в военной области и в частности, о вводе в район Корчи одной югославской дивизии, в дополнение к уже находившемуся там авиаполку, якобы для совместной защиты южных границ Албании от готовящегося нападения греческих монархо-фашистов и англо-американских империалистов.


Эти действия вызвали активный протест западных стран и негативную реакцию СССР. Если первые опасались расширения социалистической сферы влияния, то недовольство советского вождя в немалой степени было вызвано тем обстоятельством, что Белград принял это решение без предварительного согласования с Москвой.


В середине апреля 1948 года в Албании была получена копия письма ЦК ВКП (б) от 27 марта с обвинениями КПЮ и ее лидеров в антисоветской линии, оппортунистических ошибках и ревизии важнейших положений марксизма-ленинизма.


Перед Албанией стал вопрос ребром – с кем быть. Решение было принято в пользу СССР.


1 июля 1948 года албанское правительство объявило об аннулировании договоров с Югославией и о высылке из страны югославских советников, число которых к тому времени составляло около 600 человек.


Новый политический курс, выбранный страной, был начат с очередной чистки партийных рядов и переименовании Коммунистической партии Албании (по личному совету И.В. Сталина) в Албанскую партию труда (АПТ).


В рамках договоров и соглашений о помощи в Албанию стали направляться продовольственные и промышленные товары, отпускаться кредиты.


Самый крупный пакет торгово-экономических соглашений между СССР и Албанией был подписан в апреле 1957 года. Советское правительство освободило Албанию от необходимости погашения задолжности по кредитам, сумма которых к тому времени составляла 422 млн. рублей. СССР помог Албании создать костяк промышленности, поставив 93% всего оборудования для нефтяной и горнорудной отраслей, около 90% грузового автотранспорта, свыше 80% тракторов, 65% других сельскохозяйственных машин. Значительная помощь оказывалась и в военной области.


Особое внимание было уделено укреплению побережья Адриатического моря. Дело в том, что в рассматриваемый период весь Средиземноморский регион входил в зону соперничества между НАТО и Варшавским Договором. Именно по территории Балканского полуострова проходила разделительная линия между Южным флангом НАТО и советским блоком. Особая ситуация в регионе сложилась с вхождением в 1952 году Турции и Греции в НАТО. В этих условиях возможность со стороны Турции контролировать проливы Босфор и Дарданеллы – единственный южный морской путь, связывающий СССР с другими морями и мировым океаном, постоянное присутствие в Средиземном море 6-го американского флота создавали непосредственную угрозу для безопасности СССР.


Первые шаги по изменению сложившегося положения были предприняты в начале 1950-х годов.


Еще в конце мая 1954 года в Албанию прибыл отряд советских военных кораблей, во главе с флагманом – крейсером «Адмирал Нахимов». По воспоминаниям одного из участников похода, штурмана эсминца «Буйный» Захарова, Республика Албания встретила советские корабли ликованием. «В один из дней стоянки кораблей на рейде порта Дуррес на наш эсминец прибыли командующий флотом адмирал Горшков и министр обороны Албании генерал-полковник Бекир-Балуку. Мы подняли якорь и срочно вышли на юг во Влерский залив, где высокое начальство на торпедном катере обошло прекрасно расположенную естественную бухту. Влерский залив Адриатики действительно удобен для базирования кораблей, в свое время бухта использовалась итальянскими ВМС», - отмечает бывший штурман.


Результаты визита имели далеко идущие планы. В мае-июне 1956 года албанский порт Дуррес с официальным визитом посетил отряд черноморских кораблей в составе крейсера «Михаил Кутузов», эсминцев «Безукоризненный» и «Бессменный» во главе с адмиралом Касатоновым. 25 августа 1957 года заход в Албанию совершил отряд кораблей Черноморского флота в составе крейсера «Михаил Кутузов» и двух сторожевых кораблей под флагом командующего эскадрой контр-адмирала Чалого.


К концу 1950-х годов стал реализовываться план создания постоянного пункта базирования советских кораблей в Албании. В соответствии с постановлениями Совета министров СССР от 26 июля 1957 года и от 22 апреля 1959 года в заливе Влера и порту стала создаваться военно-морская база, начал строиться военный аэродром. Маршал Г.К. Жуков, посетивший в октябре 1957 года Албанию в телеграмме в ЦК КПСС (25.10.1957 г.) писал: «…Особого внимания заслуживает вопрос обороны морского побережья Албании и использования его для базирования подводных лодок с целью их действий в Средиземном море.


Детально осмотрев порт Влера, строящуюся там базу подводных лодок и линию береговой обороны на Адриатическом море с суши и моря, я пришел к выводу о необходимости серьезного усиления береговой обороны албанского побережья, которое со стратегической точки зрения является исключительно выгодным для всего социалистического лагеря.


Такое мероприятие позволит надежно защитить побережье с моря, вести борьбу с противолодочной обороной противника в Отранском проливе, что сможет обеспечить проход наших подводных лодок в Средиземное море».


Пожелания об укреплении побережья Адриатического моря и создании во Влере мощной военно-морской базе были высказаны и руководством Албании. Так, согласно телеграммы Г.К. Жукова в ЦК КПСС о переговорах с Э. Ходжей от 26 октября 1957 года во время встречи, албанский лидер заявил следующее: «Мы хотели бы сегодня, здесь в узком кругу по поручению нашего ЦК и правительства внести свои предложения о военно-морской базе во Влере.


Мы оцениваем, что Средиземное море имеет с военно-стратегической точки зрения для нашего социалистического лагеря очень большое значение, так как в нем действует 6-й американский флот и другие значительные силы стран НАТО, которые безусловно направлены против Советского Союза и нашего социалистического лагеря. Албания, являющаяся частью социалистического лагеря, расположена на Адриатическом море и имеет, поэтому, важное значение.


Исходя их этого, ЦК партии труда просит ЦК КПСС и Советское правительство превратить военно-морскую базу во Влере в более сильную военно-морскую базу для действий против военно-морских сил НАТО в Средиземном море. Мы считаем, что первая линия обороны Одессы и Севастополя должна проходить здесь, у нас по Адриатическому побережью.


Положительное решение по превращению Влеры в мощную военно-морскую базу является мечтой всего нашего албанского народа, и оно будет принято с энтузиазмом.


По всем практическим вопросам, связанным с этим предложением, мы будем заранее согласны.


Об этом нашем предложении мы просим Вас, т. Жуков, довести до сведения ЦК КПСС.


Благоприятное решение по этому вопросу положительно скажется и на наших взаимоотношениях с Югославией, которая будет больше считаться с Албанией».


В 1958 году здесь была развернута радиодальномерная гидрографическая партия «Координатор» и другие гидрофизические партии 8-го отдельного Краснознаменного маневренного дивизиона гидрографического обеспечения ЧМ. Летом 1958 года в бухту Паши-Лиман Влерского залива прибыли четыре советские лодки и плавбаза «Немчинов». Эти подводные лодки, согласно соглашению, должны были в последствии переданы ВМС Албании. Через полгода во Влерский залив пришли еще 8 подводных лодок и плавбаза «В. Котельников». Все прибывшие подводные корабли и плавсредства были сведены в 40-ю отдельную бригаду подводных лодок. В целях маскировки они несли албанские флаги. Командовал бригадой, оперативно подчиненной командующему ЧФ, капитан 1-го ранга С.Е. Егоров.


К началу 1959 года на берегах Влеры был выстроен одноэтажный поселок (казарменно-учебный городок), куда стали прибывать советские военнослужащие. По информации эмигрантского журнала «Часовой», в скалистых берегах, на которых располагалась база, были пробиты подземные туннели и галереи, устроены причалы, ремонтные мастерские, хранилища для горючего, склады оружия, боевых припасов, снабжения и продовольствия, а также помещения для частей охраны и обслуживающего персонала. В соответствии с Постановлением Совета министров от 15 марта 1955 года для ведения радиотехнической разведки и подготовки военнослужащих на территории Албании был развернут 46-й морской отряд Особого назначения в составе 30 советских военнослужащих. В 1960 году в районе залива Влера было намечено строительство длинноволновой передающей радиостанции для связи с подводными лодками.


В течение 1960 года 40-я бригада пополнилась еще несколькими кораблями: кораблем радиотехнической разведки «Угорь», прибывшим с Черноморского Флота в январе 1960 года, и кораблем-разведчиком «Краб», пришедшим в Албанию осенью того же года. В базе разместилась также бригада кораблей охраны водного района, имевшая в своем составе дивизион тральщиков. Кроме этого, на албанском острове Сазан до декабря 1960 года базировался морской радиоотряд, сформированный на ЧФ.


Отметим, что близость базы к Суэцкому каналу и коммуникациям НАТО в Средиземном море, прежде всего в Италии и Греции, имело для Советского Союза важное стратегическое значение и вызывало обоснованное беспокойство США и их союзником.


В связи с этим интересно рассказать об одном эпизоде боевого дежурства советской подводной лодки С-360 под командованием капитана 3 ранга (позже контр-адмирал) В.С. Козлова. В декабре 1959 года он получил боевое распоряжение: скрытно покинуть гавань порта Влера и пройти на запад до Гибралтара, ведя разведку деятельности 6-го флота США. Выход с базы проходил ночью в подводном положении, и остался незамеченным для противолодочных сил НАТО. Пройдя пролив Отранто, лодка приступила к боевому дежурству в районе основных судоходных линий Средиземного моря. Спустя десять дней капитан 3 ранга В.С. Козлов получил информацию из Центра о переходе из Афин во Францию отряда боевых кораблей США во главе с флагманом 6-го флота крейсером «Де-Мойн». Между островом Мальта и побережьем Туниса советская подводная лодка настигла отряд американских кораблей, «нащюпала» крейсер и стала его сопровождать. Однако спустя некоторое время С-360 была засечена американскими противолодочными силами. На ее преследование были брошены все имевшиеся в наличии надводные корабли и патрульная авиация. Но, «охота» американцев на советскую подводную лодку не увенчалась успехом – она благополучно вернулась на базу. А вскоре, из иностранных источников стало известно, что на борту крейсера «Де-Мойна» находился президент США Эйзенхауэр, возвращавшийся после визита в Грецию. Факт, что американский президент какое-то время находился под прицелом советских подводников, вызвал шок у военного руководства США. Советский же лидер Н.С. Хрущев, расценил этот инцидент, как «маленькую» психологическую победу СССР над американцами в «холодной войне».


Вершиной в албано-советских отношениях стал визит Н.С. Хрущева в Албанию в мае 1959 года. Это было первое посещение страны советским государственным деятелем такого высокого ранга. Однако период эйфории вскоре прошел. Албания стала все более сближаться с Китаем, почувствовав, что от смены «титульного» партнера она получит больше выгод. «Наказание» последовало незамедлительно. В страну стали с задержкой и не в полном объеме поступать товары, были отклонены заявки на поставки советских тракторов и т.п.


В 1960 году на международных совещаниях коммунистических партий в Бухаресте (июнь) и Москве (ноябрь) албанская делегация во главе с Э. Ходжей вступила в открытую полемику с Н.С. Хрущевым и его восточноевропейскими союзниками. «Уклонистский» характер политики «братской страны» и трехчасовое «антихрущевское» выступление Э. Ходжи на московском совещании компартий вызвали резкую отповедь Москвы. В «ответном слове» на XXII съезде КПСС Н.С. Хрущев обвинил албанского лидера в «национал-шовинизме» и «сталинском деспотизме». После московского совещания советское руководство перенесло идеологические разногласия в сферу межгосударственных отношений и пошло на разрыв экономических связей. Последовало аннулирование советской стороной уже согласованных кредитов по третьему пятилетнему плану (1961 – 1965), а по ранее предоставленным выдвигалось требование их досрочного погашения. Из Албании отозвали специалистов, работавших в народном хозяйстве, а албанские студенты, в том числе и слушатели военных учебных заведений, лишались права продолжать обучение в СССР. Из Севастополя были откомандированы находившиеся там, на практике албанские моряки. С февраля 1961 года Москва стала глушить радиопередачи Тираны на русском языке.


В марте 1961 года было принято постановление президиума ЦК КПСС о ликвидации военно-морской базы во Влере, утвержденное на ближайшем заседании Политического консультативного комитета стран – участниц Варшавского договора. Присутствовавший на этом заседании министр обороны Албании Бекир Балуку выступил с протестом против этого решения, заявив, что Албанию оставляют один на один с 6-м американским флотом. Но его возражения не встретили поддержки.


На основании советско-албанского соглашения во Влере были оставлены 4 подводные лодки, плавбаза «Немчинов» и береговая инфраструктура. По сведениям эмигрантской печати, переданные албанцам подводные лодки, в начале 1970-х годах продолжали несли боевое дежурство в Адриатическом море, но уже с командами укомплектованными китайскими моряками.


К середине 1961 года в Москве был разработан план силового решения «албанской проблемы». Он предусматривал свержение Э. Ходжи с помощью албанских коммунистов «верных социалистическим идеалам» и их последующее обращение к СССР и странам Варшавского Договора с просьбой о «военной помощи». После этого, войска СССР и других социалистических стран, кроме Румынии, отказавшейся от участия в «помощи», должны были войти в Албанию с севера и востока – через Югославию и с юга – через Ионическое море. «Освобождение» Албании планировалось осуществить не позднее 1 сентября 1962 года. Однако из-за обострившихся советско-американских отношений по поводу Кубы (Карибский кризис) не позволил реализовать его в намеченные сроки.


Воспользовавшись отсрочкой, албанское руководство предприняло превентивные меры. Весной 1962 года, во время очередной встречи Э. Ходжи и премьера страны М. Шеху с китайскими лидерами Мао Цзедуном и Чжоу Эньлаем была достигнута договоренность о всесторонней помощи Албании со стороны КНР. После этого в страну стали прибывать китайские военные советники, вооружение, боеприпасы. В срочном порядке стали строиться подземные укрепления, охватившие к 1968 году почти всю страну. Одновременно была произведена очередная «чистка» партийных рядов, в первую очередь государственного аппарата. В результате, в 1960 – 1962 годах было обновлено до 70% состава ЦК и руководство большинства министерств и ведомств. «Курировал» эти мероприятия секретарь ЦК Р. Алия, ставший впоследствии преемником Ходжи.


Летом 1962 года Москва вновь вернулась к «албанскому вопросу». Главная роль в плане «десталинизации» страны отводилась югославскому лидеру И. Тито. В Москве полагали, что албано-китайский альянс, антититовская политика и пропаганда Тираны, а также усилившееся апеллирование Ходжи к «угнетению албанцев в Косово» вынудят Белград пойти на сотрудничество с СССР. В июле 1962 года Н.С. Хрущев запросил у Тито разрешения на пропуск войск Варшавского Договора через Югославию к албанским границам. Но, несмотря на конфронтацию с Ходжей Тито отказался помочь Хрущеву. Более того, он конфиденциально поведал албанскому лидеру о планах Москвы и известил Неру, Насера и Сукарно о намерении Хрущева «проучить» Тирану. Опасаясь огласки своих действий, Москва вынуждена была отступить, а достигший апогея конфликт СССР с США из-за Кубы, поменять геополитические приоритеты.


Тем не менее, потеря Албании имела тяжелые последствия не только для СССР. Она значительно ослабило военно-стратегические позиции всего соцлагеря в отношении блока НАТО. В частности, по словам западногерманского публициста Харри Хамма «для коммунистических балканских стран отныне стало невозможным проведение единой политики в отношении Турции и Греции при мощной поддержке Советского Союза».


Что же касается Албании, то она до 1978 года следовала советам «нового друга» – Великого Китая и пользовалась его кредитами. Затем в течение нескольких лет находилась почти в полной политической изоляции.


В июне-июле 1990 года на встречах делегаций МИД СССР и Албании в Софии и Тиране была достигнута договоренность о нормализации двусторонних отношений. А в феврале (Тирана) и в апреле (Москва) 1991 года были возобновлены деятельности посольств в столицах обоих стран.


В период югославского кризиса албанского президента Беришу (избран 4 апреля 1992 г.) поддержали США постаравшиеся заполнить вакуум, образовавшийся в Восточной Европе после ухода оттуда СССР. Стремясь воспользоваться преимуществами местонахождения Албании как одной из наиболее важных стратегических точек Восточного Средиземноморья, стране была оказана военная помощь. Для этих целей в бюджете Пентагона были предусмотрены кредиты в размере 2 млн. долларов на приобретение вооружения и обмундирования для албанской армии.


Правительство же Бериша, в свою очередь, предоставило свои аэродромы американским самолетам-разведчикам. Это позволило НАТО вести активное наблюдение за территорией Боснии в 1995 году.


Александр ОКОРОКОВ, доктор исторических наук

@темы: история, СССР, Великобритания, США, Албания

---

приказ № 0380 от 22.11.1944

СЕКРЕТНО экз. № 37

ПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР

23 ноября 1944 года № 0380 г. Москва

214 кавалерийский полк 63 кавалерийской Корсуньской Краснознаменной дивизии (командир полка гвардии подполковник Данилевич) в бою 26 октября 1944 года утерял Боевое Красное Знамя полка.
Потеря Знамени произошла в обстановке, когда соседний 42 гвардейский кавалерийский полк 10 гвардейской кавалерийской дивизии, получив новую боевую задачу, оставил свой участок, не предупредив об этом командира 214 кавалерийского полка, чем оголил фланг этого полка и дал возможность противнику выйти в район командного пункта 214 кавалерийского полка.
В результате сложившейся обстановки 214 кавалерийский полк вынужден был начать отход. Знамя полка, направленное с ассистентами к штабу дивизии, при отходе было утеряно.
В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 21.12 1942 года, командир полка и офицерский состав, виновный в таком позоре, подлежат суду Военного Трибунала, а войсковая часть расформированию.
Учитывая, что утеря Красного Знамени произошла не вследствие малодушия личного состава 214 кавалерийского полка, а по причине нераспорядительности командира полка - гвардии подполковника Данилевич и что 214 кавалерийский полк в предшествующих боях с немецко-фашистскими захватчиками успешно выполнял боевые задания командования - приказываю:
1. 214 кавалерийский полк перевести в разряд штрафных и предупредить весь личный состав полка, что своими действиями в боях он должен искупить свою вину перед Родиной.
2. Виновника в утере Боевого Красного Знамени 214 кавалерийского полка гвардии подполковника Данилевич снизить в звании до майора.
3. Командира 42 гвардейского кавалерийского полка 10 гвардейской кавалерийской дивизии гвардии подполковника Чеглакова, не предупредившего своего соседа об отходе и тем самым поставившего 214 кавалерийский полк в тяжелые условия боевой обстановки, снизить в звании до майора.
4. Военному совету 3-го Украинского фронта к 1 февраля 1945 года донести о боевой деятельности 214 кавалерийского полка для решения вопроса о возможности снятия наказания и выдачи полку вновь Боевого Красного Знамени.
5. Настоящий приказ объявить всему личному составу Красной Армии.

Народный Комиссар Обороны Союза ССР
Маршал Советского Союза
И. СТАЛИН.

@темы: история, Сталин, СССР, штрафники, Данилевич

---

«Душим турок, душим русских!»

«Душим турок, душим русских!»

Новейшая история Узбекистана изобилует экстремистскими проявлениями в отношении людей иных национальностей — массовыми погромами, насилием, грабежами и убийствами людей.

1969 год — массовые националистические нападения озверевших молодчиков на славянских граждан в Ташкентской области. Май-июнь 1989 года — Ферганские события, изгнание 20 тысяч турок-месхетинцев, массовые погромы, грабежи, убийства тысяч турок, русских и татар, бегство народов из республики. Февраль-март 1990 года — бесчинства в Буке и Паркенте. Июнь 1990 года — ошско-узгенские события, узбекско-киргизский конфликт на экономической почве, сопровождавшийся убийствами людей. 1991 год — националистические выступления в Намангане.

1992 год — беспорядки и бесчинства в Ташкенте в студенческом городке.

Особое место в этом печальном перечне занимают ферганские события 1989 года.

Уже в декабре 1988-го на многотысячном митинге в Ташкенте мелькали транспаранты «Русские! Уезжайте в свою Россию, а крымские татары — в Крым!». В феврале 1989-го в Ташкенте озверевшие молодчики уже в открытую нападали на граждан славянских национальностей в транспорте, распоясавшиеся экстремисты кричали: «Русских зарежем!», «Русских нужно вешать на фонарных столбах!» — всё это происходило при попустительстве органов милиции.

По Андижану распространялись листовки на узбекском языке с такими словами: «Если вы являетесь истинными сынами узбекского народа, ни в чём не уступайте русским! В Узбекистане им нет места». В Ферганской области почти открыто проводилась запись в «добровольцы» участников будущих погромов.

В конце мая 1989 года начались организованные погромы в Ферганской области в Кувасае, Фергане, Маргилане, Коканде, Ташлаке. Экстремисты действовали толпами по 100–400 человек, они были вооружены заготовленными металлическими прутьями, топорами, вилами, ножами и зажигательными смесями. Началось избиение ни в чём не повинных людей, стариков, женщин, детей, массовые поджоги домов. Под лозунгами «Душим турок, душим русских!» и «Узбекистан — узбекам!» были совершены многочисленные убийства не только турок-месхетинцев, но и русских.

Из Ферганской области во время событий были изгнаны около 20 тысяч турок-месхетинцев. Журналистами — очевидцами событий назывались цифры убитых от 300 до 500 человек.

Среди убитых, кроме турок, есть русские и татары, всего среди убитых были представители 10 национальностей.

«Оккупанты и колонизаторы»

…В советский период были открыты большинство вузов Узбекистана, в том числе первый в Средней Азии Ташкентский университет. В 1943 году была основана Академия наук Узбекской СССР. Уровень грамотности среди узбеков поднялся с 2% (1897 год) до 99% (1977 год). В 1919 году был открыт Узбекский театр драмы, в 1939-м — Узбекский театр оперы и балета. Русские «колонизаторы» построили узбекам 37 ТЭС и ГЭС мощностью более 11 миллионов киловатт.

Русские разведали и организовали в республике разработку газовых и нефтяных месторождений бурого и каменного угля; добычу свинцово-цинковых, вольфрамово-молибденовых и медных руд, золота. Первые железные дороги русские построили к 1914 году. Узбекам были построены каналы, освоена пустыня «Голодная степь». Находясь в составе СССР, Узбекистан из отсталого колониального региона превратился в индустриально-аграрную республику, с развитой легкой и пищевой промышленностью, в десятки раз выросла тяжелая промышленность.

До 1989 года в УзССР проживало около 130 национальностей, узбеков в республике было 68,7%. В 1989 году в УзССР было около 460 тысяч кандидатов и членов КПСС узбекской национальности и более 2 миллионов членов ВЛКСМ.

На Всесоюзном референдуме 17 марта 1991 года 93,7% жителей Узбекистана проголосовало за сохранение СССР.

…В современном узбекском учебнике по истории Узбекистана для учащихся 10-х классов (авторы Д.Алимова, Р.Каримов и др.), изданном в 2005 году, сказано: «В июне и октябре 1989 года в Ферганской, Ташкентской и Ошской областях произошли события, которые имели большой резонанс. Узбекский народ не имел никакого отношения к этим событиям. В действительности же межнациональная рознь была необходима Центру, чтобы ужесточить политику и скрыть свою, основанную на национализме, преступную сущность».

Георгий ИВАНОВ, Ташкент

@темы: история, Узбекистан

---

Памяти старшего лейтенанта Нестерова Максима Владиславовича

Памяти старшего лейтенанта Нестерова Максима Владиславовича

Память… Начало 90-х — страшное время в Таджикистане. В республике шла гражданская война. Кто прав, а кто виноват, не могли рассудить не только «зеленые» лейтенанты, но даже командование погранвойск,занявшее позицию невмешательства во внутренние дела суверенного государства.

Хлынувший вслед за ушедшими в Афганистан в 1993 году боевиками обратный поток наркотиков не оставил пограничников без работы, и наркомафия объявила им войну. Бороться с ней одними лишь заставами было невозможно — на заставе все люди налицо, а методы противодействия наркомафии стражам границы включали не только вооруженные стычки с пограничными нарядами, но и физическую расправу над отдельными военнослужащими и членами их семей в тылу застав и даже в столице республики.

Обострившийся в начале 90-х годов ХХ века внутриполитический конфликт в Республике Таджикистан в августе-сентябре 1992 года перерос в открытое вооруженное противостояние основных политических сил получившего независимость молодого государства. Правительство первого президента страны Набиева в сложившейся ситуации не смогло предотвратить гражданскую войну и под давлением «демоисламистской» оппозиции в конце лета 1992 года вынуждено было уйти в отставку. Власть в стране де-факто перешла в руки Демократической партии Таджикистана (ДПТ) и Исламской партии возрождения Таджикистана (ИПВТ) объединившихся для «борьбы с коммунистическим режимом». В связи с отсутствием легитимного правительства в стране наступил паралич власти. Гражданская война в условиях «нейтралитета» государственных силовых структур(?), объявленного руководством МВД и КНБ (комитета национальной безопасности)* республики, полностью охватила центральные, юго-западные и южные районы республики.

Основными противоборствующими сторонами во внутреннем вооруженном конфликте в Республике Таджикистан к осени 1992 года выступали иррегулярные вооруженные фор- мирования ИПВТ и ДПТ, с одной стороны, и Народного фронта Таджикистана (НФТ) — с другой. Обе стороны поспешили прибегнуть к военной помощи соседнего Афганистана. Таджики по эту сторону границы в первую очередь обратились к своим соплеменникам за Пянджем, основную часть которых поддерживала кабульскую власть (таджиков — президента страны Рабани и министра обороны Ахмадшаха Масуда), а часть — набиравшее силу движение «Талибан». Гражданская война требовала не только оружия и боеприпасов, но и опытных специалистов. За годы бардака и безвластия, именуемые «перестройкой», между контрабандистами по обе стороны таджикско-афганской границы установились надежные каналы связи, по которым в Таджикистан хлынул поток оружия и наркотиков (война требовала финансов).

Перекрыть его страны СНГ попытались совместно, командировав на границу военнослужащих из соседних республик. На практике это выглядело так. К примеру, в независимом Казахстане продолжали служить солдаты, призванные из России, Узбекистана и других бывших республик СССР, их-то и отправили на «усиление». Чем это закончилось — можно догадаться. Большая часть усиления из солдат-срочников дезертировала или отказывалась в полной мере выполнять служебный долг, а некоторые и вообще подались в наемники, мода на которых пришла с Закавказья. В этих условиях командованию погранвойск СНГ в Таджикистане, ставшему с осени 1992 года российским, стоило титанических усилий «держать» трещащую по швам государствен- ную границу. Если летом 1992 года боевики прорывали границу с боем, то к осени укомп- лектованные на 30–50% заставы Пянджского, Московского и Хорогского погранотрядов охраняли сами себя…

На участке Пянджского погранотряда ситуация стабилизировалась лишь к концу декабря, когда подразделения Народного фронта Таджикистана (лидер Сангак Сафаров) под негласным руководством офицеров армейского спецназа вытеснили боевиков и 85 000 их сторонников из Курган-Тюбинской области Таджикистана в Афганистан. В этих условиях отряды вооруженной оппозиции, совершив марш по негостеприимному Афганистану, перебазировались в высокогорные приграничные районы Таджикистана на участок Московского погранотряда.

В это непростое для судеб сотен тысяч граждан бывшего СССР, приспосабливающихся к новым условиям жизни, время нашлись и такие, для которых понятие «Родина» осталось святым. Когда нынешние хозяева жизни рвали то, что веками создавалось великим народом могучей страны, ее гордость — офицерский корпус отстаивал священные рубежи Отечества в Таджикистане и Закавказье, мирную жизнь в Карабахе, Южной Осетии и Приднестровье. В растоптанной и преданной стране, разделенной на удельные княжества, которые уже позже стали независимыми государствами со всеми атрибутами власти, офицеры Вооруженных Сил оказались самыми беззащитными. Защищая других, повинуясь не только приказу, но и чувству личной ответственности перед народом, плотью которого сами являлись, они не могли стоять в стороне, когда этому народу угрожала расправа лишь за принадлежность к другой нации или народности.

В числе таких офицеров оказался и выпускник Московского высшего пограничного командного училища КГБ СССР лейтенант Максим Нестеров. Чувство долга молодому офицеру буквально с пеленок привил его отец — бывший пограничник-дальневосточник Владислав Кузьмич. Еще во 2-м классе ученик 266-й средней школы г. Москвы (Лианозово) Максим Нестеров твердо решил стать военным, и только пограничником. К поступлению в Калининское суворовское училище Максим готовился основательно: каждое утро бегал с отцом кросс 1 км и 3 км — по выходным, занимался с гантелями, на брусьях и перекладине, 8 классов закончил без троек. Радость сына — он суворовец — разделили мать Лидия Ивановна и отец. Два года познания азов армейской жизни в «кадетке» только укрепили Максима в правильности избранной профессии. Не помешали становлению будущего офицера во время учебы Максима в суворовском и пограничном училище даже потоки грязи, льющиеся в период «гласности и перестройки» на собственную армию с экранов телевизора и газетных полос. О верности служебному долгу Максима Нестерова говорит и такой факт, что из 22 выпускников для прохождения дальнейшей службы на афгано-таджикскую границу, остались служить лишь несколько человек, и в их числе лейтенант Нестеров.

До 1994 года Максим служил в Пянджском погранотряде. Осенью-зимой 1992 года пограничники, как могли, боролись с нарушителями госграницы с обеих сторон. То было самое страшное время — в Таджикистане шла гражданская война. Кто прав, а кто виноват, не могли рассудить не только «зеленые» лейтенанты, но даже командование погранвойск, занявшее позицию невмешательства во внутренние дела суверенного государства. Но сидеть, сложа руки, ребятам на заставах не приходилось. В итоге пограничники нажили себе врагов не только по ту сторону границы, но и у себя в тылу. Опьяненные беспределом гражданской войны и боевики ИПВТ, и отдельные представители НФТ обвиняли пограничников в оказании поддержки той или иной стороне. Не скроем, такие факты действительно были, но они носили не систематический и далеко не официальный характер, а скорее всего являлись следствием субъективных симпатий или антипатий отдельных военнослужащих пограничных войск (и рядового состава, и, что греха таить, офицерского). Ведь на таджикско-афганской границе тогда служило немало таджиков и военнослужащих других местных национальностей. Наступивший 1993 год для Пянджского погранотряда, в разведотделе которого служил Максим Нестеров, тоже был не легким. Хлынувший вслед за ушедшими в Афганистан боевиками обратный поток наркотиков не оставил пограничников без работы, и наркомафия объявила им войну. Бороться с ней одними лишь заставами было невозможно — на заставе все люди налицо, а методы противодействия наркомафии стражам границы включали не только вооруженные стычки расправу над отдельными военнослужащими и членами их семей в тылу застав и даже в столице республики.

Разрешить сложившуюся ситуацию позволило создание при штабе Группы пограничных войск в Таджикистане десантно-штурмовой маневренной группы (ДШМГ). Именно такие группы Пограничных войск КГБ СССР «наводили порядок» на сопредельной афганской территории в период нахождения в Афганистане ограниченного контингента советских войск. Создание ДШМГ в самом начале ее зарождения (март 1993 года) было поручено офицерамэнтузиастам Максиму Нестерову, Леониду Румянцеву и Дмитрию Троценко. Несмотря на свой «юный» офицерский возраст, они зарекомендовали себя не только смелыми командирами, но и отличными организаторами, зажигавшими своим горением всех окружаюших. «Зажечь может тот, кто горит сам» — гласит народная мудрость. И они зажгли. Звезду Душанбинской ДШМГ, на многие годы ставшей грозой исламистов, обнаружение и вытеснение незаконных вооруженных формирований на сопредельную территорию, поиск тайников с оружием…" скрывался тяжелый труд десантников-пограничников.

Первое боевое крещение десантни- ки ДШМГ получили на участке 12- й погранзаставы Московского погранотряда в мае-июне 1994 года. В этой операции ребята Душанбинской ДШМГ действовали совместно с ДШМГ Московского погранотряда. В совместной операции заставу Московской ДШМГ возглавлял старший лейтенант Дмитрий Разумовский, впоследствии командир группы управления "В" («Вымел») центра специального назначения ФСБ России, удостоенный звания Герой России (посмертно), погибший в ходе операции по освобождению детей-заложников в средней школе № 1 г. Беслана 3 сентября 2003 года.

Морально боевые качества отбираемых в ДШМГ пограничников проверялись в повседневной службе и учебе, а затем и в ходе выполнения боевых задач. Случайные люди в группе надолго не задерживались. А были и такие. Те, кто отсиживался во время перестрелки за камнями, в кустах, перекладывая всю тяжесть боя на таких, как Максим Нестеров, Виталий Обухов или Максим Николаев… Тогдашняя обстановка в Таджикистане, да и в распродаваемой за гроши России, не располагала к патриотическим чувствам, но чувство офицерского долга заставляло этих офицеров охранять священные рубежи некогда единого Отечества. В сложной моральной атмосфере подливали масла в огонь подбрасываемые таджикскими моджахедами листовки:

"Опят опирация, опят бой, слава Муджахедам! Комунистав далой!!!

Эй коммунист не махай галавой. Муджахеды собираются в бой!!!

Ты русский пограничник, иди домой. Для муджахеда ты мишень живой!!!

В горах воюет моджахед Ризвон*. Руские войска падумайте тамом!!!

Падумайте и ждите, скоро будет крупномаштабный бой!!!

Но у таких парней, как Андрей Нартов, Максим Нестеров и десятков других пограничников — офицеров, прапорщиков, сержантов и рядовых, такие писания вызывали лишь снисходительную улыбку, но когда «муджахеды» от слов переходили к делу, ее сменяла другая улыбка — оскал. Не будь у десантниковпограничников ДШМГ этого оскала, можно догадаться, какая бы судьба ждала Таджикистан и весь среднеазиатский регион, да и саму Россию.

Первое серьезное боевое крещение в составе ДШМГ Максим Нестеров получил на участке Хорогского погранотряда. В Висхарбском ущелье (участок 5-й погранзаставы) боевики ИПВТ открыли огонь из станкового гранатомета СПГ-9 и стрелкового оружия по БТР-80 маневренной группы. Попавшие в засаду десантники сумели грамотно провести контрзасадный маневр. В этом бою Максим Нестеров возглавил обходящую группу из нескольких десантников и захватил расчет СПГ-9, свалившись буквально на голову противника. Обойти огневую позицию СПГ-9 по, казалось бы, непроходимым скалам Максиму помогли навыки альпинизма, которые он освоил с отцом, еще будучи курсантом в одной из поездок в альплагерь Северного Кавказа. Действуя решительно и дерзко, десантники не только разгромили банду, но и захватили склад с оружием. Но в сложной военно-политической обстановке не могло обойтись без откровенного предательства. Как писал сам Максим, «…Утром к нам (в штаб Хорогского погранотряда — прим. ред.) приходит здоровый дядя с бородой, представитель сил местной самообороны, и говорит, что по распоряжению начальника погранотряда оружие должно быть передано им. Мы возмущались… а вдруг они нам из этих гранатометов, да в спину ударят». Максим не мог не догадываться, что ударят, и били. И не один раз, и не только в Таджикистане. В том же Афганистане более 90% вооружения моджахедов составляли образцы советского оружия, любезно предоставленные со всей полагающейся документацией нашими «друзьями навеки» — китайцами. Они-то успешно и вооружали «афганских партизан» пулеметами Горюнова, Дегтярева и Шпагина, автоматами и пулеметами Калашникова, другим отечественным вооружением. Это же оружие стреляло в наших пограничников и в Таджикистане. Но чтобы вот так — в наглую, как тогда с пограничниками… Можно только догадаться, что творилось тогда в душах не остывших после боя ребят. А они не молчали. Поэтому-то и не жаловало начальство десантников высокими правительственными наградами. И, стиснув зубы, они выполняли свой воинский долг. Оставаясь чистыми друг перед другом. Воюя, как с древности повелось на земле славянской, — за други своя.

Справка из личного дела старшего лейтенанта Нестерова Максима Владиславовича: «…3-я застава ДШМГ старшего лейтенанта Нестерова М. В. оказалась в окружении превосходящих сил боевиков. Ночью по скалам застава поднялась на верхнее плато, но… и здесь боевики их ждали. Старший лейтенант Нестеров М. В. приказал десантникам отходить, а сам остался прикрывать их отход». Сколько таких примеров знает отечественная история. В какой еще стране офицер, командир подразделения останется прикрывать своих подчиненных? Где этому учат, и какой боевой устав этого требует? Ответ может быть только один — это заложено в генах нашими предками, а требует Совесть. Только она позволяет русскому человеку (понятие «русский» обобщенное, уж не «россиянин») смотреть честно в глаза товарищам: «Я сделал все, что смог».

Как и тогда, утром 16 сентября 1994 года, Максим первым пошел к захваченному десантниками складу с оружием и сделал все, что смог… До этого были 6 суток рейда по горам на стыке между 12-й и 13-й погранзаставами Московского погранотряда. Разведывательно-поисковые группы ДШМГ теснили таджикских, афганских и арабских «муджахедов» к линии госграницы. Как свидетельствуют очевидцы тех событий, десантники-пограничники могли полагаться только на свои силы. По неизвестным причинам отряду не выделили даже вертолеты. Когда поисковый отряд вышел к базе боевиков, руководство операции 2 суток «гоняло» его туда-обратно. Как свидетельствует участник той операции командир 1-й заставы ДШМГ Леонид Румянцев: «Утром звучит команда: вперед на досмотр, мы спускаемся в ущелье, но поступает команда: вернуться на исходные рубежи. На второй день все повторяется, а на третий день взрыв радиоуправляемого фугаса…».

Фугас, на установку которого у боевиков, видевших намерение десантников, было 2 суток, унес жизни 5 офицеров и 2 солдат ДШМГ. Вертолетов десантники ДШМГ не дождались даже 16 сентября, когда нужны были эвакуация погибших и раненых. Одному из тяжелораненых пограничников спасти жизнь так и не удалось. Он умер на руках боевых товарищей. Среди погибших от того страшного взрыва оказались Максим Нестеров и командир ДШМГ майор Нартов.

Первую боевую награду — орден Мужества старший лейтенант Нестеров Максим Владиславович получил посмертно.

@темы: история, Нестеров, судьбы людей.

---

Иностранный легион.

Иностранный легион.

Илья ПЕТРОВ
источник: журнал "Офицеры" №3 за 2005 год


«Легионеры – это преступники на службе у империалистов, но нет сомнения в их боевых качествах».
Журнал «Новое время» советских времен

Когда 9 марта 1831 г. французский король Луи Филипп подписывал указ о формировании Легиона, состоящего из иностранцев, ему и в голову не могла прийти мысль, что он дает жизнь одному из самых легендарных воинских подразделений мира.

Несколько лет назад во Франции развернулись оживленные дебаты по поводу того, быть или не быть Иностранному легиону. Его противники говорили, что надобность в этом воинском подразделении, состоящем из наемников со всего света, отпала с окончанием колониальной эпохи. И теперь просто позор для цивилизованной страны иметь в составе своих вооруженных сил этот воинственный «орден головорезов» с темным прошлым, служащих не Франции, а Легиону под девизом: «Легион – наша Отчизна».

Оппоненты риторически взывали к француженкам, хотят ли они получать цинковые гробы со своими сыновьями из горячих точек или встречать их из армии калеками? Или пусть по-прежнему удел лезть в пекло и служить в гиблых местах остается за чужаками, которые добровольно и мужественно делают за французскую армию всю грязную работу? Сторонники сохранения Легиона вспоминали и другие девизы, начертанные на его знаменах: до 1920 г. – «Мужество и дисциплина», а после – «Честь и верность».

В общем, Франция решила, что от добра добра не ищут. И даже приняла решение о предоставлении своего гражданства военнослужащим Иностранного легиона, получившим ранение в ходе военных операций.

Так, с помпой отметив свое 170-летие, Иностранный легион французской армии вступил в XXI век…

От Людовика до де Голля

Использование наемных войск было традиционным для большинства монархий. Во Франции даже охрану короля столетиями доверяли швейцарцам (большинство из которых, кстати, до последнего вздоха защищали в 1792 г. своего низложенного революцией «нанимателя» от его восставшего народа).

Иностранцы составляли значительную часть наполеоновских армий. Не отказались от их услуг и после падения Бонапарта: последняя подобная часть была расформирована лишь в 1830-м. Вот из ее остатков Луи Филипп в порядке обычной реорганизации и создал Иностранный легион – Legion Etrangere.

Поначалу формирование происходило по национальному признаку, но сразу проявились недостатки этого подхода: разобщенные швейцарские, польские и итальянские роты были практически уничтожены в первой же экспедиции в Алжир. С тех пор и по сей день все национальности служат вперемешку под командованием французских офицеров. Легионерам даже запрещено общаться друг с другом на родных языках – Легион должен быть единым.

Несмотря на то что Иностранный легион любят представлять как элитное подразделение, таковым он никогда не был. Напротив, поначалу ему приходилось бороться за то, чтобы его хотя бы приравняли к другим французским частям. Право участвовать в парадах завоевывалось кровью. Да и сейчас встреча легионеров с расквартированными поблизости французскими регулярными частями неизменно заканчивается мордобоем. Справедливости ради стоит отметить, что в боевой обстановке эта рознь сходит на нет. Как и существующее, несмотря на все старания, национальное противостояние внутри самого Легиона.

Сами легионеры видят свою элитность в другом – им всегда охотно предоставляют честь быть на самых опасных участках. Легион завоевал славу самого выносливого подразделения, поэтому его посылали в такие места, где от болезней и ужасного климата он терял до 80% личного состава.

Здесь всегда было принято драться до последнего патрона, да и тот приберегался для себя. Поэтому самым позорным для легионера всегда считалось бросить в беде товарища. Часто погибали целые подразделения, пытаясь вызволить своих или хотя бы их тела.

Легион всегда нес страшные потери, постоянно пополнялся и переформировывался. В него обычно вливались ветераны армий, потерпевших поражение. Так, в XIX в. было много избежавших Сибири участников польских восстаний. Под мундиром простого легионера мог скрываться генерал венгерской освободительной армии. В ХХ в. стало много участников нашей Гражданской войны, потом испанской. «Перемолол» Легион и недобитых фашистов.

В общем, отношение к Иностранному легиону как к сборищу висельников верно лишь отчасти. Более правильно будет сказать, что под знамена Легиона становились изгои всего мира, люди, потерявшие все и желающие начать новую жизнь.

Легион XXI века

Сегодня Легион насчитывает немногим более 8 тыс. человек, из которых почти 2 тыс. – офицеры-французы. Он является наиболее мобильной частью французских вооруженных сил быстрого реагирования. Легионер имеет те же статус и денежное содержание, что и француз-контрактник. Обязан чтить тот же дисциплинарный устав.

Но есть и отличия. Так, в Легионе узаконено рукоприкладство, не имеющее, правда, ничего общего с «дедовщиной»: дозволено оно лишь командному составу.

Доход легионера зависит от должности, срока, места службы и выполняемых обязанностей. В мирное время он колеблется от 0 до 00 в месяц. После 15 лет (дважды продленного пятилетнего контракта) появляется право на пенсию, которая выплачивается в любой избранной легионером валюте. Живет легионер, естественно, на всем готовом. Чем дольше срок службы, а соответственно и доход, тем продолжительнее отпуск. После первого года положено 15 суток, после второго – 20, после третьего – 25, а после четвертого и далее – 40 суток. Обычно отпускники предпочитают навестить свои родные страны. Те же, кому некуда ехать, отдыхают обычно в специальных пансионатах Легиона.

Легион в какой-то мере берет на себя заботу о финансовом благополучии своих членов. До окончания срока контракта легионер не может получить всей причитающейся суммы – часть ее остается замороженной на его счете. Кое-кого это удерживает от нередкого среди легионеров дезертирства.

Обновлять обмундирование легионерам приходится за свой счет. И довольно часто: каждые два года происходит ротация между подразделениями, а каждое из них традиционно имеет особенности униформы.

Многие вступают в Легион в надежде натурализоваться. Однако служба здесь, вопреки распространенному мнению, не гарантирует получения французского гражданства. Можно получить лишь вид на жительство. Правда, по прошествии трех лет службы легионер может обратиться в соответствующие инстанции с просьбой о гражданстве, но получить его имеют шанс лишь те, кто за все годы ни разу не проштрафился. А это практически невозможно при суровых правилах: 10 дней карцера за опоздание из увольнения, неопрятный вид или не понравившуюся начальству выправку караула.

Тем, кто преследует цель порвать со своим прошлым и начать новую жизнь под чужим именем, Легион предоставляет возможность сменить даже национальность. Этим пользуются в основном сами французы, которым путь в Иностранный легион официально закрыт. Их записывают канадцами, бельгийцами или швейцарцами. Скрываются они обычно от семейных проблем, тогда как среди настоящих иностранцев больше тех, кто не в ладах либо с законом, либо с мафией.

Совсем уж скрыть свою настоящую биографию при вступлении в Легион теперь достаточно сложно. Ее выяснением занимается «гестапо» – так, неформально разумеется, называют особый отдел, работа которого была четко налажена после Второй мировой бывшими профи гитлеровских спецслужб (отсюда и название). Эти ребята умеют докапываться до истины: интеллигентов, к примеру, могут погонять по теме диплома. Прочим приходится в подробностях вспомнить, например, расположение баров в городе, который они называют родным… Если больших грехов за легионером не числится, то его «истинное лицо» так и останется известно лишь работавшему с ним «гестаповцу». Так что Бен Ладену, конечно, в Легионе не скрыться.

Зато если проверка личности добровольца дала положительный результат, Легион возьмет на себя все его проблемы. Оградит от рыщущих по его следу журналистов или еще более опасных личностей, в том числе и от родственников. Прикроет в случае совершения нового правонарушения – даже за убийство можно отделаться дисциплинарным наказанием в тюрьме Легиона, если, конечно, жертва не гражданин Франции. Покроет нанесенный легионером ущерб. Так, в Джибути Легиону пришлось рассчитываться с владельцами нескольких разгромленных баров.

Кроме проверки биографии, волонтера ждет еще одно суровое испытание в «гестапо» – сдача нормативов по бегу на время: за 12 минут нужно пробежать 7,5 круга по 400 м. Если рекрут ценен для Легиона как специалист (к примеру, компьютерщик), то он может не добежать хоть целый круг. Но и выпендреж не приветствуется: одному спортсмену, обогнавшему остальных на два круга, указали на дверь с пожеланием попробовать себя в олимпийской сборной.

Поскольку активных действий Легион давно не ведет, то и число вакансий ограничено, а конкурс весьма велик. Особый наплыв добровольцев случается по осени, когда на пункты вербовки стекаются клошары, приноровившиеся пересиживать хоть и французскую, но все же зиму в казармах на всем готовом. К тому же за каждый день пребывания в казармах «капает» пусть поначалу и мизерная, но все же зарплата. В течение трехнедельного «отборочного тура» можно без объяснения причин хлопнуть дверью и уйти, забрав «накапавшие» франки.

Перед отправкой в «учебку» новобранцев собирают в зале Славы, где перед лицом командира они хором повторяют слова Кодекса чести легионера и подписывают контракт. После пятнадцати недель обучения волонтер на пять лет становится собственностью Легиона. В знак принадлежности к этому клану ему в дополнение к зеленому берету вручают ставшее символом Иностранного легиона белое кепи.

Наш человек в Легионе

Считается, что через Легион за все время его существования прошло свыше 10 тыс. наших соотечественников. А может, и больше, поскольку уже в период Первой мировой войны его форму носили 5242 выходца из России, занимавшие второе (после итальянцев) место среди этого многонационального братства. В 20-е годы, когда в результате Гражданской войны от родины оказалась отлучена значительная часть русского офицерства и казачества, наши стали даже преобладать. Здесь служил и дослужился до генерала Зиновий Пешков – родной брат Якова Свердлова и крестный сын Максима Горького.

Вторая волна «русских» пришлась на период после Второй мировой, когда в Легион записывались настоящие и не очень «предатели Родины», волею судеб оказавшиеся на Западе.

Третий наплыв «русских» начался после развала СССР, когда многие подались в Легион в надежде на приличный по меркам мгновенно обнищавших людей заработок и перспективу французского гражданства.

Слово «русский» приходится брать в кавычки неслучайно. Под это определение прежде попадали все бывшие подданные Российской империи. Сейчас же русскими считают не только всех уроженцев бывшего СССР, включая прибалтов, но и славян из соцлагеря – поляков, болгар, словаков. «Русские» славятся сплоченностью, умением за себя постоять и… «необъяснимыми странностями души».

Если склонность к бесшабашности и безумным загулам в Легионе еще как-то понимают, то некоторые особенности «русских» другим абсолютно непонятны. Например, почему, пожертвовав сном, они за ночь сложили гигантскую эмблему «Серп и Молот» из камней… составлявших святой девиз Легиона «Legio Patria Nostra» («Легион – наша Отчизна»)?

В общем, отношение к «русским» особое. С одной стороны, они традиционно держат пальму первенства по боевой подготовке и в особенности по рукопашному бою. Их охотно принимает элитнейшее подразделение – расквартированный на Корсике 2-й парашютно-десантный полк.

С другой, их никакими стараниями не удается превратить в послушные машины для убийства. Так, во время косовских событий в Югославии французам пришлось столкнуться с «неблагонадежностью» подготовленных для отправки туда славян. Большинство «русских» примкнуло к сербам, напомнив о том пункте заключенного с ними контракта, согласно которому легионера нельзя использовать против его соотечественников.

Многие русские не могут смириться с самой существующей в Легионе методикой достижения беспрекословного подчинения любым приказам, когда затрещинами и мордобоем заставляют выполнять заведомо бессмысленные задания. Особенно трудно приходится на первом этапе, когда взрослые люди оказываются под началом желторотых капралов, получивших звание за отличные показатели в учебке. Представьте, каково недавним боевым офицерам-спецназовцам ползать с тряпкой, получая зуботычины от тех, кого даже сами легионеры прозвали «капралами Фью-фью»!

Нечто подобное случалось и прежде. Сохранились воспоминания бывшего царского офицера, служившего легионером в 20-е годы. Большую часть контрактного срока он провел на каторжных работах за организацию коллективного побега с оружием в руках. Он еще легко отделался, поскольку сумел убедить трибунал в недопустимости подвигнувшего его к дезертирству унизительно грубого обращения с офицерами и дворянами.

По этим или по каким-либо иным причинам, но для «наших» в Легионе введены особые критерии отбора. Берут только самых замечательных бойцов. Офицерам чаще всего отказывают. Ветеранов Афгана и Чечни отсеивают из-за нескольких эксцессов, вызванных их непредсказуемым поведением.

Лучшей доли в Легионе ищут не только неудовлетворенные оценкой своего труда на родине спецназовцы. Люди сюда стекаются разные. Есть и коммерсанты, скрывающиеся от «наехавших братков». Есть и сами «братки», едва унесшие ноги от обманутых подельников либо от закона. Не секрет, что легионеров-отпускников часто используют для заказных убийств. Что и говорить – удобно. Человек приехал, сделал «дело» и укатил под крылышко Легиона. Требовать его выдачи бесполезно – на запрос скорее всего придет вежливый ответ, что на территории Франции таковой не значится… Иностранный Легион хранит верность традициям и своих не выдает…

Вторая жизнь

Под знаменами легиона новую жизнь и убежище обретали самые разные люди. Не только настоящие преступники и авантюристы, но и, например, повздоривший с Папой епископ. За останками одного из легионеров Германия даже присылала военный корабль, когда выяснилось, что погибший – один из ее принцев. Во время больших войн в Легион вступали оказавшиеся за пределами своей отчизны добровольцы из союзных Франции стран или просто ее патриоты. Так, во время Второй мировой легионерами оказались главы обоих некогда враждовавших французских королевских домов в изгнании: принц Анри-Робер-Фердинанд-Мари-Луи-Филипп Орлеанский, граф Парижский, а от Бонапартов – принц Наполеон-Луи-Жером-Виктор-Эмманюэль-Леопольд-Мари.

Кодекс легионера

Легионер!
Ты добровольно вызвался служить Франции верой и правдой. Все легионеры – братья по оружию, независимо от национальности, расы или вероисповедания. Их, как членов одной семьи, объединяют солидарность и поддержка. Их сила и доблесть – уважение к традициям Легиона, подчинение начальникам, дисциплина и сплоченность.
Ты должен тренироваться упорно и настойчиво, обращаться с оружием так, словно это твое самое дорогое имущество, поддерживать свое тело в идеальной физической форме, сохранять безукоризненный внешний вид, сдержанное и достойное поведение. Приказ для тебя священен, ты будешь добиваться его выполнения во что бы то ни стало и любой ценой.
В бою ты будешь действовать хладнокровно, не позволяя ненависти ослеплять тебя, уважать поверженного врага.
Ты никогда не бросишь раненого или погибшего товарища, а также никогда не позволишь другому завладеть твоим оружием.

Из досье журнала «Офицеры»

В состав Иностранного легиона входят следующие подразделения.
1-й полк – сформирован в 1831 г. при создании Легиона. Располагается в Обани, где расположены штаб-квартира Легиона и все его административные службы, включая знаменитое «гестапо». Задачи полка – работа с новобранцами, общее управление и поддержание традиций Легиона.
1-й бронетанковый полк – создан в Тунисе в 1921 г. как кавалерийский, когда в Легион влились остатки армии Врангеля. С течением времени лошадей сменила техника. Расквартирован в Оранже.
2-й парашютно-десантный полк – создан в 1955 г. Возможно, самое известное подразделение Легиона. Это по-настоящему элитное соединение базируется на Корсике. Сюда попадают только лучшие из лучших. Почти всегда первым отправляется в любые горячие точки. В его состав входит и CRAP (Commandos de Recherche et d’Action dans la Profondeur) – фактически спецназ Легиона, комплектуемый только из добровольцев-офицеров, редко капралов. Специализация других батальонов: 1-й – ночные операции и уличные бои, взвод К-9 – проводники с собаками; 2-й – горные операции; 3-й – аквалангисты; 4-й – диверсанты и снайперы.
2-й мотострелковый полк – создан в 1841 г. на основе 4-го и 5-го батальонов 1-го пехотного полка. Расквартирован в Ниме.
3-й мотострелковый полк – второй по количеству наград во французской армии. Сформирован в 1915 г. Расположен во Французской Гвиане, где охраняет французский космический центр Куру и борется с нелегальной золотодобычей. Поскольку здесь периодически «постреливают», в этот полк рвутся те, кто мечтает отличиться и заработать. Правда, их не предупреждают, что за повышенный оклад приходится расплачиваться здоровьем. Отвратительный климат и экзотические болезни превращают до 80% личного состава в инвалидов.
4-й полк – его родиной считается Марокко, хотя теперь полк квартирует в Кастельнодари, являясь «учебкой» для легионеров. Здесь же находятся офицерская и сержантские школы.
5-й полк – созданный в Индокитае в 1930 г. В настоящее время базируется на французском ядерном полигоне на атолле Муруроа в Тихом океане. Сегодня полк трудно назвать настоящим боевым подразделением – это скорее база отдыха легионеров.
6-й инженерно-саперный полк – основное инженерное подразделение Легиона, да и вообще французской армии. Создан в 1984 г., когда окончательно стала ясна нецелесообразность использования опытнейших бойцов Легиона на строительстве коммуникаций и оборонительных сооружений. Расквартирован в Авиньоне. Полку также приданы так называемая «Тропическая школа» в Гвиане и подразделение пловцов-диверсантов, обученных минировать мосты и дамбы.
13-я полубригада – легендарное подразделение, боевые действия которого на фронтах Второй мировой войны дают основание Легиону гордиться своей непрерывной борьбой с фашизмом. Сформирована в 1940 г. в Сиди-бель-Аббесе для помощи Финляндии. Однако на советско-финскую войну не поспела, добравшись лишь до Норвегии, где и приняла на себя первый удар гитлеровских войск. Не успела присоединиться она и к французским войскам до подписания капитуляции. После этого была переправлена в Англию, где раскололась надвое. Большая часть иностранцев, в том числе немцев и австрийцев, перешла на сторону «Свободной Франции» генерала де Голля и выступила на стороне антигитлеровской коалиции. Сейчас сохранившая свое название полубригада расположена в Джибути (Северо-Восточная Африка).

@темы: история, иностранный легион, Франция

---

Армия Японии в XVI столетии.

Армия Японии в XVI столетии.

А.Куршаков

Кровавые междоусобицы эпохи Сэнгоку дзидай привели к появлению целого сословия, единственным занятием которого была война. Если самурай предшествующих веков прежде всего земледелец, выступающий в поход по зову господина и после войны возвращающийся к своему полю, то самурай XVI века - профессиональный солдат, воюющий за жалованье - рисом, деньгами или землей. Такие воины составляли ядро постоянных армий, хотя и многочисленных в сравнении с предыдущими эпохами, но все же недостаточных для ведения непрерывных войн. Поэтому на время отдельных кампаний князья набирали ополчение из крестьян - асигару. В первой половине столетия они играли вспомогательную роль и обычно не превышали количества самураев, но после введения огнестрельного оружия число асигару резко возросло, что отразилось и на размере армий. Вот, например, изменение численности войска клана Симадзу[1]:

1411 - Симадзу Мотохиса, 3 000 чел.
1484 - Симадзу Такэхиса, 5 000 чел.
1576 - Завоевание Северного Кюсю, 100 000 чел.
1578 - Осада замка Минамата, 115 000 чел.
1592 - Отряд Симадзу в Корейской войне, 15 000 чел.
1600 - Отряд Симадзу при Сэкигахара, 12 000 чел.
1614 - Зимняя кампания в Осака, 10 600 чел.

Чтобы содержать профессиональную армию, даймё совершенствовали систему мобилизации. Такэда Сингэн, например, поделил все население Кай на три группы - крестьяне первой полностью освобождались от налогов, но по первому зову являлись на службу, входящие во вторую платили 40% налог и в случае необходимости служили вторым эшелоном, а в третьей земледельцы платили 60% налог, зато полностью освобождались от военной службы. В других княжествах система рекрутинга была проще. Симадзу, например, в 1578 г. призывали с каждого земельного владения по 1 вооруженному воину на 3 акра земли (тё), и дополнительно 1 вооруженного слугу на владение. Таким образом, владелец 1 тё выставлял 2 человек, а владелец 10 тё - 11 человек. Ходзё Удзиясу вообще набирал всех мужчин от 15 до 70 лет, но судя по тому, что армия Ходзё не превышала 40 тыс. человек, вряд ли его указы действительно исполнялись. После того, как Хидэёси провел опись всех земельных владений, рекрутов стали набирать в соответствии с количеством дохода даймё, измерявшегося в коку (коку - минимальное количество риса, достаточное для пропитания одного взрослого человека в течение года, около 150 кг). Так, начиная Корейскую войну, Хидэёси потребовал, чтобы все даймё предоставили от 6 (ближайшие к Корее провинции) до 3 (самые удаленные области) человек на каждые 100 коку дохода. В первые годы сёгуната Токугава было определено, что на 1000 коку землевладелец должен поставлять 20 пехотинцев и 2 всадников, а в 1649 г. состав таких отрядов был расписан более подробно. На каждые 2000 коку вассалы дома Токугава предоставляли:

8 самураев
3 оруженосца
6 копейщиков
2 аркебузира
1 лучника
1 носителя сандалий
1 носильщика нодати
2 командиров асигару
1 носильщика шляпы
2 фуражиров
4 конюхов
7 носильщиков

Основой любой феодальной армии была гвардия (хатамото), состоявшая из личных самураев князя и его самых верных вассалов со своими отрядами. Так, гвардия Ходзё, Го-Хатамото, состояла из 960 всадников, собранных в 48 взводов (по числу знаков японской азбуки) по 20 человек. Каждые 7 взводов формировали 1 эскадрон, кроме последнего, состоявшего из 6 взводов. Датэ Масамунэ имел хатамото в 250 человек - 50 лучников, 100 аркебузиров и 100 копейщиков. "Великая гвардия" Токугава Иэясу (О-бан) первоначально состояла из трех отрядов, каждый из которых включал капитана (о-бан касира), 5 лейтенантов (о-бан кумигасира) и 15 гвардейцев (о-бан). Поскольку каждый гвардеец приводил с собой несколько самураев, численность одного отряда была около 250 человек. В 1592 г. таких отрядов насчитывалось уже пять, а в 1623 г. - двенадцать. Сохранилось подробное описание личной гвардии Симадзу Ёсихиса (1587):

300 асигару - 100 лучников, 100 копейщиков и 100 аркебузиров, десятком командует один самурай, а каждой сотней - два офицера.

Штабные офицеры: 3 бугё,[2] при каждом 30 чел., 3 знаменосца, при каждом 60 чел., 4 бугё для организации полевых работ (осады и т.д.) и 4 бугё для надзора за лошадьми, 12 чел. при каждом.

Личные слуги: 20 носильщиков багажа; 6 всадников с княжеской казной; 60 пехотинцев; 60 пажей (комоно); 2 носителя шляп; 2 носителя геральдических пик; 3 бугукакэ - ящика с комплектом доспехов, по 3 носильщика на каждый; 3 лошади даймё, 5 конюхов на каждую; 3 носителя сандалий.

Оружие даймё (с числом носильщиков): 3 лука (3 чел.), 3 колчана (6 чел.), 2 нагината (3 чел.), 2 пики (3 чел.), 2 нодати (3 чел.), 3 катана (3 чел), 1 вакидзаси (3 чел.).

Кроме хатамото, основную массу войска составляли отряды самураев и асигару, численность каждого из которых в среднем составляла 600-800 человек. Вначале отряды были разделены по родам оружия, и их командиры назывались тайсё ("генерал"), каждый из которых имел особое название, например, яридайсё - командующий пикинерами, тэпподайсё - командир аркебузиров, юмидайсё - командир лучников. Некоторые кланы отдавали предпочтение какому-то одному виду оружия. Так, Ода и Асаи в основном вооружали асигару аркебузами, Ходзё питали пристрастия к пикам, а Такэда Сингэн сделал ставку на многочисленную, хорошо обученную кавалерию. Ядро его армии составляли 3 740 всадников-самураев, на каждого из которых приходилось по 4 пехотинца-асигару, что в сумме давало 14 960 профессиональных солдат. Позднее, однако, отряды утратили свою специализацию, и стали формироваться из всех родов оружия. Вот состав контингента Датэ Масамунэ, который он направил на подмогу Токугава Иэясу в 1600 г.: 420 всадников, 1 200 аркебузиров, 850 копейщиков, 200 лучников, 330 знаменосцев, слуг, носильщиков и т.д., всего 3 000 человек. Для участия в Корейской войне даймё Мацуура Сигэнобу послал отряд в 120 конных самураев, 450 пеших самураев, 370 аркебузиров, 110 лучников, 150 пикинеров, 120 командиров асигару, 800 хатамото, 880 рабочих и слуг. Еще один отряд, о принадлежности которого не сообщается, состоял из 170 всадников, 350 аркебузиров, 150 копейщиков, 60 лучников и 20 знаменосцев (всего 750 человек). Эту пропорцию в целом можно считать типичной для последней четверти XVI - первой половины XVII вв.

Как видно, на рубеже веков большую часть войска составляли аркебузиры (около 40% всех солдат) и пикинеры. Набиравшиеся из асигару, они делились на десятки, которыми командовали простые самураи. „Взвод” из 30-50 человек состоял под командой когасира („лейтенанта”), а „батальон” из 500-700 пехотинцев подчинялся моногасира („капитану”). Фактически к этому времени самураи занимали в армии только командные должности, начиная с унтер-офицерских и заканчивая постом сёгуна, военного диктатора, и исключения составляли только хатамото, бывшие в своем роде "офицерскими полками".

Кроме войск, непосредственно принимавших участие в сражении, большой процент армий составляли службы снабжения - конидатай. Теоретически любая армия могла прокормить себя грабежом, как, например, происходило в Европе, но на практике крестьяне покидали свои дома, спрятав продовольствие, и укрывались за стенами ближайшего замка или монастыря. В таких условиях сохранить армию мог только регулярный подвоз продовольствия, и плохая его организация решила исход многих кампаний - и первая осада кланом Мори замка Гассан-Тода в 1542 г., и осада Уэсуги Кэнсин замка Одавара в 1561 г. сорвались именно по этой причине. Проблема снабжения представляется еще более сложной, учитывая географические особенности Японии. Использование лошадей, и так немногочисленных, было проблематичным, поскольку равнины и долины отделены друг от друга горными перевалами и ущельями. Пути подвоза продовольствия крайне ограничены, это обычно одна, в лучшем случае две горных тропинки, весьма уязвимых для неприятеля. Реки невозможно использовать для транспортировки, так как они мелки, стремительны и стекают с горных склонов прямо в океан. Путник, двигающийся вдоль берега моря, иногда вынужден пересекать по нескольку таких речек на милю пути. Единственным выходом из положения были пешие носильщики, и их число всегда было велико, несмотря на то, что весь свой скарб самураи несли сами. Примером организации конидатай служит обоз армии Симадзу (1576):

«Приготовления к походу:

Владельцы одного тё: один человек с каждого тё, хозяин со слугой, с собственным рисом для пропитания. Затем, один вспомогательный рабочий (цумэфу) должен быть предоставлен храмом [на каждый тё земли]; три тягловых лошади должны быть предоставлены храмом. Затем, взять следующие инструменты: 1 тэкабуси, длиной 3,5 сяку и шириной 2,5 сяку; 1 бревно, длиной 6 сяку; 1 мотыгу; 1 большой топор, 1 серп, 1 пилу, 1 долото, 1 тесло, 1 корзину для переноски земли, 1 моток веревки.

…Перечисленные инструменты следует принести в лагерь из расчета [комплект инструментов] на один тё земли.

Те, у кого от 100 до 1000 тё земли, должны предоставить все, как владельцы одного тё [пропорционально величине владения]. Те, кто не имеет земли, должны обеспечить одного цумэфу на каждых двух из них; так же должны [прислать людей] храмы и монастыри; провизию принести с собой. [По] три тягловых лошади должны быть предоставлены храмами таким же образом.

На тридцать дней рис нужно приносить с собой; свыше этого, рис будет поставляться командирами. Те, у кого от 5 до 9 тан земли, должны весь рис иметь свой; те, у кого от 1 до 4 тан земли, будут получать рис от командиров.


1 день 8 месяца 4 года Тэнсё (24 августа 1576 г.) »
В каждой армии были также подразделения со специальными функциями. Разведчики назывались мономи и собирались в отряды различной величины: оо-мономи - 100 разведчиков на 1000 воинов, нака-мономи - 50 разведчиков на 1000, сё-мономи - от 1 до 45 на 1000 человек. Для передачи приказов на поле боя служили гонцы (цукаи). Например, у Токугава Иэясу был отряд из 28 гонцов, называвшийся Уцукаи бан. Они отличались от остальных самураев большим заспинным знаменем сасимоно с иероглифом го - „пять”. Служба гонцов была опасной и ответственной, в них отбирали только самых умелых и преданных самураев. В тылу такие же функции выполняли обычные скороходы-асигару. Другим средством управления войсками были звуковые сигналы. Около полевых ставок даймё обычно располагались большие сигнальные барабаны, медные гонги и трубы хорагаи, сделанные из больших морских раковин. Они издавали низкий хриплый рев. Непосредственно рядом с даймё всегда находились знаменосцы - штандарт князя должен быть виден с любой точки поля битвы, а его размеры требовали участия множества людей. Так, тот же Иэясу имел в качестве штандарта огромный золотой веер шириной 1,5 м, закрепленный на пятиметровом древке. На каждой его стороне было нарисовано по красному солнцу.

Примером типичной феодальной армии может служить войско Симадзу, собранное для вторжения в Корею (1591):

«Симадзу Ёсихиро:
95 конных самураев, каждый с доходом 1050 коку и в сопровождении 34 пехотинцев, всего 3 230 человек;
24 конных самурая, каждый с доходом 510 коку и в сопровождении 17 пехотинцев, всего 408 человек;
143 конных самурая, каждый с доходом 300 коку и в сопровождении 10 пехотинцев, всего 1 430 человек;
300 пеших самураев-землевладельцев, каждый в сопровождении 3 рабочих, всего 1 200 человек;
500 безземельных самураев, каждый в сопровождении 2 рабочих, всего 1 500 человек;
665 носильщиков оружия;
2 000 собственных рабочих даймё;
2 000 матросов;

Всего у Ёсихиро 12 433 человека.
Провизии для этих людей на 5 месяцев, включая матросов, 10 522,9 коку риса. 272 лошади. Провизии для них 616 коку бобов на 5 месяцев, из расчета 2 сё на каждую лошадь в день. Риса и бобов вместе 11 438,9 коку.

Симадзу Юкихиса:
9 конных самураев в сопровождении 332 человек;

Идзюин Тадамунэ:
69 конных самураев в сопровождении 2 332 человек;

Всего у Юкихиса и Тадамунэ 350 всадников и 2 392 пехотинца.

Всего в армии 15 175 человек. »

Асигару.

В буквальном переводе „легкие на ногу”. Впервые появившись в период войны Онин, вначале асигару состояли из беднейших крестьян и асоциальных элементов. Совершенно ненадежные в бою, толпы пехотинцев легко меняли хозяев и наводили ужас на крестьян, живя мародерством и разбоем. К середине XVI в., однако, асигару уже набирались из зажиточных частных землевладельцев и даже арендаторов земли. Вооруженные „неблагородным” огнестрельным оружием и длинными пиками, постепенно они стали главной силой на поле боя, решая исход большинства сражений. После „охоты за мечами”, предпринятой Хидэёси в 1588 г., асигару были поставлены перед выбором - стать самураями, полностью зависящими от господина, либо обрабатывать землю, сохранив видимость свободы. Тем не менее их еще использовали до середины XVII в., пока не произошло окончательное выделения самурайства как замкнутой касты.

@темы: история, Япония, самураи